Документ Z

Глава 2

Отплытие корабля — дело шумное, но экипаж Hans Skejelman действительно сделал все возможное, чтобы разбудить пассажиров. Я посмотрел на часы. Семь часов - время принимать решение. Взял ли я Хьюго, или Фредди Гудрам вряд ли бы носил стилет? Так что вообще никакого решения.

Хьюго составил компанию Вильгельмине и Пьеру в потайном отделении чемодана. Люди, которых я встречал, были гораздо более наблюдательны, чем та стюардесса утром.

Я прошел вперед и принял душ. Затем я вернулся в свою каюту и выбрал одежду. Я надел фланелевую рубашку, рабочие брюки и непромокаемую куртку.

Затем был завтрак.

Столовая работала. Там было место для десяти человек. Это означало, что корабль не перевозил много пассажиров. Ларсен, стюардесса, принесла мне апельсиновый сок, яичницу-болтунью, бекон и кофе. Я почти закончил, когда вошла пожилая пара.

Это были англичане - Гарольд и Агата Блок. У него было худощавое телосложение и бледное лицо бухгалтера. Он сказал мне, что ему удалось забить два счастливых гола в футбольном пуле и сделать мудрое вложение. У нее был пахнущий лавандой стиль вечной домохозяйки, из тех женщин, из которых муж строит забор, чтобы опереться на него. На вид им было за пятьдесят, и их внезапное счастье превратило их в тусовщиков среднего возраста. Оба были болтливы. — Вы из Норфолка, мистер Гудрум? — спросил Блок.

"Нет, я сказал.

«Мы любим юг Соединенных Штатов, — объяснил он.

«Мы очень любим Америку», — вмешалась миссис Блок. «Жаль, что ваше правительство не рекламирует свои туристические достопримечательности лучше. Два года назад мы путешествовали по Западу, и такие места, как Гранд-Каньон и Скалистые горы, нас очень впечатлили. Но стоимость достаточно высока. А также...'

Я частично прервал ее лекцию. Как Фред Гудрам, я должен был слушать, но моим единственным вкладом в разговор было время от времени ворчание.

Фред Гудрам слушал, потому что мог выпить за счет этих людей во время поездки. Фред любил потреблять напитки — почти так же сильно, как получать доллары. Наконец, она задала неизбежный вопрос. — Что вы делаете на борту этого корабля, мистер Гудрум?

«Я еду в Эфиопию».

"Для чего?"

'Для работы. Я техник. Я строю дороги и дренажные системы. Что -то в этом роде.

— Мне это кажется интересным.

«Надо же что то заработать, — сказал я ей.

Бухгалтер и домохозяйка не могли слишком много знать о дорожном строительстве, так что, если они были тем, чем они заявляли, я был в порядке. Я бы предпочел, чтобы AX организовал рейс в Аддис-Абебу, но агенты КГБ следят за аэропортами. И этот дешевый вид транспорта больше подходил для моего прикрытия.

Допрос и монолог госпожи Блок были прерваны, когда в помещение вошел еще один пассажир грузового корабля. В тот момент, когда она вошла в дверь, она заставила меня просмотреть все мои ментальные файлы. Длинные темные волосы, полная фигура, приятное, если не сказать красивое лицо — мне запомнилось больше, чем просто полицейское фото. Где-то я видел ее полностью обнаженной. Но где?

— Я Джин Феллини, — сказала она.

Когда она это сказала, что я был в состоянии вспомнить ее.

Блоки представились. Меня представили - у Джины было крепкое прохладное рукопожатие. Мне хотелось вырваться из каюты, пойти в радиорубку и послать яростное кодовое сообщение Хоуку. За исключением того, что Хоук мог оказаться невиновным — ЦРУ всегда могло посадить агента на этот корабль, не сообщив ему об этом. Это будет не первый раз, когда они отправляют кого-то отслеживать миссию AX.

Миссис Блок вернулась к своей игре-футбол-бассейн-мы-любим-путешествовать. Джин вежливо слушала, но держу пари, что не больше меня. Затем миссис Блок начала вопросы.

'Что ты делаешь?' — весело спросила она.

