Драко-няня, или Целительница для Черного Дракона (СИ)

Глава 6

Утром я дождалась прихода мастера, помогла ему с левитацией досок на третий этаж и, быстро позавтракав, ушла собираться.

Тщательно расчесав волосы, я заплела их в сложную косу, а после скрутила в узел и заколола шпилькой. Затем вытащила из старой шкатулки простые сережки гвоздики и тонкую серебряную цепочку.

И все это ради нового платья, которое было доставлено в шоковерну, пока мы с Хейддисом были у плотника!

Персиковый оттенок ткани напомнил мне о весне на острове. Все же там были и хорошие моменты и, быть может, когда-нибудь я навещу свою родину. Но, разумеется, не семью.

Застегнув пуговки на груди, я поправила атласный поясок, что подчеркивал талию, и огладила руками юбку. Насколько мне было видно, платье подогнали просто идеально. Я, на самом деле, боялась, что пострадает скромная вышивка на груди — магия порой творила ужасные вещи с такими нежными вещами. Но нет, едва заметный цветочный узор был симметричен и не расползся.

Спустившись, я подмигнула Фанндис, которая прилаживала в вазу букет цветов, пожелала Виллере хорошего дня и огладила зарядный камень сладовара — добросила чуть-чуть силы, чтобы золотые искорки были ярче.

Хейддис уже дожидался меня на улице. Увы, путь в Острошпиль был для меня чуть сложнее, чем обратная дорога домой.

— Доброе утро, — я улыбнулась, — где ты потерял свой дозор?

А вокруг действительно не наблюдалось ни единой драконо-девы.

— Я позволил себе быть грубым, — честно ответил дракон. — И клятвенно заверил девиц, что традиция исполняется лишь раз. Так что больше никому не светит варцинитовый гарнитур.

— Полагаю, поспешное бегство нанесло тяжелый удар твоему эго, — хмыкнула я.

— Отнюдь, одна из них запнулась и в итоге упали все, — хохотнул дракон. — Прошу в автокатон.

В замке нас встретила Миттари. Уже настроенные браслеты не было нужды перестраивать и потому я сразу протянула ей руки:

— Доброе утро.

— Доброе, — она со щелчком закрыла их, — чай? Мне доставили совершенно невероятный сбор.

И она со значением прикрыла глаза, как бы показывая, насколько хорош напиток.

— А я? — спросил дракон. — Я тоже люблю чай.

И тут, к моему вящему удивлению, Митта намеренно проигнорировала дракона. Тот, немного постояв рядом с нами, раздраженно фыркнул и ушел.

— Что-то случилось? — осторожно спросила я, когда мы устроились в маленьком саду.

Миттари, разливая чай, только тяжело вздохнула:

— Он хвастался, как за ним девицы бегают.

А после замолчала, как будто это все объясняет.

— А ты знаешь про его первую супругу? — осторожно спросила я, не уверенная, могу ли я разглашать эту тайну.

Девушка вздохнула:

— Знаю, конечно, знаю. Потому и удивилась, что он этому радуется. А потом поняла, что он меня дразнит.

Отпив глоток и поразившись невероятно приятному вкусу, я осторожно уточнила:

— Дразнит?

— Он спас меня и познакомил с Исаром. Я тогда жила на Третьей Жемчужине, ты, наверное, и не знаешь, что это за место.

Миттари передернулась, а я сочувственно проговорила:

— Недалеко от моего родного острова, гадкое местечко. Но там выращивают неплохой чай.

Целительница кивнула и заговорила, не глядя на меня:

— Я была одинока, магически одарена и беззащитна. Однако я не глупа, и никогда не пыталась заявить о себе. Жила тихо, скромно, не привлекала внимания. Боги мои, я специально выращивала на лице гнойные фурункулы, чтобы быть непривлекательной, но… Однажды я прокололась — свела уродство, чтобы посетить храм. Туда больных и заразных не пускали, а я хотела в очередной раз попроситься в послушницы. Только вот до храма я не дошла — приглянулась двум уродам.

Митта на мгновение замолчала, а после, встряхнувшись, продолжила:

— Хейддис спас меня. А я, в благодарность, залечила его ссадины. Старые ссадины, в той драке он совсем не пострадал. И тогда он, оценив силу моего дара, предложил мне познакомиться с наставником Исаром. Они вместе были на острове, искали редкие травы для Лотты и Марка.

Митта долила нам еще чай:

— И я тогда пропала. Красивый, сильный, добрый. Он не просто спас меня, он подарил мне новую жизнь. Но я… Тут она замолчала и отвела взгляд так, будто хотела солгать: К сожалению, я спящая. Бескрылая драконица. Иногда мне кажется, что стоит отправиться на Алмазный пик, там к таким как я совсем другое отношение.

— Но тогда ты больше его не увидишь, — вместо нее сказала я, подозревая, что Митта обычный человек или полукровка.

— Верно, — она криво улыбнулась, — но я же понимаю, что у нас ничего не выйдет. Просто…

Она недоговорила, а я просто кивнула. А после стало не до разговоров — в сад вышли дети. И с ними вместе был Финн!

— Здравствуйте, — мальчик застенчиво улыбнулся, — мне говорили, что вы обо мне беспокоились. Доброе утро, госпожа Миттари.

— Доброе, малыш, — отозвалась драконица.

Лотта с Марком немного ревниво покосились на Финна и, бочком, подобрались ко мне поближе:

— Ты нам не рассказывал.

— И ты тоже, — Лотта посмотрела на меня, — откуда ты его знаешь?

— Так я же не знал, я леди Аддерли в окно увидел, — возмутился мальчик.

А я просто улыбнулась и, потрепав драконят по макушкам, легко проговорила:

— Бабушка твоя с ума от счастья сойдет. А познакомились мы в моей шоковерне, ко мне много гостей приходит.

— Госпожа Бьергдис здесь, у нас, — сказала Миттари, — я и не знала, что вы знакомы.

— У вас? — оторопела я. — Как интересно…

Но дети мое мнение не разделяли. Они хотели бегать, прыгать и играть. И только уходя из сада Финн улучил момент и спросил меня:

— Я совсем не плачу из-за сестер, это плохо?

Обняв мальчика, я тихо проговорила:

— Все скорбят по-разному.

— Я просто знаю, что они сами этого хотели, — он с отчаянием заглянул мне в глаза, — я хотел утешить бабушку, сказал ей, а она так кричала на меня, так кричала… И я ушел. Я плохой?

— Нет, что ты, — я еще крепче его обняла, — а откуда ты знаешь, что сестры сами хотели?

— Они сказали, — он простодушно пожал плечами, — сказали, что идут в чистый мир, что мама и папа там, ждут нас. Но я отказался, а они сказали, что я дурачок, но ничего, они подождут меня. Сказали, что обязательно повесят для меня гамак в яблоневом саду. Ну… У нас раньше был яблоневый сад и был гамак, но я не помню.

