Дорога в небеса

Глава 19

— Как ты, Лин? — голос мужа вырвал меня из омута мыслей.

Я слабо улыбнулась в ответ:

— Мне страшно. Всего седмица, и мы наконец встанем лицом к лицу с нашими врагами…

Он вздохнул и привлек меня к себе, целуя в макушку. Я с радостью отдалась во власть сильных рук любимого, чувствуя, как тревоги и страхи отступают хоть ненадолго.

Прошло почти восемь месяцев с того момента, как мы покинули Шарэррах. Восемь месяцев, наполненных спорами до хрипоты, встречами и разговорами, магическими изысканиями и боями — прорывы участились, так что звезда не могла остаться в стороне. Откинувшись на грудь Кэла, я вспоминала…

В Тар-Каэр мы вернулись за седмицу до начала нового учебного года, и это была последняя спокойная седмица. Мы провели ее в кругу друзей и семьи, а второго гроздня состоялось первое совещание в Академии. Демонстрация заклинания из дневника Шэра вызвала у собранных ректором магов шок. Как оказалось, схема действовала одурманивающе на всех без исключения, а моя смутная надежда на то, что маги Смерти смогут быстро разобраться в ней, пошла прахом сразу же, как только магистр Неван, преподаватель магии Смерти, развел руками и сказал, что ничего подобного никогда не видел. Словом, кавалерийский наскок не удался, и началась тяжелая и кропотливая работа: схему пытались разделить на части, чтобы понять, каким образом работает каждая часть и соответственно как это уничтожить. После пары таких заседаний я сбежала оттуда, заявив Кэлу, что училась на боевого мага, а не на дипломата, и не собираюсь заниматься примирением магов. А если учесть, что каждый из них держался за свою теорию с упорством бульдога и считал себя единственным и неповторимым, становилось понятно, почему мне так хотелось по-драконьи рявкнуть на них. В результате курировать исследования поручили Раяну, как единственному из магистров, кому я могла позволить прикасаться к дневнику Шэра.

Попутно началось производство амулетов защиты от магии Туманных гор, а их нужно было немало, ведь в горы планировался поход силами более чем сотни магов и стольких же драконов. Сам же амулет, продемонстрированный Лартом на первом совещании, вызвал восхищенно-завистливый вздох ректора и декана факультета артефакторики. Ну а после того, как Ларт показал артефакт дальней связи, к нему и вовсе обратились с предложением прочитать в Академии курс лекций, пообещав прямо-таки баснословный гонорар.

На восемь месяцев королевство лишилось практически всех артефакторов, которые работали над амулетами, да и алхимиков тоже. Как оказалось, заготовкой для амулета служило особым образом обработанное, так называемое алхимическое серебро. Студентов обоих факультетов тоже привлекли к этой работе, правда, им доверяли только простейшие и рутинные действия.

Через два месяца после нашего возвращения практически одновременно произошло два события. Во-первых, в Академию прибыли пятеро Темных эльфов — самых сильных магов Смерти из всех обитателей Картаэля. И хоть я помнила, что в Аллирэне две ветви эльфов ничем не отличались внешне, всё равно было непривычно понимать, что передо мной не обитатели Эллориэсэля. Гораздо больше они отличались от Светлых поведением: хотя они тоже приносили своему Владыке клятву, к каллэ’риэ Темные относились с опасливым уважением, и были вежливы и обходительны с магами-людьми. Так что конфликта между Лартом и новоприбывшими, которого я втайне опасалась, не состоялось, более того, они вполне плодотворно сотрудничали. Ну а Кэл сталкивался с ними редко, и встречи в основном ограничивались раскланиванием в коридорах Академии.

Второе событие было чисто радостным: у Тирриана и Леары родился ребенок. Во время родов Леары я была рядом: как сказала сама королева, она хочет, чтобы в такой момент с ней была подруга. Так что я одной из первых увидела и маленького принца Эртина, и то, каким счастьем осветилось лицо Тирриана, впервые взявшего на руки своего сына.

