До последнего

35

Кевин Вестбрук заполнил своими рисунками и набросками все альбомы, которые находились в его распоряжении. Глядя на окружавшие его каменные стены, он думал, удастся ли ему хоть когда-нибудь снова увидеть солнечный свет. Он давно уже привык к шуму падающей воды и скрежету каких-то механизмов, доносившихся до его камеры, и теперь эти звуки уже не нарушали его сна. Заключение тоже становилось для него все более привычным, хотя внутренне он всячески этому противился, словно понимая, что принятие новых условий существования станет для него предзнаменованием вечного заточения.

Услышав в коридоре шаги, он забрался на кровать и забился в угол, словно дикое животное в клетке зоопарка, напуганное приближением посетителей.

Открылась дверь, и в комнату вошел человек, который уже не раз его навещал. Но Кевин до сих пор не знал, кто он, поскольку этот человек так и не удосужился назвать ему свое имя.

— Как поживаешь, Кевин?

— Голова болит.

Мужчина сунул руку в карман и извлек из него флакончик тейленола.

— Я всегда ношу с собой что-нибудь вроде этого. Уж такая у меня работа. — Он вытряхнул из флакона на ладонь две таблетки, протянул их мальчику, после чего налил ему в стакан воды из стоявшей на столе бутылки.

— Возможно, это из-за недостатка солнечного света, — высказал предположение Кевин.

Мужчина улыбнулся.

— Что ж, мы попробуем разобраться с этим вопросом.

— Это значит, я скоро отсюда выйду?

— Вполне возможно. Жизнь-то не стоит на месте.

— Значит, я вам больше не понадоблюсь? — спросил Кевин и сразу же об этом пожалел, потому что мужчина мог истолковать эту фразу по-своему.

Человек, который его навещал, внимательно на него посмотрел.

— Ты хорошо поработал, Кевин. Очень хорошо, особенно если принять во внимание, что ты еще ребенок. Мы это запомним.

— Я могу вернуться домой?

— С этим придется подождать.

— Но я никому ничего не сказал.

— Никому, кроме Фрэнсиса?

— Никому — значит никому.

— Вообще-то это особой роли не играет.

Кевин посмотрел на него с подозрением.

— Надеюсь, вы не причинили моему брату вреда.

Мужчина, словно сдаваясь, вскинул руки вверх.

— Разве я тебе сказал, что мы собираемся ему навредить? Наши дела идут хорошо, так что пострадают только те, кто этого заслуживает.

— Это вы убили людей в том дворе. Всех до одного.

Мужчина присел на край стола и скрестил на груди руки. Хотя в его движениях не было ничего угрожающего, Кевин еще сильнее прижался к стене.

— Как я уже сказал, должны страдать только те, кто этого заслуживает. Но так бывает далеко не всегда. Ты и сам, наверное, замечал, что в этом мире большей частью страдают невинные люди.

Кевин не нашелся, что на это сказать. Между тем мужчина открыл один из альбомов и стал рассматривать его рисунки.

— Это что — тайная вечеря? — спросил он.

— Ага. Иисус. До того, как его распяли. Он в середине.

— Я ходил в воскресную школу, — сказал мужчина, — и много чего знаю об Иисусе, сынок.

Этот рисунок Кевин сделал по памяти. Во-первых, чтобы убить время, а во-вторых, чтобы иметь у себя изображение Сына Божия. Быть может, Господь поймет намек и пошлет своих ангелов-хранителей на землю, чтобы они помогли Кевину Вестбруку. Он отчаянно нуждался в помощи — все равно, небесной или земной.

— Неплохо нарисовано, Кевин. У тебя настоящий талант.

Мужчина перевернул страницу и взглянул на другой рисунок.

— А это кто такой?

— Мой брат. Он читает мне книжку.

Его брат обыкновенно клал свой пистолет на ночной столик, а потом, выгнав из его спальни людей, долго читал ему на ночь — до тех пор, пока Кевин не засыпал. А утром Кевин просыпался и обнаруживал, что брат и его люди уже уехали. Тем не менее Фрэнсис, прежде чем уехать, всегда отмечал карандашом в книге то место, где он остановился. Это означало, что он обязательно вернется и дочитает ему книгу до конца.

У посетителя на лице выразилось удивление.

— Он читал тебе на ночь книги?

Кевин кивнул.

— А почему бы и нет? Разве вам никто не читал на ночь, когда вы были маленьким?

— Нет, — ответил мужчина. Он закрыл альбом и положил его на стол. — Сколько тебе лет, Кевин?

— Десять.

— Хороший возраст. Как говорится, вся жизнь впереди. Я бы тоже хотел, чтобы мне сейчас было десять.

— Вы меня когда-нибудь отпустите? — спросил Кевин.

Взгляд, который бросил в его сторону мужчина, развеял все его надежды.

— Ты мне нравишься, Кевин. Ты чем-то похож на меня, когда я был маленьким. Только вот семьи у меня практически не было.

— У меня есть брат!

— Да знаю я. Но я говорю о нормальной жизни — когда у тебя есть отец и мать, братья и сестры и все они живут вместе с тобой.

— То, что нормально для некоторых, других может не устраивать.

Мужчина ухмыльнулся и покачал головой.

— В твоей маленькой головке есть-таки мозги. Ну так вот, когда ты поживешь с мое, то поймешь, что это — безумный мир и населен он безумными людьми.

— Неправда! Мой брат нормальный. И вам его надуть не удастся.

— Я лично твоего брата не знаю, тем не менее нас с ним связывает общее дело. Как это ты сказал? «Вам его надуть не удастся?» Что ж, спасибо, что предупредил. Впрочем, никто его надувать и не собирается. Как я уже говорил, у нас с ним бизнес. Недавно я попросил его выполнить одно мое поручение, связанное с Вебом Лондоном, и он все сделал как надо.

— Могу поспорить, он сделал это, потому что вы сказали ему, что я нахожусь у вас. Он не хочет, чтобы вы причинили мне вред.

— Уверен, что не хочет, Кевин. Но мы отблагодарим его за труды. Есть люди, которые хотят прибрать к своим рукам его бизнес. Мы же готовы ему помочь.

— С чего бы это вам ему помогать? — спросил Кевин, подозрительно глядя на мужчину. — Какая вам от этого польза?

Посетитель рассмеялся.

— Эх, парень, если бы ты был малость постарше, я сделал бы тебя своим партнером. Что же касается выгоды... Скажем так: когда это дело закончится, никто не останется внакладе.

— Но вы так и не ответили на мой вопрос. Вы меня отпустите?

Мужчина поднялся и направился к двери.

— Посиди пока здесь, Кев. Человек получает то, что хочет, только в том случае, если он терпелив и умеет ждать.