Дорогой друг Декстер

ГЛАВА 18

Доукс доставил нас в кофейню на Калле-Очо. На противоположной стороне улицы на открытой площадке продавали автомобили. Сержант провел нас к столику в дальнем углу зала и занял место лицом к двери.

— Здесь мы можем поговорить, — сказал он.

Эти слова были очень похожи на фразу из шпионского фильма, и я пожалел, что не прихватил темные очки. Впрочем, нельзя исключать, что курьер доставит мне очки Чатски, желательно без приложения в виде носа.

Прежде чем мы успели приступить к беседе, из задней комнаты вышел какой-то человек, поздоровался с Доуксом за руку и сказал:

— Como estas, Alberto?[8]

Сержант ответил ему на очень хорошем испанском. Если быть честным, то говорил он лучше меня, но я тешил себя тем, что мое произношение лучше.

— Mas o menos.[9]

Примерно минуту они болтали по-испански, а затем Луис принес нам по чашке ужасно сладкого кубинского кофе и печенье. Кивнув в последний раз Доуксу, он скрылся в задней комнате.

Дебора следила за этим спектаклем с возрастающим нетерпением, а когда Луис нас покинул, она с ходу взялась за дело.

— Нам нужны фамилии всех, кто был в Эль-Сальвадоре! — выпалила моя сестра.

Доукс взглянул на нее, неторопливо отпил кофе и произнес:

— Это будет длинный список.

— Ты понимаешь, что я хочу сказать, — нахмурилась Дебора. — Ведь он, черт побери, захватил Кайла.

— Да, Кайл стареет, — ответил Доукс, показав зубы в оскале, призванном заменить улыбку. — В свои лучшие годы он подобного никогда не допустил бы.

— Чем именно вы там занимались? — спросил я, понимая, что это нас уводит в сторону. Однако природная любознательность победила.

— А как ты полагаешь? — все еще улыбаясь, словно вспоминая славное прошлое, проговорил Доукс, и в его словах я вдруг уловил отзвуки злобного ликования, на что тут же последовал ответ из темной глубины моего заднего сиденья.

Один хищник обращался через залитую лунным светом ночь к другому. А разве могли мы поступить по-иному? Доукс знал меня, а я знал, кто такой Доукс. Холодный убийца. Даже без слов Чатски было ясно, что делал он на кровавом карнавале, каким был в то время Эль-Сальвадор. Доукс вполне мог там быть одним из инспекторов манежа.

— Прекратите свои игры в гляделки! — распорядилась Дебора. — Мне нужны фамилии.

Доукс взял печенье, откинулся на спинку стула и спросил:

— Почему бы тебе сначала не ввести меня в курс дела?

Он принялся есть печенье, а Дебора, прежде чем решить, есть ли в предложении сержанта смысл, барабанила кончиками пальцев по столу.

— Ну, хорошо, — промолвила она. — Мы имеем приблизительное описание парня, который это совершил, и знаем о его машине, белом микроавтобусе.

— Не важно, — покачал головой Доукс. — Нам известно, кто этим занимается.

— Нам также известна личность его первой жертвы, — сказал я. — Мануэль Борхес.

— Так-так, — усмехнулся Доукс. — Значит, это был старик Манни? Жаль, вы не дали мне его пристрелить.

— Твой друг?

— Что еще у вас имеется?

— У Кайла был список фамилий, — продолжила Дебора. — Другие люди из того же подразделения. Кайл считал, что один из них станет следующей жертвой. Но фамилий он мне не назвал.

— Да, он этого бы никогда не сделал, — заметил Доукс.

— Поэтому мы хотим услышать их от тебя.

— Если бы я был такой крутой шишкой, как Кайл, то бы выбрал одного из этих парней и сделал бы из него приманку. — Дебора кивнула, прикусив губу, а Доукс продолжил: — Однако проблема в том, что я не крутая шишка вроде Кайла, а простой провинциальный, можно сказать, деревенский коп.

— Значит, ты любишь банджо? — спросил я, но он не рассмеялся.

— Здесь, в Майами, я знаю лишь одного парня из старой команды, — проговорил он, окинув меня злобным взглядом. — Оскар Акоста. Встретил его в «Пабликс» пару лет назад. Мы могли бы на него наехать. Еще пару фамилий я могу лишь предположить. А вы попробуйте выяснить, тут ли они. Вот примерно все. — Доукс развел руками. — Конечно, я мог бы позвонить в Виргинию своим старинным дружкам, но что из этого получится… — Сержант насмешливо фыркнул. — Два дня у них уйдет на то, чтобы понять, чего я хочу, и еще пара дней потребуется, чтобы решить, как поступить.

