Долгое ожидание

Глава 7

— Где ты достал это? — Ничего лучшего мне не пришло в голову.

— Наша захолустная газетенка имеет большой архив. Читай до конца.

Я дочитал. Я держал в руках список преступлений, в которых подозревался, причем с указанием числа, когда они были совершены. Последнее датировалось примерно тремя неделями раньше того дня, в который я потерял память. Я сунул бумаги в конверт и протянул его Логану. Я чувствовал себя как существо, которому следовало ползать, а оно вбило себе в голову, что имеет право ходить.

— Что ты собираешься делать с этим?

Он смотрел в окно.

— Не знаю. Честно, не знаю. Ты сам понимаешь: тебя разыскивают.

— Я могу отмазаться от этого.

— Да, твои отпечатки. Ты можешь отмазаться, так как никому не удастся идентифицировать их. Ты избежишь ответственности, если свалишь все на настоящего Джони Макбрайда. Он мертв. Ему все равно.

— Пошел к черту!

— Я просто рассуждаю вслух.

— Рассуждай о чем-нибудь другом.

— Хорошо, я скажу тебе кое-что. Я не только раскопал твою фотографию, но и проверил твой рассказ. Все, что ты сказал мне, подтверждается компанией, на которую ты работал. Может, ты был черт знает каким ублюдком до несчастного случая. Но тот человек умер — вместе с умершей памятью. Вполне возможно, что теперь ты совершенно другая личность, и нет необходимости тащить тебя к ответу за то, что сделал тот, прежний Вильсон.

Я повернул к нему голову и улыбнулся. Наверное, со стороны моя улыбка казалась нарисованной.

— Спасибо, приятель. А что ты будешь делать, если ко мне вернется память?

— Давай подождем, пока это случится.

— Ты думаешь, я скажу тебе об этом?

— Нет.

— Не обманывайся на мой счет. Я не пойду делать публичное заявление в том, что виновен в убийстве.

— Ты дурак, Джони. У тебя уже сейчас есть такая возможность. — Логан насмешливо хмыкнул. — Хотя будет занятно, если тебя повесят за убийство Минноу, а не за те, которые совершил ты.

— О, все равно будет считаться, что справедливость восторжествовала. — Я похлопал его по оттопырившемуся карману. — Линдс знает обо всем этом?

Логан покачал головой.

— Он очень хочет, чтобы ты был Джони Макбрайдом. Ты окажешься в большей безопасности, если оставить его в неведении.

— Рано или поздно ты не выдержишь, Логан. Ты ведь все-таки репортер, а если ты настоящий репортер, ничего не удержит тебя от искушения взорвать маленькую бомбочку.

Он коротко кивнул.

— Ничего, кроме перспективы взорвать весь город. — Он медленно повернулся и пристально смотрел на меня. — Я уничтожу эти документы. Я буду ждать, Джони.

Я достаточно хороший репортер, чтобы учуять, что пахнет жареным, и я уже чую, что в городе запахло, сильно запахло жареным. Не дави на меня, понимаешь?

— Отлично понимаю. Как насчет Веры Вест?

— Никаких следов. Словно в воду канула. Я связывался в Вашингтоне с моим другом из Отдела общественной безопасности. Если она на службе, то ничего не было переведено на ее счет.

— А мои друзья, пытавшиеся шлепнуть меня?

— Полиция взяла след, но это все, что мне известно. Если они и работали на кого-нибудь здесь, в Линкастле, то не оставили никаких подтверждений этому.

— Что-то еще должно случиться, — сказал я. — Их было трое, и один сбежал, унеся рассказ домой. Они попытаются еще разок. Если это произойдет, я позвоню тебе.

— Если останешься жив. На всякий случай запомни, обычно я торчу в баре «Цирк».

Мои губы растянулись.

— Меня не так-то просто убить, Логан.

Он улыбнулся в ответ и вылез из машины. Через полчаса я был в районе красных фонарей и искал, где бы припарковаться.

В этой части города селились самые бедные жители Линкастла. Заброшенные старые строения, которые вечером еще были немного похожи на дома, сейчас выглядели самыми настоящими трущобами. С одной стороны к этому району вплотную подходило болото, с другой его огибала дорога, которая вела к медеплавильному заводу. Вдоль дороги ютилась дюжина забегаловок, заправочная и несколько магазинов. В самом дальнем конце этого островка нищеты стояли дома, в предназначении которых не приходилось сомневаться. Элм-стрит. На улице ни деревца[1].

Здания по Элм-стрит, все того же возраста и архитектурного стиля, сохраняли хоть какие-то признаки жизни. К некоторым были сделаны пристройки, явно более поздние, другие наращивались вторыми этажами.

Мне хватило одного взгляда на мусорные контейнеры, забитые пустыми бутылками, чтобы получить представление, какой образ жизни ведут здешние обитатели. На веранде одного из домов пьянка уже началась.

