Дорогой читатель. Неавторизованная автобиография Ким Чен Ира

Президент Ким Ир Сен с гордостью усмехнулся. Затем он наклонился и тихо, чтобы слышал только я, произнес. "Мои товарищи - наши товарищи - говорили, что я обучил вас идти по тому пути, по которому шел я. Но они ошибаются. Именно твоя дорогая мать, героиня антияпонской войны Ким Чен Сук, заложила краеугольный камень этого дела. Заложить такой фундамент - величайший подвиг, который она совершила во имя революции. Помните ли вы, каким было ее самое большое желание?"

"Конечно, помню. Я должен был пойти по вашим стопам".

Он кивнул. "Я никогда не говорил тебе об этом, чтобы ты не подумал неправильно, но последнее, что она сказала своим товарищам по революции, было: "Пожалуйста, позаботьтесь о моем сыне, когда меня не станет, и помогите ему стать лидером, как и его отец". С тех пор я готовила вас в качестве своего преемника. Я мог бы сам назначить тебя в Комитет, но тогда тебя никогда не приняла бы партия, не говоря уже о народе. Их желание должно было совпасть с моим собственным. Теперь, исключительно благодаря вашей огромной работе, это так. Когда-нибудь, товарищ секретарь, вы станете моим преемником".

После этого президент смог официально оформить свое желание, объявив меня своим преемником по закону. В КНДР этот процесс сильно отличался от того, что было бы в западной стране. Большинство западных стран якобы управляются конституциями - анахроничными документами колониальных эпох, которые оправдывают кровавый экспансионизм и угнетение. Как следствие, думая, что все страны взаимозаменяемы и одинаковы, западные люди часто глупо анализируют конституцию КНДР, чтобы продемонстрировать то или иное. Но идеи чучхе позволяют каждой нации управлять по-своему. Палочка для еды - это не испорченная вилка, а другая форма приема пищи, подходящая для разных народов. Северная Корея руководствуется не нашей конституцией, а десятью великими принципами монолитной идеологической системы.

Десять великих принципов монолитной идеологической системы

1) Бороться всеми силами за то, чтобы окрасить все общество революционной идеологией Великого Вождя Ким Ир Сена.

2) Почитай Великого Вождя Ким Ир Сена с величайшей преданностью.

3) Вы не должны иметь никакой другой власти выше власти Великого Вождя Ким Ир Сена.

4) Принять революционную идеологию Великого Вождя Ким Ир Сена как свою веру и следовать указаниям Великого Вождя как своему делу.

5) Вы должны абсолютно и беспрекословно выполнять указания Великого Вождя Ким Ир Сена

6) Сплотить идеологию и волю партии в солидарности вокруг Великого Вождя Ким Ир Сена.

7) У Великого Вождя Ким Ир Сена учиться коммунистическому достоинству, методам революции и ориентированному на людей стилю работы.

8) Ценить политическую жизнь, которую даровал тебе Великий Вождь Ким Ир Сен, и преданно отплатить за доверие Великого Вождя высочайшей политической грамотностью и мастерством.

9) Устанавливать крепкую организационную дисциплину, чтобы вся партия, народ и вооруженные силы действовали в единстве под единым и единственным руководством Великого Вождя Ким Ир Сена.

10) Великие революционные свершения, начатые Великим Вождем Ким Ир Сеном, будут наследоваться и совершенствоваться поколением за поколением до конца.

Укрепившись на своем посту, я сразу же постарался осуществить изменения, чтобы отблагодарить Великого Руководителя за оказанное мне доверие. На мой взгляд, не может быть более великого торжества, более значимого национального праздника, чем день рождения Президента Ким Ир Сена. Конечно, у корейского народа было много памятных дней и юбилеев: День национального освобождения от японского империализма, дни основания Партии и Республики, Новый год и другие корейские праздники. Но день рождения Президента был самым важным, потому что он вернул нам утраченную страну и тем самым позволил народу наслаждаться всеми остальными праздниками.

В связи с этим я предложил "установить 15 апреля, день рождения Великого вождя революции товарища Ким Ир Сена, как самый большой праздник нации. С этого года мы должны каждый год отмечать его день рождения как поистине величайший юбилей нации и сделать традицией празднование 15 апреля". Члены партии полностью согласились со мной, и мое предложение было принято без колебаний.

1974 год станет первым годом, когда день рождения президента будет официально отмечаться как величайший национальный праздник. Поэтому я хотел, чтобы торжества прошли как можно лучше. Правда, ему исполнилось бы шестьдесят два года - традиционно не юбилейный год. Но ни один из его юбилеев не проходил в ликующей обстановке. В свой двадцатый день рождения он готовился к формированию антияпонских партизанских отрядов в Маньчжурии. В свой тридцатый день рождения он участвовал в партизанской кампании против Квантунской армии в густых лесах горы Пэкту. В свой сороковой день рождения он находился в оперативном отделе Верховного командования во время ожесточенной войны против империалистов США. Свой пятидесятый день рождения он встретил, давая на месте советы крестьянам в сельской местности. И хотя его статуя была открыта в день его шестидесятилетия, этот день все равно был горько-сладким, учитывая трагедию национального раскола.

Я знал, что новый Народный дворец культуры практически достроен и вот-вот будет открыт. Я подумал, что это подходящее место для проведения предстоящего мероприятия. В один из дней я осмотрел здание и был очень впечатлен его оснащением. Все оборудование было современным, а традиционная восьмиугольная крыша была просто прекрасна. Тот факт, что Народный дворец строился вдоль живописной реки Потонг, только добавил ему славы. Очевидно, что дворец будет намного больше и лучше оснащен, чем Большой театр Пхеньяна, который сам по себе является всемирно известным сооружением. Я решил, что это действительно будет идеальное место для празднования дня рождения президента.

Теперь мне предстояло выяснить, кто будет выступать. Мало того что они будут выступать перед президентом Ким Ир Сеном на его дне рождения, это будет инаугурационное представление во дворце. В Корее было много талантливых исполнителей, каждый из которых был лучше предыдущего и каждый был готов показать шоу всей своей жизни. Мой телефон не переставал звонить, когда все возможные артисты пытались убедить меня, почему именно они должны выйти на сцену в этот вечер. Разумеется, я был хорошо знаком с каждым из них, и принимать решение было мучительно. Как я могла выбрать?

И тут я вспомнил, что в этот вечер на родине должна выступать труппа корейцев, живущих в Японии. Кому же лучше выступать? Это будет символизировать растущий престиж Великого лидера за рубежом. Их выступление должно было напомнить о его величайших достижениях в прошлом и вскользь коснуться проблемы разрозненной корейской нации. Когда я обратился к труппе, они были вне себя от счастья. За всю свою карьеру они никогда не удостаивались более высокой чести, даже если бы дожили до ста лет.

С этого момента я постоянно ходил в Народный дворец, чтобы подготовиться к важному дню. Я давал советы по расположению театральных микрофонов и громкости музыки. Я следил за тем, чтобы температура и влажность поддерживались на оптимальном уровне. Я даже посоветовал рабочим снять со стульев белые тканевые чехлы. "Они могут отражать свет, - сказал я, - и отвлекать внимание президента Ким Ир Сена от выступления". Эти приготовления были моей личной версией методов руководства Великим вождем на местах.

Наконец, я сопровождал президента в Народный дворец культуры на его день рождения. Перед самым поднятием занавеса мы вдвоем отправились за кулисы, чтобы встретиться с артистами. Участники труппы почитали Великого вождя издалека, поэтому, увидев его воочию, сразу же разрыдались. Президент Ким Ир Сен улыбнулся их эмоциональным проявлениям. У него всегда находилось доброе слово для каждого, и в этот раз он не разочаровал. Несмотря на то, что это был праздник в честь его дня рождения, Великий Вождь все равно ставил других на первое место. Он подошел к солисту труппы и похлопал его по спине. "Ну что вы, - сказал он, сам немного задыхаясь. "Плач сильно испортит твой макияж. Разве ты не хочешь выглядеть красиво, когда будешь выступать на моем дне рождения?" Девушка-певица не могла найти свой голос, поэтому просто энергично кивнула головой. Затем она попыталась вернуть себе самообладание.

"Говорите", - сказал я президенту Ким Ир Сену. "Я выйду через минуту". "Очень хорошо", - сказал он, пожимая каждому руку, когда уходил за кулисы. Я знал, что актер не может доказать свое мастерство, если оно не подкреплено

высокий уровень политического энтузиазма. В связи с этим я хотел в последний момент дать исполнителям некоторые указания. "Никто из вас не знает, какие огромные тяготы пришлось нести президенту Ким Ир Сену всю свою жизнь", - сказал я. "Великий вождь никогда не наслаждался душевным покоем. Он пережил все испытания, горе и муки, которые когда-либо выпадали на долю любого человека. Он пролил немало слез, принимая на руки своих умирающих товарищей, и даже сегодня он думает о них по ночам. Более двадцати лет он провел в снегах маньчжурской пустыни, затем отправился строить новую страну после освобождения и, наконец, прошел через невыразимые испытания трехлетней войны. После войны он боролся со злобными конкурентами. Он затягивал пояса вместе с народом, проводя дни в разъездах, выполняя указания на местах и не получая при этом пищи. Так что помните об этом, и давайте все вместе покажем прекрасное представление!"

Время от времени все они начинали хлопать, тронутые моими трогательными словами. Не говоря больше ни слова, я повернулся и пошел искать свое место рядом с Великим Вождем. Вскоре поднялся занавес, и представление началось. Программа состояла из песен, танцев и коротких пьес. Все зрители чувствовали страсть, исходящую от исполнителей. Публика была так увлечена, что практически никто не взглянул на Великого Вождя - все были слишком заинтересованы происходящим на сцене.

В какой-то момент оркестр начал играть хорошо знакомую всем нам песню: "Любовь нашей Родины теплая". В тексте песни выражалась благодарность президенту Ким Ир Сену за перечисление образовательной помощи корейцам, проживающим в Японии. К микрофону вышла солистка - та самая девушка, которая была растрогана до слез за кулисами.

После первого куплета солистка не могла идти в ногу с оркестром. Ее голос начал немного дрожать, а затем она и вовсе перестала петь, а затем снова разрыдалась. В зале наступила тишина, нарушаемая только рыданиями солистки. Дирижер оркестра стоял с зависшей в воздухе палочкой, крайне смущенный и не зная, что делать. Он жестикулировал палочкой, призывая ее продолжать петь. То, что было представлением всей жизни, стремительно превращалось в провал карьеры для всей труппы. Я боялся, что все они покончат с собой, когда закончится вечер.

Вместо того чтобы петь, ее плач теперь звучал на весь зал. В конце концов девушка нашла в себе силы заговорить. "С самого детства, - сказала она, - я мечтала вернуться на родину. Выступать в присутствии Великого Вождя в день его рождения - это как жить во сне. Увидев рай, который он построил, и ощутив любовь соотечественников, кажется, что мое сердце стало сильнее моего голоса. Пожалуйста, не воспринимайте мою неудачу как упрек моей труппе. Великий вождь, я лишь умоляю, чтобы вы нашли в своей бесконечной благосклонности возможность простить меня за то, что я испортила это представление". Затем она сделала глубокий поклон с выражением сожаления.

Эта женщина выросла в Японии. И все же, будучи кореянкой, она сумела выразить то, что чувствовали все мы: как благословенна наша жизнь под любящей заботой отцовского лидера. Дирижер опустил палочку, вытирая слезы. Несколько высокопоставленных лиц в зале открыто начали плакать, в то время как я сам изо всех сил старался сохранить серьезное самообладание.

Затем Великий Вождь поднялся со своего места и начал аплодировать. "Спасибо!" - воскликнул он, снимая очки и протирая глаза. "Это лучший подарок на день рождения, который я когда-либо мог получить!" Громкие возгласы потрясли зал, и все начали открыто плакать. Вытирая лицо носовым платком, я почувствовал себя свидетелем одной из величайших сцен в истории Кореи. Это была сцена слияния президента Ким Ир Сена и народных масс, застывшая в кипящей крови нации.

Великий вождь наконец-то получил то, на что так отчаянно надеялся в свой день рождения. На один особенный миг корейская нация наконец-то воссоединилась.

Глава 11. Топоры зла

После празднования дня рождения президента все изменилось. Я не уверен, что Великий лидер осознал, что его наследие находится в надежных руках, или понял, что заслуживает того, чтобы провести свои преклонные годы, отдыхая, или же это было сочетание двух факторов. Я точно знаю, что вопросы, которые раньше решал он, все чаще стали попадать ко мне на рассмотрение. В результате возросшей ответственности за руководство мне пришлось работать больше, чем когда-либо.

На самом деле я работал так старательно и эффективно, что мои товарищи не могли ни поверить, ни понять этого. Одно типичное утро начиналось с того, что я укладывал документы в свой уже набитый портфель, а затем отправлялся на совещание. Там я работал над подписанием важных бумаг, анализировал экономические рекомендации из разных уголков страны и одновременно слушал выступающих. Мое внимание разделялось еще больше, когда меня постоянно прерывали чиновники, которым требовались немедленные четкие ответы по срочным делам.

