Глава 5

Из неё читатель узнаёт, что раненный боец лучше убитого. А так же о том что тягой к учёбе недоросли российские никогда не страдали и исключения, вроде Ломоносова, только подтверждают это правило.


И вот, дорогой мой читатель, настал знаменательный день встречи трёх раскольных Освальдов с их целью. Подлые лиходеи, задумавшие, ни много ни мало, лишить жизни нашего дорогого Александра Ивановича, засели в густом ельнике близ дороги. Устроились удобно, прорубили себе нижние ветки на пути быстрого отхода, а из них сделали удобные лежанки. Чтобы объехать их лежбище по другому тракту, почитай лишняя верста нужна, кто же из свиты в такую даль потащиться?

Шесть заряженных ружей, покуда заботливо укрытых волчьими шкурами, в пяти минутах быстрого бега по протоптанной в снегу тропинке сани с неплохой лошадёнкой и припасами для дальней дороги. Всё продумали ироды, а многое им "доброжелатель" подсказал. Подсказал, обласкал и подставил.

Стрелки они были хорошие, подвело их качество фузей и обилие вокруг цели своры лизоблюдов. Шесть выстрелов прозвучало в течение десятка секунд, итогом стали два труппа приближённых и раненый Пётр Фёдорович. Рана, как бы сказали в наше время, средней тяжести, но время то было не наше! Свита от вида крови ударилась в панику, не растерялся лишь любезный наш Чекист.

Споро раздав пару оплеух он послал тех, кто был на самых резвых конях на ближайшие заставы с чёткими приказами. Заботливо уложив в обозные сани Наследника он отправил его назад, приказав окружить плотным кольцом своры. Самые же боевитые, во главе с ним, двинулись по следам злодеев. Как он и ожидал, лежбище было покинуто, а ружья забраны, дальнейшее преследование вывело на вырубку, по которой уходил вдаль санный след.

А что убийцы? Ушли? А теперь на Канарах пропивают нажитое непосильным трудом? Ага, счас! Это когда все заставы подняты в ружьё приказом от Чекиста: "Живьём брать убийц наследника!". Он не оговорился, просто тогда многим показалось, что рана смертельна, да и на заградотряды лучше должно подействовать.

И подействовало! Как и ожидал Александр Иванович, тати живыми не дались, хорошо проредили нападавших и были посечены. Хотели они залечь после дела, да вот заставы некоторые были выставлены специально на них. В санях у них нашлись, как предметы их преступного промысла, так и, как говорили в Союзе, предметы религиозно-прикладные. Вот из них и явствовало, что не правоверно-православные схизматики они, а ярые нехристи-раскольники.

Все "доказательства", конечно же, на следующее утро были представлены перед очи Государыни. Елизавета Петровна пребывала в гневе, который был сильнее от того, что доктора не были пока уверены, выживет Наследник или нет. Но монаршие чувства были сильны! Императрица порывалась решить судьбу раскольников "по-Сталински" радикально, но тут уж на чеку был Фаворит!

Нежное слово, лёгкое поглаживание по руке, а затем предложение, на первый взгляд гуманнее смерти, а на второй и последующие не менее людоедское. Предложил он для раскольников пожизненную ссылку, а имущество всё в казну. Куда ссылать? На луну? Или в Магадан? Ещё дальше! До моря восточного топать пехом, там самим строить корабли, а дальше в аляскинские владения Четырёх Графов!

Так что план "горящий Рейхстаг" сработал, стрелки были переведены, а то, что клиент не до конца притоплен, так это наоборот открывает больше возможностей для маневра! Пётру Фёдоровичу, как выяснилось, сильные физические страдания были противопоказаны и теперь в его выздоравливающем мозгу прочно укрепилась мысль о том, что надо всё бросить и бежать из этой варварской страны!

А что же Шуваловы? Они знали о возможных вариантах и подготовились, чтобы извлечь выгоду для клана из любого развития событий. Александр Федорович сплавил в подвал своих людишек, которые готовили "операцию прикрытия" где их банально отравили. Так что число просвещенных опять снизилось до четырёх. А что делать, господа? Во все времена властители "кидали" своих верных холопов! А вот татей предпочитали использовать. Не верите?

За примерами далеко ходить не надо, возьмём небезызвестный вам городок "К". Тамошний Мэр Самленко, доставшийся городку в наследство ещё с горкомовских времён, решил проблему рэкета в городе радикально! Он взял и прихватизировал все городские рынки на свою компанию Экспо-Круг, дань с торговцев обозвал арендной платой, а бригадиров бывших посадил директорами рынков. Делилось всё по честному, то есть поровну, если аренда с торговца 200 капусты, то 100 из них шло мэру, а вторая сотня гринов сборщикам.

