Драко-няня, или Целительница для Черного Дракона (СИ)

Глава 4

Несколько дней мы с Альдисом водили хороводы друг вокруг друга. Утром и вечером меня ожидали свежайшие фрукты и нежнейшие кисло-сладкие пирожные.

А Лотта и Марк оттаяли только после того, как я согласилась возглавить их поход в подвал. Хейддис, к слову, это приключение одобрил:

— Они были шкодливыми драконятами. Особенно когда приняли свои крылья. Те полгода они ставили на уши весь Острошпиль!

Правда, настоящее приключение было перенесено на вечер — днем мне еще предстояло вернуться в шоковерну.

Правда, надо признать, что я стала значительно свободнее — сладовар был наконец-то полностью заряжен!

Правда, помощницу я себе пока не нашла. Увы, слухи уже разошлись. Как о моем ученичестве — умничка Миттари не стала откладывать «жалобу» в долгий ящик. Так и о том, что за мной присматривает сам Хейддис, приближенный Альдиса Дальфари!

Таким образом, в шоковерну приходили устраиваться весьма и весьма родовитые девицы. И ни одна, разумеется, не собиралась работать. Все они строили глазки посмеивающемуся дракону.

И да, я наконец-то оценила выразительность драконьего декольте… Это ж насколько нужно хотеть замуж?! И я сейчас не про оголения, видят боги, ханжа во мне издохла в муках пару лет назад. Нет, дело в том, что корсет сдавливал грудь в самом нежном месте! Мне было больно даже смотреть. Мои корсеты, а их было всего два, делались по индивидуальному проекту и они поддерживали богатство, а не…

— Гарри? — Хейддис посмотрел на меня, — я иду вперед.

Я кивнула, а после, когда дракон исчез, прыгнула в совершенно другое место.

Дело в том, что мне так и не довелось навестить госпожу Бьергдис. А за Хейддисом сейчас ведется охота, и идти куда-либо в его сопровождении это гарантировано посадить себе на хвост толпу дракониц.

Плутая по узким улочкам бедного района, я продумывала извинительную речь. Дракон будет зол, но…

«Я не буду врать, я скажу правду!», четко решила я.

— Простите, уважаемый, старуха Бьергдис здесь живет?

Адрес мне дали, но… «Дом с синими рамами по тенистой аллее» не лучшее объяснение. Учитывая, что краска настолько выцвела, что…

— Ага, — лениво бросил пожилой мужчина, гревшийся на солнце. — Там она, лежить. Как девки померли, так и лежить.

— Спасибо, — кивнула я.

И подумала, что спонтанное решение почти всегда неверное. Надо было прихватить еды и воды, а не идти с пустыми руками.

«А возвращаться сюда придется вместе с Хейддисом», цокнула я про себя.

Поднявшись по скрипучей лестнице, я поморщилась от застарелого запаха пыли и немытого тела. Кажется, госпожа Бьергдис и правда давно не встает.

— Кто? Финн? Мальчик мой, это ты?

— Нет, госпожа Бьергдис. Это Гарри, из шоковерны.

— А.

Я прошла сквозь темную гостиную и наугад толкнула одну из дверей. В нос ударил запах крови и смерти!

«Они что, даже не прибрались?! Оставили старуху вот так?!», оторопела я.

Окна были плотно зашторены, а потому я не могла ничего рассмотреть. Да и не хотела.

Прикрыв эту дверь, я открыла другую. В лицо пахнуло весьма неприятно, но хотя бы не кровью.

— Госпожа Бьергдис?

— Финн пропал, девочки ушли, — проскрипела старуха. — Кому я нужна? Дети уехали искать лучшей жизни, а вернулись только внучки. Вернулись, чтобы уйти.

«Она заменяет слово «умерли» словом «ушли»», я прикусила губу, понимая, насколько же ей сейчас больно.

— Я пришлю кого-нибудь с едой и водой, — прошептала я. — Финн обязательно найдется. Стража прочесывает город.

— Тела забрали, — проскрипела Бьергдис, — а души их там, куда никому ходу нет. Может, Финн с ними ушел? Отпусти меня, Гарри Аддерли.

Старуха сунула руку куда-то под одеяло, а вытащив, протянула мне потрепанную рукописную книжицу.

— Помоги умилостивить бога, — прошептала она. — Хочу увидеть девочек.

