Доспех духа. Том 9

Глава 11

В Германию я решил поехать один. Была мысль взять Алёну, но буквально все, словно сговорились, твердили, что это может быть небезопасно, что встреча великих мастеров пройдёт где-то на военной базе и посторонним там делать нечего. В итоге смогли убедить, говоря, что мероприятие продлится всего пару дней и мы с Алёной можем потерпеть. Геннадий Сергеевич в последние дни перед встречей был особо хмур, впервые на моей памяти рычал на всех подряд и за три дня до мероприятия сорвался и улетел в Берлин. Что касается меня, то я решил потратить сутки, немного отдохнуть и прийти в себя, поэтому поехал на автобусе, подаренном немцами. Взял за компанию нашего механика Мережко, сестёр Юй и тихонько сбежал из дома, предупредив только Тасю.

Москва после проведения Высокой комиссии бурлила, обсуждая две новости, появление нового великого мастера и убийство князя Воронцова. Не знаю, что вызывало у людей больший интерес, так как многие эти новости связывали друг с другом. Теперь уже никто не скрывал, что это Воронцов напал на Матчиных, сровняв с землёй несколько домов. И если послушать новости по телевизору, то выходило так, словно он один всё это устроил. Из имён его союзников назвали только пару человек, погибших в ту ночь и представлявших небольшие семьи, которых было не жалко. Меня же в убийстве князя не обвиняли только по той причине, что это сделал Трофим младший. Давыдовы были не просто второй по значимости семьёй в роду Разумовских, они были родственниками великого князя. В том плане, что супруга Разумовского была двоюродной сестрой Давыдова старшего. Поэтому ни у кого в столице не возникло сомнений, что князь Разумовский лично убрал младшего брата, решив свалить всё на меня.

Помню, мы с Разумовским помчались в центр столицы, в Институт Скорой Помощи. Князь вбежал в здание и выглядел так, словно пострадал его сын. Трофима в этот момент оперировали и нас успокаивал доктор, обещая, что они сделают всё возможное. Взрывом Трофиму оторвало руку и сильно повредило ноги. Ко всему прочему он обгорел, что у врачей вызвало больше всего проблем. Оперировали его недолго, около двух часов, затем перевели в ожоговое отделение реанимации в крайне тяжёлом состоянии. Нас к нему так и не пустили. Любой, кто видел бы состояние князя в тот момент, понял бы, что он к убийству брата не имеет никакого отношения.

По моим расчётам, в Берлин мы должны были приехать часа в два после полудня, поэтому я решил как следует выспаться и проснулся только часам к девяти. По салону автобуса поплыл вкусный запах завтрака и лежать в кровати больше не было сил.

— Доброе утро, — поздоровалась Юй Фэйфэй, когда я вышел из спальни. Она хлопотала на маленькой кухне, раскладывая завтрак по тарелкам.

— Привет, — я улыбнулся ей и кивнул Юй Ми, возившейся с чайником.

Пройдя в гостиную часть, уселся за стол, напротив Сабины. Она мой взгляд проигнорировала, читая глянцевый журнал о моде. Не знаю, как она узнала, когда я уезжаю из Москвы, но умудрилась перехватить меня прямо перед домом, когда я садился в автобус. С маленьким чемоданом в руках она невинно хлопала ресничками, спросив, не подвезу ли я её в Берлин, в гости к лучшей подруге Софии.

— Надо признать, что твои ученицы готовят вкусный чай, — сказала она, не отрываясь от чтения журнала.

Честно, не взял бы Сабину, если бы не разговор с Еленой Алексеевной в Кремлёвском дворце. Младшая супруга Императора Цао смело может брать у неё уроки, как заставить кого угодно жениться на твоей дочери. Елена Алексеевна так насела на меня, что я крутился как уж на сковородке. Едва сбежал, сославшись на необходимость поговорить с Николаем. Наследник тоже в долгу не остался и за короткий разговор раза три сватал мне старшую сестру, потом младшую, когда я сказал, что не собираюсь жениться в ближайшее время. И ведь слово в слово повторяли друг друга, чтобы я был осторожен в Германии и ни в коем случае не оставался наедине с принцессами. Кайзер Германии — человек настолько суровый, что поженит невзирая ни на какие протесты. Своими переживаниями я вчера и поделился с Сабиной, а она, зараза такая, смеялась.

— Много у Кайзера дочерей на выданье? — спросил я.

— Четыре. Но Луиза самая перспективная. Красивее других, более одарённая в плане силы, получила лучшее образование и воспитание. Идеальная супруга для любого правителя Европы, в том числе и для Николая Ивановича.

— Они же родственники, — я удивлённо посмотрел на неё. — Она ему, вроде бы, приходится двоюродной тёткой, так?

— Никого и никогда подобное не останавливало, — Сабина отложила журнал, когда Юй Фэйфэй принесла тарелки с завтраком. — Нет, в этом случае подобного не случится. Мой глупый младший брат был для Луизы лучшим кандидатом в мужья. Если бы он думал об интересах семьи, а не о развлечениях и легкодоступных девушках, они бы поженились ещё в прошлом году. У монарших семей Европы обычно рождается больше девочек, но последние двадцать лет с этим какая-то катастрофа. Нет ни одного принца нашего с тобой возраста. Сыновья герцогов успели обзавестись жёнами ещё при рождении и к двадцати годам у них уже по двое детей. Парочку принцев Англии я вообще не беру в расчёт, они не так уж и далеко ушли от моего брата. Даже если учесть возможность многожёнства, подходящих кандидатур единицы.