Схема оказалась живучей и настолько прочной, что когда питерский клан, севший к этому времени на кремлёвский стол, мэра заменил своим человечишкой, сковырнуть Экспо-Круг с насиженных позиций не смог никто! Даже сам Самленко. Вернее его сын, решивший набрать других "исполнителей" скоропостижно скончался. Новый Мэр, не смотря на все "подсказки" сверху, на осиное гнездо голым задом садиться не стал, за что и был позже снят. Пришедший на его место Единорос начинал при Самленко шестёркой, так что он тем паче не в свою вотчину не полез, а Москва умаялась, и не настаивала особо.

Но вернёмся в век восемнадцатый. Зимняя компания "террора" проведённая ведомством незабвенного Александра Ивановича и приданными ему казаками, прошла с размахом. Все известные "Скиты" окружались казаками. накладки, конечно, были, внеплановые освидетельствование конвоирами молодух, или сплошная резня при сопротивлении… Но, в целом, санные поезда становились "на колею" и начинали свой путь на восток.

Вот тут и пригодился всем известный талант Петра Ивановича! Заключался он в предвидении трудностей при исполнении какого-либо растянутого во времени и масштабного предприятия. Чтобы "все колёсики крутились" подстилал он регулярно соломку на видимых пока ему одному острых углах. И подстелил! Историки будущего в том мире до сих пор удивляются, что по подготовленному в рекордно короткие сроки "золотому тракту" до берега студеного восточного моря дошла хотя бы половина.

Вернее будет сказать, что "золотым трактом" эту дорогу обзовут потом, сейчас ей более подходило название "дорога смерти". Но дошедшие… Ведь первыми, вместе с разведчиками, к далёкому берегу отправились вольные корабелы набранные со своей родины лично Михайло Васильевичем! Брал он, в основном, из тех деревень, про которые знал, что позиции раскольников там сильны. Вот при окружении деревни казаками и давался "вольным" выбор, или послужить государыни, ладя "добровольно" на восточных морях суда, либо уйди в отказ. Что, автоматически, приравнивает это место к раскольничьим скитам.

Судьба к приплывшим будет достаточно благосклонна, добытчики золота будут обязаны отдавать "Графам" лишь половину. Остальное золото, подавляющее большинство из них, вложит в выкуп у Четырёх Графов земель в вечное пользование. А земли эти, из-за разных юридических неточностей, вдруг окажутся протяжёнными до будущего форта Росс, а то и далече. Именно эти "вооружённые собственники" и "индейцы-раскольники" будут истово поддерживать "давших им землю" Графов. Именно в них будет заключаться залог стабильности прочного положения Шуваловых и при следующей Императрице. Даже всесильные Воронцовы уйдут с политической арены, но не Шуваловы.

Давайте же отойдём от дел больших дядей и обратимся к малым. Как выяснилось этой зимой, Наташа наша снег очень любила. Целых две недели не могла наиграться, но организму её и это пришлось не по вкусу. Слава богу, Граф Михайло Васильевич оказался на высоте, и своими "народными" средствами её выходил. Горячий чай с облепихой, мёд с корицей трижды в день, охлаждённый отвар зверобоя, ромашки, чабреца и крушины, когда девочка уже не могла видеть "горячего". Так что через неделю жар загнали в приемлемое русло, а ещё через семь дней разрешили передвигаться по дворцу. Папа Ваня, как и положено отцу, часто отпрашивался у Повелительницы, чтобы побыть "с дочерью".

А в другом дворце немного лучше становилось Петру Фёдоровичу, что успокаивало изрядно всех. Особенно рада была будущая Екатерина Великая, ибо о желании мужа покинуть Россию она пока не слышала, а при его смерти даже теперешнее птичье право казалось раем. А пока до года 1761 от Р.Х. ходить нашей "Великой" по тонкому льду. Шаг вправо, шаг влево, побег на месте, и есть все шансы повторить участь крестоносцев. Та же Шуваловская ОПГ над слезинкой чужого им ребёнка и слезинки не прольёт, буде политическая необходимость, полетит Павлуша в свежую полынью, вслед за матерью.