— Итак, что же нам делать? — воскликнула Дебора. — Превратить парня, которого ты видел, в подсадную утку или попытаться с ним связаться?

— Он меня помнит, — ответил Доукс, — поэтому я попробую с ним потолковать. А вы не спускайте с него глаз. Поняв, что происходит, он, очевидно, захочет смыться. Сейчас без четверти три. Оскар будет дома через пару часов. Вы оба ждите моего звонка. — Сержант послал мне улыбку мощностью в сто пятьдесят ватт, означавшую «я все о тебе знаю», и добавил: — Почему бы тебе не подождать моего сигнала в обществе своей милой невесты? — Он встал из-за стола и удалился, оставив нас расплачиваться по счету.

— Невесты? — изумилась Дебора.

— Окончательно ничего не решено, — буркнул я.

— Ты помолвлен?

— Я собирался тебе сказать.

— Когда? На третью годовщину свадьбы?

— Когда я буду точно знать, что это действительно произошло. Пока я и сам в это по-настоящему не верю.

— А я тем более. Пойдем. — Дебора поднялась со стула. — Я подброшу тебя на работу. А затем ты можешь отправляться к своей невесте, чтобы в ее обществе ждать звонка Доукса.

Я бросил на стол деньги и смиренно последовал за ней.

Когда мы с Деборой вышли из лифта, по коридору проходил Винс Мацуока.

— Привет, ребята, — сказал он. — Как дела?

— Он обручился, — сообщила Дебора, прежде чем я успел открыть рот, и Винс посмотрел на нее так, словно она поведала ему, что я забеременел.

— Что?! — воскликнул Винс.

— Помолвлен. Вот-вот женится.

— Женится? Декстер?

На его лице, похоже, началась борьба за обретение соответствующего случаю выражения, что было весьма трудной задачей, поскольку выражение его физиономии всегда было фальшивым. Именно поэтому я с ним хорошо уживался. Два искусственных существа — похожи на две пластмассовые горошины в натуральном стручке. Решив, что самым подходящим выражением лица в этом случае станет выражение радостного изумления (не очень убедительный, но достаточно обоснованный выбор), он неуклюже меня обнял и воскликнул:

— Поздравляю!

— Спасибо, — промолвил я, по-прежнему ничего не понимая и задаваясь вопросом, неужели я действительно должен через все это пройти?

— Что же, — проговорил Винс, зловеще потирая руки. — Это не должно остаться безнаказанным. Завтра вечером у меня.

— Зачем?

Он выдал одну из своих искусственных улыбок и объяснил:

— Древний японский ритуал, уходящий корнями в сегунат Токугава. Мы надеремся и будем смотреть грязные фильмы. — Повернувшись к Деборе, Винс добавил: — А твоя сестра сможет выпрыгнуть из торта.

— А почему бы тебе вместо этого не выпрыгнуть из своей задницы? — усмехнулась моя сестренка.

— Все это очень мило, Винс, но не думаю, что… — начал я, лихорадочно размышляя, как избежать всего, что придает моей помолвке официальный характер, и остановить эту парочку от обмена непотребными шуточками, прежде чем у меня разыграется мигрень.

— Нет-нет, — прервал меня Винс. — Это необходимо. Дело чести. Отвертеться невозможно. Итак, завтра вечером. В восемь часов. — Снова взглянув на Дебору, Винс промолвил: — А у тебя остается двадцать четыре часа на то, чтобы научиться вертеть бедрами.

— Лучше поверти своим…

— Ха, ха! — раздался ужасный эрзац-хохот, и Винс зашагал по коридору.

— Урод-недомерок, — пробормотала Дебора, прежде чем удалиться в противоположном направлении. — Торчи после работы у своей невесты. Я позвоню, если узнаю что-нибудь от Доукса.

До окончания рабочего дня оставалось совсем немного. Я заполнил несколько форм, заказал коробку люминола в отделе снабжения и подтвердил получение полудюжины служебных записок, оказавшихся в моей электронной почте. После этого с чувством выполненного долга отправился к машине, а затем двинулся через мясорубку вечернего часа пик. Заскочил домой, чтобы переодеться. Деборы там не было, но постель осталась разобранной, из чего следовало, что она тут побывала. Запихав смену белья в дорожный мешок, я поехал к Рите.