— А Николай Иванович? — уточнил я.

— Ему шестнадцать, — напомнила Сабина и загадочно улыбнулась. — К тому же уже давно решено, кто станет его супругой, в этом я уверена.

Автобус сейчас ехал по автостраде, зажатой с двух сторон высокими соснами. Зрелище до невозможности скучное и однообразное. До границы с Германией мы ехали ещё два часа. За это время Сабина немного рассказала о Кайзере, Франце Фридрихе Вильгельме. Человеком он был жёстким, как и правителем. За много лет нахождения у власти всегда держал в кулаке министров, опираясь на армию и несколько сильнейших кланов, связанных с ним родственными узами. Поддерживали его и жители страны, зная, что Кайзер заботится об их благополучии. С этим было сложно спорить, так как уровень жизни в Германии был выше, чем в других странах Европы, как и политический вес в союзе королевств. Со слов Сабины выходило, что он практически идеальный правитель, если не считать маленького недостатка, свойственного всем людям его положения. Кайзер очень ревностно относился к власти. Любые поползновения герцогов в сторону трона давил без жалости, а спецслужбы работали так усердно, что многие уже боялись шептаться, говоря что-то плохое о правителе.

Говоря о Кайзере и его наследниках, Сабина упомянула ещё один интересный момент. Последние два десятка лет он одержим кризисом королевской крови, считая, что император и отец нации должен обладать великой силой. По этой причине третьей женой Карла Мирбаха, великого мастера Германии, стала одна из дочерей Кайзера. Эту новость особо не афишировали, так как Карл был едва ли не в два раза старше молодой супруги.

Границу Польши и Германии мы пересекли практически незаметно. Сменились только машины полиции, сопровождающие автобус. А когда мы въехали в Берлин, к нам присоединился Карл Мирбах, собственной персоной. Машина дорожной полиции привела нас на просторную автозаправку с магазинами и кафе, где он уже ждал нас. Погода в начале октября в Берлине была прекрасной, градусов семнадцать тепла и лёгкая облачность, поэтому великий мастер расположился на солнышке, за столиком одного из кафе. Вроде он силу не использовал, но я почувствовал его задолго до того, как мы свернули на автозаправку. Пригревшись на солнышке, он повесил пиджак тёмно-синего костюма на спинку пластикового стула, оставаясь в жилетке и белой сорочке. Издалека его можно было принять за успешного бизнесмена, который каким-то чудом оказался в придорожном кафе, не брезгуя местным кофе.

— Добрый день, — поздоровался я, пожимая ему руку.

— Добрый день, — ответил он на немецком, затем улыбнулся. — Ты всегда так напряжён? Доспех духа и всё такое.

— А, в этом смысле, — я кивнул, усаживаясь на соседний стул. — Это я так концентрацию и силу тренирую. Доспех почти всегда активен.

— Неудобно ведь, — он покачал головой.

— Привыкнуть можно.

Обычно великими мастерами становились ближе к пятидесяти годам, а иногда и лет на пять позже. Карл в этом смысле сильно опередил конкурентов. Насколько я знал, ему было около сорока трёх лет, но выглядел он немного моложе. Типичная немецкая внешность, без особых примет, короткие светлые волосы, глаза тёмно-зелёные. Сила в нём ощущается совсем не так, как у Геннадия Сергеевича, а более концентрированная. Не замечал подобного в прошлую встречу.

— Большой экзамен носит скорее формальный характер, — сказал Карл. — Великие мастера на него собираются только для того, чтобы посмотреть на нового конкурента и оценить, насколько он силён. Бывает, что претендент просто не готов, стар, слаб и прочее, прочее. Тогда представитель королевства, в котором проходит экзамен, имеет право отменить его. Но претендентов так мало, что этого не случается.

— У меня есть шансы сдать этот экзамен? — улыбнулся я. — И что там будет? Поединки? Демонстрация силы?

— Я же говорю, для тебя это просто формальность, — ответно улыбнулся он. — Но раскрывать порядок экзамена я не буду. Он состоится послезавтра в окрестностях Гамбурга. Пойдём, Его Величество ждёт.

Карл встал, забрал пиджак и направился к автобусу. Странно, что нужно было ждать ещё два дня. Геннадий Сергеевич говорил, что всё начнётся сразу, а тут получается, что надо чего-то ждать.

— Госпожа Бурбон, — поздоровался Карл, поднимаясь в салон.

— Герр Мирбах, — послышался её ответ.

— Прелестные девушки, — это предназначалось сёстрам Юй.

— Они не говорят на английском, — подсказала Сабина.

— Девушки понимают комплименты, произнесённые на любом языке, — парировал Карл.