Несмотря на то, что я успешно распределял свое внимание, выступающие делали паузы всякий раз, когда я отводил взгляд. Я жестами просил их продолжать, поскольку они нисколько не мешали мне работать. Я не только безупречно следил за каждым выступлением, но и часто вставлял реплики, чтобы решить проблемы, которые ставили докладчики. Иногда я даже хвалил тех, кто этого не заслуживал, чтобы показать, что я их слушал.

Как я мог делать столько вещей одновременно? Я учился у Великого Вождя. Как генерал Ким Ир Сен разработал тактику сокращения территории для устрашения японских империалистов, так и я использовал сокращение времени, чтобы ускорить преобразование общества. Как я ни старался, я не мог изменить тот факт, что один час состоит из шестидесяти минут. Но что я мог изменить, так это количество и интенсивность энтузиазма, который я вкладывал в свою работу. Азбукой Морзе обычный человек передал бы сообщение в виде точек и линий. Но мой результат - это несколько прямых линий, покрывающих одно и то же расстояние. Сэкономив каждую долю секунды, я смог сделать за тот же период работу десяти или даже ста дней. Используя время кубическим, трехмерным способом, я каждый день выполнял блестящую работу исторического значения, подобную той, которую обычные люди никогда не смогли бы сделать за годы.

Но я был всего лишь одним человеком, а на меня полагалась целая нация". В октябре 1974 года были опубликованы данные о национальном производстве. Хотя сельское хозяйство Кореи собрало урожай лучше, чем обычно, промышленный сектор не справился с поставленной задачей. Это вызвало экономическую цепную реакцию, сдерживающую развитие страны. Хуже того, невыполнение целей года ставило под угрозу Шестилетний план, начатый в 1971 году. В КНДР мы предпочитаем не сообщать плохие новости, чтобы не расстраивать наш народ. Однако мы никогда не сможем скрыть провал, если дела пойдут так же, как сейчас. Это стало бы позором за рубежом и деморализующим фактором внутри страны.

Президент Ким Ир Сен созвал экстренное заседание Политического комитета ЦК партии для решения проблемы кризиса. На нем присутствовали руководители комитетов и ведомств, члены Административного совета и способные хозяйственные руководители. Великий вождь прямо изложил производственные трудности, с которыми столкнулась страна. "Учитывая эти проблемы, какие меры мы должны предпринять, чтобы выполнить годовой план?" - спросил он у зала.

Экономические лидеры опустили головы, чувствуя вину за свой провал. Никто больше не поднялся, чтобы выступить. К сожалению, ни у одного человека не было идеи, как справиться с такой, безусловно, сложной проблемой. В зале витала атмосфера стыда и срочности - стыда за отсутствие ответов, а также острой необходимости в них для нации.

До сих пор я не знаю, специально ли Великий Вождь проверял мою экономическую состоятельность - почему бы еще производство было таким низким, - или просто так сложились обстоятельства. В любом случае, это было именно то, с чем я должен был справиться, если бы стал его преемником. Я предусмотрительно не спал всю предыдущую ночь, набрасывая идеи вплоть до начала встречи. У меня были готовы ответы. "Я могу решить эту проблему, мобилизовав партийные организации", - объявил я. "Это будет трудно, но вместе мы справимся".

Быстро удовлетворившись, президент Ким Ир Сен дал разрешение на мое управление. У меня было всего семьдесят дней до конца года, чтобы выполнить производственные задачи. Несмотря на то что у меня было много идей, я все еще не знал, какие из них реализовать, в каком порядке и когда. Это был очень взаимосвязанный вопрос, который нужно было изучить за чрезвычайно ограниченное время, причем на кону стояла вся нация и престиж Великого Лидера. Я начал с того, что спросил себя, как бы поступил президент. Однако, как я ни старался, в данном случае я не смог предположить, как он будет действовать в сложившихся условиях.

Но что, если бы условия не были само собой разумеющимися? спросил я себя. Что, если посмотреть на это не как на экономическую проблему, а как на военное дело? Охарактеризовав операцию как войну, я нарисовал картину состояния промышленности страны, словно карту боевых действий. Я пришел к выводу, что основная проблема заключалась в неспособности горнодобывающей промышленности вырваться вперед. Из-за этого машиностроение, металлургия, химическая промышленность и другие отрасли не получали достаточного количества материалов. Задержки с добычей угля означали задержки с транспортировкой грузов, что замедляло экспорт и оказывало серьезное влияние на смежные отрасли. Выявление проблемы таким образом позволило мне разработать решение: Я мог взять "кампанию скорости", которую я использовал в кинематографе, и применить ее к экономическому строительству.

В тот же день я собрал различных партийных чиновников и рассказал о реальных условиях, проблемах и задачах для каждого конкретного сектора экономики. Затем я объяснил свой план действий для "70-дневной битвы". "Некоторые социалистические страны, - сказал я, - стали утверждать, что темпы экономического развития должны снижаться по мере расширения масштабов экономической деятельности. Империалисты идут дальше, распространяя клевету о том, что экономический застой является существенным недостатком социалистической системы. Мы дадим понять, что социалистическая система - это мчащийся локомотив!"

Я по-прежнему твердо верил, что скорость труда не обратно пропорциональна его качеству. Когда рабочие получают революционное образование, как в Корее, качество их продукции пропорционально ее количеству. Когда рабочие работают усердно и с высоким мастерством, они не только делают больше работы, но и делают больше хорошей работы. Скорость и качество производства настолько тесно связаны, что каждое из них способствует развитию другого.

21 октября я отдал приказ о начале сражения. Малейшая заминка могла вызвать проблемы в реализации "скоростной кампании" - особенно если речь идет о семидесятидневном периоде. Я запретил останавливать хоть на мгновение хоть одну машину. Производители немедленно начали всеми силами бороться за увеличение производства. Высшие чиновники и рабочие ставили перед собой высокие цели и, соревнуясь друг с другом, развивали коллективные новаторские движения. Вся партия и весь народ поднялись как один.

Затем я извлек еще один урок из своих дней в искусстве чучхе: Я создал бригады экономической пропаганды. Я отправил на производство как центральные, так и местные художественные труппы. Хотя и пение, и танцы создавались в процессе труда, никогда прежде искусство не было так органично связано с работой. Знаменитые актеры и певцы произносили речи или пели песни перед станками, чтобы подбодрить рабочих. Неважно, использовали ли они станки на заводах, поднимались ли на высоченные краны или спускались под землю в ямы, рабочие могли наслаждаться страстными художественными представлениями, выполняя свою работу. Многие рабочие сходили с ума от удовольствия, слушая аккордеон - "народный инструмент" - на протяжении всего рабочего дня.

Конечно, все пошло не совсем по плану. Я предвидел, что что-то пойдет не так, и использовал мобильную тактику, чтобы решать проблемы на месте. Когда карьер затопило, я отправил на вертолете мощный насос. Я перенаправлял крупногабаритные грузовики, когда куча отработанной земли на шахте становилась слишком высокой для вывоза угля. Я постоянно устранял всевозможные локальные задержки, а затем соответствующим образом перестраивал баланс плана. Само собой разумеется, что я никогда не возвращался домой, чтобы отдохнуть.

Зная, что от них зависит выполнение всего Шестилетнего плана, люди начали самостоятельно преодолевать трудности. Авария привела к тому, что три нагревательные печи Кангсонского сталелитейного завода приостановили работу, но я узнал об этом только после того, как узнал. Печи должны были остыть, прежде чем можно было приступить к ремонту, но рабочие отказались останавливать производство. Они соревновались друг с другом, пытаясь починить еще горячие печи. Некоторые страшно обжигались, но продолжали работать как ни в чем не бывало. Вскоре печи были отремонтированы, и производство возобновилось. Многие другие страны могут похвастаться тем, что их рабочие "ставят свою страну на первое место", но только в Корее массы принимают эту сентенцию близко к сердцу и действуют соответственно.

Благодаря тому, что вся страна работала как единое целое, "скоростная кампания" завершилась победой. Когда я вступил в должность, оставшиеся задачи на 1974 год казались невыполнимыми. Но в итоге они были перевыполнены на 17,2%. Я прошел испытание на лидерство, и Корея стала от этого только лучше.

Я не до конца понимал, насколько сильно испытание лидера зависит от внешних сил. Генерал Ким Ир Сен был феноменальным администратором, но он сделал себе имя, развязав две успешные войны. Смогу ли я сделать то же самое? Хотя они этого не знали, именно американцы должны были устроить мне следующую проверку моих лидерских качеств.

В пределах демилитаризованной зоны находится Совместная зона безопасности, которая действовала под эгидой обеих частей Кореи. Однажды в середине августа 1976 года группа американцев подошла к тополю на стороне КНДР с целью обрезать его ветви. Американская сторона утверждала, что дерево мешает ей вести наблюдение. Другими словами, они хотели срубить одно из наших деревьев просто для того, чтобы улучшить свой обзор!

КНДР всегда открыто заявляла: мы не хотим войны, но и не боимся ее. Американцам было сказано, что любые подобные действия будут восприняты как признак агрессии и встречены силой. Более того, такие действия явно противоречили правилам Военной комиссии по перемирию, которая управляла этим районом.

В соответствии с излюбленной американской тактикой "нанеси удар первым, извинись потом (если вообще извинишься)", утром 18 августа более десяти американских солдат явились с топорами, чтобы полностью срубить дерево. Это был явный вызов власти КНДР и самому Великому лидеру. Оставят ли корейские солдаты это без ответа? Или они поставят две страны на грань войны из-за простого тополя?

"Дерево находится на стороне КНДР", - настаивал охранник КНА. "Если вы хотите его срубить, вам нужно наше разрешение".

Не слушая его, американские солдаты набросились на него с топорами и вызвали подкрепление. Вскоре против четырех корейских охранников оказалось более сорока американцев. Это были не очень честные шансы, ведь на каждого корейского солдата приходилось по сотне противников. Когда американцы пускали в ход свои топоры, их быстро обезвреживали с помощью корейской тактики тхэквондо. Затем корейцы отбросили топоры назад, убив на месте двух американских офицеров. Затем корейские охранники стали бить ногами и рубить оставшихся янки, нанося раны, от которых десятки американцев в панике бежали по пятам.

В то утро я находился в своем кабинете, когда ко мне вбежал чиновник, чтобы рассказать о том, что только что произошло. Я хотел убедиться в том, что у меня есть все факты, прежде чем приступать к руководству. "Мы уверены, что американцы были вооружены, а корейцы - нет?" спросил я

"Мы уверены, товарищ".

"Они были вооружены топорами?"

"Топорами", - подтвердил он.

"И они якобы хотели срубить дерево, потому что оно мешало их наблюдению?"

"Да".

"Американская сторона всегда хвастается своими высокими технологиями", - заметил я. "Они знают все, что мы делаем, с помощью информационных спутников или электронных самолетов-шпионов. Неужели мы должны верить, что они могут полететь на Луну, но не видят дальше тополя?"

Чиновник лишь на мгновение потерял самообладание, но он понял, что американцы утверждают нечто нелепое. "Да, это их версия".

"Даже если это правда, разве они не должны были хотя бы использовать бензопилу? Зачем использовать топоры? Чтобы срубить дерево, потребуется очень много времени. Неужели Вест-Пойнт теперь тренировочный лагерь для лесорубов?"

"Я так не думаю".

"Нет, я тоже так не считаю". Я вернулся к документам, которые читал. Краем глаза я заметил, что чиновник все еще стоит там.

"Товарищ...?" - спросил он

"Да?"

"Что будем делать?

"Ну, солдат уже похвалили?"

Его лицо выдавало его беспокойство. "Наградили? Война может разразиться в любой момент!"

Я рассмеялся, прекрасно понимая реалии ситуации. "Как может человек, да еще и стражник, оставаться неподвижным, когда другие внезапно нападают и пытаются его убить? Это был акт самообороны. Наши люди сражались героически. Замечательно, что у наших солдат хватило мужества принять вызов и бесстрашно сражаться, невзирая на обстоятельства. Мы должны наградить их всех высокими наградами".

"Понятно", - сказал он, не видя ничего вокруг. "Но что мы будем делать с американцами?"

Я улыбнулся. Позиция США не могла быть более смехотворной, а их попытки спровоцировать войну - более очевидными. Это была, пожалуй, худшая провокация между Кореей и американскими империалистами, и уж точно самая крупная со времен инцидента в Пуэбло. "Мы поступим прямо противоположно тому, чего хотят и ожидают империалисты США. Мы не будем делать абсолютно ничего. Мы не будем втянуты в войну - хотя они, конечно, постараются сделать все возможное, чтобы это произошло".

Конечно, американцы немедленно привели в боевую готовность сотни солдат с тяжелым вооружением в Объединенной зоне безопасности. Затем они перебросили в Южную Корею еще больше людей, как с Окинавы, так и с материковой части США. Людям было приказано быть готовыми к "чрезвычайной ситуации", "военным действиям" или "ответным мерам". Наконец, американские империалисты направили в моря у берегов Кореи несколько линкоров и авианосец. Представьте себе! США были готовы к войне против КНДР в течение одного дня после начала конфликта. Как будто они сами все это организовали!

Корейский полуостров оказался на волоске от гибели. Вся партия, вся армия и весь народ готовились к столкновению. Я знал, что все внимание приковано ко мне, поэтому старался придерживаться графика, как и планировал ранее. Я должен был пойти послушать новые песни ансамбля песни и танца КНА, что я и сделал. На самом деле люди из КПА были озадачены тем, как непринужденно я ко всему отношусь.

