Диверсанты

Глава 9

Все оказались очень недовольны тем, что Спас с Лианой улетели вдвоём, а остальных бросили на аэродроме. Людям было очень обидно, что с собой никого больше не взяли. Многие порывались рвануть следом, и Ладе с Петром стоило больших усилий их от этого отговорить.

Вовсю задействовали Егора, как наиболее знающего местные реалии человека. Ему пришлось популярно объяснять всем, что самолёт до Энергона не долетит, потому что вся электроника там выходит из строя.

Егор охотно разубеждал людей следовать за Лианой и Спасом, делал это от души, потому что сам не горел желанием отправляться к Энергону. Ему хотелось куда-нибудь подальше отсюда, туда, где нормальная природа, еда и есть хоть относительная безопасность. Всё остальное вторично. Он готовы был жить один в лесу, питаться тем что даст природа, лишь бы подальше от этого мёртвого континента. И он очень рассчитывал, что если поможет этим людям отсюда выбраться, то и они помогут ему с поиском нового места для жизни.

И раз уж за границами этого континента есть жизнь и общество, то он тоже при желании сможет найти в нём своё место. Тогда, всё может сложиться даже лучше, чем он рассчитывал. Главное, чтобы все решили убраться отсюда, а не маниакально продолжать двигаться к Энергону, как Спас с Лианой.

Так что, пусть и с неохотой, в конце концов, все согласились с доводами Лады, Петра и Егора и начали готовить самолёт к ночному перелёту на побережье. Стараясь при этом соблюдать скрытность перемещений по территории аэродрома. Получалось это не всегда, но они старались.

— Ну что, Эс? Будем пробираться домой? Надеюсь, наш корабль не нашли и он ждёт нас на прежнем месте, — сказала Бона, когда они уже глубоким вечером сидели в одной из комнат жилого комплекса.

— Не знаю, — вздохнула Эсмеральда, — давай не будем загадывать раньше времени. Я и злюсь на Лиану, и в тоже время понимаю, что она сделала это из лучших побуждений. Чего точно не стоит делать, так это сидеть здесь, на этом аэродроме. Тут мы ничего не высидим. И раз уж нас так рьяно уговаривают не идти дальше к Энергону, думаю, стоит к этому прислушаться. Возможно, мы и в самом деле ничем помочь уже не сможем. В таком случае, единственным нормальным решением будет отступление.

— И получается, что все кто погиб на этом пути, отдали свои жизни зря? — сказала Бона.

— Почему? — удивилась Эсмеральда, — если у них всё получится, то не зря. Но даже если не получится, то тоже не нужно обесценивать жертву погибших. Мы знали, на что шли. Нас никто не обманывал и не вводил в заблуждение. Если у них не получится, то значит это сделать просто невозможно. Но попытка всё равно того стоила. Мы хорошо разворошили это осиное гнездо. Один сбитый тобой транспортник чего стоит! — и она подмигнула Боне.

Бона расплылась в улыбке.

— Да, это было здорово! Как вспомню, так прям гордость распирает. Без везения не обошлось, но всё равно приятно!

— Ну вот, в любом случае, не зря сюда смотались. А сколько живой силы у них тут положили? — сказала Эсмеральда.

— А сколько они сами своих угробили? — хмыкнула Бона.

— Опять же, пытаясь достать нас! Это тоже можно на наш счёт записать, — сказала Эсмеральда, — а чем им хуже, чем больше у них потери, тем нам лучше. Да, у них очень большие ресурсы. Но если они так нервничают, значит, мы кусаем их всё-таки больно.

— Но я пока не вижу возможности победить в этой войне, — вздохнула Бона, — я имею ввиду, совсем. Так, чтобы полным разгромом. Как ни думала об этом, не вижу вариантов. Только диверсионные вылазки исподтишка. Но они не принесут нам победы.

— Может да, а может и нет, — пожала плечами Эсмеральда, — когда я общалась с Папашей, у меня сложилась совсем другая картина. Сопротивление внешним силам на планете растёт. А хозяева планеты дали слабину. Они уже не могут контролировать ситуацию как прежде. У них тоже не всё гладко. И уничтожение системы наблюдения это очень большой удар по их контролю над планетой.

— Восстановят, — уверенно сказала Бона.

