Дремлющий страх

Часть 1

Райли ответила первое, что пришло ей в голову:

— Я удивлена, что ты еще не выслал сюда кавалерию.

Бишоп мрачно ответил:

— Я хотел, поверь мне. Но, не принимая в расчет тот факт, что все в команде по уши заняты в расследованиях, которые они не могут бросить, ты настаивала, что сумеешь справиться сама и что я не должен беспокоиться, если какое-то время ты не будешь выходить на связь. И было бы скверно, если бы кто-либо из нас отправился за тобой без нужных сведений. Ты — одна из самых способных и самодостаточных агентов, которых я знаю, Райли. Мне пришлось поверить, что ты знаешь, что делаешь.

Она рассеянно отметила:

— Я не виню тебя в том, что ты не приехал мне на выручку, просто я удивлена, — и девушка поняла, что без сомнения он сам был «по уши» в деле, которое не мог бросить. И что бы она ему ни сказала, Бишоп обычно приглядывал за своими людьми, и редко был не на связи больше пары дней во время текущего расследования.

И всё-таки, он, скорее всего, почувствовал, если бы она находилась в непосредственной опасности. По крайней мере, так было в прошлом. Он чувствовал некоторых своих агентов, хотя далеко не всех.

— И, тем не менее, со мной всё в порядке, — ответила она. — По крайней мере…

— Что? Райли, какого черта там происходит?

Услышав вопрос, она поморщилась, потому что если уж Бишоп не знал, что тут происходит, то у нее крупные неприятности.

Как же она попала в такую смертельно опасную ситуацию, из-за которой оказалась в крови и, вероятно, испытывала кратковременную потерю памяти? И при этом сумела скрыть эти события от исключительной телепатической способности своего шефа?

Может быть, потеря памяти как-то с этим связана? Или то, что вызвало эту амнезию, также накинуло на нее блок или щит? Она понятия не имела.

Черт побери, она просто не знала.

— Райли? Ты говорила, что там нет никакого риска, по крайней мере, в то время, когда ты отчитывалась в последний раз. Никаких подозрительных смертей, ни пропавших без вести. Мне показалось, что ты почти уверена, что это просто чьи-то шутки. Какое-то событие изменило твое мнение?

Не отвечая на поставленный вопрос, она спросила:

— Слушай, а что еще я говорила?

— Так как ты прибыла на Опаловый Остров три недели назад, то отчитывалась лишь раз и была не слишком многословна. Лишь сказала, что устроилась, что наладила связь с доверенным человеком в отделении шерифа округа Хазард. Ты была уверена в том, что разберешься с ситуацией.

Райли вздохнула и поинтересовалась:

— А что за ситуация?

На сей раз молчание было, по меньшей мере, натянутым.

— Райли?

— Да?

— Зачем ты отправилась на Опаловый Остров?

— Я… не припоминаю.

— Ты ранена?

— Нет, — несмотря на угрызения совести, она решила не говорить про кровь. Во всяком случае, пока что. Она подумала, что сообщит об этом позже. — Лишь царапина, и по голове меня не ударяли.

— Тогда, скорее всего, это травма эмоционального или психологического характера. Или это как-то связано с твоими экстрасенсорными способностями.

— Да, я тоже так подумала.

Как всегда Бишоп не стал ходить вокруг да около:

— А что ты помнишь?

— Помню, как добралась сюда — довольно смутно. Сняла дом, устроилась. После этого я вижу лишь вспышки, которые не могу хорошенько рассмотреть.

— А до твоего отъезда из Квантико?

— Я помню всё. Или, по крайней мере, всё до завершения того расследования в Сан Диего. Я вернулась назад в офис, занялась бумажной работой… вот и всё, а очнулась я тут лишь пару часов назад.

— А твои способности?

— Паучье чутье вышло из строя, но я проснулась, умирая от голода, так что, вероятно, это ничего не значит. Я пока не знаю, что там с ясновидением, но если подумать… — она знала, что должна ответить честно, — не работает на полную катушку.

Бишоп не колебался:

— Возвращайся в Квантико, Райли.

— Не узнав, что здесь произошло? Я не могу этого сделать.

— Я не хочу приказывать тебе.

— А я не хочу не подчиниться прямому приказу. Но я не могу просто собрать вещички и уехать, когда в моей памяти такая дыра. Не проси меня так поступить, Бишоп.

