Диссертация на тему «Партнер-социопат»

Часть 5

Что такое — удержать человека от падения? Чуждо ли это социопатам? И если нет, то, значит, не все потеряно? Гермиона, рдея от снедающей вины и ненавистного чувства бессилия, топталась в незнакомом белом коридоре, темневшем в мареве вечера. Снейп закрыл дверь и почему-то не зажег свет. В воздухе держалось напряжение, Грейнджер уже считала мысленно до трех, чтобы начать наконец-то извинения, но Снейп опередил:

— Вас стоит поздравить с таким клиентом, как Малфой.

Она слышала шелест мантии, что Снейп возился где-то рядом, и все рассматривала интерьер дома, казавшийся ей необыкновенным для такого мрачного типа. Прежде она не задумывалась о том, как Снейп жил, но могла предположить готику или скучный аскетизм. Ее фантазия ни за что не представила бы современный классицизм с белыми, как в стоматологии, стенами. Единственное, что связывало этот дом и хозяина, — пол, — такой же мрачный, из темного паркета.

— Должно быть, Драко меня рекламировал, — цепочка ее мысли нанизывала новые звенья: социопат, светлый интерьер, книгу дает, разумеется, чтобы насолить Малфою, но разговор поддерживает, участлив к ее работе… Мнение о Снейпе расходилось. Что там у социопатов со вкусом, эстетическими предпочтениями, гостеприимством?

Тень Снейпа наползла на тень Гермионы, когда он сделал несколько шагов, и игра света слила их в вытянутый двухголовый андрогин. Зачем-то Гермиона вспомнила о них и смутилась.

— И что, вы его обслужите?

— Разумеется, — Гермиона обернулась и запрокинула голову, потому как Снейп оказался ближе, чем она ожидала. Ей пришлось отшагнуть.

— Я заплачу вдвое больше, если вы ему откажете.

— Я не отказываю клиентам, профессор, особенно, когда они приходят ко мне за срочной помощью.

— Втрое, — он вновь шагнул. Гермиона попятилась.

— Нет.

— Вам не нужны деньги? — продолжая приближаться, чуть ласковее поинтересовался он и холодно улыбнулся. По ее спине поползли мурашки.

— Нет конечно! — боясь что-то задеть, она бросила взгляд через плечо на пустующий комод. — Я это делаю не ради денег. Не все можно посчитать в галеонах, сэр. Здесь профессиональный интерес, полезный опыт, в конце концов, я всегда была охоча до знаний и на досуге занималась бы чем-то похожим…

Она только договаривала «занималась», а Снейп одним толчком прижал ее к стене. Их носы почти соприкоснулись. Гермиона окаменела и затаила дух. Снейп всегда выглядел угрожающим, особенно в те моменты, когда склонялся к лицу и пронзал черными, как дно колодца, глазами. Если бы можно было описать то, что завитало над ними, так это что-то вроде тяжелой, трескавшейся от молний и раскатов грома тучи.

Гермиона пугливо всматривалась в горящую бесконечность снейповских глаз. Его зрачки почти сливались с темной радужкой, будто выдавая демоническую силу, всегда в нем сокрытую. Все фразы улетучились. Слова извинений вылетели из головы. Гермиона не так часто теряла нить диалога, но именно сейчас в фокусе ее сосредоточения находилась лишь снейповская мощь, от которой она, героиня войны, чувствовала себя абсолютно беспомощной. Паника медленно заполняла каждую клеточку ее напряженного тела.

— Вы меня разочаровываете, Грейнджер. И когда у вас только находится время на всесторонние увлечения…

Мурашки сползли вниз по спине, заставляя вздрогнуть. Она напомнила себе, что социопаты не чувствуют личных границ, что сам Снейп ей зла не желает и уж тем более не имеет «чего-то сексуального». Признаться, после пожирательского плена Гермиона испытывала проблемы с тактильностью и не выносила, когда кто-то к ней прикасался. Одно дело — трогать самой, считай, контролировать ситуацию, и совсем другое — быть полностью в чужих руках.