Тут я, признаться, крепко задумалась. Разве драконьи души не становятся искрами истинного пламени? Не улетают далеко в иные миры, чтобы разжечь новую жизнь? То есть, не знаю насколько это правда, но крылатые в это верят. Кажется.

«Хотя у драконов богов как блох у бродячих собак», хмыкнула я про себя.

— Кровью?! — изучение первой страницы книжицы стало для меня шоком. — Я не буду вас резать, госпожа Бьергдис. И уж точно не буду вашей кровью рисовать символы обращения к богу. Выздоравливайте и сами. А меня за такое с пика вышвырнут!

Но дело было даже не в этом. Мне просто претила сама мысль резать истощенную, изможденную Бьергдис. Откуда кровь в ее теле, если она не ест и не пьет уже несколько дней?! Она же просто погибнет. Погибнет по моей вине.

— Оставь книгу, — проскрипела старуха. — Если найдется Финн, то я останусь.

— А если вы уйдете, а он найдется? — вопросом на вопрос ответила я. — Вы и так уже уходите, я же вижу, что вы едва дышите.

Крепко подумав, я решила обратиться за помощью к Исару. Точнее, к Миттари — старик-целитель часто отправлял ее в бедные районы. И помощь несчастным, и Митте опыт.

Освежив магией воздух в комнате старухи, я вышла.

До шоковерны идти пришлось пешком — не забираться же на крышу дома, чтобы пропрыгать до своей родной кровли. Я бы и рада, но вряд ли это оценят домовладельцы и их защитные контуры!

Уже подходя к раскрытым воротам, я увидела сердитого донельзя Хейддиса. В сторонке, у куста сирени, хихикали три юные драконочки.

— Где ты была?!

— Я ходила навестить старуху Бьергдис, — спокойно ответила я. — Прости, но туда можно дойти только пешком, а ты… Ты отягощен цветником.

И я выразительно кивнула на надувшихся девиц. Оные девицы тут же засверкали драконьими чешуйками на скулах. Что означало: «Прочь с дороги, человечка!».

Но, к их вящему разочарованию, Хейддис, сердито вздыхая, прошел вместе со мной в шоковерну, а после устроился в углу. И, зараза такая, прикрыв себя чарами, перебрался в другой угол. Откуда и посмеивался, глядя, как драконицы строят глазки пустоте. У меня периодически возникало желание выдать его, но было боязно — вдруг он настроит свои чары и против меня тоже? Не хотелось бы гадать, где бродит невидимый вредный дракон.

День пролетел незаметно. Я поприветствовала вернувшуюся за второй порцией шоколада Катрину и выслушала короткую сводку — мальчик не найден.

— Как бы не заплутал в пустых выработках, — посетовала Катрина. — Что ни год, то кто-нибудь туда да забредет.

— А что за выработки? — спросила я.

— Да пустоты, оставшиеся от варцинитовых жил. Их еще и не видно же — как последний камешек забирают, так все расти начинает с ужасающей скоростью! Природа будто стремится нагнать свое.

Над входом загорелся витраж и через минуту в шоковерну вошла молодая девушка. В простом чистом платье, с тщательно убранными волосами и в туфлях на плоской подметке.

— Здравствуйте, — она подошла к стойке, — я объявление видела. Я…

Девицы, что оккупировали столик в углу (в том углу, где по их предположениям находился Хейддис) зашипели, как раскаленное на сковороде масло.

— У нас видишь, что происходит? — я кивнула на цветник. — Доведут.

— У меня трое детей дома, — усмехнулась драконица и сверкнула чешуей на скулах, — и все есть хотят. Так что… Пусть попробуют.

Фанндис, незаметно выскользнувшая из кухни, пристально посмотрела на девушку и проворчала:

— И как же тебя зовут?

— Виллера Праут, — она гордо вскинула подбородок, — сорок лет назад нас отсекли от Фенпраутов, но мы все еще живы.

Драконицы-за-столиком потеряли к ней интерес. Видимо, было в этом отсечении что-то такое, что убирало Виллеру с брачного рынка.

— Что ж, вставай за стойку. Колдуешь? Мы руки магией очищаем, так надежней.

Девчонка оказалась трудолюбивой и понятливой. До конца дня я просидела с книжкой в углу, присматривая за тем, как работает драконица.

— Нет, сама сладовар не заряжай, — я остановила ее, когда она хотела коснуться камней на боку чудо-артефакта.