Королевский дворец в Берлине, где жил Кайзер с семьёй, располагался в центре города, на островке, образованном течением реки Шпрее. Живописное место, отгороженное от остальной части города. Мы с Тасей, когда проезжали через Берлин в прошлый раз, поглазели на дворец со стороны. Горожан на островок пускали три раза в неделю, к большому кафедральному собору, где проходили службы, и в тот день было слишком многолюдно. Сегодня же мы пересекли реку по большому мосту и направились прямиком к главной дворцовой площади. Не знаю, останавливался ли когда-нибудь перед дворцом большой автобус, но судя по лицам встречавших нас людей, для них это было впервые.

То ли показывая неофициальный статус визита, то ли так было положено, но среди прочих нас встречала София Луиза. В красивом платье тёмно-синих тонов она выглядела очень величественно. Обрадованно помахала рукой, когда я вышел из автобуса, но улыбка на её лице дала лёгкую трещину, когда следом вышла Сабина. Дочка герцога это тоже заметила и быстро чмокнула меня в щёку.

— Вы только не подеритесь, — тихо сказал я.

— Мы уже не в том возрасте, — довольно ответила Сабина. — Но, надо признать, в кулачной схватке она одерживала победы чаще, чем я.

Карл уже прошёл половину пути до встречающих, поэтому пришлось поспешить за ним. В автобус же поднялся высокий чин из охраны дворца, чтобы показать водителю, где его можно припарковать.

— Кузьма, добро пожаловать, — улыбнулась мне София. — Сабина, и тебя мы тоже рады видеть.

— Спасибо, что принимаете нас, — ответила Сабина. На слове «нас» они с дочкой кайзера встретились взглядами, высекая искры.

— Спасибо за гостеприимство, — кивнул я.

— Простите, Ваше Высочество, — влез Карл, — но нам с Кузьмой нужно предстать перед Его Величеством.

— Конечно, — она неохотно кивнула. — Я бы с удовольствием проводила вас, но мне нужно уделить время госпоже Бурбон-Сицилийской.

Карл, всё понимая, показал взглядом на проход во дворец, который перед нами услужливо открыли двое мужчин в ливреях.

— Кузьма, — окликнула меня София. — После встречи с папой ищи нас в бирюзовой гостиной.

Дворец Кайзера по богатству ничуть не уступал Александровскому дворцу. Поразило обилие картин на стенах, покрытая золотом лепнина, паркетные полы и дорогие ковры. Во дворце было тихо, но чувствовалось, что здание не пустует и здесь живёт много людей. Карл уверенно выбирал дорогу, поднялся на второй этаж по одной из неприметных лестниц и остановился у больших дверей.

— Подождём, — сказал он, показывая на площадку у окна, но дверь почти сразу открыл помощник Кайзера и что-то важно сказал на немецком.

Рабочий кабинет Кайзера был относительно небольшим и не таким роскошным, как другие помещения дворца. На рабочем столе был установлен большой монитор компьютера и многоканальный телефон. Рядом с высокими напольными часами неприметная дверь, отделанная так же, как и стены. Я её случайно заметил, увидев тонкую щель между пластинами обшивки стены.

— Ваше Величество, — я коротко поклонился.

— Здравствуй, Кузьма Фёдорович, — как оказалось, Кайзер неплохо говорил на русском языке. С сильным акцентом, но слова не коверкал. — Наслышан о молодом и талантливом мастере и рад, наконец, познакомиться. Проходи садись.

Он пригласил меня к столу для переговоров, рядом с которым стояло два стула, затем жестом отослал Карла. Вообще, в присутствии правителя сидеть не разрешалось, но как-то спорить с ним по этому поводу не хотелось. Едва Кайзер сел напротив, в кабинет вошёл его помощник, поставил на стол две чашки кофе.

— Удивительно, — сказал Кайзер, глядя на меня. — Никогда не думал, что можно стать великим мастером в таком молодом возрасте. Мы с Карлом спорили, что это, талант или заслуга особых тренировок, пресловутого укрепления тела.

— Мы с братом тренировались по одной методике, — сказал я. — Он старше меня и только на пути к тому, чтобы стать мастером.

— Я привёл Карлу тот же аргумент, — кивнул Кайзер.

Правитель Германии был немолод, ближе к семидесяти годам, но взгляд проницательный, видящий насквозь. В нём чувствуется жёсткость, но не такая острая, как у того же Императора Цао. Да, можно сказать, что двух правителей разделяет не так много лет и есть у них что-то общее.

— Вижу, что молодость накладывает отпечаток на эту силу, — продолжил Кайзер. — Со временем он сгладится, но сейчас это сильно заметно. Для всего мира важно, чтобы великие мастера были уравновешенными и понимали, какой силой владеют. Я читал отчёты о том, что произошло в начале сентября, о выходке великого князя и рад, что ты именно такой, как я описал выше. К тому же моя дочь София хорошо отзывается о тебе. Никогда не слышал, чтобы она говорила о ком-то настолько взволнованно. Не желаешь взять её в жёны?

Я ожидал, что об этом зайдёт речь, но не так быстро и не настолько откровенно, поэтому немного растерялся.

— Нет, Ваше Величество, у меня сейчас совсем другие планы, — быстро сказал я. — Жениться третий раз не планирую, у меня сын недавно родился, и я его за последний месяц видел всего пару раз.

— Говорят, что чаще всего силу отца наследует именно первенец, — сказал Кайзер. — Меня печалит поспешный ответ, но я не могу тебя заставлять. Удели Софии немного времени, возможно, между вами проскочит искорка чувств и категоричность отступит на второй план.