— Тогда тебе не нужно плакать, — хрипло прошептала я. — А то сестры твои тоже будут плакать. Они ведь наверняка за тобой присматривают.

— Не знаю, — Финн пожал плечами, — я не верю в чистый мир. Мне не хочется умирать тут, чтобы жить там. Глупо. Я же уже живу здесь.

— Ты даже не представляешь, насколько ты прав, — шепнула я.

И мы вошли в холл. Детей забрали гувернеры, а меня попросили подняться в кабинет лорда Дальфари. Коротко кивнув, я отказалась от сопровождения и спокойно направилась по знакомому маршруту.

По дороге я гадала, за чем же я потребовалась Альдису? Мне бы, конечно, хотелось, чтобы он просто по мне соскучился, но… Вряд ли.

«Хотя я скучала», признала я.

И ругнулась. Надо держаться от дракона подальше, но… Мы связаны на долгие годы.

— Да сколько ж можно-то!

Я настолько устала от собственных противоречивых чувств, что просто взвыла, когда опняла, что мне хочется сбежать и, одновременно остаться в Острошпиле навсегда.

— Гарри?

Голос Альдиса заставил меня глухо застонать:

— Вы слышали, милорд?

— Я надеялся, что мы все же вернулись к прежнему непринужденному общению, — удивился дракон. — Что случилось?

А я… Я просто замерла, пытаясь найти правильные слова.

Но, не найдя их, решила соврать:

— Лестницы.

— А. Понимаю, — он кивнул. — Их немало.

Мое ответное мычание не несло особой смысловой нагрузки, но дракону хватило. И мы вместе, практически рука об руку, направились к его кабинету.

Искоса поглядывая на Альдиса, я отметила и темноту под глазами, и горькую складку в уголках губ. Кажется, лорд Дальфари много и трудно работал, но… Над чем?!

«Появился намек на проклинателя?», предположила я. «Но почему сейчас? Ох, неужели внучки старухи Бьергдис пали жертвой того же мерзавца, что и Лотта с Марком?!».

От этих мыслей мне подурнело. Мне казалось, что на Кристаллическом Пике нет особых проблем. Да, конечно, есть драконы, которые не любят людей, но… Они ко мне и не приходят!

Лорд Дальфари тщательно притворил за нами двери и активировал глушилку.

— Альдис?

— Вольно или невольно, Гарри, но вы стали частью моей семьи, — он заложил руки за спину и прошел к окну. — А недавно еще и открыли мне глаза на то, как преступно слеп я был раньше.

Не дожидаясь разрешения, я села в удобное кресло. Взгляд скользил по широкой спине Альдиса, по его рукам. Свет, падавший с окна, обрисовывал контуры его тела так, что он казался частью гравюры из старой исторической книги.

— Дети прячут от меня портрет своей мертвой матери, а я не нахожу в себе сил пойти и отнять его, — продолжил он. — И стоило бы вас винить в потворстве, но… Вы многого не знаете.

— Она нужна им, — тихо проговорила я.

— Они не могут ее помнить.

— Но помнят, — возразила я. — Лотта видит ее во снах, я часто это слышала.

Дракон кивнул и обернулся ко мне:

— Я знаю. После таких снов, как правило, наступает ухудшение в их состоянии.

Альдис скользнул по мне взглядом, и я невольно поежилась. Мне показалось, что он просветил меня насквозь, узнал все мои потаенные мысли и желания. Такой взгляд… Пугал?

Нет. Но настораживал.

— Им не было и года, когда отец моей жены погиб. Длинные руки Лькарины дотянулись и до Сапфирового Пика. С леди Бьереми-старшей вы уже познакомились и, думаю, понимаете, почему дочери предпочитали общество отца.

Дракон сделал несколько шагов вперед, подхватил стул и сел прямо напротив меня.

— Моя супруга горевала, часто улетала одна и однажды ее настроение улучшилось.

«Ох, кажется, у кого-то выросли кроличьи уши», посетовала я про себя. «Но ведь Альдис не мог ее убить?!».

— Я предположил, что моя супруга стала столь же верна, сколь жена мистера Крольски из старой сказки, — дракон усмехнулся, — наш брак не был желанным ни для нее, ни для меня и я отпустил этот момент. Еще год-два и мы могли разойтись, но…

«Любовник жены убил жену и проклял детей?!», меня посетила совершенно бредовая мысль, которую я постаралась отогнать.

— Она с чего-то решила, что все умершие здесь драконы перемещаются в другой мир, чистый мир, — в голосе Альдиса звучала горечь и боль, — не к любовнику она летала каждый день, а к своему проводнику. Как ответственная мать, она не захотела бросать детей в злом и жестоком мире.

О боги… Неужели…

— Те колдовские знаки, что вы видели в моих бумагах, что старуха Бьергдис просила вас нарисовать и что начертали сестры малыша Финна — все это часть ритуала принесения жертвы богам. Вот только наши боги не приемлют смертей.

— Она пыталась убить себя?

— Она пыталась провести ритуал и убить и себя, и наших детей. Она и меня спросила, хотел бы я увидеть тех, кто уже ушел. Но я… Даже тогда я не понял, о чем она говорит, — голос Альдиса был пропитан ненавистью к самому себе. — В ту ночь я не сразу понял, что меня тревожит. И лишь собираясь в купальни я осознал, что няня не принесла мне детей после ужина. Обычно мы проводили вместе несколько часов, рассматривали колдовскую карту Пика. Она их завораживала и… Я решил сходить в детскую, узнать, может, простыли? Это почти невозможно для драконят, но…

Он замолчал на пару минут, а после продолжил:

— Няня была удивлена, она уже собиралась спать и сказала, что леди Дальфари забрала детей, потому что соскучилась. Это не было чем-то особенным, она была хорошей матерью. И я мог… Мог уйти к себе. Но мне показалось, что это хороший момент, чтобы прояснить наше будущее. Поговорить о том, что развод не за горами и ей не стоит так часто улетать. У драконов есть глаза и длинные языки.

У меня сжалось сердце. Я понимала, что всё это дела минувших дней. Что дети выжили, что леди Дальфари уже мертва, но… Но я видела, что душа Альдиса еще болит.

— В комнате их не было. Но и найти ее труда не составило, — дракон покачал головой. — Она унесла близнецов в морскую пещеру, где и провела ритуал. Найдя их, я в первую очередь спас детей. Вытащил из эпицентра, напоил своей кровью и поделился магией. Когда я повернулся к ней, то увидел лишь пустой взгляд и улыбку — она была счастлива. Она умирала, наши дети умирали, но… Она продолжала верить, что идет в чистый мир.

