Диссертация на тему «Партнер-социопат»

Часть 8

Грейнджер стояла на крыльце. Ее дрожащая, завернутая в шаль фигурка виднелась с окраины заснеженной улицы. Желтые ткани платья от ветра жались к ее нежно точеным бедрам. Она напоминала бутон раннего тюльпана, хрупкого и не окрепшего, выросшего ярким пятном среди белого холодного поля снега. Ее волосы были высоко подколоты. Из-под каштановых прядей виднелись мочки ушей. Они покраснели от мороза. Не желая задерживать даму, Снейп прибавил шагу. Открытости ее улыбки мог позавидовать любой. Грейнджер гипнотизировала то цветы, то Снейпа, то вновь цветы, вызывая в Снейпе малую долю удовольствия. В ее глазах стоял фанатичный блеск.

— Но почему, сэр? — спросила Грейнджер, прижимая к теплой груди букет.

— Зайдите домой. Сейчас же.

Она склонила голову к плечу и посмотрела на него долгим взглядом. «Прирученный социопат, — подумалось ей. — значительное достижение в науке!»

— Учтите, у меня прохладно.

— Это для нас препятствие, мисс Грейнджер? Или вы забыли, как совсем недавно разгуливали без мантии? Мисс Грейнджер, давайте-ка домой, — он перехватил дверь, которую она распахнула и проследил за тем, как Гермиона зашла.

— Едва ли, сэр. Мы сейчас согреемся. Располагайтесь.

Она указала на кресло в стервозной гостиной, где разгуливал холод и ленился камин. Снейпа еще тогда изумило «рабочее место», впрочем, он решил не задавать лишних вопросов и довериться грейнджеровскому профессионализму. Он стянул мантию, закинул на спинку кресла и уселся. Всюду горели сине-лиловые ароматические свечи. Обычно Снейп терпеть не мог их грязно-приторный запах, но эти имели ненавязчивый аромат древесины. Снейп даже взял одну и, дунув, затушил, принюхался к скромному древесному дымку.

Книги архивными стопками лезли на стену. Из коробок торчали различные свитки. На столе в стакане — веер гусиных перьев. Снейпа не покидали мысли о библиотеке. На тумбочке рядом лежал гриффиндорский галстук. Снейп подхватил его и представил, как выглядела бы хрупкая шея Гермионы, если завязать несколько иначе, а затем подцепить ее на поводок… Он представлял всю эту красоту в постели, томную, жаждущую его, нуждающуюся в нем, а потом спальня трансформировалась в библиотеку, а Гермиона — в студентку, и все повторялось под призмой тайны и приличий. Уроки, опустевшие классы, его сумрачный кабинет и темная до неприличия подсобка… И внезапно Снейпу стало ясно, что он не хочет переставать думать о ней, о ее причудах, странностях, тайнах и треклятом желании пойти в подмастерья. Что ж, он мог бы ее взять… Даже проституцию обернул бы в личный козырь — снял бы на год-другой, увел бы у всех из-под носа…

Позади Гермиона бегала босиком, и шлепки ее пяточек отдавались звонким эхом в терпеливом сознании Снейпа. Пока она зачем-то скакала с этажа на этаж и на кухне, Снейп посчитал количество выпитых кружек кофе. Бедняжка трудилась изо всех сил.

— Профессор, я вот что хотела на самом деле в прошлый раз! — тараторя из кухни, она стукнула металлическим чайником обо что-то, — помогите мне с проектом. Как раз с практикой по зельям. Ваши замечания я учла, осталось только договориться, но, как вы знаете, сэр, я имею мало веса среди зельеваров. Вернее, его совсем не нет, однако вы, вы могли бы переговорить с «Чудом».

— Мисс Грейнджер, я не собираюсь совершать чудо с вашим «чудом».

— Но почему? — она оказалась подле Снейпа. Ей хотелось красиво организовать ненужное чаепитие, и от нее веяло почти тем же незабываемым ароматом, только интенсивнее, с примесью чего-то мятного — то была парфюмерная отдушка, лежащая на ее теле специально для него. От этой нежной смеси немедленно пришло в движение его возбуждение. Гермиона была крепче амортенции. Она проникала в легкие и попадала пульсацией в вены. Она циркулировала как вирус. Он был отравлен и заражен и слишком поздно это понял.

Гермиона поставила поднос на чайный столик, наклонилась еще ближе и, заглядевшись на его белую рубашку, перелила чай.

— Стоять. Я сам, — Снейп взмахом волшебной палочки высушил стол.

— Но почему не «Чудо»?