Дальше разговор свернул на тему предстоящего экзамена и сложной политической обстановке в России. Кайзер осторожно прощупывал меня, пытаясь узнать, кого я поддерживаю, что думаю о Разумовском, о Николае и о княжнах, что гостили в Италии. Посетовал, что я не отправил их в Германию, где они были бы в безопасности ничуть не меньше, чем в гостях у герцога Бурбона. Осведомлённости правителя Германии можно было только позавидовать. Возможно всё дело в том, что Елена Алексеевна являлась его племянницей.

После разговора с Кайзером сложилось стойкое впечатление, что он очень умён, хитёр и коварен. Вроде бы мы обсуждали разные вопросы, не углубляясь в детали, но я постоянно ловил себя на мысли, что рассказываю больше, чем следовало бы. Минут через сорок Кайзер вспомнил, что скоро будет обед и великодушно отпустил меня, чтобы я смог немного отдохнуть с дороги.

В коридоре меня ждал Карл, находившийся в прекрасном расположении духа. Задумавшись о чём-то, он мечтательно смотрел в окно, выходившее как раз на собор и парк слева от него.

— Девушки просили меня встретиться с ними в гостиной, — сказал я.

— Да, это недалеко. Но для начала, пойдём, познакомлю тебя кое с кем.

Карл повёл меня к знакомой лестнице, откуда мы поднялись на третий этаж. Идти пришлось почти через всё здание, по проходным комнатам и роскошным залам. По пути нам пару раз встретились женщины, коротко поздоровавшиеся с Карлом на немецком. В итоге мы попали в небольшую комнату, очень похожую на гостиную, откуда можно было пройти в спальню. В комнате отдыхала молодая женщина, года на два старше Софии и очень на неё похожая. Она баюкала на руках ребёнка, нежно глядя на него.

— Анна Луиза, — сказал Карл, — моя супруга. И Маргарита, наша дочь.

— Очень приятно, — сказал я.

— Кузьма Матчин, — Карл представил меня, подталкивая в спину, чтобы не робел и проходил в гостиную.

— София много о тебе говорила, — сказала Анна. Голос у неё оказался неожиданно мягким. Она посмотрела на супруга. — Проходите, только не разбудите Маргариту.

— Она родилась в марте, — шепнул Карл.

— Поздравляю, — я сел в кресло напротив Анны. — Прелестная девочка.

— Вы приехали с супругой? — спросила она, поправляя пижаму девочки, чтобы капюшон не падал на лицо.

— Нет. Я здесь, можно сказать, по работе. Супруги остались дома.

— Жаль, — вполне искренне огорчилась она. — Карл говорил, что у вас родился сын. Это хорошо, когда первым рождается наследник.

— И дочка тоже неплохо, — улыбнулся я.

— Приезжайте к нам в гости, — Анна подняла на меня взгляд зелёных глаз. — Обязательно с супругой и сыном. В наш родовой замок, недалеко от Лейпцига. Даже зимой у нас очень красиво.

— Спасибо за приглашение, но я пока не знаю, смогу ли вырваться в ближайшее время.

— Мы с Карлом всё понимаем, — она улыбнулась. — Но всё же, мы будем рады видеть вас.

— Действительно, до зимы осталось всего ничего, — сказал Карл. — У Кузьмы будет много хлопот в связи с новым статусом. Поздней весной, на первый год рождения Маргариты, можно было бы и приехать.

Супруги посмотрели на меня одинаковыми взглядами, говорящими, если я откажусь, на меня смертельно обидятся.

— На несколько дней весной мы приедем, — сказал я.

— Это замечательная новость, — Анна улыбнулась дочери. — К твоему первому дню рождения познакомим тебя с Павлом. Постарайся произвести на него хорошее впечатление. Кузьма, ты не торопишься, посидишь с нами? Карл?

— Скоро обед в большом зале, — виновато сказал он. — Может быть, вечером.

Бурный день для меня закончился только поздним вечером. В комнату, которую мне выделили во дворце, я добрался часов в десять. Успел проведать сестёр Юй и Мережко, которых разместили в гостинице сразу за рекой. Номера им достались шикарные, с видом на дворец, так что можно было о них не беспокоиться. Сёстры Юй норовили пойти со мной, говоря, что в местном дворце нет людей, кто может правильно обо мне позаботиться. Едва смог уговорить их пожить в гостинице, говоря, что ничего со мной за один день не случится.

Устроившись в комнате на кровати, позвонил домой и долго рассказывал, как прошёл день, о новых знакомствах и приглашении в гости к Карлу Мирбаху. Впечатлений день принёс массу, от знакомства с наследником Кайзера до странных бесед с тремя принцессами за чашечкой вечернего чая. Хорошо, что Сабина была рядом, поэтому дальше туманных намёков и предложений вечерних прогулок дело не пошло. Но это я больше ворчу, так как вечер в их компании прошёл неплохо и познавательно. Они сказали, что на следующий день запланировали какое-то интересное мероприятие, и я просто обязан на нём присутствовать. Это они так завуалированно намекнули, чтобы не сбежал.