«Неужели она прокляла детей перед смертью? Чтобы они поскорее перешли к ней, в этот проклятый чистый мир?!», предположила я и снова ошиблась.

— Через несколько дней после ее смерти, дети заболели. Они слабели на глазах и только в тот момент я смог понять, что это последствия ритуала. Кто бы ни был на том конце, он пожирает их жизненную силу. Точно так же, как сожрал мою глупую жену.

Медленно выдохнув, я потрясенно произнесла:

— Получается, что сейчас он снова голоден?! Получается, что он сожрал сестер Финна и пытался поглотить старуху Бьергдис.

— Получается, что он жрал моих подданых все это время, — поправил меня дракон. — Два-три самоубийства в год, всегда среди новоприбывших — никто не удосужился мне об этом доложить.

Тут он немного помолчал, после чего криво усмехнулся:

— Хотя, может, и к лучшему, совсем не факт, что я смог бы уловить связь.

— Но неужели стражей не смущали колдовские знаки?! — оторопела я.

— И это был мой первый вопрос, ответ на который мне дал малыш Финн, — вздохнул Альдис, — вся беда в том, что тварь стала умней. Мальчик видел колдовские знаки, а прибывшие стражники и старуха Бьергдис уже нет — кровь, которой были начертаны символы, испарилась. Осталась лишь та, что покинула тело естественным путем.

В кабинете на мгновение повисла тишина. Затем дракон встряхнулся, провел ладонью по лицу и мягко проговорил:

— Но рассказал я вам это не просто так. Будьте осторожны, Гарриет. Будьте предельно осторожны, я… Я не верю, что тварь действует простыми уговорами.

— Менталист? — предположила я, — который решил стать богом?

— Звучит скорее смешно, чем страшно, — усмехнулся дракон. — Но тем не менее если у вас появятся даже зачатки мыслей о чистом мире… Скажите мне сразу. Слышите? Не молчите. Менталисты славятся своей редкостью, и они, как правило, не сходят с ума. Разум их рабочий инструмент. Но…

— Но тот, кто не обладая даром решился исследовать неизвестную тропу… Тот мог и сойти с ума, — охрипшим голосом проговорила я. — Но почему его не разорвало?!

— Боюсь, что это нам только предстоит выяснить. Зато у нас есть их «книга истин». Можете ознакомиться, но из кабинета выносить нельзя.

Кивнув, я приняла в руки тонкую, уже виденную мною брошюрку:

— Это из дома старухи Бьергдис, да?

— Именно. Тварь надеялась, что старуха последует за внучками, — Альдис покачал головой, — больше всего меня поражает то, что у этой мерзости есть живые последователи. Кто-то же находит новых жертв и направляет их по последнему пути!

Лорд Дальфари встал и, выйдя из кабинета, приказал подать в его кабинет пирожные и сладкое вино. Я же в это время читала. Читала и поражалась тому, как складно все придумано!

Тихое позвякивание вывело меня из подобия транса, и я, подняв взгляд на лорда Дальфари, тихо проговорила:

— Дети имеют значение, верно?

— Что? — нахмурился дракон.

И я повторила:

— Дети имеют значение, верно? Здесь, — я вернулась к первым страницам, — «Чист мир, где Первыми перед прочими стоят те, что ушли слишком рано». Затем идут несколько имен, к коим стоит направлять свои молитвы — Лилари и Росот. Это же драконьи имена?

— Судьбы драконов и людей давно переплелись, — негромко проговорил Альдис, — теперь уже трудно уловить, какое имя какой расе принадлежит.

Подав мне чашку чая, Альдис вызвал своего секретаря и приказал любыми путями выяснить, в какой семье погибло не меньше двух детей и были ли среди них драконята с именами Лилари, Росот, Магрит и Дарая.

Когда секретарь ушел, я вопросительно посмотрела на лорда Дальфари:

— Магрит и Дарая?

— Хотя бы немного замаскировать интерес к этим именам. Скорей всего не сработает, тварь наверняка знает, что госпожа Бьергдис гостит в Острошпиле.

Потерев кончик носа, я осторожно проговорила:

— А что, если нет? Вряд ли он добр и щедр со своими приспешниками. Скорее всего, он довольствуется помощью тех, у кого нет выбора. А такие не будут спешить с дурными новостями.

— Хорошо бы, — кивнул дракон, — но мы не можем всерьез рассчитывать на то, что все сложится столь удачно.

Поднявшись на ноги, я подошла к окну и чуть зажмурилась, когда яркое солнце ударило в глаза.

— Море великолепно, — прошептала я, рассматривая водную гладь.

Обернувшись к дракону, я что-то хотела сказать, но…

Его взгляд, прикованный ко мне, был взглядом мужчины. Мужчины, который смотрит на интересную ему женщину.

И я, замерев, ждала следующего его шага.

«Даже если это будет короткий роман», промелькнула у меня в голове короткая мысль. «Я согласна. Капелька любви и тепла сейчас, и будь что будет потом!».

Альдис приблизился так быстро и бесшумно, что я даже не успела среагировать на то, как ловко он забрал у меня опустевшую чашку.

— Ты свела меня с ума, — шепнул дракон. — Впервые я заметил тебя на рынке, в окружении специй.

— Надеюсь не в тот день, когда я чихала и никак не могла остановиться? — тихо спросила я.

— Увы, — мягко улыбнулся лорд Дальфари, — именно в тот. Потом я не раз видел тебя в толпе и… Иногда думал, что будь я обычным человеком, у меня был бы шанс познакомиться с тобой. Знаешь, меньше всего я хотел втягивать тебя в проблемы.

Он придвинулся еще ближе, а я… Я качнулась вперед и положила голову ему на грудь:

— Та вырезка с твоим изображением не просто так лежала отдельно. Это было в магистрате, ты обновлял на нем защиту, а я пришла поставить очередную печать на временной лист. Меня толкнули, а ты поймал. Своей магией, еще и сделал замечание тому, кто пытался пройти вперед меня.

Дракон осторожно обнял меня и, склонившись, коснулся губами моей макушки. Я явственно ощутила короткий, нежный поцелуй:

— И знала бы ты, чего мне стоило использовать заклинание, а не руки. Мне хотелось оплести твою талию руками, прижать тебя к себе покрепче и, наконец, узнать, чем пахнут твои волосы.

Сердце пропустило удар, и я тихо-тихо спросила:

— И чем же?

— Солнцем. Солнцем и счастьем, — уверенно проговорил дракон.

А после он чуть отстранился и коснулся пальцами моего подбородка. Подняв голову, я посмотрела ему в глаза, а после опустила ресницы.

Его губы легли на мои. Несколько долгих, мучительно-нежных мгновений и он немного отстранился. Чтобы через секунду вернуться назад и обрушить на меня страстный, пылкий поцелуй.

