Дорога в никуда (СИ)

ГЛАВА 20

Маринка как заново родилась, улыбка не сходила с лица, все спорилось, и не замечала она хитрых переглядов мальчишек. У неё зашкаливало настроение:

— Наконец-то все её любимые люди и собаки — рядом! — подумала она и споткнулась на своих мыслях. — Любимые? — а потом отмахнулась. — На самом деле, все, нужные ей — рядом.

С шумом и гамом собрались ехать в деревню, Мик довольно спокойно перенес процедуру надевания сбруи и поездку в автобусе — его любимые Демид и Маринка были рядом. Зато в деревне — вот, где ему сразу была позволена свобода. Местные собаки не рисковали даже близко подбегать, облаивали из-за заборов, а он откровенно игнорировал каких-то там… мелких.

Как радовалась и сияла Шухрона — не слушая возражений, что никто не проголодался, усадила всех за накрытый стол. А уж разгвор с Демидом на родном языке…

— Самая лючшая подарка!

Мальчишки утащили Демида и собаку на улицу — показать деревню. Пошли на наконец-то замерзшую речку, покатались на картонках с раскатанной горки, домой явились поздно, краснощекие, вывалянные в снегу и довольнешенькие.

— Ну как, гость, тебе наша деревня?

— Иваныч, как ребята говорят — клево! Я как пацан с ними кувыркался, почти в детство попал!

— И как это, Вы, Демид Владимирович, решились со своей верхотуры спуститься? — съехидничала Маринка.

— Да вон, деятель, замучил! — кивнул Демид на Мика. — Я только прилетел, он порадовался, а сам все на дверь смотрит.

Сказал: — Уехала твоя Маринка!

— Видела бы ты его морду! Горе вселенское! Спит только на твоем топчане, морду на твой халат облезлый положит и вздыхает, как человек. И достал меня, а уж когда спросил:

— Ну что, бродяга, к Маринке поедем?

Надо было видеть… халат в зубы и к двери рванул.

Ну не скажет же Демид, что мальчишки очень просили его приехать, растормошить Маринку. Да и сам он, крепко подумав, представил одинокий Новый год… вот и решился. Тем более, собакин, понимая, что от его поведения много зависит — вел себя безукоризненно. Демид переживал, как он поведет себя на прививках, в аэропорту — никаких проблем! Все это он с юмором рассказывал сейчас. А Маринка и Мик наслаждались общением.

— Вот, пожалуйста, посмотрите на этого ловеласа. Ему и хозяин абсолютно сейчас не нужен, будь он мужиком, Маринка не отвертелась бы от его приставаний!

Третьего Маринке надо было на работу, с какой неохотой она собиралась уезжать.

— Демид, ты только быстро не уезжай, там, небось, снегу навалило, не пролезете к себе, может, ближе к весне, а?

— Посмотрим, как надоедим, так и отправимся!

Деятельная натура Демида тут же нашла для себя занятия. Он ловко поменял все краны, подрегулировал АОГВ, включать которое Шура боялась и упорно топила печку. За пару дней утеплил сарай, здесь обожаемая и набалованная коза ждала прибавления. Прикинул что-то про себя, присоветовал Коле сделать стационарную теплицу и не заморачиваться натягиванием пленки каждый год.

— Да где же столько рам взять? — почесал макушку Коля.

— Иваныч, я один день в городе был — видел из окна у Костаревых — возле соседнего подъезда рамы стояли, народ меняет окна на пластиковые. Больше чем уверен — может, не сейчас, к весне и летом, рам можно насобирать на пару теплиц, воду провести и никаких проблем.

— Эх, Демид, жаль что зима сейчас, а то бы я тебя и озадачил этими всеми делами.

Коля в открытую не говорил, про остаться, но у всех четверых — мальчишек, деда и Шухроны, это сильно так подразумевалось…

— Маринка все время твою баньку вспоминает и особенно печку — с восхищением.

— Печку я, можно сказать, по кирпичику выкладывал, она на самом деле — мое лучшее творение.

Мальчишек не надо было подталкивать к Демиду, они целый день не отлипали от него. Видно было, что он общается с ними с удовольствием — тут как раз был такой случай, когда все пояснялось и делалось на личном примере. Петька стругал рубанком дощечки, Валик пилил, сверлил, и втроем они сделали замечательные полки в коридоре и кладовке, Коля собирался покупать, а Демид только посмеялся над ним:

— Они же из ДСП, долго не прослужат, а дерево — оно дерево.

Каникулы заканчивались, и Коля решил помудрить слегка — в последний день заохал, схватился за спину, натерся вонючей мазью и дождался-таки:

— Дед, ты отлежись, приедешь потом, вон, на улице ветрище какой, застудишься ещё больше. Говорили тебе — не выскакивай раздетым!! — бурчал Валик.