Тася над моим рассказом посмеялась, сказав, чтобы я был осторожен и не забывал, что в гостях не у коллег по работе, а во дворце правителя. Алёна переживала по поводу Софии, попросив не спускать с неё глаз, а вот мама, напротив, отметила, что я мог бы уделять принцессам больше времени. В общем, пока они спорили, Тася шепнула, что скучает по мне, и попросила скорее возвращаться.

Я уже собрался ложиться спать, когда в дверь комнаты постучали. Открыв, увидел Сабину с небольшим саквояжем и подушкой.

— Пустишь? — спросила она, когда пауза затянулась. Посмотрела жалобно, как промокший котёнок.

— Прошу, — я отступил в сторону, пуская её в комнату. — Страшно спать в чужом замке?

— Отчасти, — отозвалась она, проходя в гостиную перед спальней. — Приставать будешь?

— Нет, — отрезал я, заходя следом. — И не надо недовольно цыкать — это некрасиво.

— Ты просил защитить тебя от наглых дочерей Кайзера, вот, я пришла. Где будешь спать, на кровати или здесь на диванчике.

— На диванчике, — вздохнул я. — Это уже мне надо беспокоиться, чтобы не приставали.

— Странный ты мужчина, — сказала Сабина, бросив подушку на диван. — Пойдут слухи, что у тебя проблемы с женщинами, раз ты так от них бегаешь.

— Это вы странные. Я свою жену… двух жён люблю.

— А это хорошая черта, — кивнула она и направилась в спальню. — Спокойной ночи. Если решишь приставать, знай, что я буду сопротивляться. Но не сильно…

Подумав, а не пойти ли мне спать в автобус, я улёгся на диван, благо в комнате он был такой, чтобы можно вдвоём спокойно разместиться. Накрывшись с головой пледом, запоздало подумал, что подушку надо было свою взять, так как у Сабины она едва заметно пахла духами. Поставив вокруг дивана барьер, закрыл глаза и почти сразу провалился в сон.

Полночь, королевский дворец в Берлине

София Луиза пробежала по коридору, оглядываясь, не заметил ли её кто-нибудь из слуг, работающих во дворце по ночам. Сердце у девушки быстро стучало и вовсе не от пробежки. Закрыв за собой двери в проходном коридоре, она поправила лёгкое платье и пару раз глубоко вздохнула. Эти два дня, пока Кузьма гостил во дворце, должны были стать очень важными для Софии, но настырная Сабина всё испортила. Эта стерва, обожающая манипулировать окружающими, выводила принцессу из себя. Но больше всего огорчало то, что София сама не догадалась попросить Кузьму взять её с собой в поездку на автобусе. Она почему-то была уверена, что он полетит на самолёте.

Ещё раз вздохнув и выбросив ненужные мысли из головы, София подошла к двери в гостевые комнаты. На всякий случай она захватила с собой универсальный ключ от всех помещений, но дверь оказалась не заперта. Отец выделил Кузьме одну из лучших комнат, с роскошным убранством гостиной, рабочим кабинетом и спальней. Расположение помещений София прекрасно знала, поэтому легко сориентировалась в кромешной темноте гостиной, умудрившись не стукнуться ногой о мебель и не промахнуться в дверной проём спальни.

София не думала, что когда-нибудь будет ночью тайком пробираться в мужскую спальню. Старая наставница Ирэн учила, как это делать правильно, но принцесса никогда не воспринимала подобные наставления всерьёз. Коленки у принцессы предательски задрожали, поэтому она осторожно приблизилась к широкой кровати. Присев на край, она почувствовала, что Кузьма проснулся, подтягивая одеяло. Как помнила София из рассказов наставницы, главное в такой момент не сморозить какую-нибудь глупость, поэтому лучше молчать и вздыхать. Со вздохом у принцессы не получилось, но она протянула руку, найдя ладонь Кузьмы, оказавшейся неожиданно маленькой и мягкой.

Неяркие ночные лампы включились одновременно с двух сторон от кровати. Одну зажгла София Луиза, вторую — Сабина, сидевшая в плотной ночной рубашке и, судя по всему, спавшая до этого момента. Первой мыслью принцессы было то, что она ошиблась комнатой, но этого не могло быть, так как Сабину поселили в женское крыло дворца, далеко от гостевых комнат.

— Опять ты! — начала сердиться София, так как волнение быстро уходило и накатывала злость.

— Что, ожидала застать Кузьму врасплох? — язвительным и ехидным голосом произнесла Сабина.

Девушки сцепились руками и минуту боролись, прожигая друг друга сердитыми взглядами.

— Стерва! — выдавила София.

— Напыщенная дура! — не осталась в долгу Сабина.

В какой-то момент София неосторожно задела прикроватную тумбочку, свалив лампу, звонко разбившуюся о пол. В эту же секунду со стороны гостиной потянуло потоком воздуха и в проходе двери встал сонный и взъерошенный Кузьма, сжимавший в руках подушку. Ему понадобилось секунд двадцать, чтобы окончательно проснуться и понять, что происходит. Смерив девушек взглядом, он что-то проворчал, провёл рукой по волосам и ушёл обратно в темноту гостиной.

— Дура, — тихо сказала Сабина.

— Ну и пусть, — проворчала принцесса. Отпустив её руки, она уселась на кровать, лицом к тёмному окну.