Дом с номером сто семь оказался последним по улице. Это было белое двухэтажное здание с красными рамами, красной дверью и красными жалюзи на всех окнах.

Я подошел к двери и позвонил. В комнате тихо играла музыка. «Лунная соната». Это как-то не соответствовало уровню интеллекта, который я предполагал встретить у местных барышень.

Я еще раз позвонил и закурил.

На этот раз дверь открылась, и бабенка, про которую говорил мне Джек, приветливо улыбнулась существу мужского пола, быстро и смешно кинув взгляд на часы на запястье — было только четыре часа, а это рановато для тех дел, ради которых наведывались сюда мужские особи.

Я, впрочем, удивился не меньше ее, потому что не ожидал здесь увидеть ожившую статую Венеры, которую кто-то долго держал в объятиях, пока она не стала теплой и мягкой, потом украсил черными как смоль волосами, одарил коралловыми губами, облил платьем, которое, мгновенно застыв, обтянуло ее так туго, что, казалось, достаточно одного прикосновения, чтобы оно лопнуло как воздушный шарик.

— Меня прислал Джек, — сказал я, и тут же почувствовал себя как последний идиот. Наверное, и вид у меня был чертовски глупый, потому что ее улыбка стала еще шире. — Но если бы я знал раньше, что здесь будете вы, то ни ангелы, ни черти не удержали бы меня, я бы пришел и вышиб дверь, чтобы войти, — добавил я.

У нее оказался красивый смех. Она выглядела еще лучше, откинув назад голову.

— Пожалуйста, входите. Мне что-то не хочется остаться без двери.

Я прошел за ней в комнату, сел и осмотрелся. Обстановочка составила бы честь и королевскому дворцу. Я не отказался от предложения выпить, и она достала виски из бара, встроенного в стену. Вдоль другой стены стояли огромные книжные шкафы, и чувствовалось, что это не пустая дань моде, а настоящая любовь к книгам. Мое внимание привлекла отличная фонотека, составленная в основном из произведений классической музыки, и лишь небольшое место в ней отводилось записям современных шлягеров.

— Нравится? — Она обвела вокруг рукой, в которой держала свой стакан, и осторожно поставила его на краешек стола.

— Признаться, я несколько обескуражен. Мне не доводилось раньше бывать в подобных заведениях.

— В самом деле? — Она сделала небольшой глоток. — Я одна до шести. До этого времени девушек не будет.

Пора было переходить к делу. Я сообразил, что Венера являлась владелицей дома, а не наемной шлюхой. Прикончив одним глотком виски, я затушил окурок и отказался от следующей порции.

— Я не за товаром, детка. Я за информацией. Джек думает, что ты могла бы мне помочь.

— Джек хороший мальчик. Ты кто?

— Его друг. Мое имя тебе без надобности. Ты когда-нибудь слышала о Вере Вест?

— Конечно. А что?

Она так холодно это сказала, что на секунду я растерялся.

— Где она?

— Этого я не знаю. Некоторое время она была девушкой Ленни Серво, ну а потом… У Серво было много женщин.

— Ты тоже жила с ним?

— Давным-давно. Неделю. — Она глубоко затянулась, медленно выпустила дым и глядела, как он завивается вокруг стакана в ее руке.

— На самом деле ты хотел спросить меня… не является ли Вера… одной из нас сейчас, не так ли?

— Что-то вроде этого.

— Насколько я знаю, она никогда не продавалась. Нет, она не опустилась до этого. Она не из этой породы.

— Ты тоже не очень-то похожа на… ну, в общем, тоже не из этой породы.

Я опять услышал ее смех. Она пробежала пальцами по волосам.

— Это длинная история и довольно интересная. Теперь расскажи мне о твоей Вере Вест.

— Черт, мне нечего рассказывать о ней. Я хочу найти ее.

— Давно она исчезла?

— Достаточно давно. След совсем остыл.

— Обращался в полицию?

Я лишь презрительно фыркнул, и она поняла, что я имею в виду.

— Поспрашивай на вокзале. Может быть, кто-то видел, как она уезжала. Возможно, она уехала в какой-нибудь большой город и работает по профессии. Она ведь была кем-то в банке, не так ли?

— Секретаршей.

— Значит, она пыталась устроиться либо секретаршей, либо стенографисткой.

— Ты соображаешь в этих вещах.

— Немного. Я была замужем за копом.

Я встал.

— Ну что ж, отрицательный результат — это тоже результат. По крайней мере, я теперь знаю, где не надо ее искать.

— Ты не пробовал спросить у Серво? Он должен знать, где она.

Мои пальцы медленно сжались в кулаки — так, что почти впились в ладони.

— Я не видел его… еще. Но теперь скоро, очень скоро я потолкую с ним.

Ее глаза заледенели, когда она сказала:

— Передай и от меня приветик.

— В зубы?

Ее голова медленно поднялась и опустилась.