Она попыталась это прекратить, слабо вильнула в сторону, но попала изгибом талии под его согревающую ладонь и тотчас вернулась на место. Спокойно. Вдох, выдох. Он уже не так близко, уже не так грозно смотрел.

— Я работаю ночами, — она вздохнула и вновь напомнила себе, что перед ней всего-навсего больной, ничего не понимающий человек. Он не виноват. Он даже не осознавал, как сильно она поджимала пальцы на ногах, боясь пошевелиться. — Профессор, я уважаю свой труд.

— Быть может, еще и гордитесь?

— Разумеется, горжусь…

Повисла тишина. От Снейпа веяло едва уловимой травяной горечью, которой всегда недостаточно, чтобы закрепить в памяти. Гермиона замедлила дыхание и после недолгой мысленной мантры «Снейп не желает зла», наконец, ощутила теплоту в доме, легкий напор крепкого тела и отсутствие насилия. Наконец, на ее лице показалась хрупкая улыбка. Снейп совсем не болезненный. Ей не стоило воспринимать его как мужчину. Он не вкладывал в эту близость и намека на интим. Не зная, куда деть зажатую между ними руку, Гермиона поправила черную бусинку пуговицы на его сюртуке. Ее пальцы словно одеревенели.

— Так вы собираетесь дать мне книгу, сэр? — она опять вспомнила о ненужном томике и опять ради того, чтобы избежать неловкости.

Сначала Снейп вглядывался в нее, потом посмотрел на пальчики, поигрывающие пуговицей. За окном темнело.

— Дам, — он аккуратно обхватил ручку и, проведя подушечкой большого пальца по запястью, отвел от себя. Гермиона вжалась лопатками в стену. Она не понимала, отчего ее щеки наливались жаром. Теснота с ним оказалась приятной. Серый свет, падающий справа, заострял грубые черты снейповского лица так, что одна сторона была рельефно бледной, а вторая — утопала в тени. Гермионе приходилось всматриваться. Ее пульс бил то сорок, то сто. Снейп все еще ждал неизвестно чего. Его взгляд смягчился. Самой ей не удавалось вычеркнуть из головы то, что он мужчина. Причем довольно-таки крупный и сильный.

— Тогда могу ли я попытать удачу и попросить вас, — Гермиона не узнавала собственного голоса: он был тихим, будто боялся кого-то разбудить, а именно — Снейпа обыкновенного и то мужское, что спало под слоем психологических затруднений.

— Нет.

— Взять меня.

— Нет! — он едва заметно сжал ее руку. Ей стало жарко.

— В подмастерья.

— …нет…

Она густо покраснела и отвела глаза, сама не понимая, почему его отказы так огорчали. Снейп криво оскалился и приподнял ее за подбородок. Ей пекло щеки. Сладко и слабо стягивало низ живота.

— Не стоит грустить, милая мисс Грейнджер.

— Но почему?

Сумерки внесли последний мрачный тон. Снейп посмотрел на ее губы вновь и цокнул, скривив рот в полуоскале. Гермиона немного наклонила голову, Снейп повторил ее движение и приблизился к лицу так, что она почувствовала его дыхание. Сердце Грейнджер бухнуло куда-то вниз и оглушительно застучало. Она шепотом задала свой вопрос ещё раз, а Снейп поймал его губами. Совсем рядом. Ничего ни стоило подняться на цыпочки и… Мысль о поцелуе пронзила Гермиону, как удар молнии.

Снейпа она не боялась, а напряжение во всем теле было иного рода. Гермиона будто вынырнула из озера страхов, и на нее напали ощущения. Резко прочувствовалась липкая тишина. Она все сильнее склеивала их, притягивала друг к другу. Остались лишь губы, за ними — проникновение прямо здесь, на полу. Его близость имела приятное давление. Пульсация магии, приток истомы и, как результат, — отклик. Неужели единственный мужчина, к которому ее потянуло, был социопат Снейп? Ей стало стыдно. Это неправильно. Вдвойне неправильно.

