Дом одинокого молодого человека : Французские писатели о молодежи

Жан-Пьер Энар СМЕРТЬ ПОД ФАНФАРЫ

Моя дорогая Жозетта!

Вот я и в Сольнуа. Мы даже представить себе не могли, до чего это унылое место. Единственная улочка, окаймленная платанами, да белые и серые домишки.

В кафе, оно же табачная лавка и бар, местные мужчины — до чего же толсты эти фермеры! — не прекращая шумных разговоров, накачивают себя спиртным. Темы для беседы: погода, всегда дождливая, коровы и романы жены мясника. Оказывается, она спит с учителем начальной школы. Ее муж совсем безутешен и стал хуже забивать скотину. Это отражается на качестве мяса, так что хозяйки отправляются за покупками к его конкуренту в соседнее селение, что, разумеется, оскорбительно для Сольнуа. Поговаривают даже о том, чтобы составить петицию с просьбой перевести куда-нибудь учителя.

Зато помещение почты, наоборот, очень приятное, оно представляет собой одну-единственную комнату с розовыми стенами, в глубине — громоздкая, чадящая печь, точь-в-точь как на старых картинках. Почтальон уже с самого утра нетвердо стоит на ногах, но славный малый. В первый же вечер он пригласил меня к себе поужинать. Его жена и восемь человек детей без умолку расспрашивали меня о городе. Представляешь, они никогда не выезжали дальше Бленвиля, их супрефектуры. И даже не знают, что такое закусочные быстрого обслуживания, где мы объедаемся такими вкусными молочными коктейлями.

Милая моя Жозетта!

Мне здесь уже скучно без тебя. Чмокни за меня всю нашу компанию, да не забудь и этого бандита, крошку Луи. Тебя же целую крепче всех.

Алин.

Моя Жозетта!

Идет дождь. На почте словно все вымерло. Хоть бы пришел кто-нибудь позвонить или телеграмму послать. На душе кошки скребут.

Ох, берегись любви! Видишь, до чего я дошла. А все из-за какого-то типа, который не так уж хорош. Из-за этого Роже, с его джинсовой рубахой и мокасинами… Здесь, в Сольнуа, мужчины носят ботинки на каучуковой подошве. Я сбежала не только от него, хотя, конечно, он неважно ко мне относился, но и просто из города, подальше от соблазнов. И чего же добилась своим отъездом? Заживо погребена в глуши.

Обнимаю тебя крепко-накрепко.

Твоя безутешная Алин.

Жозетта!

Ивонна написала мне, что ты встречаешься с Роже. Хочу предупредить тебя как подруга: берегись.

Мне больше нечего добавить.

Целую. Алин.

Любимая моя Жозетта!

Твое письмо меня успокоило. Значит, эта чумовая Ивонна случайно видела вас вместе. Конечно, такая верная подруга, как ты, не стала бы связываться с мерзавцем вроде Роже.

У нас здесь тоже происходят кое-какие события, не слишком важные, но все-таки. Господин Верну, наш почтальон, на днях застал меня на почте в слезах. Моя зеленая папка для бумаг даже вся промокла. Он очень расстроился и сказал мне: «Ну, милая Алин, нельзя же все время быть одной. Надо вас как-то развлечь. Пойдемте-ка на репетицию нашего духового оркестра. Там вы найдете себе друзей».

Я ответила ему, что не умею играть ни на одном музыкальном инструменте. «А мы? — воскликнул он. — Это же сплошной хохот, а не игра!»

Итак, вчера вечером мы с ним отправились на репетицию духового оркестра Сольнуа. Так как я ничего не смыслю в сольфеджио, меня поставили к барабану. Есть лишь одна проблема: я должна сама себе сшить форму. Тебе-то хорошо известны мои способности в этой области. Ну да ладно! Верну обещал, что его жена мне поможет.

Горячо целую, Алин.

Жозетта, Жозетта!

У него голубые глаза и светлые волосы, а одна прядь падает на лоб. Его зовут Ален. Ален и Алин, правда, прелестно? Но это, наверно, сон. Нет, лучше расскажу тебе все по порядку.

Он играет на трубе. Я, конечно, сразу его приметила: высокий, стройный, подтянутый — нечто среднее между Аленом Делоном и певцом Дейвом. Сама знаешь, такие как раз в моем вкусе, и, главное, — не мужлан, как все остальные здесь.

