Драгоценность судьбы

Глава 13

Марлен была проворна, как кошка. Я думаю это было в связи с необходимыми навыками вора драгоценностей. Бегать по крышам и лазать по лестницам для нее не было чем-то новым, она делала подобные вещи уже давно. Единственной проблемой был десятифутовый прыжок с пожарной лестницы на крутую черепичную крышу. Я сделал это, не применяя слишком много силы. Марлен немного не дотянула и начала скользить по краю, но, к счастью, я успел схватить ее за руки. Я притянул ее к себе, и она поцеловала меня в щеку и сказала, что со мной удобно быть рядом.

Мы быстро прошлись по крышам, пока не достигли вытяжки кондиционера на крыше музея. Там мы сели рядом друг с другом, прислонившись спиной к канализации, чтобы немного подышать.

Я повернулся к Марлен и позволил своему голосу звучать как вялой имитации голоса Хамфри Богарта . «Хорошо, дорогая, как нам попасть в музей?»

Она тихонько постучала по кондиционеру. — По трубам, — сказала она.

Я достал рюкзак. Внешние пластины по бокам установки удерживались на месте винтами. Я снял пластину перед трубкой, ведущей вниз. Я заглянул при свете фонарика из рюкзака. Труба казалась достаточно большой, чтобы вместить нас, но я знал, что это трехэтажный спуск. Я посмотрел на Марлен. «Она идет прямо вниз».

"Они кивнул. — Тогда хватай веревку, красавчик, и мы сможем туда спрыгнуть.

У меня в рюкзаке не было веревки, но был моток стального троса. Я сделал петлю на конце и обернула ее вокруг нскольких труб рядом. Затем я сбросил трос в трубу. Он загрохотал по бокам, но звук был не особенно громким. Когда я надел рюкзак, Марлен сказала: — Охранников здесь не будет до часу дня. По крайней мере, это я узнала от этого жуткого Мартелла. Дежурный, полковник, которого я не знаю, дает охранникам последние указания перед тем, как уйти домой. И это около часа дня.

Я посмотрел на часы. Было без четверти час. На мне был рюкзак, и я посмотрел на Марлен. 'Ты иди первой; Ты знаешь, куда надо двигаться.

Она вытащила из-за пояса узких брюк пару кожаных перчаток и надела их. Затем она полезла ногами вперед и немного скользнула по тросу, пока не вцепилась в него. Я подождал, пока она почти скрылась из виду, затем надел перчатки и перешагнул через край. Я спускался, перебирая руками, надеясь, что не буду продвигаться так быстро, чтобы догнать Марлен. Рюкзак немного выпирал. Время от времени я ударялся им о стенки трубы. Я прошел несколько ответвлений, ведущих к музейным галереям. Было легко ввести определенный ритм в ритм спуска. Я был так поглощен, что чуть не обогнал Марлен.

Она прижалась к одному из ответвлений. Она издала звук «пссс», когда я проскользнул мимо нее. 'Привет!' прошептала она. 'Вот.'

Я думал, мы опустились примерно на два этажа. Я немного взобрался, чтобы упереться ногами. Эта труба была того же размера в диаметре, что и нисходящая труба. Марлен присела, ожидая меня. Я дал ей фонарик, который заткнул за пояс. Она надела его, когда я забрался в трубу рядом с ней.

Наши лица казались призрачными в мягком свете. По крайней мере, ее. У него было какое-то сияние, как у лиц в фильме о привидениях.

— Ты выглядишь как ведьма, — сказал я.

Она ударила меня фонарем в грудь. «Приятно сказать что-то подобное, Ник. Я как раз собирался сказать, что это так романтично, мы вдвоем в трубе кондиционера. Она озорно ухмыльнулась. «Вы когда-нибудь были в канале кондиционирования воздуха?»

' Тсс . Это работа. Скоро мы будем на месте. Я игриво подтолкнул ее. «Поторопитесь, женщина».

Она вскочила на руки и колени, я полез сразу за ней. Мне пришлось перекинуть рюкзак под себя; не было достаточно места, чтобы держать его на моей спине.

У меня было смутное ощущение, что я попал в ловушку в узком пространстве. Чтобы отогнать неприятные мысли, я попыталась собрать все факты воедино.

Обмен между Чэнкоу и русскими был двойным обманом. Ченкоу обманул русских, желая продать фотографии планов, а не отдать их. А затем он обманул их еще больше, сделав более одного микрофильма. Русским было бы нетрудно это выяснить; они, вероятно, следовали за Ченкоу с самого начала и, вероятно, убили или замучили человека, который сделал микрофильмы для высокого азиата. Чэнкоу вел опасную игру и поплатился за это.