Она тоже посмотрела на его губы. Они приоткрылись, словно желая захватить ее в поцелуй. В темноте их запретную тягу друг к другу никто бы не увидел. Снейп теснее прижал ее к стене и, к счастью, тут же оттолкнулся и поднялся на второй этаж. Уже там заклинанием включил свет во всем доме. Гермионе сразу полегчало. Она расправила плечи, помассировала переносицу и окончательно убедилась, что Снейп невинный социопат, возможно даже девственник

— Это ваш личный каприз, профессор? Или дело во мне? — спросила она в потолок.

Ей бы самой не помешал психолог. После войны Гермиона стала боязливой, и если гриффиндорский характер желал свергнуть беспричинные тревоги, то тело тотчас напрягалось, стоило кому-то неожиданно дотронуться до нее. Но сегодня все изменилось. Снейп помог ей. Все складывалось сложным и странным образом. Она не знала, куда деться от жаркого переутомления, и холодными руками сжимала щеки, пытаясь их остудить.

— Я никого не беру, — раздался бархатный голос сверху. — Что здесь непонятного, мисс Грейнджер?

— Ничего. Просто такими знаниями нужно делиться… Я читала недавно вашу новую статью, — она осеклась. За лестницей располагалась кухня, прямо посередине которой стоял мусорный ящик, набитый нераспечатанными бутылками огневиски. В их горлышках жирными каплями застревал свет. Гермиона вытянула голову, с рассеянностью заулыбалась. Здоровый образ жизни — антагонистичен социопатии, думалось ей. Во всяком случае социопаты не видят в нем выгоды, а усилий — уж слишком много.

Еще недавно непокидающее намерение извиниться рассеялось, и Гермиона вернулась к собственному исследованию. Сначала мысль складывалась медленно из-за легкой, но тошнотворной, пульсации в висках, но стоило Грейнджер взять разгон, как она отвлеклась и повеселела. Итак, во-первых, Снейп не закрылся. Во-вторых, уютный роскошный дом и правильный образ жизни подавали надежды на социальное выздоровление. В-третьих, он давал ей книгу. В-четвертых, ну и что, что зажимает? Вреда не приносил, ничего не предполагал — для социопатов это привычный опыт. А она, быть может, перестанет дичиться прикосновений — хороший и приятный тренажер, если держать себя в руках. Да и Снейпу пойдет на пользу. Быть может, он научится создавать отношения? Гермиона обрадовалась этому предположению и, когда Снейп спустился, не сразу поняла, что теперь улыбалась и ему, при том совершенно очаровательной улыбкой — прищуривание горящих глаз, мечтательное сияние черт лица. Сначала он с подозрением протянул книгу, но потом передумал. Это могло походить на дразнящую игру, если бы он не вглядывался в нее так пристально и недовольно.

— Так что с моей статьей?

— Она гениальная, навела меня на мысль, что…

— Вам точно не нужно масло? — перебил он с таким затуманенным взглядом, от которого ей пришлось напомнить себе, что он не вкладывает в свои вопросы и действия сексуального подтекста.

— Нет, сэр.

Зачем она только ляпнула про эту книжку! Работу по афродизиатическим маслам она уже давно закончила.

Снейп просканировал ее хмурым взглядом. Она протянула ладошку и посмотрела снизу вверх, но чертовски дружелюбно. Он сдался.

Малфой сидел на кухне и задумчиво смотрел в окно захудалого заднего двора. Руки его покоились на трости, а сам он не желал прикасаться ни к столешнице, ни к чайнику и все думал, сколько же мужчин здесь побывало.

— Мистер Малфой, прошу прощения за задержку!

Люциус обернулся совершенно бледным и, не сразу уловив смысл, бросил нечитаемый взгляд на ее живот.

— Мисс Грейнджер, давайте к сути. Драко настоятельно попросил меня присутствовать здесь до десяти, — она кивнула. Ноздри Малфоя недовольно расширились. — Однако, это не единственная мотивация. Я наслышан о вашей славе, и меня несколько смущает зависимость Драко от подобного вида женщины, как вы.