Примерно через три седмицы после прибытия картаэльцев одному из них, тару Анориэну, наконец удалось ухватить логику в построении схемы, и после этого расшифровка пошла полным ходом. А еще он оказался на удивление открыт новым идеям, поэтому мой вопрос о том, можно ли при помощи магии Смерти создать систему раннего предупреждения прорывов, воспринял с интересом, а не предубеждением, как местные маги. Как я поняла, это оказалось для него вызовом, так что он выказал желание побывать хоть в одной точке прорыва. Мы вызвались его сопровождать, благо по приказу тара Ариэша в Тар-Каэре теперь постоянно дежурила шестерка молодых драконов. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло: тар Анориэн сразу заметил напряжение магических сил и его постепенное нарастание. Ну а после отражения атаки тварей, что состоялась через сутки после нашего прибытия, он и вовсе сказал, что знает, как создать сигнальный амулет. В результате на три седмицы они с Лартом выпали из жизни — Ларт и вовсе, как мне жаловалась Талли, появлялся дома только чтобы поспать. Итогом их работы стала небольшая серебряная пластинка, которая начинала менять цвет примерно за сутки до прорыва. И это было победой: боевиков катастрофически не хватало, а обычных воинов и вовсе убрали от проходов сразу же, как поняли влияние каждой новой жертвы на силу атаки. В результате наша звезда — Сигни присоединилась к нам через два месяца после свадьбы — стала чем-то вроде «Скорой магической помощи»: обнаружив изменение цвета пластинки, маги сообщали об этом ректору через артефакт связи, и мы тут же вылетали… Впрочем, и это не спасало, мы не могли разорваться, а прорывы шли с невероятной интенсивностью. Практически каждую седмицу в битвах с тварями мы теряли боевиков, и каждый раз я с замиранием сердца спрашивала о павших, страшась услышать имена тех, кто за годы учебы стал мне друзьями. Правда, пока Боги миловали…

И вот наконец все было готово: маги Смерти разобрались, как уничтожить заклинание, хотя тар Анориэн и сказал мне, что в нем остался элемент, которого он не понимает, амулеты защиты готовы, боевики и целители собрались в Тар-Каэре, через пару дней должны прилететь драконы. К сожалению, разведка, которую предприняли Лар и Раян, не дала практически ничего. Выяснилось, что помимо сводящей с ума магии Туманные горы накрывает невероятно сложный магический купол, при его применении точно применялся Воздух и Огонь, а судя по тому, как изменил цвет амулет-индикатор — и магия Смерти тоже. Фактически нашлось лишь одно место, где этот купол был преодолим: что-то вроде узкого, метров пятнадцать, коридора со стороны Картаэля. Друзья не решились соваться туда в одиночку, уж слишком это было похоже на ловушку. Ну что ж, даже если это мышеловка, в этот раз в нее попадется не мышка, а дракон!

Я вздохнула и посмотрела на Кэла. Он тут же отреагировал:

— Что ты задумала, Лин? Я очень хорошо знаю это выражение лица!

— Знаешь, это может прозвучать странно, но я хочу попрощаться. Со всеми, кто сыграл важную роль в моей жизни. С родителями Рейна и Мэли, Тиррианом и Леарой, учителем Ларгом и Биртом, с Фралией и Салией…

— Ты говоришь так, словно не ожидаешь вернуться, — на его лицо легла тень.

— Знаешь, в моем прежнем мире говорилось, что мы никогда не возвращаемся — всегда возвращается кто-то другой, — невесело улыбнулась я, погладив его по щеке, — но ты же понимаешь, что мы можем там погибнуть?

— Понимаю, — помрачнел он, — и больше всего хочу оставить тебя дома, хоть и понимаю, что это невозможно, ведь именно ты ведешь нас за собой. Да-да, и не спорь, милая, — он сильнее прижал меня к себе, — именно ты вдохновила нас на этот поход. А относительно твоего желания… Да, я понимаю его. Только одну я тебя никуда не отпущу!

— Я надеялась, что ты так скажешь, — с любовью улыбнулась я мужу.