— Конечно, — тут же согласилась Эсмеральда, — но сколько у них уйдёт на это времени? И как мне сказали, тут проблема больше не в самой системе, а в безвозвратно потерянных базах данных. Они могут видеть что происходит, но не знают, как это интерпретировать. Ну вот видят они что плывёт корабль, а что это значит? Можно ему там плыть или нельзя? Что это за корабль? Кому принадлежит? Куда и с какой целью движется? Может это судно сибаритов? А может нет. Я, конечно, не знаю, как у них там всё на самом деле обстоит, просто фантазирую. Но мне кажется, что там происходит что-то в этом роде. Именно поэтому местное население получило столько свободы. Не могут же они лупить по каждой подвижной цели? А вдруг попадут по своим?

— А много у них тут своих-то? — спросила Бона.

— Мы не знаем этого наверняка. Мы тоже, отчасти, свои. Но наше положение очень неустойчивое, и в любой момент всё может измениться. Именно поэтому нам и нужна эта война. Только вот, желательно, чтобы они не знали, что угроза для них исходит, в том числе, и из Асгарда. Не нужно подставлять наш город под удар. И чем больше мы создаём шороху в других местах, тем меньше внимания к нашему дому. Так что, с какой стороны не посмотри, а работу мы делаем не бесполезную. Пока у них чешется в этом месте, вряд ли им будет дела до кучки Валькирий, живущих на островах, — сказала Эсмеральда.

— Ну ты стратег! — с уважением сказала Бона, — ты обо всём этом думала, когда ввязывалась в эту авантюру?

— Нет, лишь отчасти, — честно сказала Эсмеральда, — по крайней мере, так это себе не формулировала. Но подсознательно, наверняка понимала, что нам нужна активность на внешних рубежах. Для нас это очень полезно. Это отвлекает внимание хозяев планеты от нас и отодвигает во времени тот момент, когда они могут обратить пристальный взор на Асгард. Хотя, это только вопрос времени. Поэтому в идеале, конечно, нам нужна полная победа.

— Думаешь, шансы есть? — спросила Бона.

— Да! — сразу и очень уверенно сказала Эсмеральда, — если почитать историю, то ничто не продолжалось вечно и любые усилия всегда давали результат. Не все участники событий этот результат смогут увидеть… но такова жизнь. У нас, кстати, увидеть результат гораздо больше шансов, чем у многих других.

— Почему? — удивилась Бона.

— Вечная жизнь, — улыбнулась ей Эсмеральда, — если мы не погибнем, то сможем долго вести подрывную деятельность, которая рано или поздно принесёт плоды. И что-то мне подсказывает, что скорее рано.

— Но в твоих рассуждениях очень много допущений, — сказала Бона, — мы не знаем, что происходит у хозяев планеты на самом деле и почему они ведут себя именно так. То ли у них не хватает ресурсов чтобы наказывать бунтовщиков, то ли есть какая-то другая причина, которую просто мы не знаем. Такое ведь тоже возможно?

— Конечно! — сказала Эсмеральда, — точно мы ничего знать не можем. Но и того что уже успели узнать, достаточно, чтобы сделать определённые выводы. Даже наша вылазка на этот континент очень сильно добавила нам понимания в общей картине происходящего на планете. И дело даже не в конкретной информации, а в общем видении ситуации. Как это всё устроено, как работает. Какие силы для этого задействуются. И, надо сказать, они меня не очень впечатлили. Да, раньше мы тоже знали больше чем местные, за счёт своего особого положения и того что находились под крылом у сибаритов. Но всё равно, картина была не полной.

Дверь отрылась и в комнату вошла Момо.

— О, привет, принцесса! — улыбнулась ей Бона.

— Лада просила передать, что скоро отправляемся. Уже давно стемнело, можно взлетать, — сказала Момо.

— Тебя используют как гонца? — удивилась Эсмеральда.

— А что? — в ответ удивилась Момо, — тут я никакая не принцесса. Я одна из вас и никакого особого положения себе не ищу. Мы все делаем одно дело… делали, пока Лиана и Спас не решили продолжить без нас…

— Тебя тоже это задело? — с пониманием кивнула Бона.