А сейчас, в начале 1756 года, Павлу Петровичу ещё нет и года. С будущими его наставниками определились, это Никита Иванович Панин и Михайло Васильевич Ломоносов. Больше всего Павлуше не нарадуется мать, ненаглядному её билету во власть! Потом покушение, почти крах надежд. И вот, в начале февраля этот необычный "Визит Вежливости"!

Заявились к ней Чекист, Фаворит и Чиновник. Нет, по отдельности она их часто видела, Чекиста так вообще чуть ли не каждый день. А тут все три авторитета придворной ОПГ вместе! И охрана от дверей отошла! Забилось сердечко Катино тоненькой птичкой, и поняла она, что осталась один на один с тремя улыбающимися пираньями. И что ни какие любовники из гвардии её не спасут, если эти вежливые господа, сюсюкающие над кроваткой Павлуши, не оставят ей место в своих политических играх.

Екатерина поглядела ещё раз на нервный тик Чекиста, и логически продлила цепочку своих выводов. И выводы были однозначны, случившееся с Наследником дело их рук. И совсем глаза её полезли из орбит, так что их пришлось опустить к долу, когда она поняла, что теми шестью выстрелами на большой дороге была убита сразу дюжина зайцев. И главным из них было не убийство Петра Фёдоровича, а, всего лишь, наполнение новых заморских вотчин Четырёх Графов людьми.

Так что наша Катенька сделала правильные выводы и полностью "легла" под клан Шуваловых. В постель к ней шастали, как прежде, гвардейцы, но все "советы" переданные через Михайло Васильевича, выполнялись ею отныне беспрекословно. И охрана у покоев усилилась, и людишки тайной канцелярии стали лестные для неё слухи распространять, и поняла она, что отныне "в обойме" и "жить будет".

С Михайло же Васильевичем Екатерина сошлась хорошо. Плохово он не советовал, следил за здоровьем Павлуши. Да и двор, после внезапного его взлёта, стал втихую называть его Михайло Петровичем, и где раньше была насмешка над "учённой крысой" сейчас, всё чаще, проглядывало подобострастие переходящее в раболепие. Да и его роль для Екатерины, где он на контрасте с тремя остальными подельниками, играет "доброго полицейского"! Ну и что, что царёв байстрюк, ей ли, младшей дочери захолустного германского правителя воротить нос?

А после того, как разнеслась весть о том, что он вытащил дочурку Фаворита чуть ли не с того света, Екатерина совсем оттаяла. Ведь Павлуша, как было сказано ранее, являлся самым большим её капиталом, поэтому все советы теперь шли "на ура"!

Чуть позже Екатерина спросила, может ли он поглядеть на Наташу, получив разрешение у Фаворита Академик её привёл в обитель будущей государыни. "Высочайшего младенца" доверили заботам Наташеньки, и Павлуше новая нянька понравилась. После этого встречи стали регулярными, по пятницам Академик обязательно брал нашу ГГ к своему воспитаннику. Будущий император с первых дней знакомства полюбил рисовать, а после и слушать Наташины сказки. Творчески переделанные бабой Аней диснеевские истории, сдобренные русским духом и отшлифованные на детворе прислуги дворца на Невском…

В них причудливо переплетались страдания над златом купца первой гильдии Кощея Ивановича Макдакова, который по ночам превращался в селезня. А Добрые духи воды и огня Покемоны, следовали в кармане молодого Рюрика на Русь, чтобы нес он без помех свет православия, не отвлекаясь по мелочам. Так что не удивительно, что вскоре без пятничных свиданий с "няней Ташей" наше дитятко впадало в форменную истерику. Этакий у него пятничный сериал, где вместо фильма шло разглядывание сказочных зарисовок и слушались истории о каждом из нарисованных в них героев. Во время этих посиделок играла и сама Наташа, часто изображая Павлушу то младшим братиком, то сынишкой, а то и своим пациентом. Впрочем мёд с корицей, которым пичкала в последнем случае Павлушу его "докторша" ему нравился.

А вот у Фаворита и Академика по прежнему была нескончаемая головная боль. Переживали они по поводу проблемы кадров, которые, как известно, решают всё. А мода не соответствовала их устремлениям, модно было в дворянских семьях школу игнорировать. Борьба вялотекущая и не очень с этим шла и ранее, иногда даже "постановления царские" принимались. Вот, например, в году 1750 от Р.Х. тем дворянам, что к школам приписаны, вменено было эти школы посещать в обязательном порядке. Думаете это сподвигло недорослей на подвиги во имя науки? Или во имя добра? Нет, возможно только во имя винного Бахуса.

