До наступления первого Дня

Глава 1

…пробудился посреди ночи от сумасшедшего сердечного перестука.

В подавленном состоянии, утирая бусинки пота со лба, присел на постели и глянул на свои «командирские» часы: только четвертый час. Вставать?

Оставалось-то ему до работы еще целых четыре часа. И чего это с ним такое, что не спится?

Тихо, чтобы не разбудить Валю, Виктор все-таки поднялся с кровати и, прихватив со стола пачку сигарет, прошлепал на кухню. Там он потряс головой, руками, ногами, изгоняя остатки подавленности и, долго вдыхал-выдыхал.

Что такое было ужасное во сне, никак не мог вспомнить. Вроде, и сна никакого не было. Не припоминает.

Виктору пришло на ум остудить горячий лоб об оконное стекло, а вышло, что вгляделся в тучи, окутывавшие ночной город.

В эту осень погода, мягко говоря, не баловала. И сейчас за окном хозяйничала аналогичная непогода.

Тяжеленное черное небо. А в нем сверкают… фиолетовые лучи!?..

«Молнии? — удивился Виктор. — Нет, конечно. Тогда что?»

Неведомый небесный феномен вызвал у него столь большой интерес, что даже на время ушла беспричинная тревога.

— Витя, — послышался из дверей кухни голос жены. — Что случилось?

Он, не оборачиваясь, жестом поманил ее к окну.

— Смотри Валя. Смотри что творится.

Жена сонно уставилась на тучи.

— А что это? — прошептала Валя.

— Вот и я не пойму.

Из-за низких мрачных туч продолжали сверкать те самые фиолетовые вспышки.

— Может учения какие-то. Самолеты летают… — предположила Валя.

— Ты что! Смотри, какую территорию охватывает.

И действительно. Вспышки образовывались по всему небу, которое можно было различить из окна. На такое была способна только сама матушка природа, а не авиация.

Знаешь что, подруга, — неожиданно решил Виктор. — Пойду-ка я гляну на это чудо с нашей крыши.

Жена, было, запротестовала, мол, холод собачий, но Виктор решительно прихватил из ящика карманный фонарь и поспешно начал натягивать спортивный костюм.

— Я быстренько, — выкрикнул он, обуваясь в кроссовки.

Выйдя на лестничную клетку, пошел к железной лестнице, ведущей к люку на темный чердак. Из него был выход и на саму крышу.

На крыше в лицо ударил такой резкий холодный ветер, что озноб прошиб до самых костей. Но Виктор уже не замечал холода. Его до глубины души подавило увиденное отсюда.

Воображение просто не вмещало открывшуюся с крыши панораму черного неба. Это было нечто фантасмагоричное!

Не просто тучи. Это была настоящая горная стихия, опрокинутая над головой.

Виктору казалось, что он реально видит шевелящиеся хребты гор чудной планеты, неожиданно оказавшейся так близко над ним. И она подвергается интенсивной бомбардировке фиолетовыми снарядами.

Одним словом, при взгляде наверх, фантазия Виктора разыгралась не на шутку.

Открыв рот, не замечая нехилых порывов ветра, Виктор смотрел и смотрел на медленно перемешивающиеся контуры «горного пейзажа», с постоянством сохраняющие осмысленность поверхности чуждой планеты. Ненавязчиво вспоминались кадры из фильма «война миров».

От созерцания невероятного над головой его отвлекли крики с улицы. Он, наконец, оторвал зачарованный взгляд с жуткого неба и глянул с края крыши вниз.

Многие окна домов светились, а на улице было полно народу. Одни, ожесточенно жестикулировали, что-то кричали, другие так и стояли, задрав головы.

Средь ночи город не спал вовсе.

Вдали послышалась сирена «скорой помощи». А ближе разглядел несколько подъехавших к толпе полицейских воронков.

В это же время из окошка чердака высунулась чья-то голова.

Виктор посветил туда и увидел, что к нему выбирается еще и Максимыч, сосед этажом ниже.

— Пресвятая богородица, что ж это, Витька? — причитал и выкарабкивался на крышу его грузный сосед. — Неужто конец света наступает. И чего оно там мигает, а?

— Максимыч, спроси чего нибудь полегче, — проворчал Виктор. — Завтра вот, власти нам скажут что это там мигает.

Он снова задрал голову на странное ночное небо.

— А уже сказали по новостям. Сам слушал, — благоговейно глядя на тучи, известил сосед. — Сказали, что эта анормальность, кажись, над средней полосой России образовалась. А наш мэр пообещал, что скоро ученые выяснят что там.

