Доктора Звягина вызывали? Том 2

Глава 25

Я смотрел на своё отражение, не в силах поверить глазам. Прежнее лицо. Прежний Дмитрий. Не может этого быть!

Я напрягся и постарался изменить свою внешность. Но ничего не вышло, я не чувствовал наличие прежних сил.

— Николай, как такое возможно, — прошептал я. — Я вернул себе свое лицо. И я не чувствую в себе никакой магии.

— Я тоже, — кивнул Николай. — Ночью я решил с тобой соединиться, но у меня не получилось.

— То есть, мы теперь два отдельных человека? — ещё больше удивился я.

— Видимо так, — пожал плечами Николай. — Я не чувствую твоих мыслей, не могу прочитать, что у тебя в голове.

Я сфокусировался, но тоже не смог больше почувствовать Николая. Как и не смог больше отдать ему приказ.

— Я тоже, — подтвердил я. — Значит, всё закончилось?

— Закончилось очень странно для нас, — добавил Николай. — Что мы делать-то теперь будем?

— Без понятия, — протянул я, снова повернувшись к зеркалу.

Из комнаты с протяжным мяуканьем выбежали Дымок и Туман, вернувший свои первоначальные размеры. Мы оба уставились на него.

— А он почему стал как прежде? — спросил Николай. — Ему же никаких операций не делали.

— Возможно, действие сыворотки закончилось, — предположил я. — Или всё потому что в сыворотке была кровь Виктора, а с его смертью это как-т повлияло на свойства сыворотки.

— Но тем не менее, котов всё равно осталось два, — проговорил мой клон. Который уже не был моим клоном. — Чур, Туман будет моим котом.

— Да погоди ты с котами, тут вещи посерьёзнее надо решать, — возмутился я. — Давай кое-что проверим.

Я сходил на кухню и взял оттуда нож. Затем аккуратно порезал себе палец и капнул парой капель крови на пол.

— Отпусти его, пусть слижет, — сказал я Николаю, который уже успел схватить Тумана в охапку.

Тот нехотя его отпустил и кот-вампиренок поспешил к крови.

— Теперь подождем, — распорядился я.

Мы прождали около часа, за время которого я успел поставить нам ещё по одной капельнице. Головная боль всё равно сохранялась, хоть и была уже значительно меньше.

С котами за это время ничего не произошло. Ни новых копий Тумана, ни увеличений в размерах. Только продолжали мяукать, возмущаясь, что мы не дали им на завтрак ничего кроме моей крови.

— Магии в нас больше нет, — заключил я. — И нас теперь четверо.

— Но ты не можешь просто так даже на улицу выйти, — проговорил Николай. — Я тут покопался в интернете, тебя довольно-таки активно начали искать после всей этой истории с Пономаревым.

— По телевизору вчера это говорили, но я не думал, что начнутся активные поиски, — удивился я, включая новости. — И правда.

В новостной рубрике крупным планом висела моя фотография с подписью «Пропал человек». Странно, откуда такая активность? Наверное, из-за вскрывшихся экспериментов в лаборатории.

— Так, для начала надо придумать, что делать с работой, — проговорил я. — Завтра вызовем Дашу, и ты попросишь открыть больничный лист.

— А почему я? — удивился Николай. — А, всё, понял. А ты спрячешься?

— В точку, — кивнул я. — И так у нас будет время, чтобы подумать, что делать дальше.

— Хорошо, — кивнул Николай. — Принято.

На следующий день мой клон позвонил Дарье Юрьевне, и попросил приехать, оформив это как домашний вызов.

Даша приехала ближе к вечеру. Я успел заранее спрятаться в шкаф, ощущая себя каким-то героем-любовником из анекдотов. Да уж, пришла Даша у у Звягина в шкафу мужик прячется, ну и ситуация.

— Привет, — устало выдохнула девушка, проходя в квартиру. — Что случилось?

— Мигрень совсем забучила, — ответил Николай заранее заготовленную реплику. — Брал отгулы, чтобы свои дела сделать, а в итоге провалялся с головной болью.

И это было правдой.

— А препараты пьешь какие-нибудь? — заволновалась Даша.

— Конечно, обезболивающего целая куча, — кивнул Николай, демонстрируя наши запасы лекарств. Всё по плану. — Только всё равно не помогает. Так что придется мне на больничный уйти на несколько дней.

— Ох, это плохо, — расстроилась Даша. — Но здоровье важнее, я всё сделаю.

— Почему плохо? — удивился Николай.