Второй день во дворце Кайзера выдался не менее насыщенным, чем предыдущий. После завтрака мы в компании принцесс и Сабины прогулялись по острову, посетили собор и отдохнули в тихом парке. Необычно, когда в центре огромного города есть тихий островок, где можно спокойно отдохнуть и приятно провести время.

Не знаю, что произошло ночью между девушками, но они друг с другом не разговаривали. Сабину это нисколько не огорчало, она улыбалась, казалась довольной и, вообще, неплохо проводила время. София, напротив, выглядела смущённой и прятала взгляд, словно я её в ванной комнате случайно застал. Её старшая сестра Анна, супруга Карла, даже тайком сделала ей замечание. Но что мне не понравилось, так это её колючие взгляды в сторону Сабины. Обычно так смотрят, когда затевают какую-то неприятную шалость, чтобы отомстить обидчику. Что касается Анны, то она с утра пребывала в прекрасном расположении духа. В общем, неспешная утренняя прогулка оставила массу приятных впечатлений.

После обеда меня пригласил на разговор Кайзер и мы почти два часа разбирали хитрую родословную императоров Российской империи, в той части, где она пересекалась с царствующей династией Германии. Я и без этого знал, что короли и королевы Европы связаны друг с другом кровными узами, но оказалось, что эта связь гораздо теснее. Казалось, что пройдёт ещё век и они все будут друг другу двоюродными и троюродными родственниками. Как говорила Сабина, это мало кого останавливало, если вопрос затрагивал наследование трона. Время от времени в линию королевской крови вливался кто-нибудь из великих мастеров, каждый раз оставляя сильных потомков, становившихся либо хорошими правителями, либо сильнейшими в Европе мастерами. По этой причине Кайзер рассчитывал на сильную кровь у внуков Анны и Карла Мирбаха. Его даже не огорчило, что первой у них родилась дочка, а не сын, но он прямо говорил, что будет ждать ещё как минимум троих внуков.

Говоря о проблемах крови, Кайзер приводил примеры короля Испании, почти всё королевское семейство Великобритании и той же Болгарии, где сила правителей, как мастеров, падала с каждым поколением. Как страшный сон он представлял себе момент, когда кто-то из прямых наследников на троны королевств Европы не сможет подняться даже до уровня мастера. По его словам, с таким правителем просто никто не станет всерьёз разговаривать.

Во вторую ночь во дворце меня никто не беспокоил, но на всякий случай я закрыл дверь на ключ. Карл говорил, что нужно выехать очень рано, потому что до военного полигона дорога занимала четыре с половиной часа и к девяти утра следовало быть на месте.

Покидая дворец затемно, я поймал спиной чей-то взгляд. Обернулся и почти сразу увидел в одном из окон второго этажа Сабину. Она помахала рукой и, коснувшись пальчиками губ, приложила их к стеклу.

— Зараза белобрысая, — проворчал я.

Знаю ведь, что ничего с ней здесь не будет. София, как бы зла ни была на неё, ничего не сделает, максимум иголку подложит на стул, или соли в кофе добавит, но внутри что-то кольнуло. Что-то подсказывало, не оставлять её здесь. Я всего пару раз не прислушивался к внутреннему голосу и оба раза жалел, но исправить ничего уже было нельзя. Посмотрев строго на Сабину, я жестом поманил её, показывая на автобус. Она улыбнулась, понятливо кивнула, показывая, что ей нужно пять минут.

По Сабине можно было засекать время, так как из дворца она вышла ровно через пять минут. Я протянул руку, забрал у неё саквояж.

— Ты самый лучший на свете, — она мило улыбнулась.

— Я знаю.

— Можно я тебя в щёку поцелую?

— Нет, — отрезал я, направляясь к автобусу.

— Ну вокруг ведь столько благодарных зрителей, — тихонько хихикнула она.

— Всё равно, нет. И я тебя очень прошу, на время экзамена побудь в автобусе.

— Как скажешь, — спокойно произнесла она и не удержалась, догнала в два шага, чтобы осторожно взять под руку.

Военный полигон особого значения, где проходили тренировку исключительно члены императорской семьи и великие мастера, находился в лесном массиве недалеко от Гамбурга. Там же располагался один из национальных природных заповедников, закрытый для посещения. Карл об этом месте отзывался положительно, говоря, что здесь можно не только тренироваться, но и отдыхать, купаться в лесном озерце и ловить рыбу. Он приезжал сюда время от времени, когда хотел уединиться, ссылаясь на необходимость постоянных тренировок. Вообще, судя по его рассказам, природу он любил, как и посидеть с удочкой у водоёма. Говорил, что будь ты трижды великим мастером, это не заставит рыбу прыгнуть на крючок. С дядей Ринатом они бы точно нашли общий язык.

Перед полигоном, зажатым со всех сторон лесом, немцы построили десяток удобных коттеджей. К нашему появлению там уже собрались великие мастера со всего мира, устроив своеобразный саммит, где делились проблемами и секретами. Раньше для меня знакомство даже с одним великим мастером казалось достижением, а теперь я знал пятерых, если считать сумасшедшего старика Да Цзы, ныне покойного. Может, поэтому перед встречей с ещё большим количеством мастеров я испытывал любопытство, а не волнение.