— Вышиби их.

Некоторое время мы стояли, глядя в глаза друг другу. От того, что я увидел, моя ненависть к этому подонку усилилась вдвое.

— Я сделаю все, что смогу.

— Я была бы тебе очень признательна. Да, и позвони мне как-нибудь. Девочки обычно знают очень много о том, что происходит в городе. Номера в книге нет, запомни — тринадцать сорок шесть.

Она проводила меня до двери и стала отпирать замок. Она стояла близко и едва уловимо пахла жасмином, как и должна пахнуть Венера. Туго обтягивающее платье беззастенчиво подчеркивало все достоинства ее божественной фигуры. Она поймала мой взгляд и опять улыбнулась.

— Как ты влезаешь в эту штуку? — спросил я ее.

— Это фокус.

Она протянула мне шелковую кисточку, которая свисала с застежки на плече. Я секунду держал ее в пальцах, она продолжала улыбаться, поэтому я потянул. Что-то случилось с платьем. Его больше не было на ней. Оно мгновенно упало к ее ногам. Я так и стоял с кисточкой в руке, а передо мной стояла она, Венера, вышедшая из морской пены, высокая и еще более прекрасная, чем в одежде.

— Теперь ты знаешь, — засмеялась она. — Ну как?

Я открыл дверь, вышел и закрыл ее за собой. Венера так явно намекнула, что незачем ждать шести часов, что я шел от нее, еле передвигая ноги. Но у меня не было времени. Как-нибудь в другой раз.

Я поехал обратно в город, нашел ресторанчик поскромнее и зашел выпить пива. Бармен стоял рядом, пока я не прикончил бокальчик, и тут же вновь наполнил его. Из музыкального автомата гремела музыка, которая не заглушала выкриков, доносящихся из комнаты, где собралось несколько человек покрутить рулетку. Двое около меня потратили часть своего выигрыша и собирались вернуться за карточный столик и снова сорвать банк. Один из них попытался было уговорить меня пойти вместе с ними, но я отказался, отдав предпочтение пиву. Я только собирался пригубить от второго бокальчика, как в освободившееся после них у стойки место втиснулось чье-то тело, и я услышал мерзкий голос:

— Привет, борзой.

— Привет, легавый, — ответил я, и физиономия Такера стала еще более гадкой.

— Я искал тебя.

— Меня нетрудно найти.

— Заткнись и забирай свою сдачу. Ты поедешь кататься.

Вот это да! Я хотел сказать ему, что уже ездил кататься, и больше мне не хочется, но промолчал. Вместо этого я спросил:

— Ты арестовываешь меня?

— Считай, что это так.

— За что?

— Так, пустячки. Два убийства в карьере. Ты — подозреваемый. Капитан Линдс хочет поговорить с тобой.

Я забрал сдачу и пошел, как он выразился, покататься.

Всю дорогу мы молчали. Никто не произнес ни слова, пока я не оказался в уже знакомом мне кабинете. На сей раз Линдс сидел за столом, и еще двое в штатском сидели рядом с ним. Такер привалился к двери, а я остался стоять в центре комнаты.

Когда я достал сигарету, Линдс пролаял:

— Не курить!

Я убрал сигарету и подошел к стулу.

— Макбрайд, — сказал Линдс, — ты будешь стоять, пока я не позволю тебе сесть, понятно?

Я поднял стул за ножки и обвел всех взглядом.

— Здесь вас четверо, и еще полным-полно за дверью. Но только попробуйте хамить, и я размозжу первую же поганую башку. Ну, давайте, кто хочет увидеть размазанные мозги, рискните взять меня.

Такер решил попытаться. Он вытащил револьвер и пошел вперед, но Линдс остановил его.

— Погоди, Так. Этот человек мой, но еще не пришло время. Он много болтает, ну и пусть себе пока болтает. Но, ей-Богу, он прикусит свой язычок, когда познакомится кое с чем у нас в подвале.

Затем Линдс кивнул мне и сказал:

— Садись, садись. У меня есть к тебе несколько вопросов.

Я поставил стул и сел. Такер расположился сзади и поигрывал револьвером.

— Ну, что дальше?

— Я надеюсь, у тебя есть алиби на прошлую ночь?

— Я развлекался с красоткой, — солгал я.

Дело обернулось лучше, чем я мог ожидать. Линдс вроде бы поверил в мое алиби, я почувствовал это по его поведению. Он обменялся взглядом и с людьми в штатском.

— Мы нашли два револьвера, на которых несколько отпечатков. На одном есть клякса, вроде тех, что ты нам наставил в прошлый раз. Это тебе о чем-нибудь говорит, Макбрайд?

— Конечно. Убийца был в перчатках?

— Нет. У убийцы отсутствовал рисунок на пальцах.

— Ему повезло.

— Не очень. Эти люди из Вашингтона. Они собаку съели на отпечатках. Они проведут тебя вниз и займутся твоими пальчиками.