— Я не испорчу, я умею…

— Да, но моя магия, даже через накопитель, наполняет шоколад золотой искрой, — я улыбнулась, — это что-то вроде изюминки в моем заведении. Приходи завтра, к полудню. Сходим в магистрат.

— В магистрат? — обомлела Виллера, — вы официально меня возьмете?!

В ее голосе было столько счастья, что я отступила на шаг назад:

— Почему нет?

— Я — отсеченная, — девушка пожала плечами, — не знаю, правда, за что это сделали с моей матерью, но… Таких не любят.

— А тебя и не для любви оформляют, — фыркнула из-за моего плеча Фанндис, — а ради шоколада и звонких пиккеров, которые еженедельно будут сыпаться тебе в кошель.

— И то верно, — хихикнула Виллера. — До завтра!

Мы с Фанндис в четыре руки начали закрывать шоковерну, а Хейддис наконец-то сбросил с себя иллюзию. И девицы были страшно раздражены тем, что он, оказывается, был в другом углу.

А меньше чем через час я уже шла по портретной галерее Острошпиля. Хейддис вел меня в кабинет Альдиса:

— Вам нужно поговорить.

— Он меня звал? — с надеждой уточнила я.

— Да, — уверенно отозвался дракон. — Сидеть!

У дверей в кабинет лорда Дальфари стоял стол, за которым сидел молодой парень. Он, очевидно, выполнял обязанности личного помощника лорда.

— Подожди его там, — Хейддис открыл для меня двери.

— Но ты уверен, что…

— Да, — еще раз кивнул дракон, — я — уверен. Иди.

Двери захлопнулись так быстро, что мне стало понятно — никто меня не звал. Хейддис просто решил примирить нас с лордом Дальфари.

Но как помирить тех, кто не довел ссору до конца? Альдис нашел истинных виновников, повинился передо мной — чего же мне еще от него требовать? Тут скорее свою душонку надо брать за жабры и вытрясать прощение.

Вот только… Вот только мелкая, мерзенькая обидка все равно сидит где-то глубоко внутри. А еще подкусывает совесть — быть может не стоило так феерично тратить драконьи пиккеры? Быть может, он посмотрел на счет из артефакторной лавки и решил, что я обхожусь ему слишком дорого? Но дети ценнее и потому он просто…

— Остановись, — выдохнула я, пытаясь призвать свой разум к порядку. — Остановись.

Пытаясь успокоиться, я сделала небольшой круг по кабинету и поняла, что надо бы присесть куда-то подальше от рабочего стола. Уж больно много там бумаг, а учитывая историю с леди Бьереми… Не хочу, чтобы меня обвинили в шпионаже.

Тяжело вздохнув, я подошла к окну и устроилась на низком диванчике. Вытянула ноги и откинулась на спинку — наверное, лорд Дальфари придет еще не скоро. Или Хейддис что-нибудь придумает.

Ноздри дразнил остропряный аромат парфюма, за которым шлейфом тянулся запах кофе, дорогой кожи и старого пергамента. И солнца, хотя даже самой себе я не могу объяснить, что это значит.

Вот только сидеть просто так мне быстро наскучило. Браслеты Хейддис нацепил на меня сразу, как мы вошли в замок. Теперь тонкая целительская настройка уже не нужна.

Размышляя об этом, я скользила кончиками пальцев по варцинитовой крошке. Удивительно, но за последние дни вокруг меня столько этого редкого драгоценного камня, что он перестал быть чем-то удивительным! Теперь это что-то из разряда: «А, варцинит…».

Вздохнув, я пересела чуть левее. Что за неудобный диван? Твердый, и какой-то угловатый, и…

А, нет. Это просто кто-то оставил в плоских подушечках массивный копировальный свиток. Забавный артефакт, представляющий собой полую трубку, на которую накручена бумага. Чтобы сделать копию, внутрь артефакта нужно вложить листы.

«Кто вообще ими пользуется?! Это же книги нужно на куски рвать, чтобы скопировать. Что есть глупость и расточительство!».

Взяв артефакт, я хотела положить его на стол, но случайно задела активационный камень и свиток начал раскручиваться, проявляя последние скопированные документы.

«А вот и готовое обвинение в излишнем любопытстве», я прикусила губу. Почему-то мне казалось, что Альдис сразу воспримет все в наихудшем свете.

И, лишь сформулировав это для себя, я вдруг поняла, что мне мешает его простить!

Доверие. Он предал мое доверие.

Вот только Дальфари совсем не виноват, что я понастроила воздушных замков! Не проникнись я им так сильно, то и удар был бы не столь сокрушителен!