Следующие несколько дней я наносила визиты. Было радостно видеть улыбки тех, кто стал мне дорог за эти годы, и страшно никогда больше не увидеть их. Последними в списке оказались Фралия и Салия, которая очень долго не хотела меня отпускать, так что матери даже пришлось сделать ей замечание:

— Салия, им пора идти, отпусти уже ее.

— Сейчас, я просто хочу Лин кое-что по секрету сказать, можно?

Я улыбнулась Фралии и кивнула. Та вздохнула:

— Ладно уж, егоза. Пойдемте, тар Кэлларион, оставим их посекретничать.

Когда они вышли, я притянула девочку к себе и спросила:

— Ну, рассказывай!

— А к нам Лан приходил, попрощаться. И сказал, что я для него как маленькое солнышко, вот!

— Ты и правда как солнышко, — улыбнулась я ей, — с тобой всегда тепло. И я рада, что Лан это понимает.

— Он хороший, — мечтательно заявила Салия, — я по нему скучать буду. И по тебе, сильно-сильно!

— А я по тебе. А теперь мне пора, — ответила я, поднимаясь.

Салия кивнула и протянула мне руку:

— Я тебя провожу.

Мы сделали несколько шагов к двери, и вдруг она застыла. Я оглянулась и невольно отшатнулась: лицо девочки стремительно утрачивало краски, становясь мраморной маской. А потом она поглядела на меня в упор, и я почувствовала, как страх змеей вползает в сердце. Голубые глаза стремительно выцветали, становясь провалами в бездну, а потом губы шевельнулись. Гулкий, странный голос заставил меня задрожать:

— Помни то, что услышишь, и молчи об этом. В минуту отчаянья поверь голосам мертвых…

Я отступила на шаг назад, с ужасом понимая, что только что услышала пророчество, причем очень мрачное. Салия встряхнула головой и посмотрела на меня удивленно:

— Лин, ты чего?

— Ничего, солнышко, просто споткнулась, — с трудом улыбнулась я.

Умение держать лицо здорово помогло мне в этот момент, не дав ни Салии, ни Фралии заметить того, что у меня на душе. Кэл молчал, пока мы не вышли на улицу, а потом тихо спросил:

— Любимая, что случилось? Ты боишься, я чувствую!

— Пророчество, о котором мне запретили говорить. Пророчество-совет, — тихо ответила я, — Кэл, это было настолько жутко!

— Боги, родная моя, за что нам все это? — горько спросил Кэл. — Ззнаешь, о чем я мечтаю? Разобраться с тем, что творится в этих трижды проклятых горах и увезти тебя в долину, построить дом и жить вдали от всех, кто пытается использовать нас в своих интересах.

Я вздохнула:

— И родить детей. Двоих, а лучше троих… Увы, сейчас у нас впереди бой…

И вот наконец настал день нашего отправления. Вчера нам пришлось выдержать настоящее сражение с Талли, которая настаивала на том, чтобы ее включили в состав экспедиции. Аргументы, что из целителей с нами идут только мужчины она слышать не желала, остановили ее только слова Кэла:

— Мама, я и без того буду сходить с ума от страха за Лин, хотя она сильный маг и драконица! А ты предлагаешь мне еще и за тебя бояться?

— Милая, дети правы, — взял руку Талли Ларт, — и ты, и я были бы им лишь обузой.

Талли отвернулась, ее глаза наполнились слезами, и тут я не выдержала:

— Талли, пожалуйста! Мне и без того страшно, и нужна ваша поддержка!

Она охнула и виновато посмотрела на меня:

— Девочка моя, прости меня, глупую!

Кэл дотронулся до моей руки:

— Лин, ты что? Замерла как статуя, на душе горечь…

— Вспомнила вчерашний день. Ну что, все готовы? — повернулась я к подошедшим к нам Эрвейну и Раяну.

— Да. Летим?

— Стойте! Раян, Эрв, простите что спрашиваю… Но вы уверены во всех, кто идет с нами?

— Маги Духа проверили всех, предателей здесь нет, — утвердительно кивнул Раян.

— Тогда летим, — ответила я и сменила ипостась. Нам предстоял длинный путь: эту ночь мы проведем в Адарии, следующую — в Картаэле, а утром третьего дня начнется штурм Туманных гор…