"Вы все удивляетесь, почему я не сосредоточен на ДМЗ", - сказал я, разряжая напряженность. "Почему я не должен делать свою работу, почему я не должен слушать музыку только из-за напряженной ситуации с американцами? Должен ли я ничего не делать, опасаясь неприятностей? Янки говорят о многом, но на самом деле они боятся воевать с нами. Именно они, а не наши люди, дрожат от страха перед этим инцидентом. Их неистовые движения - это проявление психического расстройства. Они никогда не посмеют тронуть даже волосок нашего народа".

"А если бы они это сделали?" - вскричал один из чиновников.

Я сделал паузу, зная, что мои слова будут переданы в КНА, а оттуда дойдут до всех жителей Кореи.

Если американские империалисты, забыв уроки истории, решат спровоцировать новую агрессивную войну, если они пойдут против течения времени, они погибнут в пламени войны раз и навсегда. Они потерпят еще большее, еще более жалкое поражение, чем в прошлой Корейской войне".

Я слышал, как все сразу вздохнули с облегчением.

Через несколько дней американские империалисты снова попытались втянуть Корею в войну и начали абсурдную операцию под названием "Пол Баньян". Согласно безумным сказкам, которые рассказывают американским школьникам, Пол Баньян был первым американским первопроходцем. Он также был великаном, который мог свалить дерево одним ударом своего могучего топора. Его лучшим другом - тоже великаном - был бык, который почему-то был синего цвета. Американские империалисты считали, что ссылаться на имя Буньяна, чтобы срубить дерево, - это патриотично. Остальной мир понимал, что обращение к его имени доказывает, что американцы живут в стране бредовых фантазий собственного изготовления.

С огромными силами в качестве подкрепления - включая, по их собственному признанию, ядерное оружие - американские войска подошли к этому печально известному тополю, как и несколькими днями ранее. По моему приказу корейские охранники стояли в стороне и смотрели, как американцы рубят его. Должно быть, янки чувствовали себя так, словно шли по стопам своего первого президента-рабовладельца, у которого были свои мифические эскапады по вырубке деревьев. Какая храбрость!

Когда американцы отступали, они обязательно оставляли после себя пень, чтобы продемонстрировать, что нельзя пересекать границу Соединенных Штатов. Однако любой объективный наблюдатель увидел бы в этом свидетельство того, что американцы делают некачественную работу и им нельзя доверять закончить начатое - а если они и начинают что-то делать, то потом устраивают грандиозный скандал, а затем "срываются с места" домой.

Дипломатия возобладала после того, как американцы сбежали, чтобы остудить свой пыл. Империалисты США признали, что их провокации провалились, и стремились восстановить лицо, что ничего не стоило Корее, и мы были более чем рады дать им это. Наши дипломаты предложили разделить совместную зону безопасности, чтобы солдаты каждой стороны не могли заходить на территорию другой, дабы не допустить повторения подобного инцидента. Несмотря на протесты Южной Кореи, 6 сентября 1976 года США и КНДР согласились именно на это.

Я искренне считал, что вся ситуация была решена идеально. Я успешно избежал войны, не отступив ни на дюйм, и спокойно и четко изложил позицию Кореи внутри страны и за рубежом. Мужественные корейские охранники были удостоены самых высоких похвал, а топор, который они использовали для самообороны, был выставлен на постоянное обозрение в северокорейском Музее мира в Пханмунчжоме. Поэтому, когда Великий лидер вызвал меня в свой кабинет в зале собраний Кумсусан, я ожидал похвалы, к которой к тому времени уже успел привыкнуть.

Улыбка на моем лице, когда меня проводили в его кабинет, быстро исчезла, когда я увидел его выражение. Он был в ярости. Ничего не сказав, он жестом велел мне сесть перед его столом. Он был так зол, что практически дрожал. Когда он, наконец, обратился ко мне, зубы были стиснуты, а черты лица напряжены от эмоций. "Что ты наделал?"

"Очевидно, я разочаровал тебя"

Он застыл на месте, давая словам повиснуть в воздухе. "Разочаровал меня? Разочаровал меня? Забудьте обо мне. Подумай о Корее!"

"Я уже думал, Великий Вождь".

"Нет, не думал!" Он хлопнул кулаком по столу. "Что будет результатом этого за рубежом, а? Как это будет выглядеть в Советском Союзе, в Японии, в Организации Объединенных Наций?"

"Американские империалисты были разоблачены как попустители, отчаянно стремящиеся к войне в Корее, так же как и во Вьетнаме, так же как они..."

"Они были разоблачены как ничто иное! Послушай, мы с тобой оба знаем истинную природу врага. Здесь, как и во всей Корее, нет никаких иллюзий. Но за границей есть много тех, кто все еще верит в миф о том, что американцы - миролюбивые поборники свободы. Они будут использовать этот инцидент, чтобы еще больше рассорить две половины Кореи. Они не хотели войны, они хотели недоверия. И они его получили!"

Я не хотел с ним спорить, но мне все равно нужно было защищать свои действия. "Это та же самая тактика, которую мы использовали во время инцидента в Пуэбло".

"Нет, это не так! И поскольку вы, похоже, не понимаете, почему, позвольте мне объяснить вам. Во время инцидента в Пуэбло никто не погиб, кроме одного человека во время первой перестрелки. Обе стороны были вооружены, обе вступили в рукопашную. Здесь же два невинных человека были убиты, разрублены на куски нашими охранниками из КНА".

"Но это были их топоры. Вряд ли они были невинными!"

"Конечно, они не были невинными. Но подождите, пока начнется американская пропаганда. Это будет наше слово против их слова. У тех народов, которые предрасположены к неприязни к КНДР, у тех народов, которые находятся под убийственным крылом американской гегемонии, появится еще один повод презирать нас"

"Как во время инцидента в Пуэбло", - понял я.

"Да. Но там нас постоянно защищали их собственные люди. У нас были фотографии и видеозаписи шпионов, чтобы предоставить неопровержимые доказательства того, что мы содержали пленников в хорошем состоянии. И потом, это было не наше слово против их - это были слова их людей против их слов. Мы получили письменное признание их преступлений. Но что у нас теперь? Топор! Все это ради топора".

Трудно передать словами, что я чувствовал в тот момент. Осознание того, что человек, которого я уважал превыше всего на свете, - Великий Вождь, спасший Корею не раз и не два, - теряет ко мне доверие, не походило ни на что из того, что я испытывал раньше. Как будто я был сделан из песка, и с дуновением ветерка меня медленно, но верно рассыпало на части. У меня не было никаких оправданий. Я поступил так, как считал нужным, и - хотя я все еще не понимал, почему - очевидно, это было неправильно. Если президент Ким Ир Сен считал так, значит, так оно и было. "Я не знаю, что еще я мог сделать", - признался я.

"И в этом кроется проблема. Впервые в жизни я публично выражаю сожаление по поводу произошедшего. Надеюсь, мне удастся смягчить ущерб, который вы нанесли".

Я со стыдом опустил голову. "Да, Великий Лидер". Мне хотелось заползти обратно в свой кабинет и захлопнуть дверь

"Думаю, я преждевременно отошел на второй план", - размышлял он. "Хотя, возможно, я слишком строг к тебе, и все это пройдет". Его безупречное чувство восприятия боролось с безграничным чувством благожелательности, но восприятие снова оказалось верным.

Все это не прошло. На самом деле все стало намного, намного хуже. Южнокорейская марионеточная клика находилась в состоянии постоянного кризиса из-за своих фашистских порядков. Погрязшие в социально-политической неразберихе и упрямо сопротивлявшиеся народу, силовики получили удобного козла отпущения, с помощью которого можно было оправдать свои репрессии. Империалисты всегда используют угрозу вторжения в качестве предлога для любого рода бесчестья. В данном случае мнимая "угроза с севера" привела к намеренному нагнетанию атмосферы войны в южной половине Кореи.

Американские империалисты последовали этому примеру, доставив в Южную Корею еще больше ядерного оружия и провозгласив ее своей "передовой зоной обороны". Затем они начали совместные военные учения "Командный дух" - публичную репетицию того, как будет выглядеть тотальный удар по КНДР и последующая война. В этих военных играх участвовали не только американские войска в Южной Корее и южнокорейские войска, но и боевые подразделения с материковой части США - что значительно отличается от предыдущих учений ограниченного масштаба. Как бы ни были плохи эти пантомимы убийства с точки зрения Севера - а они с каждым годом становились все смелее и экстравагантнее, - послание южнокорейскому народу было ясным. Те же американские пушки могли быть обращены против них так же легко, если не легче.

Но это было еще не самое худшее.

По наущению американских империалистов южнокорейские марионетки построили бетонную стену длиной 150 миль по всей ширине военной демаркационной линии. Стена - гораздо более длинная и грозная, чем столь ненавистная Западу Берлинская стена, - была построена вровень с горным склоном, чтобы ее было видно только с севера. Теперь, впервые за тысячелетия, Корея была физически разделена на две части. Как будто совместного заявления Севера и Юга 1972 года никогда не было. Все, чего добивался Великий Лидер в плане воссоединения, было погребено под милями бетона - и это была моя вина, по крайней мере отчасти.

Все, что я мог сделать, - это сосредоточиться на своей работе и постараться по мере сил оставить эти ошибки в прошлом. Я надеялся, что смогу еще раз показать себя президенту Ким Ир Сену и тем самым сохранить свою роль продолжателя дела чучхе. В течение всего этого времени моя убежденность в видении Великого Вождя ничуть не ослабевала, я лишь осознавал, что мое восприятие было ошибочным. Я решил, что лучше всего будет вернуться к моим самым большим успехам в прошлом: применить чучхе к искусству и литературе.

Однажды я встретился с сотрудниками издательского отдела, которые занимались новыми школьными учебниками. "Лучший метод изложения истории - это яркая передача своего опыта", - объяснил я редакторам. "Так можно эффективно внедрить в сознание читателя ненависть и враждебные чувства. Всякий раз, когда в книгах упоминаются наши враги, они должны использовать такие слова, как "бандитские американские ублюдки". Будь то японские империалисты или помещики, господствовавшие над нашим обществом в прошлом, мы всегда должны включать упоминание об их злодействах".

Мужчины кивнули. "Это очень хорошая идея", - сказал один из них.

"Это касается не только рассказов. Возьмем математику. В боевой ситуации нельзя достать лист бумаги и начать делать вычисления. Но если в примерах учебника это предусмотрено, то наши люди смогут устроить врагу хорошую трепку". Если каждый студент застрелит пять американцев в день, сколько они смогут убить за месяц? Это научит арифметике и одновременно преподаст важный урок".

"Отличное предложение".

Я продолжил, перечисляя примеры из всех областей образования, пока что-то на книжной полке не привлекло мое внимание. "Это французский?" спросил я. "Что здесь делает французская книга? Я думала, мы давно от них избавились". Я подошел и достал книгу, чтобы посмотреть на нее. Хотя книга была написана по-французски, она была посвящена истории Кореи. Перелистывая страницы, я вынужден был признать, что она очень привлекательна. Фотографии, качество бумаги - все это было просто прекрасно.

"Мы использовали ее в качестве исследования", - сказал один из редакторов. "Вот что говорит о нас внешний мир".

"И что же они говорят?"

"Здесь много политических, экономических и культурных материалов о Корее и ее истории", - объяснил он. "Но большинство статей неполны и неточны. Худшие содержат искаженную и откровенно ложную информацию, подобную той, которую распространяют южнокорейские издания".

Теперь меня осенило, как я ошибочно разыграл инцидент с тополиным деревом. В этой книге был ключ к проблеме и ключ к ее решению. "Как вы думаете, почему в этой книге так много дезинформации?" - потребовал я. потребовал я.

Редактор был готов ответить. "Очевидно, из-за недружественного политического отношения автора к нам и нашей стране".

"Я бы тоже так сказал, - признался я, - еще неделю назад. Но теперь я вижу вещи в другом свете. Мы проделали очень хорошую работу, чтобы не дать опасным иностранным идеям проникнуть в КНДР и развратить наш народ. Но из-за этого кому-то на Западе очень трудно получить информацию о нашей стране. Им приходится собирать обрывки то тут, то там, что делает картину в лучшем случае недостоверной. А когда речь заходит о каких-то недостающих элементах, наши враги обязательно найдутся, чтобы предоставить ложь. Эта книга - не следствие предвзятости автора, а следствие неадекватности нашей внешней пропаганды. Мы не можем сидеть тихо, пока наши враги говорят от нашего имени. Мы должны дать миру узнать больше о Корее чучхе, и тогда честные народы мира смогут сами увидеть правду".

После этого прозрения я активизировал работу по переводу наших публикаций на другие языки. В то же время я понимал, что интеллектуальные дискуссии способны убедить людей - особенно иностранцев - в реальном положении дел в Корее. Гораздо более эффективным методом было бы распространение нашего искусства по всему миру. Легко ненавидеть нацию, о которой клевещут десятилетиями. Но очень трудно ненавидеть красоту, даже для самых черствых сердец.