Попытавшись отвлечься, я бросила случайный взгляд на копии и задумчиво цокнула. Эта религия настолько популярна? Мне казалось, что драконы неохотно расстаются со своей кровью. А тут и старуха Бьергдис и вот теперь еще и лорд Дальфари…

— Удивительная страсть к проливанию крови, — наморщила я нос.

А после, обернувшись на звук открывшейся двери, скромно улыбнулась и негромко проговорила:

— Хейддис сказал, вы желали меня видеть, лорд Дальфари.

Альдис замер, дернул плечом и развел руками:

— Боюсь, что мне он сказал тоже самое.

Произнося это, дракон не отводил взгляда от свитка, что плевался новыми и новыми листами.

— Я не хотела подходить к вашему столу, и решила присесть в стороне, у окна. А тут оно… Приношу свои искренние извинения, — тут я подумала и решила не сдерживаться, — и могу поклясться, что не пыталась за вами шпионить.

— Леди Аддерли…

— И на крови могу, — я положила успокоившийся свиток на стол и встала.

— Я виноват, — дракон прямо посмотрел мне в глаза, — страшно виноват. Как мне загладить свою вину?

Повисшая тишина была настолько проникновенной, настолько интимно-искренней, что я честно выдохнула:

— Не знаю, Альдис. Вы достаточно извинялись, просто… Что-то меня теперь царапает изнутри.

Вместе с драконом мы собрали листы и он, нахмурившись, спросил:

— Вы даже не спросите что это?

Я посмотрела на листы, а после пожала плечами:

— Зачем? У драконов многобожие, насколько я помню. Если вы желаете жертвовать свою кровь богам, то это ваше личное дело. По меньшей мере до тех пор, пока вы жертвуете собой, а не другими.

Дальфари побледнел:

— Что?

— О, это тайный культ? Старуха Бьергдис просила меня нарисовать эти символы ее кровью, — я поежилась, — но мне это показалось неуместным.

На дракона было страшно смотреть. Он отбросил свитки в сторону, подлетел ко мне и осторожно, но цепко схватил за плечи:

— Подробности. Где, как, что… Ради всех богов, Гарриет! Вспоминайте! Человеческая память столь ненадежна, мы должны взять эликсир у Исара…

— Остановитесь! Все произошло пару часов назад, — я дернулась, а после, когда дракон меня отпустил, принялась растирать плечи, — ну и хватка у вас. Ой, не извиняйтесь, толку-то с ваших слов. Несколько дней назад были убиты внучки госпожи Бьергдис. А внук пропал. Стража ищет, но пока найти не может. Я решила навестить старуху, она не встает с постели, но оно и понятно — комнату девочек никто не убрал, оттуда страшно тянет кровью и смертью…

Дракон не сводил с меня взгляда.

— …зашла к ней, а она протянула книгу и попросила помочь. Но мне… Вот сейчас не могу объяснить почему, но почему-то я не захотела чертить эти символы. Первая мысль была, что после длительной болезни такая кровопотеря может ее убить. А потом… Потом просто хотелось как можно скорее привести к ней целителя. И тогда я вспомнила, что Миттари ходит в бедные кварталы и лечит больных. И вот, я пришла просить помощи для старухи Бьергдис. Но едва я надела браслеты, как Хейддис уже тащил меня в ваш кабинет.

— Я… Я все объясню, — Дальфари окинул взглядом свой кабинет. — Но если вы правы, то я идиот.

Я не нашлась что ответить, а потому просто согласилась с тем, что секретарь Альдиса проводит меня в оранжерею. К детям.

— Я сам перенесу госпожу Бьергдис сюда.

Вот только что-то мне подсказывало, что дракон немного лукавит. Или, скорее, недоговаривает.

— Вы не причините ей вреда? Она потеряла детей, затем обеих внучек, — я смотрела ему в глаза, — да еще и судьба внука неизвестна.

— Я полагаю, что она жертва, — проронил дракон. — Прошу, не покидайте Острошпиль до моего возвращения. Нет, я ни в чем вас не подозреваю, а лишь опасаюсь за вашу жизнь.

Переспорить дракона не удалось, так что вскорости, сидя под цветущим и благоухающим кустом, я вместе с детьми планировала Великий Завоевательный Поход. Рядом болтался и Хейддис, которому лорд Дальфари сделал внушение и теперь дракон не сводил с меня глаз.