Я догадался, почему его не интересовало мое алиби. Черт, ему было наплевать на тех двоих в карьере. Он хотел доказать убийство Минноу. Там остались отпечатки, а не кляксы.

Я пожал плечами — мол, валяйте, ребятки, но дело это дохлое.

И правда, ничего у них не вышло.

Два года эксперты бились над моими руками, чтобы просто выяснить, кто я такой. Теперь я был чертовски рад, что у них ничего не получилось.

Двое встали и вышли первыми, я за ними, а Линдс и Такер замыкали шествие.

Вся процедура заняла больше часа. Я позволил им делать с моими пальцами все, что им заблагорассудится. Они использовали самые последние достижения науки и техники, и у меня выступала кровь из под ногтей. Я даже не стал протестовать, когда кожа покрылась волдырями от того, что они держали мои руки слишком близко к ультрафиолетовой лампе.

Я оказался, наверное, самым покладистым подопытным кроликом из всех, с которыми они имели дело. Когда они выбились из сил, им пришлось констатировать, что в их практике я первый человек, начисто лишенный папиллярных линий на пальцах. Ребятки качали головами, когда я уходил, Линдс ругался вполголоса, стараясь не дать выхода душившей его злости, а Такер как будто был даже рад, потому что у него оставалась возможность посчитаться со мной его способом.

Я вошел в парикмахерскую отеля и сел у стены на стул.

В кресле Луца-Туца сидел клиент, и тот вертелся вокруг него, тараторя, как старая сплетница. Появился посыльный и протянул клиенту две телеграммы и телефонограмму. Получив щедрые чаевые, он сказал:

— Спасибо, мэр.

Вошли еще два человека, по-приятельски поздоровались с мэром, сели и заговорили о делах. Один оказался членом городского совета. Похоже, я находился в местном Уолдорфе. Здесь собиралась элита, чтобы побриться, постричься и посплетничать на местные темы. Да, Луц-Туц действительно был одним из самых осведомленных людей в городе.

Когда мэр выполз из кресла, я занял его место. Парикмахер повязал мне простынку и собирался заколоть ее на шее, но тут он встретился с моими глазами в зеркале и смертельно побледнел. Его руки тряслись, когда он правил бритву, а я начал думать, что мысль побриться не такая уж и удачная, в конце концов. Он трясся так примерно минут пять, потом я сказал:

— Эй, хватит нервничать. Ты сдал меня копам, а я вернулся и нашел тебя в том баре. Мы в расчете. Я не трону тебя.

Из его груди со свистом вырвался воздух. Ему явно полегчало.

— Я… я очень сожалею, сэр. Видите ли… я думал… Видите ли, у меня очень хорошая зрительная память… по роду своей работы… и я подумал… полиция… ну, что это мой гражданский долг…

— Конечно. На твоем месте я бы сделал то же самое. Забудем об этом.

— О, спасибо, сэр, спасибо!

Он наложил мне на лицо горячее полотенце и принялся массировать кожу. Это было приятно. Я млел в кресле, удобно вытянув ноги, пока он проделывал все свои штучки-дрючки. Мои глаза закрылись, звуки с улицы не долетали до моего сознания, мягкая кисточка, взбивающая пену на щеках, ввергла меня в состояние сладкой истомы.

Сейчас мне хорошо думалось. Мы с Джони взяли за правило ходить бриться в парикмахерскую по субботам после полудня. Мы сидели рядом и отпускали шуточки под полотенцами, составляя планы на вечер. Да, мы славно проводили время. С его смертью я как-то осиротел. Где бы сейчас ни находилась его душа, я надеялся, что она смотрит на меня. Кто знает, как бы он отнесся к тому, что я сейчас делаю. Есть вещи, которые лучше постараться побыстрее забыть. Но раз он умер, память о нем должна быть очищена от клеветы. Кто-то сильно не хочет, чтобы темное прошлое всплыло на поверхность… Они сильно перепугались, когда я приехал, так сильно, что попытались убить меня. И еще: кто-то тоже ищет Веру Вест, как сказал Джек.

Я сидел и думал об этом.

Луц-Туц что-то болтал о том, как можно поразвлечься вечером. Я сказал:

— Сделайте меня красивым, мистер. Сегодня у меня торжественная дата.

Крем, который он наложил мне на щеки, щипал.

— Вы имеете в виду мисс Вест? Да, я помню. Вы и она… о, я… извините, я не хотел.

— Брось, приятель, все в порядке. Все прошло.

Он улыбался, смахивая щеточкой соринки-пылинки с моей одежды, и я протянул ему доллар «на чай». Он разве что не расцеловал меня на прощанье — так он был рад, что я уходил. Бедный слюнявый болтун, он, наверное, остался очень доволен, избежав крутой разборки. Теперь ему будет чем похвалиться перед остальными своими клиентами.