— Райли, послушай. Ты там одна, без поддержки. Ты не можешь вспомнить последние три недели. Ты даже не помнишь, каким расследованием занимаешься. И твои способности, обычно помогающие тебе сконцентрироваться и обойти подводные течение, сейчас недоступны. Это может быть как временным явлением, так и постоянным. Теперь назови мне хоть одну причину, почему я должен не обращать на всё это внимания и позволить тебе остаться там?

Она вздохнула и пробормотала:

— Да. Одна причина. Так вот я должна остаться, потому что сегодня очнулась одетая и покрытая засохшей кровью. Что бы тут ни произошло, я оказалась в этом по локоть. Один звонок местному шерифу, и я, вероятно, окажусь за решеткой. Так что мне нужно остаться тут, Бишоп. Мне нужно остаться, пока я не вспомню, не пойму, что, черт побери, происходит.

Часть 2

Сью Макинтайр не нравилось распоряжение местных властей, согласно которому собак не пускали на пляж с восьми утра до восьми вечера. Она охотно поднималась рано, чтобы выгулять двух лабрадоров на пляже. Вот только большие собаки, — во всяком случае, ее собственные, — с удовольствием поплескались бы в воде пару раз в день. Особенно жарким летом.

К счастью, в центре Касла был расположен большой парк с неглубоким прудом, куда собак пускали и днем. Поэтому, по крайней мере, раз в день она усаживала Пипа и Бренди в джип, и они все вместе отправлялись через мост на материк.

Она ожидала, что в понедельник после полудня людей в парке будет немного; приезжие жарились на пляже или ходили по магазинам, так что в парке можно было встретить лишь местных жителей. Большинство из них приходили сюда, чтобы выгулять собак.

Она припарковалась ближе обычного к месту для выгула, и уже через несколько минут бросала фрисби[1] Бренди, а теннисный мячик — Пипу. Замечательная физическая нагрузка: она бросала фрисби и мячик, а собаки с радостью ловили и приносили их ей.

Сью поняла, что часть забора отсутствовала, только когда Пип вдруг бросил мячик и понесся в лес. Он был нахальнее и любопытнее своей сестры, поэтому воспользовался представившейся возможностью.

— Черт, — Сью не слишком переживала; он вряд ли выбежал бы на улицы, или на дорогу с оживленным движением транспорта. Но также он вряд ли бы вернулся, позови она его, потому что любил гулять по лесу даже больше, чем бегать по пляжу. И развил способность внезапно глохнуть на некоторое время, когда его что-то серьезно занимало.

Сью позвала Бренди, пристегнула поводок к ее ошейнику, а потом пустила ее по следу второй собаки.

Можно подумать, что светло-шерстную собаку просто увидеть в темном лесу, но Пип умел становиться невидимым, и Сью могла лишь надеяться, что Бренди по запаху найдет своего брата. К счастью, ей, в общем, не надо было говорить Бренди, что делать, и та провела хозяйку в лес.

Для этой местности лесной участок был необычен, так как там росли высокие деревья и густой подлесок, непохожие на обычные высокие и тонкие прутики на песочной почве. Но так как этот лес находился всего лишь в миле от центра Касла, то вряд ли его можно было назвать уголком дикой природы.

Сью и ее собаки, вполне вероятно, исследовали каждый дюйм этого леса за те пять лет, что она жила на Опаловом Острове.

Хотя даже сейчас она бы не пошла к большой поляне в самом центре леса, если бы ее туда не повела Бренди. Она слышала слухи о том, что там нашли примерно около недели назад. Ей совсем не нравилась мысль о том, что те несколько камней, на которые она могла присесть отдохнуть и насладиться лесной тишиной, теперь получили более зловещее предназначение.

Люди поговаривали о сатанизме.

Сью никогда не верила в такие вещи, но ведь не бывает же дыма без огня, в этих лесах было запрещено охотиться, а зачем еще кому-то убивать животное…

И тут залаял Пип.

Поеживаясь от озноба, Сью ускорила шаг, перейдя практически на бег, следуя за Бренди по извилистой тропинке, ведущей к поляне.

Она подумала, что любой человек мог без всякой причины прирезать животное в лесу, вероятно, без колебаний прикончил бы чье-то домашнее животное, особенно, если бы то появилось в неподходящее время в неподходящем месте.