Так что к 1751 году в школы ходило аж 709 человек! А ведь это те люди, у которых были средства учиться, правда в Московский Университет брали почти все сословия, но всё было не то, ох не то! Так что места нерадивых решено было "высвобождать", выгонять из школ с волчьим билетом, а позор неучей отчасти переносить на родителей. И горько стало отцам тех неучей! Несколько чиновников средней руки, лишились мест "по совокупности" и разнесли молву о том, что пострадали исключительно по вине "этих олухов"! А в "волчьих билетах" их деток так и писали " к гражданской службе не пригоден по лености" и получить мизерную должность даже на региональном уровне стало невозможно.

Кто-то из купцов вспомнил о китайских обычаях брать в семьи талантливых приёмышей, слух об этом быстро разошёлся и началась настоящая "охота за мозгами". Фаворит уговорил Царицу не препятствовать, да ей и самой стало потешно смотреть за "метаниями двора". Ломоносову и Компании, были нужны технари, нужны как воздух и в обозримом будущем, так что "инициативы снизу" они предпочитали всемерно поддерживать. Ведь без знающих людей кто будет вертеть колесо науки? Кто поведёт по рекам и морям суда на паровом ходу? Голубая кровь? Да помилуйте!

Тупость купивших дипломы недорослей поражает нас и сейчас, а тогда она была вообще всеобъемлюща…

Но была ещё одна возможность подправить ситуацию, а именно то, что давало "Шумахеру и Компании" самый большой доход, а именно Книгопечатание и Книготорговля от имени Петербургского университета. Марка была это раскрученная, сеть распространителей, цензоры синода прикормлены. Одна беда, цены книг Шумахер отпускать вниз никак не хотел! Первым делом был выпуск его "риторики" пятитысячным тиражом, продаваемые оптом по гривеннику книги разошлись мгновенно! Потом были "стихотворные баталии", затем "учение о тепле и холоде". Конечно, присутствовал и пиар себя любимого, но ведь сколько не печатали, а тут вдруг…

Да и не было в то время, кроме Ломоносова, популяризатора науки подобного Азимову в двадцатом веке. Ну и, конечно, все тиражи переплюнули издаваемые ежемесячно брошюрки со сказками в мягких обложках. Чрезвычайно дешёвые, с картинками "сказки Бабушки Ани" побили все рекорды "дядюшки тома". На обложки каждой книжки была изображена кроватка с ребёнком, очень похожим на Павлушу, рядом сидит с царственной осанкой его мать, с раскрытой библией в руке. С другой стороны кроватки сидит старая баба Аня держит перед Павлушей игрушечного зелёного Шрека и рассказывает, рассказывает…

Как вы понимаете, здесь опять были выстрелы в расчёте на нескольких зайцев. первые робкие позывы к бегству от Наследника, накладывались на осторожные слухи о том, что после Матушки Елизаветы хорошо бы Регентом то стать Матушке Екатерине… Императрица слухи слышала, но слышала она и речи племянника, так что от комментариев пока отказывалась, позволяя более молодой волчице поселяться в сердце народной стаи. Двадцатитысячный тираж первой брошюрки сказок до конца века допечатывался пять раз! И это без учёта "Сборников" в твёрдой обложке, куда входили сразу по десять выпусков…

Синод "сказки бабы Ани" так же проглотил. Во многом этому способствовал талант старушки, способной из любой вампирской истории сделать удобовариваемую для России того века притчу, где добро, в лице государства или отдельных его представителей, всегда торжествовало над всяческими монголо-татарами, вампирами и прочими представителями демократической ночной фауны. А со второго выпуска единственным и главным цензором "сказок" стала сама Елизавета, да и сама она появилась на обложке, согласившись на образ "доброй тётушки" сидящей за детской кроваткой на кресле-качалке и подрёмывающей…

Так что синод, только посмотрев на внеочередном заседании на "второй номер", сразу понял, что под такой обложкой Академик может издать хоть "Чёрную Библию" и никто их них даже пикнуть не посмеет! А на посленей страничке каждого выпуска обязательно присутствовала короткая песенка, и ноты к ней… Не зря Мама Лена каждую суботу водила девочку в музыкальную школу. В первом номере нашлось место для Маленькой Ёлочки, из второго Русь узнала о Двух весёлых гусях. Номер третий порадовал Калинкой, четвёртый берёзкой, стоящей "во Поле". По пятой проехали по Полюшке-полю герои русской армии…

Загрузка...