— Да, дал я маху! — сокрушался Коля. — Отпустит чуток, и приеду, вы там, это…

— Дед, ну с нами же дядь Демид будет! И уроки с ним сделаем, не переживай!

Маринка утром уходила вместе с пацанами, а Демид не спеша приглядывался, что и как подделать в квартире. Побывал на стройрынке, присмотрелся к материалам и ценам, в выходные вместе с мальчишками добавили полок в их комнате, чтобы всякие ракетки, коньки, шлемы, спортивные снаряды не валялись в коробке, а были всегда на определенном месте.

— Ух ты, у нас места сколько освободилось! Дядь Демид, а давай ещё что-нибудь придумаем?

— Придумаем, — улыбнулся Демид, поездили по мебельным, подобрали подходящий по цвету небольшой стол, угловые полки, прикупили, болты, скобы. Опять же все втроем присоединили новый стол к имеющемуся уже компьютерному, в угол повесили полки, и получился у них приличный уголок для занятий. Сидеть стало удобно обоим, а Маринка или дед, могли, не мешая, сидеть сбоку во время приготовления домашних заданий.

— Руки золотые у мужика!! — восхищался Коля.

Маринка как-то быстро привыкла, что дома её ждут два дорогих — с радостью гуляла после работы с Миком и все осознаннее понимала — уедут они, и она опять останется в пустоте. Не совсем, конечно — есть сыны, отец, но вот тепла, что дают ей мужчина и пес… не станет.

Демид как-то за пару недель стал очень нужным для всех, мальчишки постоянно атаковали его вопросами, он толково и доходчиво пояснял им все, что знал. Если же не знал — все втроем лазили по инету, искали ответы, спорили, смеялись, дурачились.

Маринка опасалась, что Коля будет злиться — наоборот, дед только посмеивался, а ей сказал:

— Пацаны подрастают, им мужик нужнее становится, чем мамка.

Маринка со страхом ждала, что Демиду наскучит это многолюдье, и рванет он к себе в горы. Пока вроде не собирался уезжать, но вот в пятницу вечером, когда уже собрались в деревню, позвонила сестра Демида, сказала, что слегла мать.

— Завтра выезжаю! — коротко сказал он.

Огорчились все, особенно ребята.

— Ничего не поделаешь, мамуля старенькая, надо ехать, застать живой.

Коля, что-то смекнув, сказал:

— Ладно, мы поехали, Шурка там волнуется, а ты проводи его завтра!

Расстроенная Маринка попросила:

— Может, ты Мика пока оставишь здесь? Что его мучить по поездам?

— Не, Марин, я, скорее всего, оттуда домой рвану, весна наступает, дома дел, сама знаешь — полно.

— Понятно! — сникла Маринка.

Демид пошел собрать свои вещи, а Маринка, мотаясь взад вперед по кухне, как-то враз решилась:

— Тянет тебя, Маринка, к нему! Кто знает, может, больше и не суждено вот так, рядом побыть. — И решилась: — Будь что будет! Демид, он меня точно не обидит и боли не причинит.

Вздохнула глубоко, перекрестилась три раза и пошла в комнату, где Демид закрывал свою собранную сумку. Подошла и, как в холодную воду с обрыва шагнула — обняла его со спины.

— Марин? — замер Демид. — Марин? — хотел расцепить её руки, но она, наоборот, вцепилась в него.

— Пожалуйста, не отталкивай меня, я просто хочу почувствовать себя один раз женщиной. Боюсь, очень боюсь, но с тобой — ты… ты знаешь меня как облупленную. Это мне надо, я точно знаю, что кроме тебя не смогу ни с кем… даже дружеские обнимашки не преношу. А с тобой — ну, не знаю я, как это объяснить!! Ты завтра уедешь и, кто знает, может, только скайп и останется? А так я буду смаковать эти мгновения… и… и жить смогу.

— Но почему ты так уверена?? Ты молодая — все впереди? — Демид осторожно поглаживал её судорожно сцепленные на его животе руки. — Марина, я боюсь, я же помню, какая ты была там, у нас.

— Демид, я только тебе верю, прошу тебя, подари мне…

— А если разочаруешься сильно-сильно? Я ведь тоже долгонько не практиковался, — усмехнулся Демид.

— Я просто хочу погреться возле тебя! Знаешь, как давно хотела вот так к тебе прислониться.

— Да уж прямо?

— Да, как только приехал, еле удержалась на шее не повиснуть!

— Ох, Маринка, ты только потом меня не проклинай!! Я так боюсь, зная, через что ты прошла!!

— Это все там осталось, я же не стану тебя принуждать типа: переспал — женись. Ну, не знаю я, как тебе сказать правильнее!! Я даже представить не могу, осталось ли во мне что-то от женщины?? Нет, не от той дуры, что была, а доступны ли мне какие-то эмоции, чувства?? — бормотала Маринка, уткнувшись ему в спину.