Русские обманули Ченкоу с фальшивыми деньгами. Кроме того, два агента, которых я убил, ранее украли один из микрофильмов Чэнкоу. Последний обман, разумеется, исходил от Мартелла в виде пули в лицо.

Итак, русские спасли шкуру Ченкоу и вывезли его из Китая. Они каким-то образом устроили его в Америке, а потом обратились к нему в обмен на оказанную ему услугу. Но он стал жадным. Он пытался заработать на этом деньги. Это произошло, когда два русских агента украли один из микрофильмов Чэнкоу. Но русским нужны были все микрофильмы, плюс негативы, плюс отпечатки, которые сделал Чэнкоу.

К этому времени русские знали о Рэдпаке и о том, что я замешан в этом деле. Та маленькая комедия на чердаке была устроена для меня. После того, как Мартелл убил Ченкоу, его намерение, вероятно, состояло в том, чтобы заставить Марлен как-то связаться со мной, телефон рядом, записка, где я должен был ее ждать. Он знал, что я ищу Чэнкоу, поэтому он хотел, чтобы Марлен сказала мне, что азиат там. Но Марлен была бы приманкой. А потом Мартелл убил бы меня. Казалось бы очень убедительно. Ченкоу убил Марлен, потом мы с Чэнкоу убили друг друга в перестрелке. Потом у Мартелла были бы микрофильмы, негативы и отпечатки.

Двое русских предупредили меня, когда обыскивали мою комнату. Они сказали, что у них уже есть то, что им нужно; они уже украли микрофильм. Мартелл сказал это и Чэнкоу. Итак, агенты украли один из микрофильмов Чэнкоу. Что бы они с ним сделали? Передали его? Кому? Ну, конечно, их начальнику, полковнику Спревичу.

А поскольку полковник отвечал за охрану золотых пасхальных яиц, не требовалось особого воображения, чтобы понять, где сейчас находится этот микрофильм. У меня были остальные микрофильмы, негативы и отпечатки, все, что мне было нужно, это ещё один микрофильм.

Марлен не поползла дальше. Она потушила фонарь и обернулась. Я почувствовал, как она нащупывает меня, затем ее рука нашла мое лицо, и она приложила указательный палец к моим губам. Я знал, что она имела в виду. Я услышал тихий голос. Я оставил рюкзак и подполз туда, где сидела Марлен. Она стояла возле вентиляционной решетки и выглядывала наружу. Я лазил вокруг, пока не присел напротив нее. Я наклонился вперед достаточно, чтобы видеть через решетку.

Заглянули в комнату с русской выставкой. Офицер лет пятидесяти, в мундире с полным набором медалей, которым мог быть только полковник Спревич, давал указания трем охранникам. Двое других только что вышли за дверь. Полковник приказал двум из них пройти к парадному входу, третьему остаться в холле. Двое охранников отдали честь и удалились. Третий человек начал ходить вдоль стен зала. Мы с Марлен затаили дыхание, когда он прошел чуть ниже вентиляционного отверстия.

Полковник ходил, заложив руки за спину. Он остановился почти в десяти футах от стеклянной витрины и обошел ее, чтобы осмотреть предметы. Затем его глаза просканировали комнату. Один раз охранник обошел комнату. Полковник неопределенно отсалютовал ему, пробормотал «Добрый вечер» и вышел за дверь.

Охранник, казалось, расслабился, как только полковник ушел. Его шаги по коридору стали медленнее, менее жесткими, винтовка была уже не наготове.

Я понял, что мне не нужно будет убивать полковника Спревича. Если мой план увенчается успехом, кто-то другой позаботится об этой работе. Как только в Кремле узнают, что рубин был украден, с полковником разберутся должным образом.

Внезапно весь свет в зале погас. Горели только лавандовые огни вокруг витрины. Они придавали комнате призрачную атмосферу. Лавандового света, просачивающегося сквозь решетку хватало ровно настолько, чтобы можно было разглядеть лицо Марлен. Она посмотрела на меня вопросительно.

Охранник должен был быть устранен в первую очередь. Я дал знак Марлен вернуться с рюкзаком. Она отползла назад как можно тише. Я не сводил глаз с охранника. Теперь он шел вдоль противоположной стены. Казалось, он дремлет на ходу, или думает о девушке, которую бросил. Я повернулся, чтобы схватиться за решетку. Она, как и пластины на крыше, крепилась шурупами, но они были с другой стороны; Я не мог добраться до них из-за решетки.

Я все еще мог видеть охранника. Теперь он шел вдоль левой стены, направляясь к стене с решеткой. Я понял, что бесшумно открутить решетку не получится. Я видел, как охранник свернул за угол и направился к нам. Вскоре он будет под нами. Я услышал ровный стук его сапог по полу. Я слышал, как Марлен дышит позади меня. Я едва уловил запах ее духов. Комната казалась состоящей из маленьких квадратов, когда я смотрел через решетку. И теперь он был ниже меня.