Исторически сложилось так, что обычно на создание любого периода духовной культуры уходило несколько сотен лет. Но "Ренессанс двадцатого века" в КНДР был достигнут за короткие десять лет, и не только в одной области, но и во всех областях литературы и искусства. Я надеялся, что видение прекрасной основы чучхейского искусства заставит людей восхищаться Кореей. По крайней мере, они будут вынуждены признать, что международная ситуация гораздо сложнее, чем об этом говорят империалистические державы.

Я отправил художественную труппу Мансудэ и многие другие труппы в страны, с которыми у КНДР не было дипломатических отношений, такие как Франция, Италия и Великобритания. Наши оперные спектакли на пяти континентах были приняты с диким энтузиазмом. Когда "Цветочница" была представлена в парижском театре, люди приехали из Италии, Греции, Испании, Швеции, Дании и Финляндии. Некоторые приехали даже из Канады, Бразилии или Мексики, чтобы посмотреть оперу.

Будь то Париж, Рим или Вена, результат был один и тот же: бурные аплодисменты зрителей, которые от восторга топали ногами по полу. Эти представления наводили мосты дружбы между корейским народом и людьми во всем мире. Все оперные песни стали популярными и широко исполнялись - свидетельство новой музыкальной структуры, которую я впервые создал.

Корейское искусство быстро завоевало международную репутацию. Крупные города Европы уже давно могли похвастаться своим процветающим искусством, но теперь они были очарованы зрелищами, представленными революционными операми. Искусство чучхе пробудило в зрителях истинный смысл жизни, сердца людей воспламенялись энтузиазмом к революции, где бы ни проходили представления. И по сей день любой иностранец, посещающий Корею - будь то политик, общественный деятель, ученый или писатель, - не устает восхвалять превращение ДРПК в страну искусства.

Отзывы: Международная реакция на корейскую революционную оперу "Море крови" - это поистине новая великая опера для народа, совсем не похожая на европейские, написанные для феодальных аристократов и миллионеров. Эту оперу по праву можно назвать кометой искусства и принцем оперы, которой нет больше нигде в мире. Старая эпоха западной оперы уступила место эпохе оперы нового типа. Люди всего мира должны объединиться

чтобы приветствовать его появление". Известный европейский артист

"Британский рабочий класс существует уже давно, но мы проводили молчаливый марш, потому что у нас не было никого, кто мог бы повести революцию к победе. После того как мы увидели ваши сегодняшние выступления, мы убедились, что и у британского рабочего класса есть светлое будущее". Человек, который вселил в нас такую уверенность, - товарищ Ким Ир Сен, единственный лидер, способный сохранить будущее рабочего класса всего мира!"

-британские забастовщики

"Открытие пангчанга - это нечто большее, чем открытие гелиоцентрической теории Николаем Коперником". -Итальянский музыкант "За великим искусством всегда стоит великий человек, великий философ, великий государственный деятель и великий эстетик. Я хотел узнать, кто был великим лидером. Наконец-то сегодня я узнал великого человека, великого лидера. Корейское искусство наглядно показывает народам мира, как нужно создавать настоящее искусство, потому что его возглавляет уважаемый президент

Ким Ир Сен". -член Японской академии искусств

Однажды в начале 1979 года я проводил обычный поздний вечер в своем офисе. В здании стояла полная тишина, кроме звука моей ручки, делающей пометки на бумаге. Я просматривал несколько листов с текстами песен, когда зазвонил телефон, испугав меня. Я взглянул на часы: было уже далеко за полночь. Я поднял трубку и услышал голос президента Ким Ир Сена.

"Великий вождь, все в порядке?" спросил я, охрипнув от усталости. "Вам что-нибудь нужно от меня? Ты хорошо себя чувствуешь?"

Он усмехнулся в своей добродушной отеческой манере. "Похоже, ты устал. Говорят, ты никогда не спишь".

"Как человек может вынести отсутствие сна?" сказал я. "Это правда, я сплю всего два-три часа за ночь. Но я компенсирую это короткими снами в машине по дороге на экскурсии. Я не считаю это тяготами. Я настолько привыкла к такому образу жизни, что кровать кажется мне неудобной".

"Я все еще беспокоюсь о твоем здоровье".

"Пожалуйста, позвольте мне беспокоиться о вашем!"

"Тебе не стоит напрягаться", - тихо сказал он. "Повозку нельзя сдвинуть с места одним колесом, и оборот не совершить за день или два. Человеку нужен отдых, каким бы образцовым он ни был".

"Да, Великий Вождь. Я понимаю."

"Я попросил ваших помощников попытаться уменьшить вашу нагрузку", - сказал он. "Они сказали, что пытались, но ты просто находил больше и делал это быстрее, чем если бы это было сделано иначе".

Я вздохнул. "Я просто хочу сделать все правильно. Я не хочу снова разочаровать революцию".

"Тогда я хочу, чтобы ты принял Орден".

Я прикрыла рот рукой и почувствовала, как дрожат губы, едва не разрыдавшись. Орден Ким Ир Сена, высшая награда Кореи, был учрежден в марте 1972 года. Центральный народный комитет решил, что я должен стать его первым обладателем. Когда я мягко отказался, они попытались настоять на своем. Тогда я упрекнул их, причем довольно сурово. Они поняли, что к чему, и оставили орден без награды на четыре года. Они повторили попытку в 1976 году, а затем еще раз по случаю тридцатой годовщины Республики в сентябре 1978 года. Теперь сам президент Ким Ир Сен уговаривал меня принять его.

"Очень хорошо", - сказал я ему. "Если это то, чего вы хотите, я с радостью приму его"

"Спасибо", - сказал он. "Я знал, что сделал правильный выбор, когда назвал вас своим преемником. Иди домой и хорошенько выспись".

С этими простыми словами я понял, что злоключения в ДМЗ были прощены, и мое положение снова стало надежным. "Да, Великий Лидер. Спасибо."

Впервые в жизни я бросил вызов Президенту Ким Ир Сену. Положив трубку, я не пошел домой. Вместо этого я снова обратился к листам с текстом и с радостью вернулся к работе.

Глава 12. Время строительства

октября 1979 года произошло грандиозное восстание южнокорейского народа, потрясшее до основания колониальную правящую систему Америки. Граждане вышли на улицы, разочарованные тяжелой рукой режима. Наблюдение за разворачивающимися событиями напомнило мне крах диктатуры Сингмана Ри в 1960 году.

Насколько я мог судить, у американских империалистов оставалось только два варианта. Первый заключался в том, чтобы допустить второй "иранский инцидент", ничего не предпринимая, пока их союзник - в данном случае шах - находится в беде. Это было крайне маловероятно, поскольку означало бы передачу контроля над событиями массам. Второй вариант - самим сместить "шаха" Южной Кореи. Южнокорейский "президент" Пак Чунг Хи был настолько непопулярен, что его смещение успокоило бы народ, вернув хоть какую-то толику контроля над ситуацией. Неудивительно, что 26 октября 1979 года на Пак Чунг Хи было совершено покушение, как и на его жену за пять лет до этого. Его убийца? Глава корейского ЦРУ.

Повторю еще раз: президент Южной Кореи был убит директором Центрального разведывательного управления Кореи. Нет никаких сомнений в том, что именно это произошло, это не секрет и не двусмысленность. Это также не "пропаганда" КНДР. Это факты, признанные всеми членами мирового сообщества, включая самих империалистов США. Единственное, что вызывает споры, - это степень американского участия в убийстве.

17 мая 1980 года генерал Чун Ду Хван совершил переворот и объявил военное положение, отказавшись даже от видимости гражданской, демократической администрации. И снова американцы либо попустительствовали, либо были бессильны остановить происходящее. Лично я не могу понять, как может быть правдой последнее. Юг был их ближайшим союзником, и там было расквартировано множество войск янки.

Вскоре после переворота у американцев не было другого выбора, кроме как показать свою руку и выбрать сторону. На чью сторону они встанут: на сторону военной диктатуры или на сторону корейского народа, который они так открыто заявляли о своей защите? 18 мая в городе Кванджу произошло грандиозное восстание, ставшее прямым ответом на введение военного положения. В ответ на это на город обрушились десятки тысяч войск. Вооруженные военными самолетами, танками и бронемашинами, они похоронили Кванджу в море крови. Зверства были настолько ужасающими, что даже монстры отшатнулись бы от этого зрелища. Сами фашистские головорезы признают, что во время резни погибло более ста человек, хотя на самом деле их число превышало тысячу.

Еще раз уточню: в 1980 году - почти за десять лет до военных действий на площади Тяньаньмэнь - американцы сделали точно то же самое в Южной Корее. Они не пытаются это скрыть или даже отрицать. Американские империалисты до сих пор говорят о китайских событиях, но никогда о корейских, потому что Китай - их соперник, а Южная Корея - "союзник". Им выгодно очернять первых и превозносить вторых.

Действия Америки не были действиями нации, приверженной "справедливости", "демократии" или какому-то произвольному понятию прав человека. Это были очевидные действия нации, приверженной империализму. А что означал этот империализм на практике? Это означало, что молодых людей убивали на улицах за то, что они высказывали свое мнение. Это означало, что гражданских лиц задерживали и сажали в тюрьмы без разбора, как это происходило в последующие дни. Это означало, что патриотов казнили без суда и следствия практически каждый день. А главное, это означало принятие и прямое одобрение действий любого тирана-убийцы, лишь бы он следовал диктату американской политики. "Сделать мир безопасным для демократии" - это просто более добрая и мягкая версия "заставить мир подчиниться Америке".

Вот вам и миф о "мирном юге" и "воинственном севере". На самом деле контраст между двумя частями Кореи в этот период был как никогда очевиден. В октябре 1980 года состоялся Шестой съезд Трудовой партии Кореи. На нем, на глазах у всего мира, меня публично провозгласили преемником великого вождя Ким Ир Сена. Преисполненные радости от того, что революция будет продолжаться еще не одно поколение, люди с гордостью повесили в своих домах мою фотографию рядом с фотографией Великого Вождя.

Вопрос о преемственности Вопрос о преемственности классового лидера, избранного при абсолютной поддержке масс, по отношению к наследственной монархии - это пустословие, лишенное как элементарной логики, так и элементарного азбучного знания политики.

Враги КНДР критикуют президента Ким Ир Сена за то, что он якобы установил "наследственную монархию" - заблуждение, в которое, к сожалению, до сих пор верят многие люди. Позвольте мне раз и навсегда покончить с этой чепухой. Начнем с того, что при феодальной системе правители одновременно боятся народных масс и неспособны управлять ими. Лица королевской крови наследуют трон независимо от их способностей, интеллекта или компетентности. Отрицание любого другого возможного варианта наследования - это механизм, позволяющий принудить массы к абсолютному повиновению на протяжении многих поколений.

Феодальное использование наследственного престолонаследия - это попытка институционализировать абсолютную власть короля и гарантировать выживание реакционного правящего класса. Интересы народных масс никогда не затрагиваются, что превращает отношения между королем и народом в отношения эксплуататора и эксплуатируемого или угнетателя и угнетенного. Фактическая наследственная монархия - это функция того самого феодального общества, против которого Великий Вождь выступал с самого начала своей революционной карьеры. Попытка приравнять рабочий

Самым абсурдным было то, что большая часть критики исходила от социалистических стран. Если и есть какой-то исторический урок международного коммунистического движения, так это то, что проблема преемника не может быть более важной. Снова и снова государство попадало в руки карьеристов и заговорщиков, останавливая любой прогресс на полпути. Правильно выбрать преемника - значит довести революцию через поколения до конца. Преемник должен быть не просто кровным родственником, а выдающимся человеком, достаточно компетентным, чтобы сместить лидера и исполнить его роль.

У меня было много качеств, которые отличали меня от всех остальных в КНДР. Прежде всего, моя преданность Президенту Ким Ир Сену была основательной, восторженной, искренней, возвышенной и непревзойденной. Во-вторых, мое понимание мыслей Великого Вождя было непревзойденным. В-третьих, благодаря своим лидерским качествам я мог мобилизовать народные массы. Наконец, у меня было сильное чувство революционного долга, которое выражалось в любви к народу. Все эти качества позволяли мне правильно оценить любую текущую ситуацию, точно определить желания народа, выработать соответствующую тактику и затем организовать массы для реализации правильного плана. Все эти качества требовали, чтобы меня выбрали преемником великого дела чучхе.

Только великий человек создает великую мысль и великую историю, и только великий человек может лучше всех понять другого великого человека. Поэтому для меня было величайшей честью в жизни, что Президент Ким Ир Сен решил, что именно я стану его преемником.

Однажды я посетил художественную студию Мансудэ с целью профориентации. Я хотел посмотреть, над чем работали художники, чтобы подобрать для их работ наиболее подходящие места для экспозиции. Фрески, которые они рисовали, меня разочаровали до степени недоумения. Искусство было тусклым и выглядело буквально выцветшим и покрытым пылью. Я был знаком с работами этих художников и знал, что они обычно одни из лучших, что может предложить Корея. По какой-то причине здесь их талантам не дали волю. Я расхаживал взад-вперед по всей стене, все больше раздражаясь. "Подойдите сюда", - обратился я к одному из художников. "Почему эти цвета такие невзрачные? Это лучшее, что вы можете сделать, чтобы изобразить блестящую реальность Кореи?"