Она сардонически улыбнулась, повесила мантию на крючок. Каждый раз дом спускал на нее голодную свирепую прохладу, которая вгрызалась в ее кожу, поэтому Гермиона куталась в кольчугу-шаль. Сейчас не помогала даже она. По телу пробежалась первая волна озноба. Грейнджер закуталась сильнее. Ее голова пульсировала отдаленной болью. Должно быть, это обыкновенное перенапряжение. Все-таки день выдался событийным и трудно переваримым.

— Я знаю, что мои работы сомнительные в плане этики, однако, кажется, Драко взрослый, чтобы самостоятельно решать, какими услугами пользоваться, а чьими пренебрегать.

— Я не против, чтобы Драко пользовался услугами. Я против его привязанности к исполнительницам этих самых услуг.

Малфой едва заметно сжал трость двумя руками и прочистил горло. После непродолжительной паузы Грейнджер расхохоталась, но на долгий смех сил не хватило, она посерьезнела.

— Я думаю, в этом плане ему безразлично, будь это я или какой-нибудь мальчишка-социолог.

— Что за вздор! — Малфой презрительно поморщился. — Драко не такой.

— Да, такой. Кто меньше возьмет, к тому и идет. А у меня самые низкие цены.

Раздался звонок в дверь. Гермиона впустила уже знакомого мастера. Это был высокий крупный мужчина, с густой порослью волос на огромных руках и сальном лице. Доверия он не вызывал. От него попахивало потным душком. На счастье Малфоя, мастер сразу свернул в гостиную и приступил к делу, так и не одарив аристократа совсем неаристократическим запахом. Закрывая дверь, Гермиона заметила, что в доме Снейпа уже открыта форточка.

— Однако Драко редко помогает кому-то.

На красноречивый взгляд собеседницы Малфой только недовольно покрутил трость.

— Честно, меня это тоже беспокоит, но я делаю ему скидку и его работа в приоритете. Я даже вывожу хорошую оригинальность, так что наша сделка вполне справедливая, сэр. Да и я уверена, что если бы Драко смог, он бы не обращался к вам за помощью…

Малфой посмотрел куда-то в угол потолка. В его голове сошелся паззл. Впервые за долгое время он ощутил счастье, такое, что даже тусклый свет на кухне заиграл нежно и весело.

— Вы, — Малфой скрывал нарастающую радость за вдумчиво-светской интонацией, — пишете ему работу про его психопатов?

— Именно.

Малфой помедлил. С его гладко выбритого лица окончательно сползла мрачная тень.

— Его следует уволить! — с тайным злорадством прошептал он, понимая теперь все. Абсолютно все.

— Нет! — на лице Гермионы отпечатался ужас.

— Он просиживает место в Министерстве, в то время как вы делаете его работу, еще и за гроши.

— Я уверена, что это маленькая помощь в работе.

Малфой скривился.

— Неплохо он устроился.

— Это уже не мое дело. Желаете чаю?

— Откажусь, — Люциус молниеносно скривил губы в подобие улыбки и одновременно поморщил нос. Не зная, что теперь делать, Гермиона решила поставить все-таки чайник.

— Он же ваш сын…

— И что же, вечно прикрывать его задницу? Времена изменились, мисс Грейнджер. Пусть мальчик научится выживанию…

Кто действительно хорошо устроился, так это Спарж. Сейчас она сидела в гостиной своего дома и набрасывала письмо.

«Она все еще не тронута, а между тем прошел месяц с момента покупки. Мучительное и одновременно сладкое время. Грейнджер вернулась к учебе и, как умела, забывалась в книжках. Сублимация угнетала, особенно после всего того, что с ней проделывал хозяин. Снейповское благородство раздражало. Он отказывался брать Гермиону целиком и лишь наигрывался, исследуя ее гибкое влажное тело вдоль и поперек. А она всегда тяготела к познанию чего-то нового. Порой Гермиона оставалась после уроков и седлала Снейпа поверх брюк, всхлипывая и досадуя. Ей казалось, что если он наполнит ее собой, наслаждение утроится. Она усердствовала в движениях, но выдержка Снейпа брала вверх. В конце концов Гермиона пришла к заключению, что дело в ее неопытности. А это мог исправить только Люциус Малфой, известный…»

— Что?! — воскликнула старушка и, схватив черновой пергамент, с которого переписывала текст. — Это уже слишком!