Накрапывал мелкий дождичек. На западе вспышки молний на мгновение окрашивали небо в темно-оранжевый цвет, а через несколько секунд долетал слабый раскат грома. Я дошел до машины, сел и закурил, решая, куда направиться. Мимо прошел мальчик в зеленом свитере с пачкой газет под мышкой и повернул в бар. Когда он вышел, я позвал его и спросил, где находится бар «Цирк». Он сказал мне, что до бара нужно ехать прямо по улице, и я не спутаю его ни с каким другим, потому что на окнах нарисованы розовые слоны. Я купил газету, дал ему еще четверть доллара и отрулил от бордюра.

Бар «Цирк» оказался недалеко от редакции «Линкастл Ньюз» и, несмотря на свое артистическое название, представлял собой заповедник журналистской братии. В баре насчитывалось не менее двадцати телефонных кабинок, половина из которых были заняты. В этих стенах рождалось большинство газетных материалов.

Мне не составило труда найти Логана. Он стоял в самом дальнем углу бара, прижав к уху телефонную трубку и ежесекундно поворачиваясь то одним, то другим боком, пытаясь таким способом загородиться от гомона его разговорчивых собратьев по перу. Он тоже увидел меня, бросил трубку и рванулся к выходу, кинув мне на бегу:

— Если хочешь поговорить со мной, сделаешь это, пока мы едем.

Я метнулся за ним, выскочил на улицу и едва успел влезть в его «Чевви», как он сдал назад, развернулся и помчался по улице.

— Куда мы едем?

— На работу. Убили какую-то девчонку.

Я присвистнул.

— Кто она?

— Не знаю. Человек, сообщивший мне об этом, сейчас выясняет ее имя. Пока только известно, что убита женщина, в отеле у реки. Линдс и следователь, по крайней мере, неделю не сообщат прессе ни одной подробности, поэтому мы должны оказаться на месте раньше, чем они приедут. Где ты был весь день?

— Я встречался с моим другом Линдсом.

Логан на секунду оторвал взгляд от дороги и посмотрел на меня. «Дворники» методично швыркали по стеклу.

— Что он хотел от тебя?

— Он вызвал экспертов из Вашингтона. Они пытались идентифицировать мои отпечатки.

— Ну и как?

Я пожал плечами.

— Напрасно мучились.

— Значит, Джордж Вильсон так же мертв, как и Джони Макбрайд?

— Похоже, что так.

Логан повернул руль, и автомобиль послушно съехал на гравийную дорожку. Впереди виднелся бревенчатый дом с верандой по всему периметру. Логан затормозил, сдал задом на стоянку и кивнул мне, приглашая идти с ним.

Вывеска над дверью гласила: «Сосновый Бор». У дома стоял старый грузовой пикап. Логан поднялся по ступенькам и позвонил. Раньше это был вполне приличный дом, теперь же он почти не отличался от ночлежки.

Грязная занавеска во всю длину двери на дюйм сдвинулась, на нас уставилась пара глаз. Что-то похожее на облегчение появилось на лице рассматривавшего нас человека, и дверь распахнулась. Мужчина, открывший нам, сказал, кусая губы:

— Беда, мистер Логан, беда. Я не знаю, что делать.

— Ты уже вызвал полицию?

— Нет, нет, нет! Я сказал только Хави, а он велел позвонить вам. Беда, мистер Логан…

— Где она?

— Наверху, вторая комната. Если хотите взглянуть, проходите. Я не пойду в эту комнату…

Мы прошли через прихожую и поднялись наверх по лестнице. Человек снизу указал нам рукой на одну из дверей. Логан спросил:

— Эта?

— Да.

Я вошел за ним и очутился в убогой комнатенке со старомодной железной кроватью с медными набалдашниками, двумя продавленными креслами и платяным шкафом. Дверцы шкафа и окна были открыты. Мертвая женщина в ночной сорочке лежала на постели, уткнувшись лицом в согнутую руку. Кто-то вонзил ей нож в спину, и она умерла так быстро, что не вытекло ни капли крови.

Логана передернуло.

— Кажется, прямо в сердце. Чистая работа. Между ребер.

— Ты все определил с одного взгляда, — заметил я.

— Я видел не меньше трупов, чём Линдс. Где тот, что открыл нам?

— Ждет в холле.

Логан подошел к двери в комнату и крикнул:

— Кто она, приятель?

— Инез Кейси. Занимала эту комнату еще с одной шлюхой. Они работали официантками в каком-то кабаке.

— Ты живешь здесь?

— Внизу. Вчера они сказали мне, что им нужно вставить стекло, поэтому я поднялся к ним сегодня. Я нашел… ее там… в таком вот виде.

Логан что-то проворчал и вернулся к кровати. Я стоял на коленях, разглядывая лицо женщины, и он опустился около меня.

— Она не дурна, — заметил я. — Что еще скажешь?