— Да без тебя совсем туго в поликлинике, — призналась девушка. — Нагрузка выросла в разы. Ума не приложу, как ты всё это успевал. За заведующую временно Тамара Павловна снова, она жутко этим недовольна. Пациентов тьма, дневной стационар вообще пока что на прием новых пациентов закрыт. Всех в терапию, а там Татьяна Тимуровна тоже этому не очень-то и рада. Да и в принципе… Я вот каждый день допоздна по адресам катаюсь, декабрь, все болеют.

Точно, я же совсем и забыл со всеми своими проблемами, что на дворе декабрь. Скоро новый год, праздник, новогодние каникулы.

— Я постараюсь выздороветь как можно скорее, — заверил тем временем Николай Дашу. — Спасибо тебе!

— Выздоравливай, — ответила та. — Слушай, может тебе принести что-нибудь? Витамины, сок?

— Ну у меня же мигрень, а не грипп, — усмехнулся в ответ Николай. — Ничего не надо, спасибо.

— Ладно, — слегка разочарованно ответила Даша. — Тогда я пойду?

— Иди, — я услышал, как Николай проводил Дашу в коридор и закрыл за ней дверь.

— Умеешь же ты девушек отшивать, мой бывший клон, — усмехнулся я, выбираясь, наконец, из шкафа. — Она же в гости напрашивалась.

— Зачем, когда у меня есть Света, — невозмутимо ответил Николай.

— И давно это она у тебя есть? — поинтересовался я. — А то я уже не в курсе всех событий твоей жизни. Не забывай, ты всё ещё для всех я.

— Как же запутанно, — буркнул Николай. — Ну что, больничный лист у нас есть, что дальше?

— Думать, — пожал я плечами. — А ты ещё и ужин приготовить можешь.

— Хорошо, — обреченно кивнул Николай, отправляясь на кухню.

Я же снова включил новости, и под монотонный бубнеж диктора принялся думать, что делать дальше. Проблема в том, что меня ищут сейчас по всей стране. Нельзя вернуться в Москву, например, и снова спокойно работать там. Да и не хочу уже, если честно. Я очень благодарен судьбе, за то, что вернулся в свой родной городок. Здесь жизнь стала какой-то настоящей, несмотря на мое ненастоящее имя и лицо. Друзья, коллеги, родители. Не хочется всё это терять.

А значит, выход один. Пойти в полицию самостоятельно. Найтись, наконец. Сказать, что я — это я. Придумать легенду, где я был всё это время.

Если меня начнут проверять на каких-нибудь тестах, то ничего не найдут. Ведь магический очаг я уничтожил. Про мою связь с Николаем тоже никто не знает. Для них он — это Михаил Звягин, абсолютно непричастное к событиям лицо.

Большую часть документов из квартиры Пономарева я выкрал. Значит то, в чем заключался эксперимент — никто не знает. Знают только, что я был подопытным против воли. Да и сама лаборатория сгорела, так что уже ничего не найдут.

Тут мои размышления прервал звонок Екатерины Вениаминовны. Я чуть было не ответил, но на всякий случай решил дать трубку Николаю. Поставив на громкую связь. Всё-таки я не уверен, что она не сможет понять по голосу что я — это уже не я.

Поэтому я экстренно оторвал Николая от приготовлений ужина и сунул ему телефон.

— Алло, Михаил Алексеевич, добрый вечер, — раздался голос Екатерины Вениаминовны. — Мне сказали, вы на больничный ушли?

— Да, мигрень совсем замучала, — отозвался Николай. — Я бы по пустякам не стал его брать.

— Я понимаю, — ответила собеседница. — Но это, конечно, ужасные новости. Поликлиника без вас разваливается, даже не знаю, как это возможно.

— Уже скоро буду в строю, — заверил её Николай. — Как вам на новом месте?

— Жду не дождусь, когда передам его тебе, — усмехнулась Екатерина Вениаминовна. — Устала уже от всей этой суеты. Так что поправляйся скорее!

— Обязательно, — ответил Николай, отключаясь.

Он вернулся к приготовлению ужина, а я задумчиво присел там же, на табуретке.

— Кажется, без нас там поликлиника страдает, — проговорил я.

— Ещё как, — не поднимая головы от разделочной доски, подтвердил Николай. — Я забыл тебе сказать, но Света тоже писала, что там завал полный. Она тоже бегает, не в силах справиться. Чуть ли не каждый второй пациент тебя ищет.