Вскинув руки, я коснулась его плеч, шеи, а затем запустила пальцы в густые, гладкие волосы. Прерывисто вздохнув, Альдис подхватил меня за бедра и посадил на окно.

— У твоих губ вкус шоколада и меда, — выдохнул он и посмотрел мне в глаза. — Лучший вкус.

— Ты…

— Тц, простите! Хейддис, идем!

Голос Миттари вырвал меня из блаженной истомы. Встряхнувшись, мы с Альдисом в унисон произнесли:

— Дети!

И, пока я приводила в порядок свои волосы, дракон в несколько шагов достиг двери и, распахнув ее, попросил Митту и Хейддиса вернуться.

— Да все в порядке, — целительница полыхала щеками, — ток силы через браслеты усилился, и мы подумали, что с Гарри могло что-то случиться. Что-то, что заставило ее использовать магию.

— Но я не использовала магию, — нахмурилась я.

Миттари тихонечко хмыкнула:

— Это тоже влияет, просто мы не догадались что вы… Что у вас…

— Что вы увлечены друг другом, — подсказал Хейддис, лучившийся довольством, — Исар проспорил мне ящик лькаринского вина. Государство так себе, но вино — высший класс.

— Вы спорили на нас?! — ахнула я.

— Мы бы никогда не опустились до спора на прекрасную леди, — округлил глаза дракон, — мы спорили на него.

И Хейддис невоспитанно ткнул пальцем в своего лорда:

— Когда он, наконец, признает очевидное!

— Я давно признал очевидное, просто… Просто не хотел подвергать Гарри излишнему риску.

Хейддис кивнул:

— Целый пик оскорбленных дракониц, каждая из которых желала бы оказаться на месте леди Аддерли. Как бы шоковерну не сожгли.

Мое сердце на мгновение замерло, а после, взяв себя в руки, я спокойно ответила:

— Не думаю, что дойдет до такого.

— Тем более что сегодня с Алмазного пика прибывает специалист, который внесет некоторые изменения в охранную сеть шоковерны, — добавил Дальфари. — Не говорил раньше, потому что не был уверен, что он сможет прибыть.

Хейддис покивал и хотел было что-то сказать, как раздался стук в дверь:

— Милорд, в нашем архиве есть упоминание рождения тройняшек — Вирданн, Лилари и Росат Фенпрауты, последние представители рода Фенпраут.

Мы все подобрались, а секретарь продолжил:

— Сейчас им было бы по тридцать лет, но след рода Фенпраутов теряется в Лькарине. Здесь, на нашем пике, остались только отсеченные осколки Праутов. О них у меня известий нет.

— Виллера Праут работает у меня в шоковерне, — сказала я. — Вероятно, нам стоит с ней поговорить.

— Отличная работа, — лорд Дальфари посмотрел на просиявшего секретаря, — продолжайте искать.

Но мы все понимали, что, вероятно, нащупали ниточку, что может привести нас к основателю страшного культа.

«Главное — тянуть аккуратно и ничего не запутать», подумала я и поправила браслеты.

— Их можно снять, из-за вспышки, м-м-м, гормонов, — Миттари снова смутилась, — дневная доза уже получена.

— Тогда я предлагаю немедля отправиться в шоковерну, — Хейддис хлопнул в ладоши. — Мне до судорог хочется бисквитов. Да и от чашки шоколада я бы не отказался!

— А за что отсекли Праутов? — спросила я Хейддиса, пока лорд Дальфари отдавал дополнительные распоряжения своему секретарю.

— Там была какая-то мутная история с женитьбой, — махнул рукой дракон, — вроде как младший брат увел невесту у старшего, а тот, не вынеся вида счастливой пары, отсек их от рода и выгнал из дома. Но я не уверен.

Кивнув, я поднялась на ноги. Миттари сняла с меня браслеты и я, махнув рукой Альдису, вышла из его кабинета. По пути к самой высокой башне меня нагнали оба дракона. Причем лорд Дальфари успел взять свои регалии — массивный круглый артефакт на светлой ленте и узкий строгий венец.

— Все закручивается так быстро, что я вынужден давить на своих подданых, — скупо бросил дракон.

— Чем быстрее тварь сдохнет, тем быстрее мы все станем свободней, — Хейддис сжал кулаки, — стражники притаскивают все новые и новые упоминания о самоубийствах и таинственных исчезновениях. Тварь хитра — под удар попали те, о ком некому беспокоиться.

— И супруга правителя Пика, — я покачала головой, — она выбивается из общей массы.

Сказав все это, я прикусила язык. Мне не хотелось, чтобы Альдис понял меня превратно, но…

— Если бы она не потащила за собой детей, — дракон опустил голову, — возможно, я не стал бы ее искать. Я… Я позднее объясню.

— Он лег спать один, после большого праздника, — сказал Хейддис, — а проснулся от воя своей матери, которая притащила в комнату кучу народа. Сел, а рядом юная Бьереми полыхает щеками. Близнецы родились именно от той ночи.

— Хейддис, — строго проговорил лорд Дальфари, — остановись и прекрати выдавать грязные тайны моей семьи. Дети услышат.

— Детям и так скажут, — буркнул дракон, — лучше бы ты им об этом рассказал. Иначе они могут спросить, почему у вас не было других детей…

— Потому что я не приемлю предательства, — отрезал дракон. — Закрыли тему.

Я же все это время притворялась ветошью. И к своему стыду, тихо радовалась — мне не придется сражаться за сердце Альдиса с его мертвой женой. Она никогда не была им любима и…

«И надо убедить его придумать для детей какое-то иное объяснение. Потому что доброхотов действительно много».

Переход в этот раз дался еще легче. Правда, под туфельку попался мелкий камешек и я запнулась, но Альдис в мгновение ока подхватил меня под локоть:

— Упадок сил?

— Дурацкий камешек, — хмыкнула я. — Все в порядке, браслеты не истощают меня, вы же знаете…

— Мы знаем, — кивнул Дальфари, — но нам не нравится, когда нас много.

Секунду я не могла понять, о чем говорит, а после исправилась:

— Ты знаешь, что браслеты не истощают мою магию. Я взрослая, а близнецы еще слишком малы.

Альдис кивнул и, перехватив мою руку, устроил ее на сгибе своего локтя.

И этот момент едва не свел меня с ума — случайных любовниц не демонстрируют публике столь открыто.

«Он сказал, что давно заметил меня», пронеслась в голове заполошная мысль. «Но разве может владыка Пика позволить себе полноценную связь с обычным человеком?!».

Все же стоило признать, что драконы предпочитали создавать семьи с себе подобными. Во-первых, у драконов и людей разнится срок жизни. Во-вторых, есть различия в отношении к этой самой жизни. А в-третьих, у пары дракон-человек с большей вероятностью родится бескрылый дракончик.

— Не знал, что утром так много клиентов, — удивился дракон.

