Дочь фаворита Елизаветы

Глава 16

Из которой читатель узнает о том, что для Марии Терезы австрийская Силезия важнее, чем интересы Альбиона. А так же о том, как голландцы холопов на Руси в Америке покупали.

А что же, дорогой мой читатель, поделывает во время столь крутых перемен Вена? Ведь, как ни крути, чёрное море Мария Терезия уже не контролирует ни как, и даже в Петербург гневные ноты слать устала… Венгерские магнаты давят всё сильней… Вот только Мария Терезия, это не пешка, а то, что помощь финансовая от венгерских олигархов, будь она посущественнее, могла бы сохранить Силезию за Австрией в 1742 году, Императрица помнит хорошо…

Так что ни во время крымских и стамбульских разборок, ни во время Прусского похода ни каких движений предпринято не было. Лишь когда шпионы донесли о том, что войско Фридриха уменьшилось до 15000 человек войска Австрии стремительным броском захватили Силезию. Сопротивления ни какого не оказывалось, ибо в первых рядах захватчиков-освободителей шли подводы с зерном, коё выдавалось в долг на три года без роста. После столь блестящего для Австрии разрешения давнего спора Мария Терезия, не взирая на свою очередную беременность, поехала с полутысячным эскортом в Петербург.

О состоянии здоровья "своей дорогой сестры" она знала, так что предпочла рискнуть своим здоровьем, но политические преференции настоящего момента не упустить. Впрочем, полностью её ожидания не оправдались, Елизавета удостоила её лишь краткой аудиенцией, государыне стало хуже. А всю черновую работу "спихнула" на Екатерину. Великая Княгиня вопросы о Черноморских проливах проигнорировала напрочь, а вот о "польском и прусском наследстве" поговорили плодотворно. В вотчину Фридриха было решено в открытую больше не лезть. С другой стороны саботировать все кредитные мероприятия, особенно зерновые, которые могут чем-то помочь преодолеть нынешнее положение.

Судьбу Польши тоже было решено не форсировать, однако объявить о своих интересах и перекрыть все морские и сухопутные границы. В случае полного благоприятствуя планам "двойственного раздела" в которое, впрочем, ни та ни друга сторона не верили, раздел проходил мирно. В любом другом случае было решено ждать мая и привести крымчаков, дополненных перешедшими под "руку Москвы" частями янычар.

Австрии отходит графство Циас в Польше и львиную долю: Галицию с населением в два с половиной миллиона жителей. К России отходят белорусские города Полоцк, Витебск, Могилев, Мстиславль, то есть территория с 1 600 000 жителями, а так же Варен и часть Поморья, Гданьск, с населением более 1 000 000 человек. Через год, смотря по собственным аппетитам и международной обстановке, встреча в Петербурге повторится и будет окончательно решено, что же делать с "Огрызком яблока".

Вопрос о бывших турецких, а сейчас ни пойми чьих территориях пока решено не поднимать. Россия продвинулась на сотню вёрст в обе стороны от проливов и сразу притормозила, как только стала встречать организованное сопротивление. Сейчас, при содействии бывшего крымского бея и губернатора Чаннакалле она предпочитает воевать золотом. Австрия захватила всю Сербию, но так же ушла в оборону при появлении 20000 корпуса противника. Обе стороны согласовали свои действия в пока ещё "ничейной земле". Конкурентов не допускать, оружие не продавать, в остальном каждый урвёт сколько сможет, возможно будет создана пара буферных княжеств…

В конце встречи, вскользь, было упомянуто, что бывший Мармарский правитель попросил принять его княжество в состав России. Этот вопрос, мол, был сегодня рассмотрен Императрицей. Так что теперь бывший купец у нас Князь и Адмирал, принимает под свою "руку" три корабля, отправленных из Петербурга для крейсерских операций в Эгейском море.