«Я независимый журналист, — сказала Джин.

— Молодое существо вроде тебя?

'Да.' - Она допила свой кофе. «Мой отец хотел мальчика. И он не собирался позволять нескольким биологическим факторам обманом научить своего ребенка тому, как выживать в мире мужчин. Поэтому, когда я закончила школу журналистики, я посмотрела на те вакансии, которые доступны женщинам, и решила, что ни одна из них мне не подходит».

— Вы за женскую эмансипацию? — спросил мистер Блок.

'Нет. Просто ради приключений.

Ее хладнокровие потрясло их настолько, что они на мгновение перестали ее мучить. Она посмотрела на меня. Я решил, что первый удар будет стоить талера.

— Вы выглядите знакомо, мисс Феллини, — сказал я. «Хотя я мало читаю».

— Вы, наверное, читаете мужские журналы, мистер Гудрум, — сказала она.

'Да.'

— Значит , ты видел меня там. Издатели предполагают, что мужчины получают удовольствие от статьи, написанной женщиной о приключениях в одиночку. И, добавив несколько фотографий, мне удалось продать несколько историй. Вы могли видеть меня там.

— Может быть, — сказал я.

— Журналы? — сказала миссис Блок. 'Фото?'

'Да. Вы знаете - корреспондент принимает ванну в Джакарте. Героиня с голой задницей в Рио. Что -то в этом роде.

Теперь, когда я вспомнил все ее досье, AX так и не смог решить, была ли Джин Феллини хорошим агентом или нет. Теперь, когда я увидел ее в действии, я мог представить официальное замешательство.

Блоки определенно вспомнят ее, как только переживут этот шок. Но девушка также позаботилась о том, чтобы они оставили ее в покое. Это был либо очень умный, либо очень глупый ход. Я никак не мог понять, что именно.

«Возможно, вы — историк, мистер Гудрам, — сказала Джин. — Почему вы на этом грузовом судне?

«Я техник, и мне нужно строить дороги в Эфиопии».

— Для тебя там есть работа?

'Да. Кто-нибудь подберет меня там, когда мы доберемся до Массауа.

«Плохая страна. Эфиопия. Будьте осторожны, они перережут вам горло.

— Я буду осторожен, — сказал я.

Нам обоим было очень весело играть в эту игру. Может быть, мы могли бы обмануть Блоков и кого еще мы могли бы встретить на борту - может быть; ничто не могло меня порадовать Фреда Гудрама и этой медленной поездкой в Массауа, но мы ни на секунду не обманывали друг друга. Джин держала рот на замке, и я тоже вел себя хорошо. Я многое хотел узнать о ее миссии, и у меня были сомнения относительно получения этой информации от нее добровольно. Нашему противостоянию следует подождать до лучших времен.

Поэтому я извинился, взял несколько книг в мягкой обложке из библиотеки на корабле и вернулся в свою каюту.

Гарольд Блок и я попробовали сыграть в шахматы в первые две ночи в море. Дав ему фору ладью и слона, я смог растянуть партию примерно на сорок пять ходов, прежде чем он зевнул и я поставил мат. Так что мы перестали играть в шахматы и сыграли несколько партий в бридж, игру, которую я не слишком люблю. Я провел время, пытаясь что то понять. Блоки все больше и больше казались мне болтливой английской парой , невинной и безобидной, жаждущей путешествовать по миру, прежде чем, наконец, осесть и надоесть своим менее удачливым друзьям, которые так и не добрались до Брайтона. Джин была большей загадкой.

Она безрассудно играла в карты. Либо мы тяжело побеждали — мы снова и снова оказывались партнерами, — либо она тянула нас к сокрушительному поражению. Каждый раз, когда она брала взятку, она разыгрывала свою карту движением запястья, заставляя ее вращаться на вершине стопки. И неизменно знойно улыбалась мне, откидывая голову назад, чтобы убрать длинные черные волосы с блестящих карих глаз. Ее униформа, казалось, состояла из темных брюк и мешковатого свитера, и мне было интересно, что она наденет, когда мы достигнем тропических и экваториальных вод.