Проследив за его взглядом, я только цокнула:

— Такого и я не ждала.

Заменив Виллеру за стойкой, я принялась готовить шоколад и с помощью сладовара, и своим старым, привычным способом.

— Этой ночью была какая-то эпидемия кошмаров, — поделилась со мной Дорис, — мне снились синие щупальца, а Катрине морское дно. И было ощущение, что нам не спастись.

Посочувствовав, я подала два стаканчика и повернулась к следующему гостю. И, смешивая в воздухе ингредиенты, невольно задумалась о природе кошмаров — могут ли они передаваться от одного к другому? Ведь каждый, абсолютно каждый мой гость жаловался на дурной сон.

— Как проснулся, так сразу понял, что хочу порцию вашего особенного шоколада вне графика. Я, знаете ли, излишества не одобряю и позволяю себе не чаще раза в неделю, — гость развел руками, — но этим утром встал с постели только ради вас.

Поток гостей схлынул, а Виллера, с полыхающими щеками, вернулась за стойку. Нервными, дерганными движениями она вытащила из кармана фиал с зельем и осушила его одним глотком.

— Всю ночь какая-то муть снилась, — пояснила девушка. — А тут еще и милорды душу вынули.

Я окинула взглядом зал и заметила, что Альдис и Хейддис не ушли, а сели за дальним столиком. Взяв бисквиты и приготовив три порции шоколада, я подошла к ним, оставив Виллеру за стойкой.

— Ты должна переселиться в Острошпиль, — ошеломил меня лорд Дальфари, едва я пересекла границы шумопоглощающего полога.

— Что?

— Весь Пик сегодня подвергся атаке, — мрачно проговорил Хейддис, — а мы бы и не узнали, драконы не склонны обсуждать свои сны. Но я разослал вопросы и получил весьма четкие ответы — кошмары снились всем. Он не дотянулся только до Острошпиля, не пробил щит варцинитового излучения.

— Получается, что это все-таки менталист, — я поставила поднос на стол и села.

— Пережравший чужой силы и безбожно сильный, — безжалостно уточнил Хейддис.

— Я не оставлю Фанндис здесь одну, — решительно произнесла я. — Да и по отношению к Виллере это нехорошо.

Альдис укоризненно посмотрел на меня:

— Во-первых, я выделил тебе целое крыло, ты можешь забрать и Виллеру Праут, и госпожу Фанндис. Во-вторых, я прошу тебя проводить на Острошпиле именно ночь. Очевидно, что он атаковал в момент, когда жители пика были беззащитны.

Кристалл, лежавший на столе, начал мерцать. И Хейддис, не отводивший от него глаз, мрачно проговорил:

— Те, кто был на дежурстве ничего не почувствовали, а значит на бодрствующих он влиять не может. Хотя один мальчишка утверждает, что его как будто холодной волной окатило. Можем ли мы ему верить — вот в чем вопрос.

— Ментал-чувствительные драконы существуют, — вздохнул Альдис, — но нам это ничего не дает. Впрочем… Пусть сообщает обо всех таких «волнах».

Хейддис сотворил светлячок и заставил его мерцать, после чего кристалл начал повторять эти вспышки.

— Как удивительно, — я покачала головой.

— Они не получили распространения, — Альдис немного грустно улыбнулся, — есть более удобные переговорные зеркала или почтовые шкатулки, но здесь… На нашем Пике только этот способ связи не дает осечек.

Посидев еще немного, лорд Дальфари взял с меня слово, что я буду ночевать в Острошпиле:

— Твое крыло в твоем распоряжении и ты можешь взять с собой всех, кого захочешь. Единственное, если ты пригласишь госпожу Праут, то близнецам строго-настрого запрещено с ней видеться. Я вернусь послезавтра, навещу Магнуса, владыка Алмазного Пика.

Сразу после этих слов Альдис встал, чуть замешкался и, склонившись, коснулся губами моей макушки:

— Не натвори глупостей, пока меня нет. Хейддис — не отходи от нее ни на шаг.

Проводив взглядом лорда Дальфари, я повернулась к оставшемуся со мной дракону и с любопытством спросила:

— Что не так с Виллерой?

— Она косвенно подтвердила, что Фенпрауты были менталистами, — вздохнул Альдис. — И раз Дальфари об этом не знают, то…

— То на них воздействовали, — ахнула я. — Постоянно или один раз, заставив забыть о даре менталистов?

— Вероятнее всего, второе, — Хейддис скривился, — отец Альдиса разбился, упав на камни, а через неделю род Фенпраутов в полном составе снялся с места. Они даже не продали свои земли. Просто исчезли.

— Ну, порой и птицы разбиваются, — неуверенно проговорила я.

Но Хейддис покачал головой:

— Драконы не падают, Гарри. У нас два сознания и когда кто-то один исчезает, его место занимает второй. Фенпрауты покинули Пик невзирая на Лькарину, а в то время драконит был неуничтожим.

— Виллера часть этого рода, — я медленно кивнула, — ты думаешь, что она тоже может обладать этим даром?

«А ведь я взяла ее на работу. Другим отказала, а ей решила довериться и дать шанс», промелькнуло у меня в голове.

— Кто знает? Менталисты никогда не позволяли себя исследовать, знаешь ли, — дракон скривился, — проблема в том, что внушение либо проходит само, если воля человека сильна, либо не проходит никогда.

— Не может такого быть, — вскинулась я. — Научно доказано, что магические конструкты всегда несут в себе изъян и каждое действие имеет контрдействие.

— Надо бы сказать об этом жертвам менталистов, — скривился дракон. — Магия непостижима, равно как и сознания разумных.

Спорить с драконом я не стала, но… Не может такого быть, чтобы менталисты были непобедимы. Тем более что я что-то слышала в глубоком детстве…

— Надо спросить Фанндис, — решила я в итоге и тут же поспешила объяснить, — именно она рассказывала мне сказки. И я что-то смутно помню про мага, способного противостоять менталисту. Это была сказка про… Тц, не помню.

Выйдя из-под полога, я поспешила на кухню, к няне Фанндис.

— Утречка, милая, — улыбнулась нянюшка.

— Тебя тоже мучили кошмары?

— Виллера разбудила, сказала, что я жутко стонала, — кивнула Фанндис. — А я только помню, как замерзала в снегах Лькарины. Удивительно.

— Удивительно?

— Я не должна была этого помнить, это был мой первый оборот и человеческое сознание спало, — Фанндис украсила последний бисквит и отложила крем в сторону, — а вот поди ж ты, вспомнила. Даже когда проснулась долго не могла согреться.

Подозрения во мне расцвели с новой силой. Сообщив Фанндис, что она обязательно должна сегодня переночевать со мной в Острошпиле, я спросила ее о сказе про темного менталиста.