— Ну что! — Демид замолчал, Маринка задержала дыхание, боясь его отказа. — Я не железный, ты так прижимаешься, что не откликнуться никак. — Он расцепил её руки, повернулся к ней, а она уткнулась пылающим лицом ему в грудь.

— Я тоже боюсь, будем бояться вместе?

— Да! — радостно вздохнула Маринка.

Демид, этот чуткий мужчина, никуда не торопился, понимая, что при малейшем неосторожном движении она опять зажмется, очень бережно и нежно обнимал её, потихоньку целовал, сразу же предупредив:

— Не зажимайся!! Если что не так — тут же говори, я не хочу ледяную статую обнимать!!

Маринка со смущением, сначала стыдливо краснея, просто прижималась к нему, потом понемногу осмелела — ей так оказывается нравится трогать, гладить этого невероятно притягательного мужчину!! А он и не пытался взять инициативу в свои руки:

— Спешить некуда, вся ночь впереди!

Маринка смелела, просунула руки ему под футболку, стало неудобно, потянула её вверх, он шепнул:

— Поровну, я верх, ты верх — снимаем.

— Демид, все тебе шуточки!!

Он легонько поцеловал её, а ей так захотелось настоящего поцелуя — она молча потянулась к его губам. Умница Демид понял без слов… целовались долго и нежно, Маринка уже и не замечала, где бывают его руки, где её. Ей было… необычно. Даже в то время, что было ДО… да, были неплохие партнеры, но Демид, он просто покорял её, на самом деле обращаясь с ней бережно-бережно. Она плавилась от его прикосновений, сама начала восторженно отвечать ему, и сама же удивилась, когда у неё со всхлипом врывалось:

— Не могу больше!

— Что, Марина, не можешь?

— Не могу больше терпеть, хочу тебя!!

Для Демида эти слова стали самыми нужными — значит, полностью верит ему Маринка! И он постарался, первый раз, впрочем, вышел быстрым и у неё, и у него.

— Марин, я малость оконфузился, давненько не был с женщиной, но, прости, наверстаем.

А Маринка, довольная как кошка, просто промурлыкала:

— Не сомневаюсь!

И снова были шепот, звуки поцелуев и неторопливые движения Демида… Маринка сначала постанывала, потом ахала, затем кричала в голос:

— Дёёёмушшкаа!

Она смутно воспринимала всё — проваливалась на какие-то мгновения в сон, тут же испуганно просыпалась, зная, что вот-вот наступит утро, и её самый необходимый мужчина уедет. Теперь уже она сама старалась доставить ему как можно больше удовольствия, она упивалась его объятиями, прикосновениями, его неутомимостью, его таким обостренным чутьем — он быстрее её угадывал, что ей сейчас, в эту минуту, требуется. К утру она говорила хриплым-полусорванным голосом:

— Ох, Демушка, как много мы с тобой потеряли!!

— Нет!! — он чмокнул её в нос. — Полезь я тогда к тебе, ты бы меня возненавидела. Надо было все это пережить. А сейчас — все осознанно и… — он помолчал.

— И? — вопросила Маринка.

— Необыкновенно сладко, нежно и безумно! Встаем?

— Уже?

— Ну надо мыться, бриться!!

— Не отпущу!! — Маринка потянулась к нему. — Ну ещё с полчаса!!

И опять они растворялись друг в друге, но этот последний раз явственно отдавал горчинкой.

— Марин, в Москву я тебя не возьму!! Мы с тобой ночью совсем не спали, до автобуса и потом спать.

— А ты?

— А я в поезде — как завалюсь — и до Ставрополя на одном боку. Выпила ты из меня все соки! — нежно поцеловал её Демид.

Оба не касались ночи, понимая, что никакие слова не нужны.

Маринка мужественно сдержалась, на автостанции помахала ему рукой, дома долго рыдала, но слезы были такие очищающие. Как бы жизнь не повернула дальше, а вот такая безумно-волшебная ночь, она случается не часто, а у неё, при всей её любви к мужчинам, тогда, в той жизни, такого не было, даже под травкой. Было хорошо, да, но это хорошо не шло ни в какое сравнение с тем, что она испытала сегодня. И она точно знала — Демид думает так же.

Арсюшка закончил вторую четверть с одной четверкой — по русскому. Родной язык он знал больше как разговорный, папа Леша не был силен в правилах, учился-то в свое время, как он с гордостью маленький говорил — на твердую тройку. Первая четверть далась сложно, но дед Марк терпеливо и старательно объяснял внуку все? и дело пошло. Бабуля почти никогда не сидела с Арсюшкой за домашними заданиями — тут были владения деда. Марк признавался Лиде:

— Господи, Лидунь, я с этим мужичком до безумия люблю общаться. Он такой славный, Андрюха ещё крохотульку привезет, богатый я такой.