Когда я добрался до ее дома, уже стемнело. Мне не очень хотелось к ней ехать, но я не знал, чем еще можно заняться. Дебора в случае необходимости рассчитывала найти меня там, и, кроме того, она пользовалась моим жилищем. Поэтому я припарковался рядом с домом Риты, вышел из автомобиля и машинально взглянул на то место, где всегда останавливался Доукс. Оно, естественно, пустовало. Сержант был занят беседой со своим старым армейским корешом Оскаром. И в этот момент меня вдруг осенило, что я свободен, на меня не смотрят недружелюбные глаза ищейки, так долго не позволявшие мне быть самим собой. В моем теле все громче гремел медленный гимн чистой, мрачной радости, контрапунктом которому служил изливающийся из-под облака свет луны. Три четверти огромного, зловещего диска висели в ночном небе низко над горизонтом. Звучала музыка, достигая верхних ярусов темной арены Декстера, где скрытый шепот перерастал в оглушительный рев, заглушающий даже лунную музыку. В этом реве слышались слова: «Сделай это, сделай это, сделай это!» Меня охватила дрожь, когда я, дозрев окончательно, подумал: «А почему бы и нет?»

Действительно, почему — нет? Я мог бы ускользнуть на несколько счастливых часов, захватив с собой сотовый телефон. Никакой безответственности я себе не позволяю. Но почему бы мне не воспользоваться лунной ночью, нырнув в поток темного бриза? Мысль о красных ковбойских сапогах накатила на меня, словно приливная волна. Рейкер живет в нескольких милях отсюда. Я мог бы оказаться там через десять минут. Проскользнуть в дом и найти нужные доказательства. А затем… думаю, мне пришлось бы импровизировать, но звуки за гранью слышимости полнились самыми разными идеями, и мы наверняка придумали бы нечто такое, что привело бы нас к сладкому облегчению, в котором мы оба так нуждались. «О, Декстер, сделай это», — выли голоса, и, когда я приподнялся на цыпочках, чтобы лучше слышать, ко мне вернулась мысль: «Почему бы и нет?» И на этот вопрос не было сколько-нибудь разумного ответа…

Дверь широко распахнулась, и из нее выглянула Эстор.

— Это он! — крикнула она в глубину дома. — Он тут!

Да, это я. Я здесь, вместо того чтобы находиться там.

Я буду валяться на кушетке, вместо того чтобы предаться танцам в темноте. На мне будет маска Декстера Протирателя Софы вместо сияющего образа Темного Мстителя.

— Ну, входи же! — воскликнула Рита, заполнив проем двери таким теплом и радостью, что я почувствовал, как заскрипели мои зубы.

Толпа внутри меня взвыла от разочарования, но ей пришлось, пусть и медленно, покинуть стадион. Игра закончилась, и мы ничего не могли сделать. Мы ничего и не сделали, потащившись в дом следом за лучащимися счастьем Эстор и Ритой и за вечно невозмутимым Коди. Я ухитрялся не хныкать, но не было ли это перебором? Не слишком ли рьяно мы эксплуатируем широкую, добрую и жизнерадостную натуру Декстера?

Ужин оказался раздражающе приятным, будто хотел доказать мне, что я вступаю в мир счастья и свиных отбивных. Приходилось подыгрывать, хотя мое сердце вовсе не было к этому расположено. Я разрезал мясо на кусочки, мечтая разрезать кого-нибудь другого и вспоминая каннибалов южной части Тихого океана, называвших людей «длинными свиньями». Это название было очень уместно, поскольку мне очень хотелось разрезать на куски другую свинью, а вовсе не ту штуку под грибным соусом, которая в данный момент находилась в моей тарелке. Но я, улыбаясь, вонзал вилку в зеленые бобы и каким-то образом сумел дотянуть до кофе. Пытка свиной котлетой. Но я выжил.

После ужина мы с Ритой потягивали кофе, а дети получили по порции мороженого. Несмотря на то что кофе считается стимулятором, я не смог придумать никакого выхода из создавшейся ситуации. Не видел способа выскользнуть из дома хотя бы на несколько часов, поэтому об избавлении от пожизненного счастья, которое, подкравшись со спины, железной рукой схватило меня за горло, говорить вообще не имело смысла. Казалось, что я медленно распадаюсь по краям, переплавляясь в свой вымышленный образ. Скоро наступит день, когда резиновая маска счастья полностью срастется с моим подлинным лицом, и я окончательно стану тем, кем притворялся. Начну водить детей на футбол, покупать цветы, когда выпью слишком много пива, сравнивать достоинства и недостатки стиральных порошков и стараться урезать расходы вместо того, чтобы срезать плоть со скверных людей. Такие мысли вгоняли меня в депрессию, и я бы почувствовал себя совсем несчастным, если бы не раздался звонок в дверь.