— Потому, мисс Грейнджер, что вы выбираете самые раздражающие компании, — рассматривая оголенную шею, протянул он. Его внимание привлекли нежно-розовые мочки ушей с крошечными местами проколов. Он едва заметно прикрыл глаза, ни на секунду не прекращая своего наблюдения. Должно быть, ей очень непривычно ходить настолько открытой и любое, даже ласковое дуновение ветра способно вызвать в ней чувственную реакцию.

— Но она помогает детям! — Гермиона сверкнула белизной запястья, где под прозрачной кожей таилась веточка тонкой вены.

Снейп протянул руку, чтобы привлечь Грейнджер к себе, а эту соблазнительную ручку попробовать на вкус, но вместо этого Гермиона вручила ему какую-то анкету. Он вскинул бровь.

— Мне нужно подготовиться, а вы пока пройдите это. Это… — она сбилась и неоднозначно поводила рукой, — это мне нужно для лучшего понимания.

— Понимания чего?

— Ну… — она стала очень осторожной, — Вас?

Он терпеливо кивнул. В каждой профессии свои заморочки. Сначала он даст Гермионе то, чего она так хочет, а потом то, в чем она тайно нуждалась.

Гермиона отошла к столу и пока, склонившись, возилась с бумагами, Снейп обошел, ощупал, пощекотал долгим, но легким, ни к чему не обязывающим взглядом изгиб спины, два кругленьких полушария ягодиц, соблазнительно проступающих за платьем. Потом послушно, не отвлекаясь от созерцания, поставил галочки и ответы. Вопросы были весьма разнообразными, однако Снейп счел это началом ролевых игр. Кто знал, что могло прийти в голову Гермионе Грейнджер? В вопросе про отношения он выбрал жёсткие и грубые с элементами доминирования. В вопросе про дружбу написал «никогда», а на вопрос про идеального партнера ответил «лохматая, раздражающая, умная». Он бы приписал еще «стройная, упругая и красивая», однако счел излишним, ведь в конце концов и ему, и ей это очевидно. Совсем удивил вопрос «Что бы вы делали, если нашли лисицу, угодившую в капкан». Снейп усмехнулся и представил Грейнджер с ушками и пушистым рыжим хвостом. Разумеется, он бы забрал бедняжку к себе, сначала выхаживал, а потом, приласкав, утянул бы в постель и приучил бы спать обнаженной…

Его взгляд затуманился. Снейп так долго и откровенно наслаждался видом, что когда Гермиона обернулась и с энтузиазмом отличницы хлопнула в ладоши, он вздрогнул и недовольно вернул анкету. Грейнджер потянулась, размяла затекшие мышцы шеи и, сладко зевнув, улыбнулась. Его сердце было как комок снега в хватке ладони. Он прикусил губу. Одно только выражение ее лица чего стоило: губы расслаблены, в полуулыбке, взгляд из-под пушистых темных ресниц полон наслаждения и наивности.

Северус лишний раз поразился тому, как умела Грейнджер играть невинную девицу при своей-то профессии. Она, кажется, уже знала, на что он мог клюнуть, и совсем не подозревала о том, что он давно и безропотно был в ее сетях.

Северус поманил анкетой. Она подошла, и он тотчас утянул ее к себе на колени. Грейнджер чуть напряглась, но, умыкнув анкету, с интересом погрузилась в чтение. От ее женской тяжести Снейп наполнялся тяжестью сладкой и мучительной. Сейчас он заплатил бы в десять, в сто раз больше, чем она запросила. Ей стоило только попросить и хоть немного, сколь незначительно подвигаться, поелозить. Он чуть ослабил хватку и погладил по пояснице.

— Неужели вам настолько хочется попасть в «Чудо»? — спросил он, зная, что этот вопрос приведет ее в волнение. Ее коленки нетерпеливо потерлись друг о дружку, создавая движение всего тела. Снейп наблюдал за ней из-под опущенных ресниц.

— Да. Не понимаю, почему вам оно не нравится? Это прорыв в магической науке — помогать магглам, — она хмурилась и все читала анкету. Ее бархатная, как персик, щечка была совсем рядом, и Снейп подумывал прикусить эту сладость. Он не замечал, как искренне улыбался ей.

— Мисс Грейнджер, почему бы нам не оставить магглов? Ведь рано или поздно ветвь сотрудничества с ними пойдет в рост, возникнет неравенство, уже природное; конфликты… Почему бы вам не оставить синтез миров в покое и не разрешить существовать им поодиночке?

— Да как вы не понимаете, что вместе мы сила! — воскликнула она и затихла, когда он заправил локон за ее ушко и помассировал мочку.