Крохотульке было девять месяцев, она сосредоточенно лезла к скайпу, интересно же — кто-то постоянно приговаривает ласковые словечки, а дотронуться до них — никак. Лешка должен был приехать после полугода с вахты, Андрей подгадывал к этому времени отпуск, в марте ждали обоих сыновей домой.

— Лидунь, квартирка мала становится! — поговаривал Марк. — Давай все-таки дом присматривать, небольшой, но чтобы у детей было по своей комнате, и у внуков тоже, конечно, со всеми удобствами-садом-огородом.

— Маркуша, мы не молодеем, а дом, он ухода требует постоянного.

— А дети, внук на что? Андрюшка дослуживает, по-любому приедет в родной город, да и Лешка у нас ещё не окольцованный… Я думаю — Андрюха по сертификату приобретет, эту — Лешке с внуком, сами в доме будем.

— Марк, но это стоит как чугунный мост!

— Не забывай, что в столице имеется жилье, размен сделаю — оставим однушку на, мало ли, черный день, сад твой продадим, и как раз все получится.

— Я подумаю! — никак не решалась Лида. Вроде так и правильнее, но… решила дождаться ребят, и всем вместе прикинуть, что и как.

Сыновья подгадали на Восьмое марта, сначала шестого явились сибиряки, бабуля и дед впали в умиление от нетвердо топающей малышки.

— Пошла, мам, вот неделю как, в десять с половиной, вся в тебя! — нацеловывая свою такую сейчас спокойную и счастливую мамку, приговаривал Андрей.

— Арсюш, иди, племяшка, я тебя потискаю!! Здорово, копия моя! — Он развел руки и Арсюшка вбежал в его объятия:

— Дядя Андрей, я так тебя ждал! Какой ты огромный, папа поменьше!!

— Папа твой всегда был меньше и слабее, я за него постоянно заступался! — пробормотал растроганный дядька.

Лида хлопотала возле его девчонок, а мужики сидели на кухне, вели разговоры.

— Все как в детстве, разговоры под торшером. Это я его углядел, магазин был электротовары напротив. Были тогда такие копилки-свинюшки, мы туда всякие деньги кидали — и монетки, и рубли бумажные, вот расколотили её, подсчитали, даже рубля три оставалось. Мамка пришла, у нас в углу — торшер стоит. Ругалась она, правда, вроде как на безделье истратили, а больше двадцати лет уже ему — прижился, уютно под ним. Я в командировке частенько себе представлял: вот вернусь — сяду на диванчик, к мамульке голову на плечо, и будем вести разговоры и чаи гонять.

— А папа тоже вспоминал какой-то торшер там, в Китае, теперь знаю.

Племяш забросал Андрея вопросами про армию, про всякие виды оружия, про солдатиков, про учебу. Бабуля с Катюшкой отправились мыть малышку, слышался заливистый смех ребенка и шлепанье ладошек по воде.

Лида вынесла розовенькую, завернутую в большое полотенце девчушку и сокрушенно сказала:

— Арсюшка — чистый Андрюха, внучка — натуральный Лешка по поведению, поменялись! — она показала свой мокрый халат.

— Родня, мам!

А братец приехал седьмого вечером, когда уже стемнело — открыл Арсюшка и радостно завопил:

— Папа, папа приехал!

Андрей как-то враз подобрался, зашедший в прихожку Лешка, сбросив с плеч рюкзак и оставив в коридоре чемодан, не говоря ни слова рванулся к брату! Так и стояли два Лидиных сыночка в прихожке — обнявшись, уперевшись лбами и молчали, и не было в эту минуту счастливее их.

— Бабуля, ты почему плачешь опять? — шепотом спросил внук.

— От радости, Арсюш, они же пятнадцать лет почти не виделись!

Уже спали девочки Андрея, а Лида и все мужики сидели на кухне.

Сыночки её — два здоровых лба сидели с двух сторон от мамки, оба положили головы ей на плечи, она чмокала в макушки то одного, то другого. А напротив сидели ещё три мужика и ревновали, как же, все обнимашки и целувки сегодня для сыночков. Потом самый ревнивый, сердито мявкая, полез ей на колени.

— Вот, ругается постоянно, то один безраздельно хозяйничал, а теперь полна горница людей, и женщина его нарасхват! — смеялась Лида.

Ушли спать мамка с Марком, Арсюшка давно сопел, возле него развалился кот, а сыновья все сидели на кухне, они почти не разговаривали, понемногу перебрасываясь словами, разговоры будут потом. Пока же они наслаждались тем, что вот он, братик — рядом, можно сколько угодно сидеть, смотреть в дорогое лицо и просто понимать — тот, кого безумно не хватало все эти долгие непростые годы — рядышком, и так здорово было говорить:

— Братик, а помнишь??