Он тоже обратил на меня внимание, я точно видела. Не сводил с меня глаз и краснел, когда наши взгляды встречались, — тут уж я постаралась. Это ему очень идет.

Вчера было то же самое. Он специально пристроился рядом со мной. А я как раз еще меньше чувствовала ритм, чем обычно, и Лоран Руньяк, это наш дирижер, делал мне несколько замечаний. Ален любезно предложил дать мне несколько уроков и после репетиции проводил меня до дома. Боже, какая чудесная была ночь, как сверкали звезды на бледном небе! И как обволакивала нас таинственная тишина полей. Мы были одни во всем мире!

Ну, я кончаю. Он зайдет за мной, сегодня первый урок, и надо привести себя в порядок…

Целую от всего сердца,

Алин.

Милая моя Жозетта!

Роже пригласил тебя в кино?.. Это же замечательно! Иди, пожалуйста, почему бы и нет. Только не слишком — то привязывайся к нему. Он может причинить тебе столько же горя, сколько и мне, а этого и врагу не пожелаешь, не то что лучшей подруге.

Что касается меня, должна тебе признаться, что я ВЛЮБИЛАСЬ. Просто с ума схожу по его голубым глазам и этой светлой пряди на лбу! А какие у него руки! Сильные, привычные к тяжелой работе. Сразу видно, что это не хлюпик Роже, лицемер городской.

У меня теперь есть своя форма. А когда мы играем вместе в оркестре, — он на трубе, а я на барабане, — наши сердца бьются в унисон, я это чувствую. Ты знаешь, он еще не признался мне в любви, но я думаю, не будет долго тянуть. Я просто сгораю от нетерпения. Кидаюсь тебе на шею.

Алин.

Все в порядке, Жозетта!

Наконец-то! Он сжал меня в объятиях, и наши губы встретились в долгом нежном поцелуе. Я не противилась. Вместо того чтобы чинно довести до дома, он взял меня за талию и отвел в рощу, ту, что начинается сразу за Сольнуа.

Мы шли так, нежно обнявшись, поминутно останавливаясь, чтобы броситься друг другу в объятия с пылкими поцелуями.

Ален провел меня сквозь высокие деревья на поляну, похожую на большую зеленую комнату. Мы легли на ковер из травы и цветов. И тут я испытала первый укол ревности: сколько раз приходил он сюда с другими? Но новый поцелуй сразу же заглушил во мне это низменное чувство.

Не хочу сглазить, только знаешь, Жозетта, так хорошо мне еще никогда не было, а ведь мне трудно угодить.

Мы расстались на заре. Я предложила Алену зайти ко мне, по он не захотел. Я не настаивала: он выглядел очень грустным.

Жозетта, это и есть счастье! Счастье, от которого хочется петь во весь голос, на всю почту.

Здесь посетительница ждет, пока я допишу письмо. У нее грязная голова, а на левой щеке бородавка.

Ну ладно, обнимаю крепко-крепко.

Алин.

Моя обожаемая Жозетта!

Сольнуа кипит. Вчера мясник хотел убить жену! Он бегал за ней по всей лавке с ножом в руке. Пожарники просто на ушах стояли, пытаясь его разоружить. И впереди всех, конечно, был мой Ален. Я боялась, как бы это животное его не ранило, но Ален так же силен, как и храбр.

Короче, этой ночью жена мясника сбежала с учителем. В результате сегодня утром школа, а заодно и мясная лавка оказались закрыты.

Дети носятся по улице, а хозяйки идут за провизией в соседнюю деревню.

Ну а я просто купаюсь в своем негаданном счастье. Мы встречаемся каждую ночь в той же роще, и мне даже стыдно, что я так счастлива, когда вокруг столько катастроф.

Но такова любовь, ничего не поделаешь.

Тысяча поцелуев. Привет Роже.

Алин.

Жозетта!

Мясник безутешен. Кажется, его жена, кроме учителя, прихватила еще и кассу!

Быстренько тебя обнимаю.

Алин.

Жозетта, милая моя подружка!

Это очень печально — то, что ты сообщила мне о нашем маленьком бандите Луи. Умереть вот так, под колесами автобуса, в двадцать лет! С другой стороны, может, так оно и лучше. С его физиономией у него совсем не было шансов найти родственную душу. Ведь все девчонки смеялись над ним, даже мы с тобой, хотя теперь и оплакиваем его. Без любви жизнь — ничто.