— Ну уж сказка, это почти быль, — усмехнулась нянюшка. — Тот остров в итоге ушел под воду, потому что слишком уж много сил разлилось. Вот и начали небылицы рассказывать. Ну и победителям не хотелось признавать, что бой был двое на одного, но тут я их осудить никак не могу.

— Двое на одного?

Фанндис красиво разложила бисквиты на подносе, после чего посмотрела на меня:

— Тебе не понравилась эта история в детстве, отчего же ты ее сейчас вспомнила?

— Я не хочу врать.

— Это хорошо, я бы обиделась. Никто не знает, каким даром обладал воин, что стоял на первой линии. Но за его спиной скрывалась целительница душ, вся работа которой заключалась в том, что она не позволяла менталисту захватить сознание воина, — Фанндис вытерла руки о передник, — многие считали, что твоя мама целитель душ. Но это ж никак не подтвердить.

— Никак?

— Ну, — няня пожала плечами, — может и так, да только на островах такой способ не известен. Она была сильнейшей целительницей, но… Психически неуравновешенные люди от ее магии не исцелялись. А может и не должны были — говорю же, очень расплывчатое описание у этой магии. А многие и вовсе считают таких целителей выдумкой. Мол, слишком страшны полноценные, вошедшие в силу менталисты, вот люди и выдумали противовес для них.

Кивнув, я оставила Фанндис на кухне, а сама поднялась к себе. Посмотреть, что успел сделать мастер и посидеть, подумать. Могла ли мама быть целительницей душ? И если да, то мог этот дар перейти и мне?

«Только вот у меня никогда не возникало желания лечить людей», честно признала я. «А это, наверное, прямо указывает на отсутствие дара».

Весь день я старательно избегала спускаться в зал. Я изучила мансарду, проверила каждую доску и каждый гвоздик, потом закрылась в своей спальне и взялась за документы. Сверила лишний раз доход-расход шоковерны, написала несколько писем своим поставщикам, потом набросала письмо в лавку готового платья — остальные комплекты еще не доставили, а время-то прошло.

Но, будто отвечая моим мыслям, в спальню постучала Фанндис:

— Наряды твои доставили, девочка моя.

— Спасибо, — крикнула я, и поспешно отложила бумаги.

Вот только на выходе нянюшка придержала меня за локоть:

— Может, отдадим Виллере то твое серое платье? Бедновато они живут, девочка моя.

Поймав взгляд Фанндис, я вкрадчиво спросила:

— Но это ведь ты мне шила, помнишь? Перед побегом с острова, когда мы думали, что денег не будет и что наследство фальшивое. Как же мне такое ценное платье чужому человеку отдать?

Нянюшка моргнула, а после задумчиво произнесла:

— Не знаю. Не знаю, девочка моя, почему мне об этом подумалось. Виллера обмолвилась, что давно одежку не меняла. И ведь она даже не попросила ничего, а я… Пойду, прилягу.

— Хейддис заберет тебя в Острошпиль, — решительно произнесла я. — Мне там неловко одной и по ночам очень страшно.

Фанндис подозрительно сощурилась:

— Ты от меня что-то скрываешь.

— Да, но это не моя тайна. Я расскажу сегодня вечером, хорошо?

Нянюшка кивнула, и мы вместе спустились вниз.

Забрав свертки и расписавшись за них, я попросила Хейддиса переправить нянюшку в Острошпиль.

— И оставить тебя? — нахмурился дракон.

— Моя няня только что хотела пожертвовать Виллере мое платье. И дело не в том, что мне жалко. А в том, что Фанндис всегда считала позорной доброту за чужой счет. Если бы она сама захотела помочь, она бы предложила свой наряд. Или купила бы что-нибудь, поскольку деньгами она никогда никому не помогает.

— Ты думаешь, что Виллера ей что-то внушила? — напрягся дракон, — мы должны…

— Ждать возвращения Альдиса, — оборвала я его. — Она ведь может это делать неосознанно. Но, в любом случае, я собираюсь оставить шоковерну на ее попечении. Сегодня договорюсь о поставке пирожных и удвою жалование Виллере.

— Удвоить жалование — это твое решение, или…

— Она останется одна, — возмутилась я, — тут никаких денег не будет много! Хотя мы с тобой, конечно, будем открывать и закрывать шоковерну, не настолько я жестока, чтобы совсем уж ее бросить.

В общем, сопротивление Хейддиса удалось сломить. И к сожалению, мне пришлось прибегнуть к шантажу — я пообещала подняться на крышу, высмотреть с мансарды подходящую площадку и прыгнуть на нее. А потом дальше, дальше и дальше. И найти меня у дракона не получится.

— А прыгать я могу около десятка раз в сутки, — припечатала я и Хейддис тут же возжелал переместить Фанндис в Острошпиль и сдать с рук на руки Миттари.

Сама няня уже успела засомневаться, но не устояла перед моей слезной просьбой:

— Мне и правда все время кажется, что я опять закрыта в замке отца. И родного голоса рядом нет.

В общем, сегодняшний день прошел под знаком шантажа и манипуляций. И ими же и продолжился. Я спустилась, и отпустила Виллеру обедать, после чего сказала, что ни меня, ни Фанндис не будет несколько дней.

— Я могу закрыть шоковерну, или удвоить тебе жалование за эти дни, — сказала я, старательно избегая зрительного контакта с госпожой Праут.

— Я… Я должна подумать. Справлюсь ли я, — задумалась та.

— Открывать и закрывать шоковерну я буду сама, тут не беспокойся. Я решила воспользоваться отсутствием лорда Дальфари и попросить своего наставника Исара осмотреть Фанндис. Последнее время она выглядит очень усталой и я надеюсь, что, выступив с целителем единым фронтом, смогу убедить нянюшку отдохнуть. И помощницу себе нанять.

— Да, это же еще нужно будет бисквиты выпекать, — прошептала Виллера.

— Нет, нет, что ты. Я прикуплю пирожные в соседней лавке, их доставят утром, затем в обед. На вечер пусть остаются пустые полки, все равно никого не бывает так поздно. Да и время работы шоковерны сократим.

Меня охватил стыд. Это ведь издевательство, работать в одиночку. Была ли Виллера менталистом или не была, она ведь даже по нужде отлучиться не сможет!

Помотав головой, я напомнила себе о магической безопасности и о том, что заветная каморка совсем рядом с залом. И что сама я не раз и не два стояла за стойкой одна, пока Фанндис разделывалась с нашими делами на острове.

«Если все пройдет гладко, добавлю еще монет», решила я про себя.

— Тогда я легко справлюсь, — уверенно проговорила госпожа Праут, — до нужника можно и за две минутки обернуться, прилавок под защитой, да и гости не целый день идут. А такой шанс, с целителем, упускать нельзя. Если бы мне только выпала такая возможность, уж я бы на все пошла, чтобы своих показать.