— Почему вы не носите сережек, мисс Грейнджер? — он уже знал ответ, но все поддразнивал.

— Потому что, — проговорила сбивчиво и сглотнула, — потому что мои уши очень чувствительные и сережки несколько тянут и…

Он стал массировать нежнее.

— А так не больно?

Она не ответила. Он сосредоточенно наблюдал за тем, как менялось выражение ее лица, как в глазах появлялась томность. Неожиданно Гермиона вскочила, выпутываясь из рук. Его потянуло за ней.

— У вас весьма странное описание женщин, между прочим…

— Да что вы говорите… — Снейп закатил глаза.

Несколько раздраженная Гермиона уселась за столик и нахмурилась, когда Снейп приблизился со спины. В отличие от него, она не обладала ни социопатической слепотой, ни человеческой фригидностью. Нужно было как-то намекнуть ему об этом.

— Мы скоро начнем?

— Да-да, мне нужно настроиться, простите… — пробурчала она. — Здесь очень холодно. В голове…

— Пойдемте ко мне, — прошептал он, склонившись над ее порозовевшим ушком.

— Нет, что вы…

Заглядывая через плечо, Снейп обхватил стол с двух сторон так, чтобы Гермиона не посмела сбежать. В конце концов рано или поздно им стоит начать. Перед ней лежал пергамент. Снейп вглядывался в аккуратный почерк и не понимал написанного. Постепенно сквозь туман его мыслей проступил смысл слов — зарождение очередной научной статьи.

— Мисс Грейнджер, идемте, — от его шепота она покрылась мурашками.

— Ну хорошо-хорошо. Давайте приступим здесь. Что вы хотите?

Бежать ей было некуда.

— Я хочу, чтобы вы меня удивили.

Она поелозила на стуле и переложила папки.

— Я постараюсь. Но без вашей помощи мне не справиться. А еще мне нужны очки.

— Я к вашим услугам. И очки вам не нужны.

Она подняла голову и пожала плечами, посерьезнела и стала перебирать пергаменты, потом, достав чистый, положила перед собой и мраморно-розоватыми ладонями разгладила. Вытянула из стакана перо и стала его точить в нелепом молчании. Стружка ложилась в лилипутный холмик. Снейп безэмоционально гипнотизировал его, а потом вобрал мочку ушка губами, обжигая Гермиону. Она вскочила, чуть не врезавшись в него, и развернулась.

— Честно говоря, я немного волнуюсь, профессор. И я все еще надеюсь на вашу помощь с проектом и…

Снейп обхватил ее под бедра и одним махом усадил на стол. Гермиона выглядела измученной, в глазах стояла восхитительная дымка желания и легкого непонимания. Она проклинала весь белый свет за существование социопатии.

— Быть может, вы уже скажете, профессор. Мы ждем только вас, — она стала слезать со стола. На ее шее соблазнительно билась жилка.

Снейп прижался жадными губами к ее. Она была сладкой и поначалу резко агрессивной: то сражалась с губами, то брыкалась, пока он крепко не прижал ее к себе. Снейп был неумолим. Гермиона чувствовала безапелляционное требование сдаться. Быть может, она бы продолжала сопротивляться еще долго, если бы не желание, которое шарашило по венам с молниеносной скоростью. Снейп учуял слабость и здесь. Он нарочно замедлился, даря обезоруживающую нежность. Гермиона прикрыла глаза. Её ресницы дрожали. Это было совершенным откровением для неё. Открытием. Ее профессор Снейп умел быть и чувственным, и ласковым. Мог дать ей то, чего она так хотела.

Он вытянул палочку из прически и этим снял магические шпильки. В распущенные кудри запустил пятерню и сжал до мягкой боли, удерживая голову в плену. Гермиона услышала свой тихий стон и растерялась, будто не знала, что теперь делать, будто вспомнила про любимый им нежный образ — студентки-Грейнджер, и про игру, и про то, сколько он ей заплатил. Он шептал ей бессвязную мантру, смысл которой Гермиона улавливала интуитивно. Это понимание держалось на уровне магического транса. Снейп вновь увлек ее в поцелуй. На этот раз ее губы поддались. Их магия наэлектризовалась. Снейп устроился между ее колен и привлек к себе за ягодицы. Грейнджер залепила звонкую, полную негодования пощечину и завершила толчком губ поцелуй.

Снейп резко отстранился и уставился на нее. Его руки все так же крепко сжимали ее ягодицы. Она тоже не спешила выпутываться и сверлила его взглядом. Ее припухшие губы все еще манили его. Манили уже без всякого опьянения и вопреки.

— Черт побери, Грейнджер.