— В подвале страшно, а еще Хейддис запускает пуго-звуки, — Лотта метнула в дракона обиженный взгляд.

Чуть растерявшись, я неуверенно произнесла:

— Он не виноват, я думаю. Целитель Исар вылечит желудок Хейддиса и, вероятно, он перестанет…

— Эй! — воскликнул дракон, — я всего лишь пускал слуховые иллюзии, как будто кто-то крадется в темноте! Так же веселее. Подавал-то наш, родной. В нем даже крыс нет, все надежно зачаровано.

Посмеявшись, мы с детьми поднялись и решительно направились в подвал. Играть в прятки и рассматривать древние кресла и стулья — все это добро было снесено именно туда.

Правда, уже в первые минуты мне показалось, что дети не зря настаивали именно на подвале. Они явно что-то искали — сдергивали ткань с картин, заглядывали за диваны и открывали все шкафы. При этом они неуклюже врали про поиски страшного хватайки, монстра, которым их пугали в детстве.

— Ты ведь что-то понимаешь, верно? — я подпихнула Хейддиса локтем.

Дракон преувеличенно громко охнул и потер ладонью бок:

— Не то чтобы знаю, скорее догадываюсь.

— И?

— Не я должен это рассказывать, — тяжело вздохнул дракон. — И не потому, что это тайна, а потому что у тебя возникнут вопросы и вот на них я уже ответить не смогу…

В этот момент я отвлеклась, потому что Лотта, потянув за ткань, едва не свалила на себя гору хлама, которая скрывалась под ней. Едва успев спасти девочку, я тут же бросилась к Марку, который чуть не провалился в глубокий сундук.

— Он же зачарован, вот захлопнулся бы, — ворчала, отряхивая драконенка от пыли.

— Вдруг там хватайка, — Марк отвел глаза, — я бы его ух!

Отпустив дракончика, я с грустной улыбкой проследила за тем, как они с сестрой, с неугасающим энтузиазмом продолжают рыться в горах старья.

— Наколдуй им еще один светляк, — попросила я дракона. — Если уж решил молчать.

— Да не решил я, — раздраженно отозвался дракон. — Они ищут портрет своей матери.

Оп-па.

— Здесь?!

— А сейчас ты спросишь, почему Альдис приказал снять все портреты леди Дальфари, — скривился дракон.

Потерев кончик, я пожала плечами:

— Не спрошу. Моя мать умерла родами и я… Я видела лишь один ее портрет. Точнее, изображение в газете. И то его сожгли — мачеха донесла отцу, и тот лично прибыл, чтобы забрать у меня…

Голос сорвался. Боги милосердные, прошло столько лет, но мне все еще больно. Глубоко вдохнув, я постаралась обуздать свои пошедшие в разнос эмоции:

— Так что мне нетрудно понять, отчего Альдис приказал спрятать все то, что напоминало ему о потере. Но как бы ему ни было трудно, стоило позволить детям оставить в своих комнатах изображение матери.

Чуть помолчав, я тихо добавила:

— Хотя он молодец, не бросил детей.

— Твой отец…

— Мой отец виноват в смерти матери. И не виноват — тоже. Он выиграл бой с пиратами, но домой вернулся практически мертвым. Мама вытащила его с того света, исцелила, а после… После ей не хватило сил, чтобы и меня родить, и самой уцелеть. Отец первые годы винил себя, а после ему стало проще винить меня.

Я хмыкнула:

— Но всего этого я не знала. Фанндис рассказала мне только недавно. Так что всю свою жизнь я считала, что отец ненавидит меня вполне заслуженно.

— Гарри…

— Лотта! Лотта!

Мы поспешили вперед, но, подходя к очередному повороту, я вскинула руку и поймала светляк Хейддиса:

— Погаси.

Едва дыша, мы, в почти кромешной темноте, прошли вперед и заглянули за угол. Драконята сидели на полу перед большим портретом красивой темноволосой драконицы. И сейчас, глядя на ее изображение, я понимала, что Лотта вырастет воистину мужской погибелью — в ней ярче всего горят черты матери.

— Мама, — Лотта хлюпнула носом, — она и правда такая. Как в моем сне.

— Красивая, — зачарованно выдохнул Марк. — Мама.

У меня на глаза навернулись слезы:

— Он приказал снять картины, но запрещал ли он их возвращать?

— Там все так сложно, — с отчаянием произнес Хейддис.