И меня охватило желание пригласить Виллеру с собой.

— Ты можешь… Ты можешь узнать, когда ученица Исара выходит в город. Ей уже доверяют детей лорда Дальфари, так что надо пользоваться моментом.

— Д-да, — Виллера моргнула и прижала руку к виску, — голова заболела. У меня иногда так случается, но вы не думайте, я не больна. И работать могу.

— Отдохни тогда сегодня, — сказала я ей. — Из жалования не вычту, не беспокойся. И завтра, с новыми силами, приходи.

Она кивнула, сняла фартук и вышла из-за прилавка.

А я вдруг подумала, что не удивлюсь, если она не придет. Голова-то у нее явно неспроста заболела! Я ведь точно знаю, что Альдис не горел желанием видеть Виллеру в своем замке. Он разрешил мне ее взять, но… Я умею читать между строк и ясно понимаю, что ее присутствие там абсолютно нежелательно.

Вернулся Хейддис, удивленно осмотрелся и спросил:

— А где…

— Отпустила до завтра, — быстро сказала я.

И широко улыбнулась капитану городской стражи:

— Добрый день, Фанндис сегодня гостит у моего учителя в Острошпиле.

— У Исара? — нахмурился Рован Горрель, — чем это он так хорош, что она согласилась?

Тут я поняла, что допустила некоторую оплошность и быстро исправилась:

— Нет-нет, это я настояла. Мне показалось, что Фанндис плохо выглядит последние дни. С этими кошмарами, знаете…

— Ох, да, кошмары забористые, — Рован бросил на стойку пару монет, — только ваш шоколад и спасает.

Посмеявшись, я приготовила ему двойную порцию шоколада и переключилась на следующего гостя.

До самого вечера я непрерывно готовила шоколад, используя и сладовар, и свои старый, привычный метод.

Закрывая шоковерну, я тихо вздыхала. Не справится Виллера одна, не справится.

— Отправлю ей пару служанок в помощь, — Хейддис, садившийся в автокатон, явно был со мной согласен. — Откуда такой ажиотаж?

— Сама не знаю, — я развела руками, — на простой мы никогда не жаловались, но… Завтра нужно на рынок, за сырьем. А его, может, и не привезли еще! Ох, еще письма отправить…

Я замолчала, подсчитывая в уме, сколько еще у меня дел. И только поморщилась, когда автокатон чуть тряхнуло.

— Давай, — Хейддис протянул руку, — сейчас в Острошпиль, а письма отправит секретарь Альдиса.

— Он не будет ворчать?

— Да кто ж его слушать будет? — оторопел дракон. — Работа у него такая, корреспонденцией заниматься. Я же не ворчу.

Тут он немного смутился, когда я его поддела:

— Устал меня охранять?

— Нет. Да, но нет. Чувствую, что теряю бдительность, — проворчал в итоге дракон и покинул автокатон.

А после, заприметив вдали Миттари, и вовсе шустро сбежал, пока я еще чего-нибудь у него не выведала!

Я же, аккуратно закрыв за собой дверь автокатона, помахала подруге рукой. И она, просияв, поспешила мне навстречу.

— Госпожу Фанндис атаковали дети, — рассказала целительница, когда браслеты заняли свои привычные места на моих руках. — Но она не сопротивлялась.

Мы прошли внутрь замка и, неспешно беседуя, добрались до целительской вотчины Исара. Он, отвлекшись от своих записей, улыбнулся:

— Добрый вечер. Извольте-ка встать в круг.

Он бросил в меня несколько диагностических заклинаний и кивнул:

— Все в порядке, ваши магические каналы прекрасно справляются с возложенной на них задачей.

— Тот же вывод, что и всегда, — не удержалась я.

— Но мы не можем пустить все на самотек, — спокойно ответил Исар.

На это я ничего не сказала, только поблагодарила за заботу и вышла. Немного подождала Миттари, и мы вместе направились к саду.

— Лотта плакала весь день, — сказала вдруг целительница. — Как отец улетел, так и залилась. Марк держится, но…

— Лорд Дальфари никогда не улетал? — удивилась я.

Миттари пожала плечами:

— Я никогда за ним не следила. Наверное, нет. Что ему делать на других Пиках, когда детям в любой момент может потребоваться передача силы?

Понизив голос, целительница добавила:

— Он удивительный, на самом-то деле. Любой другой на его месте давно завел и новую жену и других детей.

Я только покивала в ответ. Все-таки стоит признать, что и мне приходил в голову простой вопрос, отчего Альдис не начал все сначала? То, что матери любят своих детей — естественно. Но то, что отец может быть столь предан… Это стало для меня открытием.

«А за такое мое удивление стоит поблагодарить собственного папеньку», мысленно отметила я. И как бы я хотела, чтобы в этой молчаливой ремарке было больше яда и меньше горечи…

— Девочка моя, я уже начала волноваться!

Голос Фанндис застал меня врасплох. Она, оказывается, сидела в плетеном кресле-качалке и мы с Миттари едва не прошли мимо.

— Чудные дети, — моя нянюшка отложила в книгу на столик, — но очень печальные.

— Они больны столько, сколько себя помнят, — вздохнула Миттари. — Им не позволено задерживаться в школе, а ведь все самое интересное происходит после занятий. Лорд Дальфари пытался приглашать в замок семьи с детьми, но все это очень быстро вылилось в смотрины. Так что…

— А чем ему обычные семьи с детьми не угодили? Простым горожанам не придут в голову такие глупости, — проворчала няня. — Впрочем, сейчас они играют с Финном.

— Нянюшка, среди тех, кто «загоняет» Хейддиса и как ты говоришь, «простых горожанок» предостаточно, — фыркнула я. — Сказка про Искорку, лишнюю дочь небогатого отца, будоражит людские умы. Подумать только, немного потерпеть проклятья мачехи, а после стать супругой принца — это ли не идеальная жизнь?

Сама я так конечно не считала и сказку считала глупой, но… В детстве я засыпала и мысленно пересчитывала слои ткани на парадном платье Искорки.

— Ночная трапеза ждет нас, — шепнула Миттари, — без милорда все довольно скучно и грустно, но… Все вот-вот соберутся.

Ужин и правда прошел тихо, быстро и без особых разговоров. Фанндис стеснялась, Хейддис мрачнел на глазах, Миттари смотрела в тарелку, и только целитель Исар пытался создавать непринужденную атмосферу.

Позже, уже в покоях, няня Фанндис принялась просить у меня прощения:

— Ума не приложу, отчего я попыталась отнять у тебя одежду.

Вздохнув, я тихо призналась:

— Она из рода телепатов. Отсеченная ветвь, но все же. Но это секрет, хорошо?

Но няня покачала головой:

— Это была моя идея. Она сама во мне появилась, не то чтобы меня вдруг по голове шарахнуло! А мягко, исподволь.