— Мне нужно отвести подозрения!

— Наследство тебе нужно, а не отвести подозрения! Снейп — Пожиратель! Он убивал людей, водил проституток, был лютым демоном! От его дома исходил такой жар, как из преисподней, — весь снег в округе таял! Ты вообще видел его физиономию носатую-то? — она зачеркнула имя «Люциуса Малфоя».

— Ты же помнишь, что я нанял тебя переписывать, а не лезть не в свое дело, да?

— Ну что ты, милый мой, помню-помню, но если ты хочешь, чтобы я молчала, не впутывай других! Ладно Грейнджер — она та еще шалава, но господина Малфоя не надо!

На стол перед Спарж шлепнулся мешочек с десятью галеонами.

— Ты вздумал купить миссис Спарж?!

— Десять, и точка.

— Никогда!

— Спарж, не начинай.

— Если Снейп убьет твоего отца, ты получишь намного больше. Двадцать!

— Не убьет.

— Я была два года его соседкой. Два. Он повесит за яйца сначала твоего щегольского папашу, а потом найдет тебя и заставит пить чернила, пока ты не обретешь свойства каракатицы.

— Спарж! — Драко скривился, не зная, куда деваться от потока информации. — Это одна из основополагающих причин нашего расставания! Ты приводишь мерзкие аллегории.

— Почему аллегории? Это факты!

— Ты не знаешь Снейпа!

— Ха, это ты не знаешь Снейпа! Или кого он надурил-то? Тебя, балбес ты юный!

Драко оскорбленно вытянулся, но все его сопротивление сразу сошло на нет. Он поник, словно медленно сдулся. Как-то Драко поспорил со Снейпом, что способен обольстить невыносимую старуху Спарж в обмен на подаренную Министерством метлу. Победить в пари удалось, однако, как оказалось, Снейп заключил еще один спор с его отцом. Видите ли, Драко все-таки может завладеть женским сердцем, в чем Люциус очень сомневался — настолько сильно, что поставил на кон дом, предназначенный ему, Драко.

— Ты права. Но я выселю его, дорогая. Продолжай писать.

Спарж написала следующее предложение и фыркнула:

— Тут опять твой отец!

— Он называет тебя жрицей пустыни, Спарж. Из-за песка, Спарж, понимаешь? Я считаю, что к нему ты должна быть беспощадна…

Спарж раскрыла рот. Ее накрашенные губы напоминали пожеванную детскую жвачку и не вызывали в Драко ничего, кроме жалости и философских размышлений о ветхости красоты.

— Ну если так, дорогой мой, то ладно. Кстати, твой папаша действительно спит с ней.

— О нет! — притворно ужаснулся Драко, и брови его почти-почти задрожали.

— Да-да. Скажи своей многоуважаемой матери, что она рогоноска, — проворчала Спарж и продолжила переписывать. — И не забудь двадцать галлеонов и массаж стоп.

— Спарж, это грабеж! Еще и массаж? Ты хоть чуть-чуть меня любила?

— Двадцать минут!

— Это обнадеживает.

— Массаж стоп, индюк. К тому же ты не заплатил за предыдущее письмо.

Драко пообещал заплатить, но, уже выйдя на улицу, знал, что не будет иметь больше дел с продажной старухой. Денег ей не видать. На улице буянила погода. В небе сошлись тучи, из их ран хлестал дождь. Сначала Драко думал пролететь над своим домом и забросить Снейпу письмо через дымоход, но передумал. Зачеркнутое имя могло дать улику. Он нуждался в новой руке.