Вена встречала свою Императрицу восторженно. Петербург свои планы скрывать не стал, так что вести о приобретении новых территорий пришлись по вкусу многим. Дворяне были уверены, что, подобно Венгрии, им будет кинуто множество "жирных кусков" земель в Галиции. Крестьяне были уверенны, что пшеки обязательно восстанут, и русские пошлют туда татар, после которых многие земли останутся "бесхозными". Вояки же были больше всего довольны тем, что "мудрейшая из мудрейших" не пошла на поводу у Англии и не разделили судьбу Пруссии.

Англия… Она чувствовала себя не лучшим образом. Вопрос о прямом столкновении с Россией сейчас не обсуждался вообще, гадили, как всегда, из-за угла. Но… Раскольники, как организованная сила, сейчас действовали за одно с официальными властями, так что все "агенты влияния" с этой стороны оканчивали свой путь в подвалах Тайной Канцелярии. Очень и очень немногим, в основном тем, кто отдавал в "залог" свои семьи, позволяли переменить хозяина. Таких, в основном, отправляли на западную границу разоренных крымчаками земель сколачивать шайки дезертиров и организованно нападать на обозы с зерном, на которое стали расщедриваться опомнившиеся союзники.

Другие агенты стали пытаться "поднять" супротив Государыни наиболее пострадавших из латифундистов. Наибольшее количество беглых было зарегистрировано в зоне двухсот вёрст по обе стороны от "золотого тракта". Это начинание "Интеленджент Сервис" было перспективным, но лишь до определённого времени. На второй месяц попался один из агентов, попался по дурацки, его ограбили, а потом приняли за беглого. Уяснив, что перед ним иностранец, помещик струхнул и сдал его на Тракте казакам, повинившись, мол, обознался, думал, что шпион. Испорченный телефон и малограмотность казаков способствовали тому, что по прибытии в Петербург его, не слушая, поволокли на нижний этаж.

Палач попался образованный, из последнего "чекистского" призыва. Так что через два часа откровения несостоявшегося "Рейли" уже слушал Хозяин. Уже в вечеру во дворце собрались Четыре графа и Великая Княгиня. Выход, как показали последствия, радикальный и действенный, подсказала именно она. Как раз к тому времени по "золотому тракту" ринулись "искатели приключений". Большей частью русские "младшие в семье" но много было и иностранцев. В мошне у них имелись некоторые сбережения, контрактов с Четырьмя графами они не заключали.

Большинству из этих "перекати поле" всё же придется перейти "под руку" графов, так как денег банально не хватит до конца поездки. Многие не захотят "в кабалу", но вернуться не смогут. Эти осядут в "придорожных городах" обогащая своей кровью русский генофонд. Но сейчас… Сейчас они тратили в трактирах четырёх графов "живые деньги". Помещики же окрестные от бегства крестьян деньги теряют.

Тут следует немного прояснить ситуацию. Настоящие разрешённые "Трактирные дома" или "Герберги", где, кроме вин, можно было требовать чай, кофе, шоколад, курительный табак и комнаты с постелями, были разрешены только в Москве и Новой Столице. За право содержать такой "Трактир" купцы в казну платили от пятисот до тысячи рублей в год. Придорожные же трактиры на "золотом тракте" до поры до времени в таком статусе не нуждались, так как обслуживали, в основном людей Четырёх графов и агентов Тайной канцелярии. Но кто такие служивые из ТК? Левые товарищи? Нет, это так же люди Чекиста, одного из "графов".

Но, коли стали "графские люди" содержать трактиры полноценные, не лучше ли будет убить пару зайцев одномоментное? Легализовать одним указом придорожные трактиры Графов, вместе с тем разрешить строить подобные заведения другим подданным. С "новостроек" поборы брать по двести рублей в год, а для "пострадавших помещиков" двухсотвёрстной зоны разрешить в течении десяти лет такие подати не платить. Само собой трактиры было решено ставить не менее чем в версте один от другого, причём о "золотом тракте" в полверсты в обе стороны было надобно заботиться.