Теперь-то, когда любовь переполняет меня, я это особенно понимаю. Сейчас весна, и природа поет вместе с нами. Я такая счастливая, что даже Верну мне как-то заметил: «Так-так, мадемуазель Алин, можно сказать, воздух Сольнуа пошел вам на пользу!» Я глупо покраснела, а он добавил: «Хотя, вероятно, есть и другие мотивы… Мотивы духового оркестра». В ответ он получил такой мрачный взгляд, что поспешил убраться без лишних слов.

И все же мне не дает покоя одна мысль. Почему на людях Ален словно сторонится меня, а наедине он так нежен? И почему мы видимся только ночью в роще. Ведь я гораздо красивее всех девушек в Сольнуа; не может же он стыдиться меня.

Целую тебя и Роже.

Алин.

Жозетта, моя Жозетта!

Вот уже два дня подряд я реву, не переставая. Мои глаза уже совсем опухли и покраснели, голос сел, а в голове звенит.

Ален, мой Ален — женат! На другой! На какой-то тридцатипятилетней старухе, и у них четверо детей. Я люблю отца семейства!

Он сообщил мне все это в одну из последних ночей и сам заплакал. Потому что любит-то он меня! Я в этом не сомневаюсь. Но у него есть обязательства перед своими, и он не может их бросить даже ради меня. Я понимаю его благородные чувства, они делают ему честь, но это лишь усиливает мою любовь. Невыносимо! Единственный раз, когда я люблю и меня любят, наша любовь невозможна. Мне опять везет.

Я знаю, как быть. Расстаться с ним — даже думать не хочу. Мы слишком дороги друг другу. Но деревня уже полна слухами, он сам сказал мне об этом. Его жена страдает, а дети сердиты на него за то, что мама плачет. Господи, лучше было бы умереть и никогда его не знать!

Хоть ты-то следи хорошенько за своим Роже. Сохрани его! Он ничуть не хуже любого другого, если к нему хорошенько присмотреться. И к тому же холост.

Помоги мне, посоветуй мне что-нибудь.

Твоя Алин.

Жозетта, моя единственная подруга!

Сегодня утром в деревне состоялся наш праздник. Мы маршировали в форме, через весь Сольнуа, — Ален и я рядом. Мы играли вместе, и все жители Сольнуа сбежались посмотреть, как мы шли в ногу, жили одним ритмом. Каждый, глядя на нас, читал нашу любовь, словно по большой, открытой для всех книге. Это было жутко и упоительно.

Мы прошли мимо лавки мясника, мимо школы. Они по-прежнему закрыты. И хотя мясник, стоявший в оцепенении перед своей пустой лавкой, вызывает у меня некоторую жалость, теперь мне ближе его жена. Но для нас бегство не выход. Об этом нет и речи, Ален мне это еще вчера сказал, когда мы приходили в себя: такого наслаждения, как в эту ночь, мы еще никогда не испытывали.

Он рассказал мне о Соланж — это его жена. Ужасно некрасивое имя, правда? В конце концов, он-то ни в чем не виноват. Говорил, что ему стыдно обманывать мать своих детей, что он никогда не оставит их одних. «Я им слишком нужен и скорей умру, чем брошу их». Я тоже предпочла бы умереть, чем потерять его.

Целую Роже, тебя и будущего маленького.

Алин.

Жозетта!

Не надо приезжать с Роже в воскресенье. Жизнь и так невыносима для проклятых любовников. Ален пытается найти какой-нибудь выход. Я ему полностью доверяю и последую за ним всюду.

Целую. Алин.

Мой Роже, моя милая Жозетта!

Когда вы прочтете это письмо, нас уже не будет в живых.

Да, мы вместе решили расстаться с такой невыносимой жизнью. Раз наша любовь не имеет права на существование в этом мире, может быть, она расцветет в ином, лучшем. По меньшей мере, смерть соединит нас навеки.

Вы единственные мои друзья, единственные, кому мы можем довериться. Вот наше последнее желание: мы хотим, чтобы нас похоронили бок о бок, на кладбище Сольнуа. Пусть нас оденут в форму оркестра. Музыка нас сблизила, музыка соединила, так пускай же она будет нашим вечным счастьем.

Мои бедные друзья, оплакивайте Алин и Алепа.

Будьте счастливы, хоть иногда вспоминайте нас.

Алин.