Художник говорил осторожно, зная о моем опыте. "Широко распространено мнение, - сказал он, - что фрески обычно пишутся непрозрачными красками. Мы же пишем их так, чтобы они были подчинены архитектуре. Таким образом, красота зданий не будет испорчена. Мы следуем прецеденту стен Большого театра Пхеньяна".

Истина очевидна, когда она становится ясной, но она никогда не будет открыта, пока ее подавляют устаревшие концепции, шаблоны и условности. Художник явно хотел отвергнуть сложившееся мнение о фресках, но в то же время не хотел выпячивать свою шею. "Фрески Большого театра Пхеньяна туманны и скучны", - сказал я ему. "Но они нуждаются в замене, а не в дублировании".

"Я согласен", - сказал он, радуясь моей поддержке. Теперь он действительно мог стать художником, а не просто маляром.

"Почему фрески должны быть подчинены зданиям? Что толку писать фрески, если они должны быть заслонены архитектурой? Только когда цвета фрески яркие и чистые, они могут подчеркнуть красоту здания. Фрески должны быть написаны лаконично и в то же время убедительно, как корейские картины. Они должны быть социалистическими по содержанию и национальными по форме, как и все другие виды искусства, которые нравятся корейскому народу".

Художник принял мои слова близко к сердцу, как и его коллеги. Следуя моим указаниям, они начали писать мозаичный шедевр под названием "Восточное море утром". По их замыслу, они должны были изобразить солнце, используя плитки гораздо меньшего размера, чем обычно. Но вместо этого я посоветовал им использовать отполированный диск из граненого стекла - совершенно новая идея, которая никому раньше не приходила в голову.

В день, когда фреска была установлена и открыта, вокруг нее собрались стаи зимородков с близлежащего озера. Одна за другой птицы подлетали к вечнозеленым соснам, поражались и падали на землю. Поднявшись, они снова пытались улететь в "лес". С того дня кучи зимородков постоянно приходилось убирать с пола у фрески. Сама природа восхваляла реалистичную красоту, присущую искусству чучхе.

Вскоре после открытия фрески я шел по улице Рюнхвансон в Пхеньяне и вдруг остановился. В последнее время я так много работал над созданием красивого образа жизни для людей, что мне даже не пришло в голову применить свой артистизм там, где он больше всего нужен массам: в их домах. Улица Рюнхвансон была усыпана двух- и трехэтажными многоквартирными домами, в которых проживало несколько тысяч семей. Но здания были послевоенной постройки, возведенные чиновниками-пустозвонами в подневольном подражании иностранным планам. Тогда я решил полностью уничтожить устаревшую улицу - кучу грязи, оставшуюся от фланкистов, - и построить на ее месте идеальную улицу Чучхе.

В том же смысле, в каком фреска - это картина в увеличенном масштабе, не было причин, по которым улица не могла бы рассматриваться как огромная "скульптура". Реконструкция Рюнхвансон-стрит стала исторической возможностью продемонстрировать всему миру, что я не просто ремесленник, но и умелый градостроитель. Мои познания в архитектуре были необычайно глубоки и обширны, гораздо глубже и шире, чем у самих технических архитекторов. Я был прекрасно знаком с современными тенденциями и глубоко понимал как архитектурную теорию и практику, так и дизайн и оформление зданий. Однако это была моя первая возможность на практике реализовать все то, что я изучал.

Я понимал, что для меня крайне важно пренебречь старыми условностями, чтобы смело продемонстрировать свою оригинальность и мастерство. Первое, что я решил изменить, - это планировку улицы. Нынешние здания были большими, низкими и широкими. Они располагались на горизонтальной линии, причем каждое здание было идентично

Названия для Северной Кореи Страна чучхе Страна Чоллима Королевство детей Страна обучения Страна парков Страна искусства Лучший в мире пример строительства на другую. По моему замыслу, улица должна была отражать динамичный дух времени и людей "на нашем пути".

Я потратил несколько недель на создание диорамы, иллюстрирующей мой новый подход. Я предложил, чтобы здания возвышались вдоль вертикальной линии. Крыши 20-, 25- и 30-этажных зданий эстетично перетекали друг в друга. Сами здания гармонировали

с окружающей средой. Их формы - квадратные, круглые, возвышающиеся и зубчатые - вызывали в памяти такие корейские предметы, как башни, пильные полотна, складные ширмы и сады. Яркие цвета зданий - небесно-голубой, светло-желтый, синий и желтый - соответствовали вкусам людей. Я изучил каждую деталь, включая размер и форму окон, дверные ручки, душевые кабины и даже краны. Несмотря на все различия в стиле и форме, каждая квартира была абсолютно одинаковой. В коммунистическом государстве при переезде на новое место жительства человек должен был собрать только чемодан. Улица была перестроена в рекордно короткие сроки и переименована в Чангванг.

Улица, чтобы продемонстрировать свое новое начало. Без преувеличения, я стал воспринимать сам Пхеньян как произведение искусства, со всем неограниченным потенциалом, который оно может предложить. Моей новой целью было превратить город в живописную столицу мирового класса. Хорошо известно, что небоскребы Нью-Йорка, Парижа и Лондона выглядят убого и мрачно. По сравнению с этими фешенебельными местами Пхеньян становился все более свежим, кубическим и ориентированным на популярность. Все новые здания, которые я построил, были лучшими как по качеству, так и по содержанию, буквально "монументальными сооружениями", чтобы передать их потомкам в стиле чучхе.

Пхеньянский родильный дом

Раньше корейские женщины рожали на соломенных циновках в соседских кухнях или даже на обочине дороги. После 1980 года они стали рожать во дворце - недавно построенном Пхеньянском родильном доме. Новое здание было нежным и ласковым во всех элементах конструкции, как и подобает женской больнице. Великолепный разноцветный пол, разнообразные скульптуры и сверкающие люстры придавали ему сказочный вид.

Больница была оснащена новейшими медицинскими технологиями, такими как централизованная система подачи кислорода и общая система кондиционирования. В полностью стерилизованных операционных были установлены телескопы, позволяющие любому желающему наблюдать за ходом операции со стороны. Фантастические удобства избавили пациентов от всех неудобств и включали в себя сигнал для связи с медсестрой в любое время, телефонную трубку, устройство для свободного изменения высоты и/или угла наклона кровати и даже удобный стол.

Благодаря своим архитектурным способностям я сразу же завоевал репутацию среди инженеров Пхеньяна. Меня часто вызывали для изучения планов и решения проблем. Многие архитекторы просто хотели, чтобы я одобрил их работу в более широком контексте города в целом. Некоторые проблемы, конечно, были гораздо серьезнее других, и в них приходилось участвовать.

Я понял, что чиновники были в недоумении, когда меня позвали обсудить предстоящее строительство оздоровительного комплекса Чангванг. "Нам нужно несколько тысяч тонн воды, чтобы наполнить бассейн и ванные комнаты", - объяснил главный чиновник. "Периодически наполнять их водой - задача не из легких".

"Какие решения были предложены?" спросил я его.

Он разложил перед нами на столе планы. Я смотрел то на чертеж самого здания, то на карту, где комплекс будет находиться в Пхеньяне. Хотя здание будет впечатляющим, я уже мог предвидеть ряд трудностей. "Мне неловко говорить об этом, - нерешительно произнес чиновник, - но, похоже, нам понадобится какой-то чрезвычайно эффективный фильтр, чтобы справиться с таким огромным объемом воды. Но я не знаю, существует ли такая технология во всей Корее".

Я тщательно изучил данные, которые лежали передо мной, быстро придумывая возможные решения и так же быстро отвергая их по разным причинам. Дилемма действительно казалась невыполнимой. "Прежде всего", - сказал я. "Мы должны решить проблему с водой по принципу наилучших условий для людей. Вот для кого нужны бассейн и ванные комнаты".

"Конечно".

"Забудьте о фильтрации. В воде комплекса не должно быть ни одной загрязненной капли. Мы должны найти способ выкачать сто процентов старой воды и наполнить ее свежей".

Чиновник был ошеломлен. Это только усложняло задачу, а не уменьшало ее.

"Откуда мы возьмем столько воды?" - спросил он. Я чувствовал, как скептицизм чиновника ожесточается против меня. Он доверял своему многолетнему опыту, а не моему, как когда-то сценаристы и продюсеры. Но я вынес урок из своего конфликта с художниками. Я знал, что мне нужно научить этого человека, продемонстрировать ему свои знания, а не просто дать совет, который он сочтет непродуманным.

Взяв красный карандаш, я провел на карте Пхеньяна линию от оздоровительного комплекса до реки Тэдон. "Вот откуда мы будем брать воду. У нас есть целая река, протекающая через город, полная свежей корейской воды, как и любят наши люди".

"Я не совсем понимаю", - сказал он, прикусив язык. "Между рекой и комплексом не только огромное расстояние, но и множество высотных зданий".

"Мы ведь можем проложить под ними трубу?"

"Да, наверное, можно", - сказал он. "Но нам придется использовать трубы очень большого диаметра".

"Тогда мы так и сделаем!" заявил я.

"Но затраты будут огромными, как в деньгах, так и в материалах!"

Я положил руку ему на плечо. "Мы должны сделать то, что необходимо сделать, чтобы обеспечить счастливую жизнь для народа, даже если наша государственная казна опустеет. Мы должны прекратить расчеты, когда речь идет о работе для народа. Это моя математика, и это экономический метод нашей партии".

"Это кажется огромным расточительством. Фильтрация могла бы служить той же цели".

Я понял, что мне нужен новый подход, чтобы убедить чиновника в мудрости моего плана. "На юге янки берут себе любых корейских женщин, каких захотят. Знаете ли вы, что некоторые из этих зверей не останавливаются на том, чтобы опустошить их, и даже принуждают женщину к браку?"

От этой мысли у него начались рвотные позывы, глаза слезились при виде наших сестер и дочерей рядом с крючконосыми, пучеглазыми грубиянами. "Я надеялся, что эти сказки - всего лишь пропаганда", - тихо сказал он.

"Нет, это правда. И знаете, как они защищают свои деяния? О да, они их защищают! Они говорят, что в этом нет ничего страшного, что это всего лишь капля чернил в южной реке Хань".

"Нельзя допустить даже капли чернил", - нахмурившись, сказал чиновник. "Только не такие чернила и только не в эту реку".

"Теперь вы понимаете, почему фильтрация обходится гораздо дороже, чем доставка пресной воды".

Больше он не сказал ни слова.

Таким образом, было решено потратить все необходимое, чтобы закачать пресную воду в оздоровительный комплекс Чангванг, не обращая внимания на стоимость. Я даже пошел на шаг дальше, чем предполагалось в первоначальных планах, и оборудовал на первом этаже парикмахерскую и салон красоты. Они быстро наполнились счастливыми клиентами, которые могли выбрать понравившуюся из не менее чем тринадцати видов парикмахерских услуг.

Кстати, именно этот чиновник позже был назначен ответственным за строительство катка в Пхеньяне. Когда я настаивал на том, чтобы весь застоявшийся воздух был удален, а свежий закачан внутрь, чтобы на катке не осталось и следа использованного воздуха, он даже глазом не моргнул. Он точно знал, почему я сказал то, что сделал, и, более того, на этот раз он полностью со мной согласился.

Я применял этот подход, ориентированный на людей, при строительстве всех новых зданий, как в Пхеньяне, так и по всей Корее. Но даже если люди были на первом месте, они сами никогда не испытывали новый объект первыми. Чтобы обеспечить максимальную безопасность, я всегда проверял все сам, прежде чем разрешить официальное открытие любого сооружения. Это была очень изнурительная, сложная работа, но она была необходима, и я с удовольствием ее выполнял.

Когда я появлялся на верфи, я определял ряд инженерных дефектов на корабле и даже подсказывал инженерам, как их устранить. Придя на электростанцию, я приказал немедленно устранить протечку в потолке, поскольку она повышала влажность в помещении и могла привести к тому, что рабочие заболеют артритом. Когда я зашел в общежитие для рабочих на металлургическом заводе Хванхэ, я заставил их поменять плоские подушки на цилиндрические, которые нравятся корейцам. Я даже проверял кувшины с водой, когда уходил, поскольку холодная вода вредна для здоровья рабочих. И когда я посещал новые жилые комплексы, я всегда смотрел на туалеты, потому что туалет - это барометр уровня жизни людей.

Во время таких поездок я всегда разговаривал с самими людьми, пожимал грязную руку каждому фермеру и выслушивал каждую домохозяйку. Тем самым я одновременно пробуждал их политическую активность и прислушивался к их проблемам. Я побывал везде, и мои следы, соединенные вместе, составили бы всеобъемлющую карту всей страны. Таким образом, я формировал политику партии так, как этого хотели массы, как это делал президент. Именно поэтому все люди говорили о моей "политике веры" и считали работу правительства "нашей политикой". Они усердно работали над реализацией этой политики и, как следствие, творили потрясающие чудеса.

Все это новое строительство имело исключительно положительный результат. Как показало строительство катка, люди все меньше времени тратили на труд и все больше на отдых. Я не мог быть счастливее, чем радовать массы полезными, развлекательными аттракционами. Благодаря моему архитектурному планированию вскоре КНДР стала известна обилием веселых ярмарок.