— А про опасность этой анормальности, что нибудь сказал?

— Да нет, вроде. Думаешь, что американцы на нас секретное оружие испытывают? Ежели что, это в первую очередь сообщили бы. Хотя, выглядит именно так… А это что за хрень? — Рука Максимыча указала куда-то назад.

Виктор обернулся по направлению и обмер.

За ними на тучах образовывалась, уже из постоянно светящихся фиолетовых светильников, колышущийся гигантский круг, диаметром порядка с километр. Через пару секунд его свет, словно прожектор, осветил мертвенным сиянием неподалеку участок города.

Виктор увидел, как народ, попавший под этот луч, резво, словно ошпаренный, отхлынул в стороны.

«Вот тебе и нет опасности», пронеслось в голове Виктора, прежде чем он почувствовал неладное в своем внутреннем состоянии.

Голова стала кружиться, как после бодуна.

Видно что-то подобное началось и у Максимыча. Потому что тот тупо посмотрел вокруг, потом молча повернулся и, шатаясь, поплелся к чердачному окошку.

«Надо мне быть возле Вали, а не на крыше», подумал Виктор и механически глянул на «командирские». Было без пяти четыре. Выходит, уже полчаса тут торчит.

Он собирался последовать за соседом, когда его взгляд ненароком упал на свет небесного прожектора. Луч медленно, но неуклонно перемещался в его сторону. Еще несколько минут и должен накрыть и эту крышу.

Виктору страстно захотелось выяснить, почему люди сбежали от него. Любопытство было так велико, что он решил повременить с эвакуацией. А то, что кружится голова, ничего страшного. Можно перетерпеть.

Теперь порывы ветра не позволяли ему устойчиво находиться на ногах.

Он решил присесть на черепицы у края чердака, поближе к оконцу, и тут ожидать прихода фиолетового луча.

Тем временем на улицах города оживление не затихало. Теперь светились все видимые окна в округе.

Рязань был взбудоражен не на шутку. Происходило событие из ряда вон выходящее не только над ним, а в небе всей средней полосы России! Нечто невероятное…

Виктор уже заприметил внизу военные транспортеры. Значит, и армию по тревоге подняли. Но что они могут сделать с природным явлением?

Виктор понимал одно, что все в панике, включая и власти и силовые структуры.

Над головой стали слышны пролетающие истребители. Они пролетали высоко над этими странными тучами и поэтому не были видны. Что это может дать военным, если процесс охватывает такую гигантскую территорию?

Тем временем край крыши, на которой восседал сейчас Виктор, уже отливал фиолетовым оттенком.

Мало что сильно кружится голова, так еще стало и в глазах двоиться.

Виктор уже готов был плюнуть на любопытство и немедленно ретироваться в лаз чердака, но этого уже не смог сделать.

Он тут же догадался, что влип в неприятность. В большую неприятность. Потому что ноги ему уже отказываются подчиняться.

«Как так?», поразился он, вспомнив, что видел, как все внизу дружно бежали из-под луча. А он, почему-то, не в состоянии пошевелиться.

Паника медленно занимала свое доминирующее место в его сознании, вытесняя не только чертову любознательность, но и всякие остальные мысли, оставив одно: нужно спасаться! Но как, если все тело парализовало. А до спасительного лаза менее полуметра…

Луч неумолимо приближался. И с его приближением Виктор все больше напрягал охваченную паникой волю, чтобы все же дать деру.

Двоение в глазах перешло в троение, или того больше, когда его целиком накрыл фиолетовый свет.

Сделав невероятное усилие над собой, Виктор сумел преодолеть парализующую силу луча и наконец-то поднялся на трясущихся ногах.

Он не отрывал взгляда от края шевелящегося круга, который уже оказался прямо над головой.

Теперь он мог поклясться, что внутри него происходит нечто невообразимое.

Все мышцы, да, наверняка и все кости, буквально пропитываются пронизывающим насквозь фиолетовым светом.

Он физически чувствовал каждое такое проникновение луча, но не было от этого никакой боли или дискомфорта. Наоборот. Только истома накатила откуда-то взявшаяся, и укутала его плотной пеленой.

Виктор даже блаженство почувствовал от происходящего с ним.

Глаза уже ничего не видели. Он ослеп. Точнее не ослеп, а все вокруг словно залилось краской, непроницаемо молочного цвета, отливающая синевой.

Сколько продлилось его такое состояние, он не знал. Только почувствовал вдруг, что его, наконец, наваждение отпустило. Совсем отпустило.

И он без сил опустился… на высокую траву.