На третье утро мы проснулись от тропической жары. Судя по карте в столовой, мы находились в противоветренном канале. Мы не побили рекорд скорости. « Ганс Скейельман» больше не скользил по серо-зеленым морям, которые были у Хаттераса и побережья Соединенных Штатов, а мягко катился по темно-синим водам моря вокруг Кубы. Вечером мы должны были прибыть в Джорджтаун. Я встал до семи и позавтракал в столовой с дежурными офицерами. Кондиционер работал недостаточно хорошо, чтобы сделать мою каюту комфортной.

Блоки и Джин еще не закончили. Поэтому я перетащил шезлонг на часть палубы, предназначенную для пассажиров, и стал позволять солнцу садиться на меня, обжигая меня по левому борту. Когда я услышал скрежет, я поднял голову и увидел, как Джин тащит еще один шезлонг по стальным плитам настила.

«Я не думаю, что наши англичане любит утреннее солнце», — сказала она.

«Они ждут до полудня и потом выходят наружу», — сказал я ей .

Она была одета в укороченные джинсы, которые едва скрывали вздутие ее ягодиц, и топ от бикини, открывавший мне, насколько большой и упругой была ее грудь. Ее кожа, где она не была покрыта, была равномерно загорелой. Она вытянула свои длинные ноги на шезлонге, скинула сандалии и закурила. «Ник Картер, пора нам поболтать », — сказала она.

«Мне было интересно, когда ты официально уведомишь, что знаешь меня».

«Есть много такого, о чем Дэвид Хоук тебе не сказал».

— Много чего?

«Информация о Чезаре Борджиа. Хоук не сказал тебе, потому что не знал. Перед смертью сотрудник КГБ составил сообщение. Нам удалось его перехватить. А теперь они ожидают, что я буду работать на связи с новым сотрудником КГБ. Но мы с ним не узнаем друг друга, пока не доберемся до Эфиопии. Я не совсем уверена, что ты вернешься.

Я спросил. - "Можете ли вы сказать мне, кто это?"

Она выбросила сигарету за борт. — Будь совершенно спокоен, Фред Гудрам — убедись, что я использую твое кодовое имя, пожалуйста. Это стюардесса.

«Я не верил, что КГБ использовало бы каких-либо Блоков».

— Они безобидны, если не надоедают нам до смерти. Вы понимаете, что это может стать моей последней миссией на долгие годы?

'Ага. Если только вы не убьете своего коллегу, когда закончите.

«Я не Киллмастер. Но если вы заинтересованы во внештатной работе, дайте мне знать. Сделать вид, что дядя Сэм невиновен».

— Что именно делает этот Борджиа?

— Позже, Фред. Потом. Мы ошибались насчет наших солнцебоязненных англичан.

Вышли Блоки, таща за собой шезлонги. У меня была с собой книга, но я не делал вид, что читаю ее. Джин полезла в маленькую пляжную сумку, в которой хранила свои фотоматериалы. Она навернула телеобъектив на своей 35-мм камере и сказала нам, что попытается сделать цветные фотографии летающих рыб в действии. Это включало в себя перегибание через перила, чтобы держать камеру неподвижно, действие, при котором ее обрезанные штаны туго натягивались на задницу таким образом, что казалось маловероятным, что на ней было что-то большее, чем просто кожа. Даже Гарольд Блок бросил вызов смятению своей жены и наблюдал.

Несмотря на направление моего взгляда, мои мысли были заняты другими вещами, чем то, что показала нам Джин. Ларсен, стюардесса, была из КГБ. Люди из нашего отдела документации превратили этот случай в раковую опухоль. Они проверили пассажиров и не обнаружили, что перед ними была агент ЦРУ, чьи фотографии и информацию нам нужно было иметь в наших файлах. Очевидно, ЦРУ действовало довольно скрытно — Джин знал о Борджиа больше, чем я, возможно, достаточно, чтобы сказать мне, нужен ли он нам живым или мертвым.