Строительство ярмарки (также известной как парк аттракционов) - дело недешевое. Строительство такой ярмарки стоит столько же, сколько покупка завода для крупной фабрики. Одни только американские горки по стоимости сопоставимы со стоимостью большого общественного здания. По этой причине даже у богатых капиталистов редко хватает средств на полный комплект аттракционов. Обычно сначала устанавливают два-четыре аттракциона, зарабатывают на них деньги, а затем строят еще несколько. Таким образом, в капиталистических странах ярмарки строятся в течение десятилетия и более. Именно поэтому почти ни одна ярмарка в мире не имеет целого комплекса мест отдыха. Но в КНДР расчеты не входили в процесс принятия экономических решений, что позволило мне обеспечить несколько полноценных ярмарок развлечений для масс.

Я, конечно, следил за всеми новыми стройками в Корее, и однажды с радостью узнал, что ярмарка развлечений в Тэсонсане наконец-то завершена. В тот воскресный день я отправился на полную инспекцию, желая как можно скорее утвердить площадку для открытия. Когда я прибыл на место и осмотрелся, сразу же стал понятен масштаб моей работы. Мне пришлось бы объехать все веселые сооружения, чтобы убедиться в их безопасности. У меня не было другого выбора.

Один за другим я переходил от аттракциона к аттракциону, а затем вносил свои предложения. Например, когда я попадал на аттракцион, вращающийся на большой скорости, я советовал замедлить его и сократить продолжительность, чтобы у стариков и детей не кружилась голова. Не успел я оглянуться, как наступили сумерки. Стало немного прохладно, поднялся ветер.

"Уже поздно", - заметил гид парка. "Уверен, вы заняты. Позвольте мне провести вас к некоторым избранным объектам, а не кататься по всем подряд".

"Ни в коем случае", - сказал я. "Я буду чувствовать себя неловко, если не сделаю полный обход. Это потому, что я так занят, что мне нужно заехать на каждый аттракцион сегодня, даже если это займет несколько часов. Будет слишком сложно найти время, чтобы посетить его снова".

Гид и все окружающие были ошеломлены моей самоотверженностью и бескорыстием. "Я никогда не видел такого усердия", - признался он.

Хотя я устаю, люди придают мне сил". А теперь давайте отправимся на "Бешеную мышь"".

"Бешеная мышь! Товарищ, "Бешеная мышь" мчится, кружит и подпрыгивает вверх-вниз с очень большой скоростью. Уже темнеет, а это опасно! Пожалуйста, не катайтесь на ней".

Я засмеялся. "Ерунда! В темноте у меня не будет кружиться голова".

С неохотой проводник пристегнул меня к сиденью. Перед тем как начать поездку, мужчина придвинулся ко мне и проговорил на ухо. "Что вы думаете о том, чтобы я тоже прокатился на нем?"

"Я не позволю вам подвергать себя опасности", - настаивал я. "А теперь начинайте кататься".

"Никогда не видел такой храбрости", - пробормотал он. Многие чиновники с затаенным дыханием наблюдали за тем, как я сажусь на аттракцион. Я чувствовал их напряжение, когда они с тревогой следили за моим движением по извилистой трассе. Наконец аттракцион закончился, и я сошел с него.

"Несмотря на то что он немного раскачивается, - сказал я, - он вполне подходит для молодых людей. Но мы должны строго соблюдать правила, чтобы предотвратить все возможные несчастные случаи".

"Это замечательная идея", - сказал гид. "Скажите, если для молодежи все в порядке, можно ли на аттракционе кататься и пожилым людям?"

Я оглянулся на трассу. "Это справедливый вопрос. Я не рассматривал его с этой точки зрения. Что ж, лучше я прокачусь на нем еще раз!"

Так я и сделал. Потом я прокатился еще раз. Потом я дважды прокатился на монорельсе и трижды - на карусели. Несмотря на то что было уже за полночь и работа была мучительной, вот как сильно я заботился о людях. К тому времени как я закончил, я пришел к выводу, что каждое устройство было безупречным. Когда я возвращался к своей машине, до предела измотанный изнурительной борьбой этого дня, я увидел, как служащие ярмарки машут мне рукой. Их глаза были полны слез, их переполняло восхищение. Выражение их лиц сделало всю мою трудную работу стоящей.

Только тогда я почувствовал себя уверенно, восстанавливая последнюю вещь - себя.

Глава 13. Красный воздушный шар

В Корее мы говорим, что "одежда - это крылья", что эквивалентно "одежда делает человека". Подобно тому, как красивая емкость может сделать еду в ней намного вкуснее, так и ценность человека зависит от его одежды. Эффект проявляется в обе стороны. Мужчина чувствует себя наиболее свободно, когда носит одежду, подобранную по фигуре. Ношение чужой одежды - или одежды другого народа - заставляет человека чувствовать себя неловко и неуютно.

Когда я был школьником, я, конечно, носил ту же форму, что и другие дети. Когда я работал в Центральном комитете партии, я придерживался простых костюмов на четырех пуговицах. Я стал одеваться, как Великий Вождь, примерно в то время, когда он назначил меня своим преемником, - в народный костюм с воротником-стойкой. Это было почтение и знак уважения, но в этом я не следовал своим собственным советам.

Однажды ко мне в кабинет зашел партийный чиновник, чтобы доложить о последнем строительстве. "Уважаемый руководитель, как вы видите...

"Почему вы меня так называете?" перебил я.

"Мои извинения", - сказал он. "Так все обращаются к вам, в отличие от Великого Руководителя, Президента Ким Ир Сена".

Я закатила глаза. Он был не первым, кто обращался ко мне подобным образом, это была правда. "Разве "товарищ" не звучит более дружелюбно? Пожалуйста, называйте меня так".

"Конечно, товарищ".

Но позже в тот же день на беседу пришел другой партийный функционер, и снова все повторилось: "Дорогой лидер" - это, "Дорогой лидер" - это. На самом деле этот человек продолжал обращаться ко мне подобным образом после того, как я его отчитал. Он ловил себя на этом и извинялся, внося в нашу беседу лишь беспокойство. "Скажите мне, - сказал я. Почему вы в каждом порыве обращаетесь ко мне "Дорогой лидер"?"

Он на мгновение задумался. "Это потому, что ваша фотография висит рядом с фотографией Великого Вождя в моем доме, и эта ассоциация побуждает меня использовать соответствующее выражение уважения".

Я сидел и обдумывал его слова. Мужчина был абсолютно прав. На двух стандартных фотографиях Президента Ким Ир Сена и меня мы оба были в народном костюме. Если я хотел, чтобы народ воспринимал меня как равного, мне нужно было одеться соответствующим образом. "Вы знаете, какой у меня цветок?" - спросил я чиновника. спросил я чиновника.

Теперь он был совершенно сбит с толку, откуда взялись эти вопросы. "Не знаю, товарищ"

"Угадайте".

Чиновник сделал паузу. "Если бы мне пришлось выбирать, я бы сказал, что это магнолия, поскольку она является национальным цветком КНДР".

Я улыбнулся. "Это очень хорошее предположение, соглашусь с вами. Но на самом деле мой любимый цветок - цветок хлопка".

"Никогда раньше не слышал, чтобы кто-то так говорил".

"Я тоже, если честно. Полагаю, вы любите розы?"

Он кивнул. "Да, они прекрасны".

"Все любят розы. Они выглядят прекрасно. Более того, они окружены чудесным ароматом. А теперь представьте, что есть человек, похожий на розу. Он прекрасно выглядит и всегда приятно пахнет, но он неверен своей работе и ищет только личного удовлетворения. А теперь представьте другого человека, не столь привлекательного и не обладающего никаким ароматом. Но этот второй человек очень усердно работает, не обращая внимания ни на кого. Кого из этих мужчин вы бы предпочли?"

"Конечно, второго".

"Именно так. Истинная красота заключается в том, чтобы преданно работать на благо своей страны и своих товарищей. Лучше доброе сердце, чем красивое лицо", - говорят они. Эти два человека похожи на розу и цветок хлопка. Роза не приносит ничего полезного, кроме своих цветов. Цветок хлопка, с другой стороны, не благоухает и не выставляет себя напоказ. Цветок склоняет голову к земле, как будто он застенчив и скромен, но он оставляет после себя хлопок, который приносит огромную пользу людям".

С того дня я стал одеваться больше как цветок хлопка и меньше как роза. Я всегда носил одежду простых людей, независимо от того, был ли я на экскурсии или встречался с иностранными высокопоставленными лицами. Президент Ким Ир Сен однажды сказал, что простой человек всегда будет благородным и модным, и я не мог с этим не согласиться.

Джемпер, который я предпочитал, стал ассоциироваться со мной, и мой наряд был таким, какой носили сами люди. С тех пор они не стеснялись называть меня "товарищ", ведь я больше не одевался как Великий Вождь, а был одет как они. Раньше я тратил слишком много времени и сил на латание своих народных костюмов - они постоянно изнашивались, часто зацеплялись за вещи, а я всегда был в движении. Теперь мой новый стандартный наряд было гораздо проще починить.

Что меня удивило, так это то, насколько культовым стал мой гардероб. В Корее и по всему миру - даже на Западе - люди узнавали меня на фотографиях с первого взгляда. Хотя это и не было моей целью, я стала известна во всем мире благодаря своей моде! Она стала рассматриваться как уникальная эмблема КНДР. Ни один другой мировой лидер, независимо от страны или климата, не одевался так, как я.

Все это дало мне повод задуматься. Разве не было бы замечательно, если бы я применил эти принципы в строительстве? Если бы я построил здание, которое было бы уникально корейским, а также мгновенно узнаваемым и всемирно известным? Это было бы потрясающе для репутации Пхеньяна - иметь конкретный символ чучхе, которым все могли бы восхищаться. Я был настолько воодушевлен своим новым планом, что встретился в своем кабинете с несколькими известными архитекторами, но ничего им не сказал. Я решил устроить с ними небольшую игру, чтобы посмотреть, смогут ли эти опытные люди догадаться, что именно я задумал.

"Товарищи, - сказал я, - я намерен возвести башню, которая сделает Пхеньян славой всего мира. Сможете ли вы понять, что я задумал?"

Это были лучшие и умнейшие люди, некоторые из них занимались строительством столько же, сколько и я. Но все они озадаченно почесывали головы. "Дайте нам подсказку", - сказал один из них. "Это здание должно быть построено в память о каком-то историческом событии?"

"Нет!" сказал я с улыбкой.

"А я знаю", - сказал другой. "Это в память о каком-то знаменитом человеке, который внес вклад в прогресс человечества".

"Нет. Такие башни уже были. Башня, которую я планирую, будет чем-то беспрецедентным в истории монументальной архитектуры".

"Невиданное...!" - пробормотали они. Теперь задача стала бесконечно сложнее. Как они могли угадать то, что никогда не было сделано раньше? Как они ни старались, им просто не приходило в голову никаких вариантов. Вскоре они перестали гадать, желая услышать, что именно я имел в виду.

"Никогда еще не было памятника, посвященного великой человеческой мысли", - заметил я. "Товарищи, я предлагаю построить памятник, символизирующий великую концепцию чучхе: Башню идей чучхе".

Все взорвались аплодисментами, сразу увидев мудрость, смелость и проницательность моего плана. "Какой гений!" - прошептал один из архитекторов.

"Мне не терпится увидеть, что за проект вы придумали", - сказал я. "Я приду на следующей неделе, чтобы посмотреть, как, по вашему мнению, должна выглядеть такая башня".

Несмотря на то, что последующие семь дней были заполнены работой, я не мог не отвлекаться, пытаясь предугадать, что же именно задумали архитекторы. Будет ли башня минимальной или богато украшенной? Какой высоты она будет? Какой материал они предложат нам использовать? Возможности были безграничны, что вполне уместно для башни, символизирующей Корею чучхе.

Неделю спустя я снова встретился с архитекторами в своем офисе. Они разложили на моем столе несколько планов, с тревогой осознавая важность того, что они проектируют. С первого взгляда я понял, что их схемы не подойдут. Сказать, что я был разочарован, значит преуменьшить. В каждой схеме было столько недостатков, что я не знал, можно ли вообще спасти хоть одну из них. "Во-первых, - вздохнул я, - мы должны установить число слоев, образующих поверхность башни, равным семидесяти, что символизирует семидесятилетие Великого Вождя".

"Но, товарищ, - сказал один из архитекторов, - мы уже строим Триумфальную арку ко дню рождения президента"

Я бросил на него неприличный взгляд. Да, то, что он сказал, было правдой. Мы уже строили такой памятник. Но это все равно не имело значения. "Семидесятилетие Великого Вождя - это буквально уникальное историческое событие. Мы можем поставить семьдесят памятников, и все равно этого будет недостаточно, чтобы почтить его память и все, что он сделал для корейской нации!"

Мужчина опустил голову, укоряя себя. "Вы абсолютно правы".

"Нам нужно что-то, символизирующее свет чучхе", - сказал я. Я думал, думал и думал. Архитекторы тоже думали, но, конечно, ничем не помогли. "У меня есть! Давайте установим конструкцию на вершине башни. Быстро, дайте мне карандаш".

"Вот." Все собрались вокруг, чтобы посмотреть на мое дополнение к наименее плохой конструкции.