— Точнее, уже тебя, — улыбнулся я. — знаешь, я решил пойти в полицию самостоятельно. Показать, что я жив. Придумать какое-то оправдание, почему не появлялся. И зажить спокойно.

— Это точно хорошая идея? — обеспокоенно спросил Николай. — Ведь ты можешь просто скрываться?

— Жить, как Пономарев, не выходя из квартиры? — ответил я. — Нет, это не мой вариант. Я так не хочу.

— Ладно, если ты так решил, действуй, — ответил Николай. — Когда пойдешь?

— Через пару дней. Надо до конца отойти от операции, а сегодня ночью у нас ещё дело.

— Какое это? — заинтересовался Николай.

— Увидишь, — улыбнулся я. — Давай, ужином корми.

После ужина мы дождались темноты, и я повел Николая в лес, прихватив найденные документы и большую цепь. Николай смотрел с удивлением, но вопросов не задавал.

— Итак, для начала проведем ритуальный костер, — торжественно проговорил я, зайдя подальше в гущу леса. — Сожжём все улики про лабораторию.

— Это точно обязательно? — спросил Николай. — Всё-таки это такие научные труды. Это великое открытие.

— Обязательно, — кивнул я. — Люди ещё к нему не готовы. А для нас эти бумаги представляют опасность.

И мы сожгли все документы, таким образом навсегда прощаясь и с экспериментом, и с лабораторией, и с Пономаревым.

После этого я взял цепь и несколько раз обмотал вокруг дерева. Затем сделал видимость того, что этой цепью был прикован человек.

— Скажешь в полиции, что тебя держали в лесу? — догадался Николай.

— В точку, — ответил я. — И теперь смог показать, где именно. А на большую часть вопросов ответить не смогу, ссылаясь на амнезию.

— Звучит как план, — проговорил Николай. — Знаешь, меня ещё волнует, что я, получается, украду всю твою жизнь в этом городе. Твои друзья будут моими, твои знакомые — моими знакомыми. Меня будут уважать, как тебя. А ты снова начнешь как с чистого листа.

— Один друг у меня уже есть, — с улыбкой ответил я. — И это ты. А с остальными я всегда могу подружиться заново.

— Ты мне даже больше, чем друг. Ты как брат, — проговорил Николай. — Теперь всё будет хорошо.

Через пару дней я отправился в полицейский участок. Николая оставил дома, несмотря на все его попытки пойти со мной. Это выглядело бы странно.

— Добрый день, — представился я на пропускной. — Меня зовут Дмитрий Павлович, и я хочу заявить о своем похищении.

Глаза сидевшего за стеклом полицейского надо было видеть. Не говоря ни слова, он сорвался с места и убежал куда-то со всех ног. Через пару минут пришла целая толпа, среди которых я разглядел и Даню. Ну что ж, начнем.

— Дмитрий, расскажите нам все по порядку, — проговорил Данила, усаживая меня на стул в кабинете.

— Я, если честно, мало чего помню, — растерянно ответил я. — Голова мутная, я не знаю, где был всё это время. Хорошо начинаю помнить только с момента, как оказался в лесу. Мужчина приковал меня цепью к дереву, и изредка приходил и кормил.

— Какой мужчина? — Данила покопался в папке и достал фотографию Пономарева. — Вот этот?

— Да, он, — подтвердил я.

— Он был один? — спросил кто-то из полицейских.

— Да, один, — снова подтвердил я. Я был готов к этим вопросам. Логично, что меня могут начать подозревать в убийстве Пономарева. Личный мотив, как месть за мое похищение. Поэтому надо подстраховаться со всех сторон.

— А потом он перестал приходить, — продолжил я свою легенду. — Я не знаю, сколько прошло времени. И мне удалось выбраться. Когда я вышел из леса, я узнал этот город. Потому что это мой родной город. И сразу же пошел к вам.

К этой части легенды я тоже подготовился, специально пару дней сидел без еды и воды. Мало, конечно, но обезвоживание сейчас точно есть.

Кто-то из полицейских опомнился и поспешил вызвать скорую помощь.

— Когда вам станет лучше, вы сможете показать это место? — спросил Даня.

— Конечно, — кивнул я. Цепь была накинута мною в перчатках, но несколько отпечаток поверх этого я поставил. Всё продумано.

— Вы, наверное, пить хотите? — вдруг опомнился Данила, протягивая мне стакан с водой.

— Очень, спасибо, — я жадно принялся пить. Всё-таки два дня жажды — не шутки.

Тут приехала скорая помощь и в участок зашла фельдшер Краснопеева. Я чуть было не поздоровался, но вовремя вспомнил, что я-то теперь её не знаю.