— Мне это тоже не понравилось, — сказала Эсмеральда, — но, насколько я успела узнать Лиану, она вряд ли это сделала просто так. Наверняка, у них не было другого выбора. Если подумать, так оно и есть. Один маленький самолётик, имеющий шансы долететь до Энергона, не мог взять больше людей. А на поиск другого пути ушло бы драгоценное время. В общем, думаю стоит пригасить обиду и сделать то, что самое логичное в этой ситуации. Убраться отсюда подобру-поздорову. Раз они отправились туда вдвоём, значит, так было нужно.

— А вы не знаете? — оживилась Момо.

— Чего не знаем, — удивилась Эсмеральда.

— Они не вдвоём туда отправились, а втроём! — поделилась с ними Момо.

Бона с Эсмеральдой переглянулись.

— А кто же третий? — спросила Эсмеральда.

— Молодая девчонка, которую засыпало вместе с Ёжиком. Резвая её зовут, помните? — сказала Момо.

— Конечно, помним! — сказала Эсмеральда, — и вот это действительно обидно. Думаю, что я была бы им гораздо более полезна, чем она. Просто я обладаю куда большими возможностями. Почему они взяли её?

— Не знаю, — развела руками Момо.

— Ты же говорила, что Лиана ничего не делает просто так, — поддела Эсмеральду Бона, — изменила своё мнение?

— Да нет, — задумалась Эсмеральда, — раз они так поступили, значит, так было нужно. Видимо, мы чего-то просто не знаем.

— Да ладно, — усмехнулась Бона, — видно же, что тебе обидно! Ты только смирилась, и тут такой новый удар.

— Что, по мне так заметно? — улыбнулась Эсмеральда, — ладно, хватит рефлексировать! Это всё оттого, что сидим без дела. Пойдёмте грузиться.

Они пришли к самолёту одними из последних. Руфь с девочками взяли на себя управление воздушным судном и за день успели во всём разобраться и освоиться. Конечно, испытать в деле машину возможности не было. Но у них был опыт пилотирования самолётов, так что они надеялись что справятся. Благо, особых отличий от того чем они пользовались раньше, тут не было. Принцип унификации был уже давно внедрён во многие сферы, чтобы не приходилось под каждую машину обучать отдельного специалиста. И этот принцип соблюдался даже на такой старой технике. А может быть, на старой технике даже больше, чем на современной. По идее, управлять самолётом может любой человек, который хоть немного понимает общие принципы. А девочки понимали.

— Как дела? — спросила Эсмеральда, заглядывая в кабину пилотов.

— Странно, — ответила Руфь.

— Что именно странно? — насторожилась Эсмеральда.

— Странно ведут себя Энергонщики, — сказала Руфь, — девочки продолжают слушать переговоры, и нам не нравится то, что мы слышим.

— Я уж думала, что-то с самолётом, — выдохнула стоящая рядом Бона.

— Да нет, с самолётом всё, вроде, в порядке, — сказала Руфь, — но Энергонщики сменили тактику. Новых бомбардировок не было не просто так. Они снова взялись за поиски, решив, что просто так бомбить город это малоэффективно.

— Ну, это сразу было понятно, — сказала Эсмеральда, прислоняясь к стене, так что именно вам не нравится? Дело-то не в этом, верно?

— Да, — сказала Руфь, — во-первых, мы слышим далеко не все переговоры. На доступных нам частотах вообще стало мало активности. Только те, кто не имеет другой возможности, продолжают пользоваться ими. По косвенным признакам можно сделать вывод, что они основные переговоры ведут каким-то другим способом.

— И это тоже не удивительно, — сказала Эсмеральда, — хорошо, что мы можем слышать хоть что-то, это уже большая удача! Но дело опять не в этом, верно? Что там у тебя во-вторых?

— Да, — кивнула Руфь, — во-вторых, полчаса назад всё изменилось. Активность сильно выросла. Они поднимают в воздух всё что могут, и как думаешь, куда направляют?

— Сюда? — подняла брови Эсмеральда. Руфь отрицательно покачала головой. Зрачки Эсмеральды начали расширяться, — к Энергону?

— Судя по всему, да! — снова кивнула Руфь, — по крайней мере, девочки сделали из перехватов именно такой вывод.