— Думаю, так и работает этот дар. Все-таки резкие, неожиданные мысли проще контролировать. А то, что как будто идет из глубин души… Это воспринимается своим, родным. А за свои идеи мы склонны сражаться.

Фанндис согласно кивнула, после чего мы разошлись по комнатам. Да, в моем крыле нашлись и гостевые спальни — их нянюшке показала служанка.

Утром, оставив браслеты Миттари, я направилась к уже полюбившейся мне башне. Хейддис мрачной тенью скользил рядом и я в итоге не выдержала:

— Что случилось?

— Ничего.

— Рядом с тобой молоко киснет, — я покосилась на него, — может, помощь нужна?

Дракон дернул плечом:

— Не нужна. Нечему помогать. Пока я был идиотом, другой им не был.

Поднявшись на верхнюю площадку, я остановилась, чуть помедлила, а после подошла к другому краю и, посмотрев на Одинокий Перст, осторожно проговорила:

— А ты уверен, что тот другой будет лучшим мужем?

— Я вел себя как дурак, — дракон встал рядом.

— А теперь веди себя как умный, — предложила я.

Во время всего этого разговора меня не покидало ощущение, что я лезу туда, куда меня не звали. Но Миттари продолжает смотреть на Хейддиса тоскливым, влюбленным взглядом. Он смотрит на нее так же, но реже.

Не зная, что еще сказать, я ради интереса попробовала настроить прыжок на Одинокий Перст. И конечно же, не дотянулась.

— Надо отправляться, — хмуро сказал дракон, — ты же хотела помочь с открытием.

— И зайти за сырьем, — покивала я. — А еще нужно в магистрат, поставить очередную отметку о благонадежности!

Первым делом, после перемещения, я занялась открытием шоковерны. Виллера была бледна, немного нервничала, но быстро успокоилась. Тем более что автокатон привез двух девушек, которых мы с Хейддисом передали в подчинение госпоже Праут.

— Посыльные доставят сырье, а я приду вечером, помогу закрыть шоковерну. И разложу все по полкам.

— Если не придете, то не переживайте — справлюсь, — уверенно проговорила Виллера.

Я только кивнула, спорить не стала.

А после, раскланявшись с Дорис и Катриной, вышла.

— Сегодня тебя снова никто не караулит, — отметила я. — Получается, твои слова сработали.

— Получается, — кивнул дракон, — сработали. Даже немного обидно.

Быстрым шагом мы добрались до рынка. Нырнув в гомонящую толпу, я тут же позабыла про сопровождающего меня дракона.

Не то чтобы мне нужно было выбирать или искать ингредиенты, но… Как отказать себе в удовольствии пройтись по рыночным рядам? Скользнуть взгляд по дивному островному шелку, отметить яркую россыпь полудрагоценной каменной россыпи, принюхаться к маслам с Шаккарового Пика и, наконец, купить пару ниток морского жемчуга.

— Доброго дня, леди Аддерли.

Обернувшись, я увидела капитана Горреля. В руках он сжимал стаканчик из моей шоковерны.

— Доброго, Фанндис просила передать вам наилучшие пожелания, — я широко улыбнулась.

Хотя не могу сказать, что нянюшка действительно их посылала, но когда я заговорила об этом драконе, она меня не перебила. А это многое значит!

— Как я понимаю, передача была в ее неподражаемой манере, — немного грустно усмехнулся капитан.

— Увы, — я развела руками.

Капитан грустно улыбнулся и исчез в толпе.

А я, убрав жемчуг, поспешила к своей любимой лавке.

— Опять она танцует, — недовольно произнес Хейддис. — Будто беду кличет.

— Тебя Фанндис покусала? — покосилась я на дракона.

Вот только движения Дирфинны были и правда какими-то слишком безумными, слишком рваными. Остановившись, я невольно засмотрелась. Кажется… Кажется, в этих хаотичных взмахах есть логика. Рукой, рукой, проворот кисти, потом шаг вперед — как зашифрованное послание и…

— Ложись!

Неожиданный удар сбил меня на утоптанную землю. В глазах на секунду потемнело. А после я поняла, что Хейддис, закрывший меня своим телом, не движется.

А вокруг тишина. Ни гомона людского, ни криков.

Тишина.

— Хейддис? — позвала я и поразилась тому, насколько тонким и испуганным был мой собственный голос. — Хейддис!

Дракон не ответил.

Завозившись, я змейкой выскользнула из-под его тела и, оглядевшись, смогла рассмотреть лишь непроницаемо-серый кокон мощного щита.

— Хейддис!

На спине дракона была огромная, зияющая рана. Оплавленная, будто бы в него плюнули кислотой!

— Хейддис, — только и могла повторять я.

Сидя возле него, я совершенно не представляла, что мне делать. Допустим, мне удастся снять его щит, но… Что дальше?! Оставить раненного в одиночестве и прыгнуть в Острошпиль? Но что, если его добьют за это время?

Меж тем щит начал таять, что не предвещало ничего хорошего.

— Уходи, — кое-как выдохнул Хейддис. — Слы-шишь?

— Ни за что, — я покачала головой, — ты с ума сошел? Я еще напьюсь на твоей с Миттари свадьбе!

— А дра-конов не п-подают вино на свадьбе, — запинаясь проговорил Хейддис.

— Да ничего, — нервно хихикнула я, — пронесу тайком.

По моим щекам потекли слезы — даже не будучи целителем, я понимала, что дела идут плохо.

Щит развеялся, и мы оказались в центре людской толпы. Кто-то куда-то спешил, кто-то ворчал на магов, понаставивших щитов, а кто-то…

— Боги! О боги!

— Стража! Позовите стражу, — закричала я.

И, вскинув руку, выпустила в небо фонтан ярких искр. И еще, и еще. На рынке такие выходки запрещены, но мне это сейчас только на руку.

— Что здесь… Ох ты ж…

На мое счастье, первым на место прибыл Рован Горрель. Ему и его отрядному целителю я передала бессознательное тело Хейддиса, а сама рванула в Острошпиль. Мне было кристально ясно, что кроме Исара никто не вытащит дракона с того света!

Прыжок. Еще один. Еще.

И почему наш город такой неудобный?!

Прыжок. Прыжок.

Перед воротами Острошпиля я едва не потеряла сознание. Во рту поселился железистый привкус крови, а в глазах… В глазах летали черные мушки.

— Хейддис ранен, кислотой или чем-то похожим, огромная рана, — выпалила я, падая на руки Миттари. — Он с Рованом Горрелем, они понесли его к башне стражников.

Больше я не сказала ничего — темнота приняла меня в свои уютные объятия.

Мимо сознания пронеслись крики Миттари и причитания Фанндис. Я едва заметила, как меня переместили в целительский покой — просто узнала знакомый запах.

А после…