— Да уж, в полицию меня ещё не вызывали, — усмехнулась девушка, поставив свой чемоданчик на стол. — Кто из вас пациент?

— Вот сидит, — кивнул Данила. — Единственный, кто здесь выглядит болеющим.

— Да, а я думала вас надо лечить. Бледный вы какой-то, — парировала фельдшер. — Разойдитесь чуть-чуть.

— А вас к пациенту пускать можно? А то выглядите совсем не как врач, — проговорил Даня, тем не менее послушно отодвигаясь.

— А вас к преступникам? А то выглядите совсем не как полицейский, — ответила Краснопеева. — Так, что тут у нас.

Она начала проводить со мной все процедуры, которые обычно я проводил с пациентами. Эх, надеюсь, когда всё это закончится, я смогу снова стать врачом.

— Обезвоживание сильное. Истощение, совсем небольшое, — подвела она итог. — Хотя голодать тоже мог долго, просто без еды человеческий организм способен справляться куда дольше. Что с ним было?

— Это уже неважно, — поспешил ответить Даня. — Окажите первую помощь, в больницу забирать нельзя. Мы его в областной центр повезем.

— Ох, если вы так хорошо всё знаете, то зачем вам я, — съязвила фельдшер. — Сейчас всё будет.

Она вколола мне пару препаратов и пристроила капельницу с глюкозой и физраствором. На швабру, естественно.

— Всё, сделала что могла, — заключила она, направляясь к двери.

— Я вас провожу! — поспешил воскликнуть Даня, выходя за девушкой. Не было его минут пять. Долго же он провожает.

Наконец, довольный полицейский вернулся в кабинет.

— Так, сначала покажете нам место, где вас держали, — распорядился он. — Затем отвезем вас в центр, на полное обследование.

Это я тоже предвидел, им нужно было узнать, проводились ли на мне какие-то эксперименты. Только вот они ничего не узнают, следов уже нет.

Николая я тоже предупредил, что меня, возможно, пару дней не будет. Он должен был продолжать сидеть на больничном, по возможности продолжая мою жизнь. И привыкая к ней, это теперь его жизнь.

— Хорошо, — вслух ответил я.

Следующий несколько дней прошли в бесконечной череде событий. Меня крутили по всем возможными обследованиям, со мной разговаривали психологи и психиатры. На второй день в палату прорвались журналисты, накинувшись на меня с интервью. Одновременно с этим полицейские тоже проводили допросы, и восстанавливали мне документы Дмитрия.

А я просто приходил в себя. Наконец, врачи сделали вывод, что моя амнезия связана с экспериментами в лаборатории, но суть они установить не могут. И научный интерес я не представляю.

И меня отпустили. С новым паспортом, на имя Дмитрия Павловича Солнцева. Даня лично приехал на машине за мной, отвез снова в мой родной городок. Прямо к порогу родителей.

И я вошел в свой родной дом, уже будучи Дмитрием.

Первые минуты ушли на обнимания и радостные возгласы. Когда страсти немного поутихли, из кухни неожиданно появился Николай.

— Ого, а ты тут откуда? — удивился я.

— Знал, что тебя привезут именно сюда, — ответил тот. — И решил ждать здесь. Но ещё ничего не рассказывал.

— Молчал, как партизан твой друг, — усмехнулся отец. Который всё ещё не знал, насколько всё сложнее.

— Пап, мам, я сейчас вам всё расскажу, — проговорил я.

— Только за столом, всё уже готово, — тут же засуетилась мама, проводя меня к праздничному столу. — Сегодня католическое рождество.

Утолив первый голод, я начал свой рассказ. Про эксперимент, про клона, про все события. Николай молчал, набивая рот сладостями. Да уж, он не меняется.

— Всё это — строгая тайна, — закончил я. — Но я не могу скрывать это от вас.

— Так значит, Михаил у нас гомункул? — спросил отец. — Или Николай, как его называть.

— Никакой я не гомункул, просто клон, — обиделся Николай.

Ситуация оказалась настолько забавной, что все за столом рассмеялись.

— Так что вы теперь будете делать? — отсмеявшись, спросила мама.

— Работать в поликлинике, — ответил я. — Вдвоем.

— Но главным врачом назначали тебя, то есть теперь меня, — проговорил Николай. — Как нам с этим быть?

Я многозначительно отпил сок из стакана.

— А это я уже продумал, — ответил я. — Сейчас расскажу тебе план.