— Это, наверное, Дебора, — сказал я, надеясь, что появление сестры избавит меня от внутренних голосов. Я поднялся, приблизился к двери и распахнул, чтобы узреть перед собой весьма приятного вида женщину с длинными светлыми волосами.

— О, — сказала она. — Вы, должно быть… мм-м… А Рита дома?

Вполне вероятно, что я действительно — «мм-м», хотя раньше об этом не догадывался. Я позвал Риту, и та подошла с улыбкой на лице.

— Кэти! — воскликнула она. — Рада тебя видеть! Как мальчики? Кэти живет в соседнем доме, — пояснила мне Рита.

— Ага.

Я был знаком с большинством ребятишек в округе, чего нельзя сказать об их родителях. Нас, видимо, осчастливила визитом мамаша обитавшего по соседству довольно противного одиннадцатилетнего парнишки. Его старший брат почти всегда отсутствовал, и я его практически не знал. Поскольку это означало, что она скорее всего не принесла с собой бомбу или флакон с микробами сибирской язвы, я улыбнулся и вернулся к столу, за которым сидели Коди и Эстор.

— Джейсон в музыкальном лагере, — произнесла посетительница, — а Ник слоняется по дому, ожидая, когда достигнет половой зрелости, чтобы можно было отрастить усы.

— О Боже, — вздохнула Рита.

— Ник — урод, — прошептала Эстор. — Он просил меня снять трусики, чтобы посмотреть.

Коди с помощью ложки превращал мороженое в кашу.

— Рита, прости, что я беспокою тебя во время ужина, — продолжила Кэти.

— Мы только что закончили. Выпьешь кофе?

— О нет. Я ограничиваю себя одной чашкой в день. По рекомендации доктора. Но я хотела спросить тебя о нашей собаке. Ты не видела Плута? Он пропадает уже пару дней, и Ник тревожится.

— Нет, не видела. Сейчас спрошу у детей.

Услышав слова матери, Коди взглянул на меня, встал со стула и молча вышел из комнаты. Эстор тоже поднялась.

— Мы его не видели, — произнесла девочка. — С тех пор, когда он на прошлой неделе свалил мусорный бак. — И они с Коди вышли из комнаты. Съеденный наполовину десерт они оставили на столе.

Рита удивленно следила за тем, как удаляются ее детишки. Затем, повернувшись к соседке, она проговорила:

— Прости, Кэти. Боюсь, его никто не видел. Но мы будем держать глаза открытыми. Хорошо? Уверена, собака объявится. Передай Нику, чтобы не волновался.

Они поболтали еще с минуту, а я смотрел на мороженое.

Дверь закрылась, и Рита вернулась к своему остывающему кофе.

— Кэти — прекрасная женщина, — сообщила она. — Но ее мальчишки могут достать кого угодно. Она разведена. Ее бывший купил дом в Исламораде. Он, кажется, адвокат. Парень торчит там постоянно, и Кэти приходится растить мальчиков одной. Мне кажется, она далеко не всегда проявляет достаточную твердость. Кэти работает медсестрой у ортопеда — он специализируется на лечении стоп — в университете.

— А какой у нее размер ноги? — поинтересовался я.

— Ты полагаешь, что я занимаюсь пустой болтовней? Прости. Просто я немного беспокоюсь… Уверена, это всего лишь… — Декстер, ты когда-нибудь… — Рита покачала головой.

Я так и не узнал, что она хотела выяснить, поскольку зазвонил мой сотовый телефон.

— Извини. — произнес я и направился к столику у двери, на котором оставил аппарат.

— Только что звонил Доукс, — забыв поздороваться, сообщила Дебора. — Парень, с которым он хотел пообщаться, пустился в бега. Доукс намерен проследить за ним, но ему требуется поддержка.

— Поспешим, Ватсон, игра начинается, — проговорил я, но Дебора была не в том настроении, чтобы интересоваться литературой.

— Я заеду за тобой через пять минут, — объявила она.