Он поднялся и пожал плечами, потрогав ее руку.

— Черт его знает. У нас, такое бывает. Может быть, это из ревности. Официантки в местных кабаках не очень разборчивы в выборе своих дружков. Хороший удар, а?

— Да, — согласился я. — Удар профессионала. Кто бы ни нанес его, он знал, куда следует бить.

Логана опять передернуло.

— Пойду позвоню Линдсу.

— Пожалуй, мне лучше подождать на улице, — сказал я. — Линдс не слишком обрадуется, увидев меня здесь.

Я сидел в машине, так что Линдсу трудно было бы разглядеть меня, даже если бы он пытался это сделать.

Не видели меня и Такер, и двое полицейских в форме, и толстый следователь. Окружной прокурор приехал последним, а уехал первым. Он тоже не видел меня. Почти через час вернулся Логан и сел за руль.

— Ну что? — спросил я.

— Убита ножом. Неизвестный убийца. Линдс сидел на телефоне почти все это время и выяснил несколько деталей. Она работала в забегаловке «ABC-Дина», на трассе. Ее подружка сейчас там. Они подозревают двоих, но никто не знает их имен.

— Даже ее подружка?

— Она тоже не знает. Убитая начала встречаться с ними недавно. Она познакомилась с этими парнями в закусочной. Наверное, заигрывала с ними. Через неделю она порвала с одним, а потом поссорилась и с другим. Линдс будет искать их обоих. Это не займет много времени.

— Небогатый улов, не так ли?

— Да уж.

— Я много думал, пока ждал тебя.

Он поглядел на меня, но ничего не сказал.

— Она даже не дернулась, когда ее ударили.

— Черт возьми, нож вошел точно в сердце. Она умерла мгновенно.

Я сделал вид, будто вообще не слышу его.

— Она лежала на животе, уткнувшись лицом в руку.

— Ну и что? — спросил он нетерпеливо.

Я усмехнулся.

— Не обращай внимания, Логан. Так, лезет в голову всякая чушь. Хотел бы я знать, откуда у меня берутся такие мысли.

Он завел двигатель. Такер уезжал на полицейской машине, и мы тронулись вслед за ним. На бетонке полицейская машина включила мигалку и, резко увеличив скорость, помчалась в город.

Когда по сторонам замелькали огни уличной рекламы, Логан сказал:

— Да, чуть не забыл. Ты видел вечернюю газету?

— Купил, но еще не читал. А что?

— Посмотри частные объявления.

Я хмуро взглянул на него, вытащил газету и принялся искать колонку объявлений. Потом водил пальцем по строчкам, разбирая их в пульсирующем свете разноцветных огней. Предпоследнее объявление было, очевидно, тем самым, о котором говорил Логан. Я прочитал: «Дж. Мк. позвонить 5492 в одиннадцать вечера. Срочно».

Я оторвал кусочек газеты с телефоном и сунул его в карман.

— Ты думаешь, это для меня?

— Может быть, — Логан кивнул. — Поступило прямо перед сдачей газеты в набор. Я случайно натолкнулся на него, когда просматривал гранки. Принес мальчик.

— Сколько сейчас времени?

Он посмотрел на свои часы.

— Десять тридцать. Хочешь выпить пива?

— Конечно.

Найти бар было нетрудно, гораздо труднее оказалось отыскать такой, у которого осталось бы свободное место на автостоянке. Нам пришлось развернуться и поехать в обратную сторону. В конце концов мы обнаружили забегаловку, стоянка около которой наполовину пустовала, и то лишь потому, что здесь не было игровых автоматов. Я не увидел и синего знака на окнах.

Часы показывали почти одиннадцать, поэтому я попросил Логана заказать мне пива, а сам направился в телефонную кабинку. Я смотрел на часы на стене и не опускал монетку, пока стрелки не подошли к одиннадцати, потом набрал номер. Раздался один гудок, и голос сказал:

— Да?

Голос принадлежал женщине. Красивый, глубокий, хорошо поставленный.

— Я звоню по объявлению в сегодняшней вечерней газете.

— Продолжайте.

— Я Дж. Мк., если это поможет.

— В некотором роде.

— Джони Макбрайд мое полное имя.

— Да, Джони, ты тот, кто мне нужен. — Она произносила слова с едва уловимой паузой. — Найди Харлан, Джони. Ты должен найти Харлан.

Короткие гудки. Все произошло так быстро, что прежде чем повесить трубку, я еще несколько секунд тупо глядел на нее. Потом достал вторую монетку, бросил в аппарат и набрал номер телефонной станции. Когда мне ответили, я сказал коротко и резко:

— Это Такер, городская полиция. Мне нужен адрес номера пятьдесят четыре девяносто два. Мне подождать?

— Минуточку, пожалуйста. — Потом я услышал — Это номер платной стоянки на углу улицы Гранд и Бульвара.

— О’кей, спасибо.