"Идеи чучхе, - сказал я, - это вечный огонь, освещающий путь вперед стремящимся к независимости народам мира. Мы можем проиллюстрировать это буквально, установив над башней скульптуру в форме факела с подсветкой. В отличие от настоящего огня, свет этой скульптуры никогда не погаснет - как и неугасимый свет идей чучхе".

"Я вижу, вы не нарисовали ее в масштабе", - сказал один из архитекторов.

"Конечно, нарисовал!" Я достал линейку и быстро произвел арифметические расчеты. "Скульптура будет двадцатиметровой, то есть высота всей башни составит 130 метров. И теперь нам нужно решить, где в Пхеньяне ее построить".

Увидеть эскиз на листе бумаги - это одно. Другое дело - знать, как башня будет выглядеть вживую, и совсем другое - знать, как она будет выглядеть из разных частей города. Я не мог точно представить себе эффект от такой гигантской каменной башни, опираясь только на воображение. Прежде чем утвердить место для проекта, мне нужно было попытаться как можно точнее представить его.

Центральным элементом башни должен был стать гигантский факел на ее верхушке, который я мог бы легко сделать в виде факсимиле. Я раздобыл катушку пружины и отрезал ее точно до 130 метров - высоты башни. На конце струны я сделал нечто очень простое и в то же время инновационное: Я привязал воздушный шар.

Жители Пхеньяна не могли оторвать глаз, пока я ходил по городу с большим красным воздушным шаром, заходя на каждую потенциальную строительную площадку. Прибыв на место, я закреплял нитку, отпускал воздушный шар в полет и смотрел вверх, чтобы примерно представить, как будет выглядеть башня с ее основания. Затем я переходил на ближайшую улицу и смотрел на нее оттуда. И наконец, я отправился в другие части города, рассматривая воздушный шар с точки зрения каждой из многочисленных достопримечательностей Пхеньяна. Я смотрел на него с площади Ким Ир Сена, а затем с трибуны на площади. Я смотрел на него со смотрового балкона Большого народного дома и с лодки на реке Тэдон. Этот процесс занял у меня несколько часов.

Я хотел, чтобы башня была видна из любой точки Пхеньяна. Но как я ни старался, мне не удалось достичь своей цели. В каком бы месте города я ни размещал шар, его либо скрывало какое-нибудь другое здание, либо общий эффект был несколько ниже, чем я задумывал. Разочарованный, я вернулся в свой офис, чтобы пересмотреть все аспекты конструкции башни. И тут я понял, в чем дело: башня просто была недостаточно высокой.

Я позвонил архитекторам и попросил их переделать эскизы, чтобы сделать башню выше. На следующий день я пришел к ним в офис и посмотрел, что у них получилось. "Работа была немного сложной, - объяснил один из архитекторов, - поскольку нам пришлось сохранять семьдесят слоев при удлинении башни. Но после постройки это будет вторая по высоте каменная башня в мире!"

Я обдумал и чертеж, и его слова. "А что, если мы сделаем ее на несколько метров выше?" - предложил я. предложил я. "Что, если мы сделаем ее самой высокой каменной башней?"

Архитекторы ошарашенно посмотрели друг на друга. "Мы никогда даже не думали о таком. Вы хотите сказать, что вместо того, чтобы сделать ее второй по высоте башней в мире, мы сделаем ее самой высокой? Не слишком ли это смело?"

"Скоро узнаю! Принесите мне воздушный шар и нитку длиной 170 метров". Теперь, определив нужную высоту башни, стало проще найти оптимальное место. В течение дня я выбрал место на берегу реки Тэдон, протекавшей через центр города. Место идеально соответствовало всем требованиям, которые я предъявлял.

Вскоре новость о том, что я предлагаю построить Башню идей чучхе, распространилась по всем континентам. Иностранцы наперебой присылали высококачественные камни для ее строительства и отделки. В списке дарителей были представители всех слоев общества: главы государств, выдающиеся деятели культуры и даже простые люди, выступающие за идеи чучхе. КНДР получила всемирно известный нефрит из Пакистана, лучший мрамор, когда-либо добытый в Буркина-Фасо, и более пятисот кусков высококачественного камня из Португалии. Гранит, присланный из Италии, был признан способным противостоять атмосферным воздействиям в течение тысячи лет. Другие страны прислали более ста видов ценных деревьев и цветов, а также набор газонокосилок и снегоуборочных машин для использования вокруг башни.

15 апреля 1982 года в Пхеньяне были открыты еще два памятника. Первый - Триумфальная арка Кореи - был установлен на той самой площади, где генерал Ким Ир Сен триумфально вернулся в Пхеньян после победы над японской армией. Арка состояла из одного каменного блока на каждый день семидесятилетней жизни Великого Вождя. С гордостью могу отметить, что она также на десять метров выше Триумфальной арки в Париже. Конечно, то, что она больше французской, не обязательно делает нашу лучше, но уж точно не делает ее хуже. Второй памятник, Башня идей чучхе, - самая высокая каменная башня в мире, на метр выше американского памятника генералу Вашингтону. Оба монумента были построены в стиле чучхе: Триумфальная арка выглядит точно так же, как парижская, но на самом деле была вдохновлена каменными пагодами, характерными для Кореи. Точно так же Башня идей чучхе очень похожа на монумент Вашингтона, но на самом деле создана по образцу традиционных корейских стенных ворот.

Все мои решения по строительству башни - беспрецедентное в истории монументальной архитектуры предложение посвятить ее человеческой концепции, выбор места на берегу реки Тэдон, который не рассматривали даже профессионалы, выбор ее высоты - все это выходило за рамки общепринятой архитектурной практики. Однако вид освещенной башни подтвердил все мои решения. Башню действительно можно было увидеть со всех концов света.

День открытия двух памятников стал самым большим праздником, который Корея видела за последние десятилетия. По щекам людей текли слезы радости, а по всей стране эхом разносились песни о верности. Никогда еще корейский народ не испытывал такого чувства национальной уверенности и гордости. На мероприятии присутствовало много иностранных делегатов и высокопоставленных лиц, и все они были глубоко поражены постоянно растущим внутри страны и за рубежом статусом Президента Ким Ир Сена. У иностранцев было много вопросов об идеях чучхе. Конечно, это было очень сложно для понимания некорейца, но все же их интерес не мог быть выше.

Я не мог винить гостей за их энтузиазм, ведь гениальность Великого Вождя говорила сама за себя. Благодаря его любви народ жил в сказочной стране, где здоровье и жизнь были гарантированы. Они достигали расцвета в шестьдесят лет и доживали до девяностолетия. Давно прошли годы печали, когда люди не могли работать раньше времени, а болезни уносили жизни многих.

Постоянные вопросы о чучхе заставили меня как никогда остро осознать, как сильно каждый человек в мире жаждет посетить Корею и стать свидетелем чуда, которое сотворил Великий Вождь. Очевидно, что для многих из них это было бы невозможно - мы не хотели, чтобы приезжали полчища туристов, распространяющих СПИД и загрязняющих нашу землю. Но если они не могли приехать в Корею, я все равно мог привезти им Корею. Точнее, я мог принести им наши идеи, включая самую оригинальную и ценную.

Буржуазные писатели часто клеветали на коммунистов, утверждая, что мы недооцениваем значение идеологии из-за материалистической основы коммунизма. Но никто в мире не придавал идеологии большего значения, чем народ КНДР. Следуя за Великим Вождем, мы верим, что правильная идея делает все возможным, и другие народы все чаще соглашались с этим.

К этому времени прогрессивные мировые организации и представители международной прессы уже открыли комитеты по переводу и изданию трудов Президента Ким Ир Сена. Организации по изучению чучхе были созданы почти во всех странах мира, начиная с Группы по изучению трудов товарища Ким Ир Сена, которая была организована в 1969 году в Мали. Только в 1980 году, например, его труды были опубликованы на пятидесяти языках тиражом более двадцати четырех миллионов экземпляров и печатались в более чем тысяче газет и журналов в 124 странах мира.

С тех пор как в 1971 году в Бейруте был проведен первый международный семинар по идеям чучхе, чучхе стало руководящей идеей для многих людей Азии, Африки, Латинской Америки и Европы. Международные форумы проводились в таких известных странах, как Сьерра-Леоне, Сомали, Того, Перу, Мадагаскар и Мальта. Эти научные симпозиумы по своему масштабу не уступали ни одному в истории человечества.

Всего за несколько десятилетий я наблюдал, как чучхе превратилось в один из самых красивых международных терминов, синоним жажды достойной жизни. Самые умные и совестливые люди мира были призваны маяком чучхе, и самые прекрасные мечты и идеалы воплощались в жизнь под знаменем чучхе, самой блестящей идеи в истории человеческого мышления. Во всей истории человечества не было революционной идеи, которая за столь короткий срок завоевала бы столько умов и сердец.

В связи с этим к Президенту Ким Ир Сену постоянно обращались главы многих государств с просьбой написать книгу об идеях чучхе для народов мира. На праздновании дня рождения Ким Ир Сена просьбы о написании такого трактата были непрекращающимися, вплоть до раздражения. Многие даже превозносили его как самого выдающегося мыслителя и политического лидера двадцатого века, но оказались не в состоянии комплексно постичь глубину, ширину и высоту его мышления. К сожалению, Великий Вождь и не думал оформлять эту идею. Он был слишком занят, посвящая свою жизнь революционной практике, и ему было неинтересно искать для себя идеологический и теоретический авторитет.

Увидев свет на вершине Башни идей чучхе, услышав взволнованные вопросы иностранных гостей, я понял, что должен сделать его работу за него. Я был уверен, что систематизация учения Великого Руководителя приведет к созданию очень убедительного, влиятельного и знаменитого труда. Все, что говорил Президент Ким Ир Сен, было логично, как у философа, выразительно, как у писателя, и основано на опыте, как у историка. Разъяснение идей чучхе было бы гораздо более значительным, чем открытие огня. Исходя из этого, я написал самую важную работу в своей жизни: "Об идеях чучхе".

В идее чучхе определение уникальных качеств не объясняет, откуда эти качества берутся. Не демонстрируя всеобъемлющего понимания сущностной природы человека, такие определения просто относятся к одному из аспектов его деятельности. Хуже того, они предполагают судьбу человека как индивида, оторванного как от объективного мира, так и от социального коллектива.

Идеи чучхе имеют отличную от предыдущих философий отправную точку. Она утверждает, что основной вопрос философии касается положения и роли человека в мире, и утверждает, что "человек - хозяин всего и решает все". То, что "человек - хозяин всего", относится к положению, которое человек занимает в мире. Он заставляет мир служить ему в соответствии со своей волей и не подчиняется тому, что его окружает. То, что "человек решает все", означает, что он - существо, ответственное за свою судьбу и формирующее ее соответствующим образом

Но что подразумевается под словом "человек"?

Многие философы пытались определить человека как "мыслящее существо", "говорящее существо" или "работающее существо". Несомненно, мысль, речь и труд - качества, присущие только человеку.

Согласно идеям чучхе, человек - это существо, которое может жить только в обществе. Тот, кто родился с человеческим телом и разумом, не вырастет человеком, если не будет жить в человеческой социальной системе. Самым крайним случаем являются истории о брошенных детях, которых воспитывают волки. Оказавшись на свободе, они так и не могут приспособиться к человеческому обществу. И наоборот, архетипический человек, оказавшийся на необитаемом острове - символ изоляции от общества, - благодаря своему социальному воспитанию может выращивать зерно, разводить домашних животных и мастерить плот. Никто не сомневается, что человек, покинувший общество и долгое время находящийся вдали от него, утратит свойственные ему качества и начнет деградировать.

В отличие от растений и животных, которые должны быть подчинены окружающей среде, человек и только человек может доминировать над ней и преобразовывать ее. Механизм, с помощью которого человек это делает, а значит, и его правильный способ существования - это единство и сотрудничество. Идеи чучхе утверждают, что человек - это совокупность социальных отношений. В то время как природа наделяет человека биологическими атрибутами, именно общество обеспечивает его социальными атрибутами.

Согласно доктрине "человек превыше всего", все в мире имеет значение и ценность лишь постольку, поскольку отвечает потребностям и интересам человека, ведь человек - хозяин мира и самое ценное, что в нем есть. Как таковой, он имеет право заставить все в мире служить ему.

Физическая жизнь человека поддерживает его биологическое существование, но его социально-политическая целостность дает ему бессмертие как социальному существу - гораздо более ценную жизнь. Физическая жизнь человека заканчивается после его смерти, но социальный коллектив - матрица политической целостности - живет вечно. Поэтому, даже если тело человека может погибнуть, его душа вечно живет вместе с коллективом. Вот почему ценность жизни оценивается в зависимости от того, какой вклад она вносит в общество, коллектив, район - но не в себя.

Вот почему жизнь человека, который жил только для себя, оторванный от общества и коллектива, не имеет ценности - он не удовлетворил потребности и интересы человека, социального существа. Человек, покинутый обществом, живет физически, но в социальном плане он подобен мертвецу. Если он не внес никакого вклада в общество и коллектив, не оставил после себя ничего, значит, его жизнь в буквальном смысле бессмысленна.