К тому времени, когда судно достигло Джорджтауна, чтобы провести ночь на берегу, и прежде чем мы снова отправились обогнуть мыс вокруг Африки, я решил, что Фреду Гудраму слишком скучно и он разорился, чтобы сойти на берег. У КГБ было на меня дело — я никогда его не видел, но я разговаривал с людьми, у которых оно есть, — и, возможно, Ларсен узнала бы меня. Гайана была для нее подходящим местом, чтобы связаться с другим агентом, и исчезновение американского туриста по имени Гудрам никоим образом не помешало бы "Гансу Скейельману" отправиться в дальнейшее плавание.

— Ты не собираешься осмотреться? — спросила меня Агата Блок.

— Нет, миссис Блок, — сказал я. «Честно говоря, я не люблю так много путешествовать. И я на последнем издыхании в финансовом плане. Я собираюсь в Эфиопию, чтобы посмотреть, смогу ли я заработать немного денег. Это не увеселительная поездка.

Она поспешно ушла, взяв с собой мужа. Меня вполне устраивало, что я скучал во время еды и во время бриджа, но она не теряла времени, пытаясь уговорить меня сойти на берег. Джин, конечно же, сошла на берег. Это было такой же частью ее прикрытия, как пребывание на борту было частью моего. У нас еще не было возможности поговорить о Борджиа, и я задавался вопросом, когда именно у нас появится такая возможность. К обеду все были на берегу, кроме капитана и второго помощника, и все закончилось тем, что я объяснял двум офицерам любовь Америки к автомобилям .

За кофе и коньяком Ларсен попросила у капитана разрешения сойти на берег.

"Я не знаю, Ларсен, у вас есть пассажир..."

— Меня это устраивает, — сказал я. — Мне ничего не нужно до завтрака.

— Вы не собираетесь на берег, мистер Гудрам? — спросила Ларсен.

Я сказал. - "Нет. «Честно говоря, я не могу себе этого позволить».

«Джорджтаун — очень динамичное место, — сказал он.

Его заявление стало бы новостью для местных властей, поскольку туристы-свингеры просто не занимают слишком много места в списке приоритетов Гайаны. Ларсен хотела, чтобы я сошел на берег, но не осмелилась меня заставить. В ту ночь я спал рядом с Вильгельминой и Хьюго.

На следующий день я тоже держался подальше от чьих либо глаз. Предосторожность, вероятно, была бесполезной. Ларсен высадилась, чтобы сообщить Москве, что Ник Картер направляется в Массауа. Если и не сообщила, то только потому, что не узнала меня. Если бы она опознала, я не мог бы изменить ничего.

"Нашла какие-нибудь хорошие истории в Джорджтауне?" — спросил я Джин в тот вечер во время ужина.

«Эта остановка была чертовски пустой тратой времени», — сказала она.

Я ожидал ее мягкого стука в мою дверь в тот вечер. Было чуть больше десяти часов. Блоки рано легли спать, видимо, все еще уставшие после вчерашней прогулки. Я впустил Джин. На ней были белые брюки и белая рубашка в сетку, из-за которой отсутствовало нижнее белье.

«Я полагаю, что Ларсен опознала вас » , — сказала она.

— Вероятно, — сказал я.

«Он хочет встретиться со мной на кормовой палубе, за надстройкой. Через час.'

— И ты хочешь, чтобы я тебя прикрыл?

«Вот почему я ношу белое. В наших файлах сказано, что ты хорошо владеешь ножом, Фред.

'Я приду. Не ищи меня. Если ты меня увидишь, ты все испортишь.

'Хорошо.'

Она бесшумно открыла дверь и босиком прокралась по коридору. Я вынул Хьюго из чемодана. Затем я выключил свет в своей каюте и подождал чуть за полночь. Затем я исчез в коридоре, направляясь на кормовую палубу. В задней части коридора была открыта дверь, ведущая на левый борт главной палубы. Никто не закрыл её, так как вода была спокойной, а перегруженному кондиционеру «Ханса Скейельмана» могла понадобиться вся помощь прохладного ночного ветра.

Подобно большинству грузовых судов, которые максимально обходят бурные волны, "Hans Skejelman" был в беспорядке. Брезент лежал по всей кормовой палубе за надстройкой. Я выбрал несколько отрезков и сложил их вокруг стрелы.