Я ничего не понял. Вернулся в бар и стал пить пиво. Чувствовалось, что Логану любопытно, чем закончились мои телефонные переговоры, но он не задавал вопросов.

Я сказал, что обращались не ко мне, и Логан вроде бы удовлетворился таким ответом.

Мы повторили и успели выпить половину, когда дверь мужского туалета на другой стороне бара открылась и оттуда вышел маленький человечек со смешной походкой. Не поднимая головы, он пробрался к своему месту.

Логан хотел заказать еще, но я отказался. Маленький человек уже расплачивался. Мы тоже встали, и тут я увидел его лицо. Мускулы у меня на спине вздулись твердыми узлами, пальцы задрожали. Не далее чем в десяти метрах от меня стоял тот самый сукин сын, который плелся за мной прошлой ночью, тот самый поганец, который удрал от меня в карьере.

Я старался вести себя как ни в чем не бывало, потому что мне не хотелось, чтобы Логан заметил мое состояние. Я дал моему коротышке секунд тридцать и вышел на улицу в тот самый момент, когда он садился в машину. Я стал бормотать Логану что, мол, давно хотел порулить на такой модели как, «Чевви», и он разрешил мне вести автомобиль.

Я благополучно сел этому типу на хвост. Когда мы подъехали к «Цирку», зажегся красный свет, и мой малыш остановился перед светофором. Я бросил Логану «до скорого», выпрыгнул из машины и успел завести свой «Форд» прежде, чем вспыхнул зеленый.

Дальше тоже все шло как по маслу. Он ни разу не проверил, не следят ли за ним. Когда он сбавил скорость и стал прижиматься к обочине, я понял, что он ищет, где бы припарковаться, поэтому обогнал его, нашел свободное место и заглушил двигатель. Он высмотрел щель чуть дальше и втиснулся между двумя машинами. Потом вылез и направился в мою сторону.

Я дал ему пройти и, когда он отошел шагов на сто, вылез и двинулся следом. Идти за ним оказалось даже легче, чем ехать.

Дождь не переставал, налетая на прохожих с порывами западного ветра, но ни дождь, ни гром, ни молнии не в силах были помешать процветающему бизнесу. Улица кишмя кишела заведениями, из которых выплескивались на тротуар волны шума. Создавалось ощущение, что идешь по коридору, в который с обеих сторон выходят камеры буйно помешанных. Клиенты переходили из одного казино в другое, надеясь, что в новом месте повезет больше и удача улыбнется им. Все были навеселе и торопились опять усесться за стойки баров и игорные столики. Я вынужден был довольно бесцеремонно раздвигать их плечом, чтобы не потерять своего знакомого, и в конце концов он привел меня к самому фешенебельному ресторану на улице.

Над тротуаром от двери до самого бордюра тянулся навес. Гостей встречал адмирал в парадной форме и помогал им выходить из такси. Ресторан носил какое-то цветистое французское название, а на окнах золотыми буковками помельче было начертано: «Эдвард Пэкмен, владелец».

По словам Джека, именно Эдди Пэкмена увидела на вокзале Вера Вест.

Стойка бара тянулась шагов на пятьдесят, и все равно около нее было не протолкнуться. Дюжина барменов выбивались из сил, пытаясь обслужить всех желающих промочить горло. Они двигались, смешно дергаясь, как комики в старых фильмах. На всем остальном пространстве царствовал Его Величество Азарт. Испытать судьбу набилось народу больше, чем допускалось правилами пожарной безопасности. Чего тут только не было. Проводились даже мышиные бега. Женщины визжали, мужчины орали, а живые мыши бежали в дырки. Дырок-норок было очень много, и желающие делали ставки, в какую из них юркнет мышка. Правда, в каждом забеге участвовали только три грызуна, так что хозяин заведения никогда не оставался внакладе.

Мой коротышка уже протиснулся к стойке и попивал пиво. Потом отодвинул пустой бокал, продрался через толпу и скрылся за дверью, ведущей в служебные помещения в задней части бара. Когда он исчез из виду, я тоже заказал себе бокал.

Он вышел через полчаса. На сей раз не задержался у стойки, а сразу направился к выходу. Его лицо имело очень своеобразное выражение: довольное, но со следами недавнего волнения. Он прошел прямо у меня за спиной.

Как только его машина тронулась с места, я опять пристроился следом. Он повернул направо, потом еще направо, на улицу, где не было такого интенсивного движения. По ней мы доехали до перекрестка. Машин не было видно, и я не ожидал, что он остановится просто потому, что этого требовал знак. Но он затормозил, и мне пришлось крутануть руль, чтобы объехать его. Тут он впервые увидел меня. У него отвисла челюсть, и он так быстро сбросил сцепление, что его машина прыгнула, как кролик.