Но он, как и я, был просто убит горем драконят. Оставив детей, мы немного отошли назад, затем разожгли заново светляк и гораздо шумнее пошли вперед.

И, конечно, когда мы завернули за угол, дети изо всех сил делали вид, что нашли портрет случайно.

— Господин Хейддис, а кто это? — Лотта покраснела. Драконочка явно не хотела лгать, но…

Взрослый мир принуждал драконят врать и изворачиваться, что, как мне кажется, к добру не приведет.

— Это ваша мама, — дрогнувшим голосом ответил дракон.

— А почему она здесь? — тихо спросила Лотта. — Если дракон женится второй раз, то портрет первой жены переносят в галерею, а на главной лестнице вешают изображение новой супруги. Но… Папа же не женился.

На Хейддиса было страшно смотреть.

— Думаю, ваш папа хотел как лучше, — проговорила я в итоге.

— Или мама сделала что-то плохое и папа… Папа…

Марк смотрел на меня с таким отчаянием, что я, сама того не желая, принялась выгораживать лорда Дальфари:

— Немыслимо. Немыслимо. От плохой драконицы не могут появится на свет такие чудесные дети! Просто иногда взрослые хотят как лучше, а получается, как всегда. Давайте-ка возьмем портрет вашей мамы и отнесем в вашу комнату. Спрячем его, чтобы вы могли в любой момент на нее посмотреть.

Я полгала, что это может вылиться в большой конфликт, но… Но я помнила, как мне было больно, когда отец бросил газетную вырезку в камин. Мне казалось, что мама умирает второй раз…

— Будет сложно, — вздохнул Хейддис. — Там есть кое-что получше.

Дракон пролез куда-то вглубь и, пошуровав там, вытащил небольшой, с ладонь, портрет.

— Это семейное изображение, — Хейддис ткнул пальцем в складки ткани, скрывавшие живот драконицы, — но вы, ребятки, пока что с мамочкой.

— Сп-пасибо, — Лотта расплакалась, — сп-пасибо!

Выбравшись из подвала, мы потратили несколько часов на то, чтобы избавиться от паутины. Тут-то я и пожалела о том, что лорд Дальфари еще не выполнил свое обещание и не обеспечил мне пару платьев на смену!

Но ничего, мне удалось освежить свой наряд, так что к позднему ужину я вышла во вполне приличном виде.

Вот только Альдис нас своим присутствием не почтил. Как отметил Исар, лорд Дальфари отправился в город и до сих пор не вернулся.

— О чем только думает, — проворчал Хейддис, — я же не могу разорваться на двух отличных драконов!

Ответом ему стал только тяжелый вздох старого целителя. Тот тоже порой хотел разорваться на пару десятков отличных Исаров, но, увы, это было и оставалось недостижимой мечтой.

— Найди себе помощника, — посоветовала Миттари, — чтобы можно было что-то делегировать.

— У меня высокие стандарты, — буркнул дракон.

— Такие высокие, что никто уже даже не пытается, — хихикнула целительница.

— Я не могу довериться абы кому, — огрызнулся дракон.

Но сам явно призадумался.

После ужина я пошла к драконятам. Они были вялыми, грустными и очень плохо выглядели. Настолько плохо, что мне пришлось звать Миттари, а вместе с ней пришел и наш наставник.

Он проверил детей несколькими диагностами, тяжело вздохнул и попросил меня остаться. А Хейддиса погнал искать лорда Дальфари:

— Как хочешь, где хочешь, но будь любезен притащить его.

— Понял, — бледный дракон испарился как капля воды на жарком солнце.

— Боюсь, что эта ночь может стать трудной, — вздохнул Исар. — Миттари, останься с детьми.

— Я тоже останусь, — тихо сказала я.

Старик кивнул и вышел.

Уложив детей, мы с Миттари устроились по обоим сторонам постели. Благо, что в детской было предостаточно мебели.

— Они борются за жизнь каждую минуту своего существования, — Митта покачала головой, — за что им такие муки?

— Не представляю.

— И я. Это, наверное, самая оберегаемая тайна Острошпиля. Никто не знает, что случилось в ночь, когда погибла леди Дальфари. Но я совершенно четко знаю, что проблемы со здоровьем детей пошли точно в то же время. Иногда я думаю, что…

Митта оборвала саму себя на полуслове. Она явно не хотела договаривать в присутствии спящих детей. Тем более что Лотта во сне начала звать маму.

— …не уходи… мамочка…