Графы поворчали, но признали, что "что-то в этом есть" и решили поделиться прибылью. Помещики же, с помощью некоторой разъяснительной работы дьячков из ТК, свою выгоду смекнули моментально. Убежала, например, семья дворового Ивана Рябого, плотник хороший. Словили его за полверсты от Тракта. Раньше что было? Пенька ему на шею, старших сыновей в кантонисты, жену и старшую дочь соседу садисту продать на долгое поругание. Жену и дочь старшую потискать, это святое дело, да только озлобятся сынишки младшие, а вдруг когда дезертируют с оружием и поквитаться придут? Вериться слабо, но случаи такие бывали.

А сейчас можно немного "схитрить"… Помещик "дарит" на постоялом дворе "четырёх графов" своих крестьян кампании. Те подписывают с ними "контракт" не на десять, а на одиннадцать лет. Немедленно семья "клеймиться" и передаётся на один год "в аренду" бывшему хозяину. Строит трактир, ежели таковой уже имеется, помогает по хозяйству, а то и корчмарём работает. Через год ровно, за этим следили строго, крестьяне начинают путь "в землю обетованную".

Когда же хозяева "первой волны" таких трактиров получили от них за год доход вдвое больший, чем от своих латифундий, за места у "дороги" разгорелась форменная драка. Крестьяне, которые были не против "переселения" но побаивались тягот дороги и контрмер помещиков, сейчас безбоязненно шли к ним с просьбами "запродать нас Шуваловым". На девять десятых такие просьбы удовлетворялись, да и остальным стало жить полегче.

Живые деньги, платимые в трактирах за продукты пиво и мёды, давали реальные послабления многим. Разумеется, часть товара была "левой" и не учтённой, но часто помещики закрывали на это глаза. Споры, по началу, вызывало то, что крепостных молодок использовали, как представительниц древнейшей профессии. Но бежать было легко, так что скоро все "работницы" так же перешли на одиннадцатилетний контракт "с перспективой".

Через месяц после выхода "трактирного" указа, помещиками были выданы десяток "подстрекателей". Их допросили "не спеша" и "со вкусом", троих самых информированных представили перед очи императрицы, Бестужева и Воронцова. И Канцлер и Вице-канцлер к тому времени уже "ели из рук" у Великой Княгини. Подчиняться Шуваловым напрямую для них было "западло", но "опосредованно" шестерить они были готовы. Бестужев, видя, что его протеже, Екатерине, четыре графа дают реальную власть, подчинился без вопросов. Воронцов же, будучи в абсолютном меньшинстве, крысятничать не смел.

Зачем же в этот раз понадобилось Графам согласие канцлеров? Разделить ответственность захотелось? Возможно. Ведь то, что после исповеди трёх шпионов, озвучила за них Екатерина, было объявлением неприкрытой экономической войны. 20 % таможенный сбор поступающего в Россию иностранного вина и табака! А ведь до этого иностранные напитки и табак не подчинялись налогам! Но… О старых договорах предлагалось "забыть", девять паровых "стихий" уже бороздили моря, и ещё три были на подходе. Четыре "малых" ракетных шаланды были, где волоком, где по рекам, доставлены в Каспийское море.

Яицкое казачье войско, то же с начала заволновалось, наслушавшись разных глупостей от иностранных эмиссаров, задобрили просто. Ему было позволено добывать у себя и продавать по всей империи икру, не подчиняясь астраханскому откупу. А уж когда замаячила перспектива "пощипать Персию" тут уж все обиды были забыты, а все смутьяны выданы.

Появились пароходики и на русских реках. На век раньше, чем в нашем времени, были они маломощные, но позволяли за навигацию сделать вдвое больше, чем самые лучшие артели бурлаков. Почему маломощные? Потому, что "движки" для них делались унифицированными. Академик справедливо сделал упор на однообразие и дешевизну, так что движки выпускали быстро, а периферия была разной. Можно было сделать пароходики, но это пока было в новинку и до итогов первой навигации по рекам плавали только пароходики четырёх графов. Вот паровые мельницы и лесопилки, а так же насосы для шахт пришлись по душе многим.