Я выжал из «Форда» все, на что он был способен, и помчался за убегающими красными огоньками подфарников. Коротышка гнал как угорелый, но «Форд» оказался мощнее и быстро сокращал расстояние. Спидометр показывал за восемьдесят миль, тормоза отчаянно визжали на поворотах. Я злился на себя за то, что тянул так долго. На прямых участках я нагонял его, но «Форд» был слишком легким, и на поворотах он опять уходил вперед.

На одном длинном прямом отрезке я прижал педаль газа к полу и замер от страха, пытаясь сохранить контроль над «Фордом» на такой скорости. Я бы догнал его, но тут показались фары грузовика, выворачивающего из-за перекрестка где-то в полумиле впереди. Я мгновенно сообразил, что мне не проскочить, и сбросил газ. Коротышка вошел в вираж, не сбавляя скорости.

Его занесло, он крутанул руль, пытаясь выправить положение, но скорость оказалась слишком велика, машина опрокинулась и закувыркалась. Раздался страшный скрежет рвущегося металла, с канонадным треском лопались стекла. Я съехал с дороги в поле и метров через пятьдесят увидел останки автомобиля. Он лежал на крыше, одно колесо бешено вращалось. Голова и грудь водителя торчали из окна. Все остальное, оставшееся в салоне, мало чем отличалось от куска мяса, пропущенного через мясорубку.

Человек, однако, еще был жив. Он стонал:

— Врача… врача…

Я нагнулся к нему и сказал:

— Кто тебя послал убить меня? Слушай… Кто тебя послал убить меня? — Я зажег спичку и поднес к его лицу, прикрыв другой рукой, чтобы ее не затушил дождь. — Скажи мне, парень. Слишком поздно бежать за врачом. Кто тебя послал?

В глазах на какое-то мгновение появилось осмысленное выражение, как будто он узнал меня.

— Врача… нужно врача… — снова пробормотал он и умолк.

Дождь затушил спичку, но ее свет был уже не нужен.

Я расстегнул на нем пиджак, вынул револьвер и сунул себе в карман, но сначала снял кобуру и зашвырнул как можно дальше. Потом нащупал бумажник. В нем под двумя пятерками и долларом лежали десять новеньких стодолларовых ассигнаций. Тысяча присоединилась к револьверу, бумажник же я вернул на прежнее место. Полиция и газеты, вероятно, сообщат, что произошел несчастный случай с любителем острых ощущений, который проиграл все свои деньги и с горя крепко надрался.

Теперь я мог вернуться и спросить Эдди Пэкмена, что сделал этот человек, чтобы получить тысячу. Я был намерен даже поприжать его немного, если он не захочет развязать язык.

Поэтому я вернулся в заведение с французским названием и потихоньку навел справки, где может находиться Эдди Пэкмен. Оказалось, что он ушел минут двадцать назад с какой-то красоткой и сейчас, должно быть, развлекается где-нибудь в городе. Никто не знал, куда именно они направились.

Я послал к черту дальнейшие поиски и заказал выпить. Отвратительное пиво плюхнулось в желудок и забурлило, потому что мне пришлось сегодня слишком много пить и слишком мало есть. Теперь, когда у меня было свободное время, я, по крайней мере, имел возможность наверстать упущенное. Я сел в машину, выехал на трассу и, миновав вокзал, направился к ресторанчику Луи Динеро. Револьвер оттопыривал карман, поэтому я бросил его под сиденье и вошел в зал.

Венди только что появилась на сцене со своим номером, и публика приветствовала ее восторженным ревом. Я тоже заорал, глядя, как она подходит к микрофону. На Венди было белое платье, которое просвечивалось насквозь маленьким прожектором, установленным у нее за спиной. Она сегодня прекрасно выглядела. Устроившись за столиком, я заказал «кровавый стейк» и закурил, наблюдая, как Венди делает движения, от которых спазмы перехватывали горло, потому что казалось, что платье вот-вот соскользнет с ее плеч и, как преданный пес, уляжется у ее ног…

Я поглядел на всех этих ублюдков, увидел их напряженные лица, горящие похотью глаза и вдруг взбесился. Из-за Венди. Мне не понравилось, что женщина показывает толпе бродяг то, что она показывала мне наедине.

Потом я сам почувствовал себя одним из этих уродов и отбросил возникшую было ревность. Кто она такая? Красивая маленькая сучка, пусть даже и получше многих других. Что ж, раз она любит такие игры, кто, черт возьми, я такой, чтобы упрекать ее в этом? Официант принес мой стейк. Я не торопясь съел его, заплатил по счету, потом поймал взгляд Луи, кивнул, и он помахал мне в ответ.

У парня была железная память. Когда я подошел к нему, он тряхнул мою руку как завсегдатаю и хорошему приятелю. Я спросил его, удобно ли будет зайти к Венди в гримерную. Он сказал, что да, конечно, и показал вход за кулисы. Я нашел дверь с буквами «ВМ» и распахнул ее.

Мне следовало сначала постучать.