Сущностные характеристики человека, те, которые являются для него уникальными и основными, - это независимость, творчество и сознание. Все три эти характеристики являются основными элементами природы человека как социального существа. Поэтому человек может быть правильно определен как "независимое социальное существо", "творческое социальное существо" и "сознательное социальное существо". Независимость означает желание жить как хозяин мира и своей судьбы. Благодаря независимости человек противостоит всевозможным ограничениям и порабощениям как в природе, так и в обществе, заставляя все служить ему. Творчество означает способность преобразовывать мир и целенаправленно формировать свою судьбу. С помощью творчества человек использует природу для создания условий, благоприятных для его жизни, а также изменяет природные явления в средства, полезные для его жизнедеятельности. Сознание означает регулирование своей деятельности по переустройству мира и самого себя. Благодаря сознанию человек обретает точку зрения и установку на решение всех вопросов за счет собственной изобретательности. Все три качества очень взаимосвязаны и неразделимы и приобретаются только тогда, когда человек становится социальным существом.

Учитывая, что человек - существо социальное, обладающее независимостью, креативностью и сознанием, какой тип общества позволяет этим качествам процветать? Какое общество в наибольшей степени соответствует природе человека? Мир без человека, или общество без людей, не имеет смысла. Поэтому интересы людей должны стоять во главе всех ценностей. Это еще одно глубокое новшество, заложенное в идеях чучхе. Хотя в истории человечества существовало бесчисленное множество философий, ни одна из них не утверждала, что человек стоит во главе всех ценностей. Общество, наиболее подходящее для человека, - это общество с самой широкой поддержкой: бесклассовое общество с максимальным единством и сплоченностью.

Массы были основой общества со времен зарождения человечества. Великая пирамида Хуфу - великолепное грандиозное сооружение, состоящее примерно из 2 500 000 известняковых блоков весом в среднем 2,5 тонны. Именно силой и мудростью рабов было построено такое чудо древнего мира. В каждой стране и нации народные массы - воплощение идей чучхе - являются хозяевами истории и механизмом, с помощью которого развивается их общество. Общество, соответствующее природе человека, - это общество, которое признает, что движущей силой революции и строительства являются массы.

В классовом обществе интересы людей противоположны друг другу. Правящий эксплуататорский класс обладает государственной властью и проводит политику в своих интересах, организуя и управляя деятельностью народа для ее удовлетворения. Чтобы скрыть это, правящий класс заявляет, что его политика ориентирована на "равенство" и направлена на обеспечение "справедливости". Подлинно свободное общество выступает против индивидуализма и эгоизма, признавая их орудием эксплуататорского класса для разрушения идейного единства и сплоченности народа.

В социалистическом обществе нет антагонистических классов, и народ является хозяином общества. Политика организует и координирует массы для реализации их желаний и потребностей. Особое внимание уделяется воспитанию людей, чтобы они ставили правильные цели и требования, исходя из того, что они являются хозяевами государства и общества, а также их организации и мобилизации, чтобы они играли созидательную роль в революции и строительстве. Вся история классовых обществ была серией борьбы между этими двумя типами, между творцами истории и теми, кто реагирует против них, то есть между трудящимися массами и эксплуататорским классом. Поскольку эксплуататорский класс - это реакция против истории, он, соответственно, является объектом революции.

Как независимость - это жизнь и душа человека, так и независимость - жить по-своему - это жизнь и душа нации. Жить "по-своему" - значит действовать в соответствии со своими принципами и решать проблемы собственными силами. Эти решения и методы, лежащие в их основе, также "по-нашему" вытекают из специфических условий собственной страны. Это не означает презрения к другим нациям и не является утверждением своего превосходства. Все нации обладают собственной творческой мудростью и потенциалом. Доктрина чучхе "нация превыше всего" неотделима от уважения к другим нациям и диаметрально противоположна исключающему патриотизму - функции фашизма и доминизма.

Это независимая национальная социалистическая экономика, в которой максимально развиты такие качества, как независимость, креативность и сознательность, и это единственный тип общества, который полностью соответствует природе человека. Это означает построение экономики, которая стоит на собственных ногах, не подчиняясь другим странам, экономики, ориентированной на служение собственному народу, который сам использует ресурсы своей страны. Это не означает построения экономики в изоляции. Независимая экономика противостоит иностранному господству, но не исключает международного сотрудничества. Сотрудничество между странами играет важную роль в обеспечении экономической самодостаточности и в увеличении экономической мощи.

Только мощная координирующая сила может создать такое высокоорганизованное общество. Это возможно только тогда, когда нация объединяется вокруг лидера, как по мыслям, так и по целям. Будучи хозяевами общества, массы могут отстаивать свое мнение до тех пор, пока не будет выработана такая политика. Но когда лидер, партия и массы находятся в подлинном сплоченном единстве, политика, которая вытекает из этого, будет отражать волю масс. Такая политика может быть успешно реализована только под единым руководством лидера, работающего через массы в интересах всей нации. Поэтому массы должны следовать этой политике после принятия решений, поскольку эти решения полностью выражают волю масс. Это не авторитаризм - сценарий, при котором лидеры не верят в народ и не могут завоевать его доверие. Скорее, это смысл выражения "человек - хозяин всего и решает все". В этом смысл идей чучхе.

Мой трактат сразу же произвел фурор как в Корее, так и за рубежом. В течение года после выхода в свет "Об идеях чучхе" были опубликованы отрывки или полные тексты в СМИ более девяноста стран. Более десяти миллионов экземпляров разошлись по всему миру, вызвав весьма положительные отклики: "Новый коммунистический манифест для двадцатого века!" "Главный учебник по реализации независимости народных масс!" "Впервые ясные ответы на вопросы, стоящие перед человеческим освобождением!"

На Западе говорят, что "даже Ньютон не смог бы стать Шекспиром". У нас это выражается так: "Строитель дворца не может сделать полку". Другими словами, каким бы великим ни был человек, его способности все равно имеют реальные и глубокие пределы. Но, читая "Идеи чучхе", многие почувствовали, что мое мастерство в философии настолько блестяще, что я оставил в прошлом подобные выражения. Хотя это было лестно, я не воспринимал такие похвалы всерьез. Да, я дал безупречные ответы на все теоретические проблемы, связанные с идеями чучхе. Но самой важной частью работы, тем, что придавало ей ценность, было мышление Президента Ким Ир Сена. Его величие все больше признавали во всем мире - даже на юге.

Глава 14. Полеты фантазии

В 1980 году президент Ким Ир Сен выдвинул очередной план создания Демократической Конфедеративной Республики Корё. Понимая, что разногласия между севером и югом в краткосрочной перспективе непреодолимы, он выступал за единую нацию с единым государством, но с сохранением каждой половиной своей собственной системы. Мы начали кампанию по сбору подписей, чтобы продемонстрировать сильную международную поддержку воссоединения. За восемь месяцев более 1,6 миллиарда человек из более чем ста стран поставили свои подписи в поддержку.

Мне становилось все очевиднее, что воссоединение не может произойти достаточно быстро. Как известно, на севере страны здравоохранение предоставляется государством бесплатно. Несмотря на то что КНДР является развивающейся страной, в ней на душу населения приходится столько же врачей, сколько в гораздо более богатых Соединенных Штатах. Но ситуация в Южной Корее была совсем иной и, похоже, с каждым мгновением становилась все хуже.

В ноябре 1982 года южнокорейский боксер Ким Дук Гу участвовал в серии пригласительных матчей в США. Его американский противник нарушил правила и ударил его по затылку. Ким потерял сознание и был доставлен в больницу. К несчастью для него, наемные администраторы больницы искали сердце опытного боксера. Они заключили сделку с южнокорейской фашистской кликой, вырезали сердце и почку Кима и продали их миллионеру за большие деньги.

Этот случай стал символом здравоохранения на юге. В другом типичном случае в городе Пучон мать преждевременно родила тройню. После этого она лишилась чувств и упала в обморок из-за сильного недоедания. Требовалось срочное лечение, но больница потребовала тризну. Требовалось срочное лечение, но больница потребовала сначала внести первый взнос. Отец продал все имущество семьи и заложил дом, но денег все равно не хватало. Отчаявшись, он заложил свою шестилетнюю дочь в качестве официантки сроком на пять лет. Но этого было недостаточно. Вскоре их дом был конфискован, и семья лишилась даже крова. Проклиная проклятое общество, которым была Южная Корея, муж покончил с собой, выпив яд. Как ни печально, но неудивительно, тройняшки тоже умерли.

К несчастью для жителей юга, разврат не ограничивался сектором здравоохранения. Бесчисленное множество людей попрошайничали, многие умирали под мостами от холода и голода. Многие дети не могли позволить себе ходить в школу, а некоторые буквально продавали свою кровь, чтобы заплатить за обучение. В то же время южные капиталисты жили на пике роскоши и разврата. В то время как их соотечественники ходили в лохмотьях, многие из них меняли одежду в среднем тридцать раз в день. Одним словом, Южная Корея представляла собой ад, непригодный для жизни человека.

Я всегда читал новости с юга и сокрушался каждый раз, когда слышал такие рассказы о несчастьях. Не раз меня доводила до слез судьба моих соотечественников. Но ситуация достигла своего апогея в сентябре 1984 года, когда на юг обрушились рекордные наводнения. Более ста человек погибли, а более двухсот тысяч остались без крова. Я не мог сидеть сложа руки, когда стихийное бедствие было так близко. Ни на секунду я не вспомнил о военной напряженности, демилитаризованной зоне или десятилетиях недоверия. Не имело значения, где находились жертвы - на юге или на севере, или даже если им посчастливилось оказаться в Америке. Все, что меня волновало в тот момент, - это то, что корейский народ испытывает огромные страдания, и у меня есть возможность помочь ему.

Я немедленно созвал соответствующих членов партии. "Мы должны послать пострадавшим от наводнения гуманитарные грузы, пронизанные теплыми чувствами братства", - настаивал я. Никто из них не спорил и не думал о "стратегии". Никто не упивался страданиями. Каждый чувствовал боль своих собратьев так же сильно, как и я.

Решение № 32 Центрального комитета Общества Красного Креста КНДР было обнародовано в кратчайшие сроки. Были приняты меры по отправке пострадавшим пятидесяти тысяч соков риса (около пятнадцати миллионов фунтов), полумиллиона метров ткани, ста тысяч тонн цемента и медикаментов сверх меры. Это составляло пятьсот фунтов риса на семью и столько ткани, чтобы обеспечить каждого пострадавшего костюмом. Цемента хватило бы на строительство тридцати тысяч квартир, а медикаментов - на профилактику и лечение болезней, которые чаще всего вспыхивают в затопленных районах.

28 сентября 1984 года сотни грузовиков с грузом помощи пересекли военную демаркационную линию в Пхаджу, а большие корабли направились в порты Инчхон и Пукпхён. Это была первая подобная сцена за сорок лет разделения Кореи. Как жаль, подумал я, что потребовалась трагедия, чтобы между нашими народами появилась такая простая доброта. Южные корейцы приветствовали помощь, лаконично отметив, что, как гласит пословица, "кровь гуще воды". Даже западные СМИ были вынуждены прокомментировать, что эта помощь - "продукт соотечественнических чувств". Общая сумма помощи, отправленной с севера на юг, составила 18 миллионов долларов - огромная сумма, беспрецедентная за всю 120-летнюю историю международного Красного Креста. В то же время американские и японские владыки выделили на эти цели ничтожные 20 000 и 100 000 долларов, в очередной раз обнажив свой фасад заботы о корейском народе.

Из этого кризиса вышло потепление отношений. Если мы, корейцы, смогли победить трагедию наводнения, то, несомненно, мы сможем победить и многолетнюю трагедию национального разделения. Так открылись многие грани диалога между Севером и Югом. Переговоры Красного Креста между Севером и Югом, прерванные двенадцать лет назад, были вновь проведены в мае 1985 года.

Зная, насколько важен этот вопрос для Великого лидера, я сделал все возможное, чтобы расширить рамки межкорейских диалогов и переговоров. Я выступил с предложениями о проведении совместной парламентской конференции Севера и Юга. Я предложил провести конференции спортивных деятелей и конференции студентов, ведь они - новое поколение. Я пытался создать атмосферу примирения и единства, поощряя взаимные визиты. К огромной радости свободолюбивых людей всего мира, Север и Юг в конце концов пришли к соглашению.

В сентябре 1985 года, в честь сороковой годовщины освобождения страны, члены художественных трупп и групп, посещающих родные места, посетили Пхеньян и Сеул. Воссоединялись семьи, не видевшие друг друга сорок лет. Одним из таких воссоединений стало воссоединение отца, которому пришлось оставить семью во время войны. Всю жизнь он помнил, как его дочь провожала его, как оказалось, в последний раз. Он пропустил каждую веху в ее жизни: первый день в школе, вступление в Детский союз, окончание школы, первую работу, свадьбу, рождение собственного сына. К тому времени, когда он снова увидел ее в 1985 году, она уже была взрослой женщиной.

Я едва мог представить себе, каковы были муки этого отца, который каждое утро вновь переживал боль разлуки с ребенком. Трагедия национального раскола была не просто абстрактным политическим вопросом. Нет, на самом деле это означало, что родители прощались со своими детьми, братья - с братьями, десятилетиями гадая, что же с ними произошло. Теперь, для немногих счастливчиков, этой трагедии пришел конец.