Собрание проходило в большом двухэтажном коттедже, где весь первый этаж представлял собой зал для переговоров. Посторонних в доме не было, только великие мастера. Перед входом в дом Карл положил мне руку на плечо, чтобы не робел.

— Главное — помнить, — тихо сказал он, — что это сборище старых и крайне недружелюбных ворчунов, тихо ненавидящих и терпящих друг друга только потому, что не в состоянии убить. Каждого нового претендента они встречают в штыки, считая, что чем меньше великих мастеров в мире, тем им лучше.

Он первым прошёл в комнату, откуда доносились приглушённые разговоры. В просторной, светлой комнате за большим столом сидели семь человек, разделившись на две группы. В первой — Геннадий Сергеевич, мудрец Ма и незнакомый мне индус лет шестидесяти пяти. Из второй группы я знал японца Инабу Масаясу и американского гранда, запись выступления которого смотрел когда-то давно. С того времени американец постарел и потерял роскошную шевелюру, побрившись налысо. Следом сидел пожилой араб, высокий и худющий, словно палка. Лицо неприятное, морщинистое и, как мне показалось, злое. О великом мастере Катара я слышал, но видеть не доводилось. И последним с той стороны сидел мужчина со смуглой кожей, широким носом и весьма необычной внешностью. Если я не ошибался, то это был самый скрытный из всех великих мастеров, проживающий в Перу. Странно, что он сидел на стороне американского гранда, ведь отношения между этими странами были напряжёнными. Не такими критичными, как между Европой и Китаем, но всё равно не самыми благоприятными. На вид старому перуанцу было лет шестьдесят пять.

Карл показал жестом, чтобы я садился за стол.

— Приветствую, коллеги, — сказал Карл, обведя всех взглядом. — Рад снова всех видеть, теперь уже у меня в гостях. Вдвойне приятно принимать вас, как мастеру, вошедшему в большую восьмёрку совсем недавно. Знаю, что все вы занятые люди, поэтому не будем тянуть с долгими церемониями и праздничными мероприятиями. Нам сегодня предстоит оценить силу талантливого мужчины, ставшего не только самым юным мастером, но и поднявшимся на вершину силы в таком молодом возрасте. Уверен, что вы все о нём слышали и видели, поэтому в лишних представлениях он не нуждается. Мистер Матчин, хочешь сказать пару слов для будущих коллег?

Я встал, обвёл великих мастеров взглядом.

— Спасибо, что пришли оценить мои скромные силы. Надеюсь, вы не будете слишком строги в этом.

Сложив руки в уважительном китайском приветствии, я кивнул мастерам и сел обратно.

— Это тот самый мальчишка, что убил Да Цзы? — спросил американский гранд.

— Помог убийце пройти сквозь защиту, — спокойным тоном ответил мудрец Ма.

Да, вопрос был несколько грубоват, даже не по отношению ко мне, а к мудрецу Ма.

— Всё равно, он слишком молод, — сказал Масаясу.

— Мы собираемся для того, чтобы оценить силу претендента, а не его возраст, — сказал индус, говоря на английском лучше, чем американец.

— Согласен, — поддержал его Карл. — Прошу всех быть объективными. Если мы откажем претенденту по причине возраста или по иным соображениям, великая сила не исчезнет и не обратится вспять.

— После прецедента с Фостером нужно убедиться, что это действительно великая сила, а не очередной обман, — сказал американец.

— Для этого мы здесь и собрались, мистер Бойер, — вставил Карл. — Чтобы не затягивать процесс, предлагаю ограничиться демонстрацией силы…

— Опять демонстрации, которые ничего не говорят о великой силе, — фыркнул мистер Бойер, грубо прервав Карла Мирбаха. — Я против. Надоело смотреть на одинаковые и бессмысленные демонстрации. Я вправе требовать поединок.

— Безрассудство! — Геннадий Сергеевич тяжело положил ладонь на дубовый стол. — Эту практику отменили ещё до твоего рождения. И вы все знаете, почему именно это произошло.

— Это просто поединок, а не битва насмерть, — поддержал американца Масаясу. — Великого мастера невозможно убить, пока он контролирует силу. А поединок обычно проходит с ограниченным использованием силы и занимает не больше двадцати минут. Я за это время даже разогреться как следует не успею.

— Данную практику запретили не только потому, что она травмоопасна, — наставительно сказал Геннадий Сергеевич. — Она разрушает доверие между нами, между великими мастерами.

— Нельзя играть с великой силой, — согласно закивал мудрец Ма. — Иногда достаточно и одной минуты, чтобы покалечить или убить противника.

— Это исключает шанс проникновения в закрытый клуб таких людей, как Фостер, — вставил перуанец. На английском он говорил неразборчиво, почти непонятно.

Если о других великих мастерах я что-то да слышал, то о смуглом перуанце ничего не знал. Даже Геннадий Сергеевич о нём упоминал только вскользь. Дольше него в клубе великих мастеров состояли старик Да Цзы и араб. Представитель арабских шейхов и сейчас сидел с таким видом, словно хотел как можно быстрее со всем разделаться и уехать домой. Он понемногу терял силу, но заменить его было некем. За несколько десятков лет в том регионе никто даже близко не приблизился к силе, способной поднять тебя на верхнюю ступень мастерства.