— Они добрались и каким-то образом заставили их нервничать! — восторженно сказала Эсмеральда, — эх, как же мне жаль, что я не там! Вот этого я Лиане никогда не прощу!

— А я не прощу себя! — раздался рядом голос Лады, — потому что я не помешала им уйти, хотя и могла. Решила, что так будет лучше…

— А теперь жалеешь? — спросила Эсмеральда, пристально глядя ей в глаза.

— Да, — сказала Лада, — потому что события принимают такой оборот, что они не смогут оттуда выбраться.

— Но хоть уничтожить-то Энергон они смогут? — с надеждой спросила Бона.

— Не знаю… — сказала Лада, — сомневаюсь… я не вижу таких возможностей. Ещё утром мне казалось что они есть, что что-то должно случиться… но сейчас надежда тает. Похоже, я совершила самую большую ошибку в своей жизни, и исправить её уже не смогу.

— Так может, рванём к Энергону? — предложила Бона.

— Это бессмысленно, — покачала головой Лада, — им мы не поможем, и сами погибнем. Как ни цинично это прозвучит, но это нерационально.

— Лиана всегда действовала нерационально, — сказала Эсмеральда, — и зачастую в этом был залог её успеха. Не так ли?

— Предлагаешь рискнуть? — посмотрела на неё Лада.

— У меня складывается ощущение, — неожиданно встрял в разговор Пётр, — что у нас один здравый смысл на всех, и он постоянно меняет носителя. В данный момент он находится во мне. И должен вам сказать, что разговор начал выруливать не в ту сторону. Как бы мне ни хотелось помочь Лиане, но умерев по пути, мы этой цели не достигнем. И скажу больше. На нас лежит большая ответственность. С нами Момо, и дело не в наших жизнях, и даже не в её, а в судьбе будущего контакта двух цивилизаций, который состоится рано или поздно. И ставка сейчас именно такая. Не больше и не меньше. Если бы был шанс, хоть самый маленький, помочь Лиане и Спасу, я бы первый туда бросился. Но мы туда просто не долетим. Мы рухнем по пути. А учитывая то, что туда сейчас стягивают всё, что может летать на этом континенте, хоть я и не понимаю зачем, если электроника там не работает. Хотя, может быть мы просто чего-то не знаем. В общем, даже если у нас не откажет электроника, то на старом грузовом самолёте мы вряд ли что-то сможем там сделать. Да мы даже посадить его не сможем, потому что некуда. Короче, у нас нет ни единого шанса добраться туда. Про дальнейшее даже строить гипотезы не буду. Я убеждён, что нужно придерживаться первоначального плана. Взлетаем и держим курс к побережью. Решайте. Второй раз я вас отговаривать спасти мою дочь не буду. И сейчас-то трудно было заставить себя это делать. Есть во всём этом что-то противоестественное… — Пётр замолчал, потому что силы оставили его. Эта речь далась ему очень нелегко.

— Все на борту? Я запускаю аппарат! — решительно сказала Руфь, чтобы пресечь дальнейшие споры и разногласия.

— Давай, — неожиданно хриплым голосом, сказала Лада, и стремительно ушла вглубь салона.

— Ну, мы же к побережью летим? — робко спросил выступивший из темноты Егор.

— К побережью, — зыркнула на него Бона, и хотя ей было что сказать, развивать мысль не стала.

Взлетели они без проблем. И первые десять минут полёта тоже прошли нормально. А потом, на весь самолёт, через динамики, раздался голос Руфи:

— У нас проблема! — сказала она, на удивление спокойным голосом, — нас заметили, и сейчас в нашу сторону летит, как минимум, пять кораблей. Они ещё далеко, но то что они резко сменили курс и теперь движутся в нашу сторону, не вызывает сомнений. Будьте готовы к экстренной посадке.

Этого можно было и не говорить. Они с самого начала рассчитывали на максимально жёсткую посадку.

— Да уж, не важно, в какую сторону лететь, грохнуться можно везде! — пробормотал Егор, усаживаясь в одно из пассажирских кресел и пристёгиваясь. Предчувствия у него были самые нехорошие.

У Энергонщиков, похоже, в самом деле, творился какой-то бардак. Преследующие их корабли успели приблизиться достаточно сильно, когда вдруг резко развернулись и начали двигаться в противоположном направлении, к Энергону. Но через некоторое время вновь стали их догонять.