Всего было продано частным лицам более сотни двигателей, так что нет ничего удивительного, что пара купцов поддалась на "золотые уговоры" и позволили иностранным людишкам разобрать и зарисовать паровики. Скрыть что-то при таком массовом производстве было решительно невозможно, так что продажных купцов только пожурили, отобрав в казну половину имущества.

Голландцы… О голландцах отдельная песня. Довезя товары до Русской Америки, половина "купцов-однолошадников" прельщалась уговорами "Компании" и продавала не только товар, но и суда по двойной цене в золоте. Большая часть этих купчишек тут же становилась русскими подданными, покупала у Графов землю в новых городах и оседала здесь. Большая часть этих купцов были в душе скорее фабрикантами, и мечтали о своём заводике, а не корабле, всецело отдаваемом на милость океана. Когда первый из хитрюг-негоциантов обратился к представителю власти Сан-Францис… фу-ты, то есть Новопетербурга тот глубоко задумался.

Был он неглупым младшим сыном младшего сына, совмещал должность главы городка, главы отдела ТК и "Компании", то есть был абсолютным местным божком. Впрочем пользовался этим умеренно, в гареме имел лишь пять девиц, причём трое из них были местными, подарками от окрестных вождей. Ходил по городу в окружении лишь троих охранников, то есть по меркам Ельцинской России фактически голым и безоружным. Но не мене половину городского населения составляли "староверы", а тут ещё последние два судна привезли "внеплановые" рабочие руки, для которых ещё и жильё не построено…

Но Мэр был не из пугливых, собрал на главной площади что-то вроде вече. Сам за день до этого переговорил с местным "авторитетным батюшкой". Нужно ему было в деле стопроцентное одобрение общества, так как хотел он "прикрыть задницу". Чего же хотел хитрюга-мэр? Продать единоверцев иноверцу? Скорее сдать в аренду. Собрал он "вече" и честно признался, что купчина голландский хочет заделать на месте фабрику, где будет клепать сельхозинвентарь, и продавать его местным вчетверо дешевле привозного, а остальным втрое. Однако просит "полсотни душ", то есть пять десятков крепких мужиков с семьями.

Продать он ему людишек не может, так как проситель купец, а не дворянин, да и из Петербурга ни по той, ни по другой службе этот случай должностными инструкциями не предусмотрен. Однако есть постановление сената от 1744 года, где он на основании старых ещё петровских "узаконений" предоставляет право иметь холопов не только купцам, но так же посадским и мастеровым. Но ведь "Компанейские" людишки крепостными-то и не являются! И выкупится могут из "холопства" досрочно, за сотню целковых!

Предложил Мэр собранию, чтобы он по линии компании сделал "запрос-уточнение" о статусе "компанейских людишек", а пока суть да дело, своим указом "отдаст" голландцу прибывших на медни людишек до конца компанейского срока в холопы. У голландца "на руках" золота сейчас золота за корабль и товары 10000 целковых. Вот пусть он у компании "купит" за эти деньги пятьдесят мужиков со всеми семьями оптом. 8000 пошлём в Петербург, пусть там Графы порадуются. А 2000 отдадим обратно купчине, от имени компании, как за пятую часть его "фабрики".

Этой пятиной будет управлять городской голова и пустит её на развитие городских дорог, ежели в Петербурге не решат по иному.

До того как послание дошло до Петербурга и, вернувшись обратно, "де юре" узаконило такое положение дел, "де факто" по всей русской Америке "голландских заводиков" было уже с десяток, и одна лесопилка "на пару", движитель к которой мудрый купчина продавать не стал, оставив для своих нужд.