— Если мы будем менять правила, когда нам это вздумается, — не сдавался Геннадий Сергеевич, — то скоро придём к тем самым поединкам до смерти, как это происходит в тёмной и необразованной Африке. А много ли Африка дала нам великих мастеров?

— Поэтому и не дала, что они не смогли пройти естественный отбор, — фыркнул американец.

— Не надо спорить, — сказал я, затем встал. — Если нужно драться, чтобы продемонстрировать силу, то я готов. Это мы умеем и любим.

— Кузьма, — тяжёлым голосом сказал Геннадий Сергеевич.

— Вот это я считаю мужественным поступком, — заулыбался американец. — Нет силы без решимости.

— Только я пока плохо контролирую силу, поэтому заранее прошу меня простить, если кто-то из экзаменаторов поранится, — я виновато развёл руками, извиняясь за подобный недостаток. — Давайте покончим с формальностями и побыстрее и разъедемся по домам. Будем голосовать?

Пока все смотрели на меня с самыми разными выражениями на лицах, я первым поднял руку. Мой энтузиазм разделял только мистер Бойер, но руку поднимать не стал. На лицах поддерживающих его мастеров отражалась лёгкое одобрение, не больше. К голосованию никто так и не присоединился.

— Решено, — подытожил Карл Мирбах. — Тогда ставлю условие поединка. Никаких масштабных техник и полётов. Нельзя покидать территорию полигона. Двадцати минут должно хватить для полной демонстрации способностей. И ещё, поединок будет сразу закончен, когда один из противников признает поражение или не сможет дальше сражаться. Возражения?

Возражений не последовало. Карл Мирбах выдержал небольшую паузу, затем коротко кивнул.

— Кто вызовет мистера Матчина на поединок, — спросил немец. — Только не забудьте, что это учебный поединок, а не бой насмерть.

Я только сейчас обратил внимание, что голос Карла звучал вроде бы спокойно, но в нём сквозила жажда убийства. Сложно оценивать силу великих мастеров, но я чувствовал, что среди собравшихся он был одним из самых сильных. В первую тройку входили индус, Карл Мирбах и мудрец Ма. Не знаю, кого из них поставить на первое место, а кого на третье, но на фоне других они немного выделялись.

Убийственное намерение почувствовали все. Перуанец посмотрел на Карла и едва заметно покачал головой. Представитель арабских шейхов стал выглядеть ещё более старым, а Масаясу недовольно скрестил руки на груди.

— Если никто не хочет, — сказал американец, — то это буду я. Только хочу напомнить, что мы проверяем силу гранда, а не проводим экзамен для мастера второй ступени. Энергия внешнего мира тяжелее и безжалостней, чем внутренняя сила любого человека, даже самого сильного на земле.

Последнее он произнёс серьёзным тоном, можно сказать, угрожающим. Не знаю, специально так происходит или случайно, но будь на моём месте обычный мастер, не умеющий блокировать воздействие мирового «ци», то ему пришлось бы туго. Надеюсь, наш автобус отъехал достаточно далеко, чтобы не зацепило Сабину и сестёр Юй. Мировая энергия вокруг нас сходила с ума, не зная кому из присутствующих подчиняться.

— Если мистер Матчин не готов, если ему нужно ещё время, экзамен можно перенести на несколько лет, — сказал Масаясу.

— Готов на все сто процентов, — сказал я, когда на мне скрестились взгляды великих мастеров. — Можете не сдерживаться во время экзамена.

— Отлично, — мистер Бойер встал. — Будь уверен, я не стану поддаваться.

С этими словами американец вышел из коттеджа, направляясь в сторону полигона. Я почувствовал, как вокруг него начала бурлить сила. Великие мастера с противоположной стороны стола поднялись и тоже вышли из дома.

— Кузьма, — начал Геннадий Сергеевич, но мудрец Ма остановил его жестом.

— Лучше дать совет, чем встать на пути решимости мужчины. Ты сам говорил, что он абсолютно готов.

— У Кузьмы недостаточно опыта, чтобы сразиться с Бойером, — сказал Геннадий Сергеевич.

— Мне кажется, наоборот, — улыбнулся мудрец Ма, — у Кузьмы достаточно опыта сражения с сильными соперниками, иначе он бы не оказался сегодня здесь.

— Неделю назад наш американский коллега получил щедрый подарок от английской королевы, — сказал индус обыденным тоном. — На банковский счёт сына. Кузьма украл у королевы кое-что важное и отдал это Императору Цао. Теперь эта вещица выставлена на всеобщее обозрение в императорском музее Пекина.

С удивлением на меня посмотрел только Геннадий Сергеевич.

— Так получилось, — я развёл руками. — Они хотели меня убить.

— Поговорим об этом потом, — сурово сказал Геннадий Сергеевич. — Тем более не надо было соглашаться на поединок.

— Любопытно же, — не согласился я. — Посмотреть на силу великого мастера.

— Мы прикроем Кузьму, если он перейдёт границы, — сказал Карл.

— В любом случае, — мудрец Ма положил мне руку на плечо, — не сдерживайся. С самого начала используй всю доступную силу и лучшие из умений.

— Это обязательно, — согласился я. — Пойдёмте, не будем заставлять их ждать.