Потом я погрузился в него. Я надеялся, что Ларсен не решит использовать их как подушки. Некоторые корабли имели на борту охрану. Команду "Ганса Скейельмана" это не беспокоило. Внутри находились проходы, ведущие из помещений экипажа на мостик, радиорубку, машинное отделение и камбуз. Я полагал, что есть все шансы, что дозорный спит, и мы плыли на автопилоте. Но я не показывался. Ларсен появилась ровно в час ночи. На ней все еще была куртка бортпроводника, белое пятно в ночи. Я видел, как она теребила свой левый рукав, и предположил, что она прячет там нож. Это было хорошее место для этого, хотя я предпочел место, где у меня был Хьюго. Я держал стилет в руке. Потом появилась Джин.

Я мог следить только за фрагментами их разговора.

«Вы играете двойную роль, — сказала она.

Ответ был неслышен.

«Я узнала его, когда он поднялся на борт. Москве все равно, доберется он до Массауа или нет».

'Я сделаю это.'

Ответ опять был непонятен.

«Нет, это не секс».

Их ссора становилась все ожесточеннее, а голоса тише. Ларсен повернулась ко мне спиной, и я наблюдал, как она постепенно ведет Джин к стальной надстройке, скрываясь от всех на мостике. Я осторожно поднял брезент и выскользнул из под него. Почти на четвереньках, с Хьюго наготове в руке, я подполз к ним.

«Я с вами не работаю», — сказала Ларсен.

'Что ты имеешь в виду?'

«Ты изменила мне или твоему начальству. Сначала я избавлюсь от тебя. Потом от Картера. Посмотрим, что Киллмастер думает о плавании через океан.

Её рука потянулась к рукаву. Я бросился на нее и схватил левой рукой за горло, заглушая её крик. Я ударил её стилетом Хьюго в тело и продолжал вонзать его, пока она не обмякла в моих руках. Я подтащил её тело на руках к перилам и поднял. Я услышал всплеск. И напряженно ждал.

Крика с мостика не было. Двигатели грохотали у меня под ногами, - мы мчались в сторону Африки.

Я осторожно вытер Хьюго о штаны и подошел к Джин, стоявшей прислонившись к надстройке.

«Спасибо, Ник… то есть, Фред».

«Я не мог понять всего этого, — сказал я ей. — Она объявила, что я не доеду до Африки?

— Она этого не говорила, — сказала она.

«Я чувствовал, что Москве все равно, приеду ли я в Массауа или нет».

«Да, но, возможно, она не написала отчет».

'Возможно. У неё был нож в рукаве.

— Ты хорош, Ник. Пойдем в твою каюту.

— Хорошо, — сказал я.

Я запер дверь каюты на засов и повернулся, чтобы посмотреть на Джин. Я все еще ожидал, что она вздрогнет, выразит реакцию на то, что Ларсен чуть не убила ее, но она этого не сделала. Знойная улыбка появилась на ее лице, когда она расстегнула молнию на штанах и сняла их. Ее белая футболка ничего не скрывала, ее соски напряглись, когда она наклонилась и стянула футболку через голову.

«Давай посмотрим, так ли ты хорош в постели, как управляешься с ножом», — сказала она.

Я быстро разделся, глядя на ее большую грудь и пышные ноги. Ее бедра медленно двигались, когда она меняла ноги. Я быстро подошел к ней и взял ее на руки, и мы обнялись. Ее кожа была горячей, как будто она не была на прохладном ночном воздухе.

— Выключи свет, — прошептала она.

Я сделал, как она сказала, и лег рядом с ней в узкой клетке. Ее язык попал мне в рот, пока мы целовались.

"Поторопитесь," простонала она.

Она была влажной и готовой, и она взорвалась диким безумием, когда я проник в нее. Ее ногти царапали мою кожу, и она издавала причудливые звуки, когда я взорвал в ней свою страсть. В полном изнеможении мы прижались друг к другу, и единственными звуками в нашей каюте были наше дыхание, глубокое от удовлетворения, и скрип корабля, когда мы удалялись от того места, где я сбросил Ларсен в море.