Я был в трубе, мои ноги упирались в решетку. Я вытащил «люгер» из кобуры, отодвинулся назад, согнув колени, затем качнулся вперед и вытянул ноги. Мои ноги с громким стуком ударили по решетке. Я не стал ждать ни секунды; Я подпрыгнул в трубе и скользнул вперед, следуя за решеткой.

Наступила короткая пауза, как будто я завис в воздухе. За эту долю секунды я увидел достаточно. Не все получалось сразу. Сначала охранник прикрыл голову руками, не зная, что означает этот звук. Но он быстро опомнился; он уже держал палец на спусковом крючке ружья и начал поднимать оружие вверх. Казалось, прошла вечность, прежде чем я добралась до него.

Я почувствовала, как мои ноги коснулись его шеи, а затем я упал на него. Мои ноги прижали его шею к стене и вниз к полу. Он сильно ударился о пол, и его ружьё выскользнуло из рук, но он был слишком занят, чтобы стряхнуть меня. Я потянулся, чтобы смягчить падение, но он слишком сильно извивался. Мне казалось, что я на наклонной палубе. Я не знал, с какой стороны я приземлюсь. Затем он стал шарить в поисках ружья. Я ударился плечом о стену и начал падать назад. Если бы он достал ружьё, мне пришлось бы его застрелить, а я не хотел поднимать столько шума.

Он поскальзывался, карабкался на четвереньках и снова поскальзывался. Он не знал, кто я и откуда я взялся. Он двигался в дикой панике, и это было его смертью.

Я откатился назад и приземлился на ноги. Он дотянулся до винтовки и пытался удержать равновесие, чтобы замахнуться на меня. Но затем я преодолел расстояние между нами. Я ударил стволом «Люгера» ему в лоб. Его голова отлетела назад; раздался лязг, когда его шлем упал на землю. Я подошел к нему, перевернул люгер и ударил ещё раз с полной силой. Я услышал, как треснула кость, когда приклад пистолета врезался ему в нос. Все его тело мгновенно расслабилось. Он испустил два предсмертных вздоха, затем замер совершенно неподвижно.

Я убрал Вильгельмину в кобуру и подошел к открытой трубе. — Марлен, — прошептал я.

Я слышал, как она вылезает. Сначала появился рюкзак, потом миловидное личико Марлен. Она посмотрела на мертвого охранника, затем оглядела комнату. Затем ее зеленые глаза остановились на мне.

'Ты закончил?'

Я кивнул, и она толкнула рюкзак через край. Я подошел к стене и поймал его. Затем я отступил назад и смотрел, как Марлен спускается. Она перевернулась на живот и опустила ноги, потом на мгновение повисла на руках. Она отпустила и приземлилась легко и бесшумно. Общее расстояние от отверстия решетки до пола мне показалось около шести футов. Потолок был около десяти футов высотой. Вскоре это станет важным.

Единственный свет в комнате исходил от лиловых ламп вокруг стеклянной витрины. Входная дверь, через которую я прошел в свой первый визит, была закрыта. Нас бы не побеспокоили, если бы мы не сделали что-нибудь глупое.

Что Марлен почти и сделала. Она подошла прямо к витрине. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что она не устоит перед бархатными шнурками. Я подбежал к ней и схватил ее за руки. Она обернулась, нахмурившись.

— Я хочу это увидеть, Ник, — сказала она обиженным тоном.

— Хорошо, но оставайся за шнурами. Вся площадь вокруг витрины заполнена перекрещивающимися фотоэлементами. Если вы двинетесь туда, будет шум, который соберет сюда всю русскую армию».

Мои слова были потрачены впустую, потому что Марлен увидела коллекцию. У нее было умиротворенное выражение лица, которое, казалось, почти покраснело. Она осталась за шнурами, но подошла к той стороне витрины, где стоял шедевр Фаберже, — она шла медленно, слегка приоткрыв рот. Я стоял позади нее и смотрел на нее, я знал, что происходит внутри нее. Это было намного больше, чем то, что я почувствовал, когда впервые увидел выставку, но я почувствовал достаточно, чтобы понять, о чем она сейчас думала. Она смотрела на него около пяти минут, а затем почти благоговейно сказала: «Это самая красивая вещь, которую я когда-либо видела». Она посмотрела на меня и нахмурилась. «Но как мы можем отключить все эти фотоэлементы?» «Есть способ, — сказал я.

Она снова посмотрела на коллекцию. Затем уголки ее рта начали изгибаться в улыбке. Она подошла ко мне . Ее зеленые глаза были размером с блюдца и блестели. Марлен сказала: «Ник, дорогой, давай действуй».