Видимо, тот кто принимал там решения, находился в состоянии близком к паническому и метался между разными вариантами действий. Да, никто не знал кто летит в этом самолёте. Рабочих систем связи на нём не было. И выбор был сложный, преследовать этот непонятный борт, уходящий в сторону моря, или направить корабли к Энергону, откуда поступали тревожные сигналы. Если бы принимающий решения не метался, то их самолёт бы давно настигли и, возможно, сбили… ну или вынудили бы сесть на грунт. А так, им дали фору, которой они воспользовались и успели добраться до побережья.

Сделав разворот, Руфь направила самолёт вдоль линии берега, надеясь посадить его как можно ближе к земле.

— Как только приводнимся, покидайте машину без промедления. Скорее всего, по нам будут стрелять! — объявила она.

Но все и так уже были к этому готовы. Спасательных жилетов хватило на всех, этим добром они запаслись с избытком. Да и на чём добираться до берега тоже было. Не было только одного — времени. Преследователи были слишком близко.

Самолёт жёстко ударился об воду, подпрыгнул, и тут же раздалось громкое шипение. Это начали надуваться баллоны, которые должны были удержать самолёт на плаву, по крайней мере, в течение некоторого времени.

Подпрыгнув ещё несколько раз, Самолет, наконец, почти остановился, сильно раскачиваясь на волнах. Тут же стала опускаться задняя рампа, куда они уже были готовы вытолкать надутые заранее спасательные плоты.

Только бы успеть отплыть, пока в самолёт что-нибудь не прилетело!

Рампа только заняла горизонтальное положение, а они уже тащили плоты по ней.

Рампа стала опускаться ниже и уходить под воду, и плоты оказались на воде. Раненых погрузили на их заранее, остальные запрыгивали на ходу. Как только оказались на плаву, все начали усиленно грести к темнеющему не так далеко берегу.

И в следующую же секунду в небе над берегом показались огни идущих со стороны континента кораблей.

— Гребём, родимые! — прокричал Пётр, налегая на весло.

Все остервенело взмахивали вёслами, поднимая тучу брызг. Но на то, что им удастся уйти, надежды особой не было. Вряд ли наверху сидят слепые, которые не увидят уплывающие к берегу три спасательных плота.

Корабли зависли над ними правильным пятиугольником. А потом случилось ЭТО.

Казалось, что весь мир стал зелёным. Полыхнуло так, что стало светло как днём, но всё залило кристально чистым зелёным светом. Источник света находился в стороне Энергона. Осветились облака, и какая-то сила толкнула их со страшной силой в стороны от эпицентра, вызывая огромные завихрения. А потом раздался этот звук. То ли визг, то ли вой, то ли скрежет — но такой пронзительный, что даже зубы начало ломить. Потом полыхнуло ещё ярче, и прокатился другой звук, уже больше похожий на взрыв.

Висящие в небе корабли как будто сдуло ветром, и они, кувыркаясь, полетели дальше над морем, и уже где-то вдалеке начали падать в воду, поднимая фонтаны воды в воздух.

Сидящих на плотах людей ударная волна почти не достала. Их защитил берег, достаточно высокий в этом месте. Но после вспышки света и взрывной волны пришёл раскалённый ветер, который уже доставал и до них, обжигая кожу. И он дул долго, никак не желая прекращаться.

Все замерли с вёслами в руках и смотрели на погрузившийся в темноту континент. Воцарилась тишина, и казалось, что даже волны перестали плескаться.

— Они сделали это! — потрясённо проговорил Криз, и все его услышали, — я думал, что это невозможно, но они сделали!

— Ценой своей жизни, — сказала Эсмеральда, — теперь понятно, почему они никого с собой не взяли!

— Думаете, они погибли? — спросила Мина, не желая чтобы ей кто-то отвечал, потому что она знала что ей скажут.

— Думаю, что других вариантов нет. Погибла большая часть людей и клонов, живущих на этом континенте, — сказала Эсмеральда, — а Лиана и Спас были в эпицентре взрыва… я так думаю… — неуверенно добавила она.

Все замолчали, не зная что сказать. Любые слова казались лишними.

— Или нет! — вдруг в повисшей тишине прозвучал голос Лады.