— Пип! — Вряд ли имело смысл звать его, но Сью вдруг отчаянно испугалась, так испугалась, как никогда прежде. Такой глубокий, едва ли не первобытный ужас, и его нужно было выплеснуть.

И лишь много позже она поняла, что чувствовала запах крови задолго до того, как вышла на поляну.

Там они нашли лишь стоящего неподвижно и оглушительно лающего Пипа. Но этот лай не был радостным, а непривычным, едва ли не истеричным, словно пес выражал тот самый первобытный ужас, который испытывала сама Сью.

Придерживая поскуливающую Бренди, Сью подошла к Пипу и вслепую пристегнула поводок к его ошейнику. Она глаз не сводила с того, что лежало посреди поляны.

Кучка обычных камней, ранее совершенно непримечательных, а теперь заляпанных кровью. Тут было очень много крови.

Однако, она почти не обратила внимания на камни, даже не заметила костер рядом с ними. Она лишь смотрела на то, что висело над ними.

Практически неузнаваемое, обнаженное мужское тело свисало с веревок, прикрепленных к крепкой дубовой ветке. Это тело было покрыто неглубокими порезами, кровь из которых сделала его тело красным и явно запачкала камни.

И кровь стекала уже давно.

Запястья были стянуты веревкой, руки подняты вверх над… Вот только они не были вытянуты над головой.

Потому что головы не было.

Сью полузадушено вскрикнула и убежала.

После нескольких аргументов, Райли в конце концов одержала верх.

Вроде того.

Бишоп согласился не отзывать ее, но не собирался так всё оставить. Сейчас был понедельник, и у нее оставалось время до пятницы, чтобы «разобраться с ситуацией», — то есть вспомнить, что произошло за последние три недели и понять, что происходит. Если же у нее не выйдет, то она вернется в Квантико.

И она каждый день будет отчитываться. Один день пропустит, и Бишоп пошлет агента или команду агентов, чтобы вытащить ее. Или приедет сам.

Она также должна была незамедлительно прислать в Квантико запачканную кровью одежду, в которой очнулась. Бишоп пришлет курьера через пару часов, чтобы забрать посылку. И если в результате окажется, что это человеческая кровь, то ситуация кардинально поменяется.

— Ты думаешь, что это может быть кровь животного? — спросила она.

— Так как ты отправилась проверить отчеты о возможных оккультных ритуалах, то это вполне вероятно, — Бишоп помолчал, потом продолжил: — Мы получили несколько отчетов с юго-востока за последний год. Ты помнишь хоть это?

Она помнила.

— Но в девяти раз из десяти доказательств оккультных ритуалов не было. Или, по крайней мере, ничего опасного.

— Ничего сатанинского, — согласился он. — Часто мы имеем дело лишь с паникой местных жителей, основанной на том, что поклонники дьявола проводят ритуалы в лесу. Оргии и жертвоприношения детей.

— Да, в действительности, почти всегда это просто шутки, или поспешные выводы, к которым приходят люди, обнаружив что-то странное и одновременно выполняя свой гражданский долг.

— Точно. Как только слухи разлетаются, то люди обычно делают из мухи слона, а вот это может привести к настоящим проблемам.

— Так что я приехала сюда расследовать сообщения об оккультной деятельности? — Райли всё еще пыталась вспомнить, одновременно пытаясь связать ту одежду и белье, которые она купила, с обычным расследованием.

Именно она была специалистом по оккультизму ООП.

— Ты расследовала вероятные зачатки оккультизма в этом районе, — ответил Бишоп. — Твой друг и бывший коллега связался с тобой. Он не хотел приглашать нас открыто, и, вообще-то, у него и нет полномочий вызывать нас, но он посчитал, что в Касле и на Опаловом острове происходит что-то по-настоящему скверное, и местному шерифу не под силу с этим справиться.

— Так я здесь неофициально.

— Даже больше того. Ты туда поехала по просьбе Гордона Скиннера, считая, что его инстинктам можно доверять.

— Да, Гордон частенько подмечает что-то стоящее. Я всегда полагала, что у него латентная способность предвидения. И он не подвержен иллюзиям, — Райли нахмурилась. — Я полагаю, что он отработал своё и ушел на покой, как планировал. Отправился на Опаловый Остров?

— Так ты сказала.

— Хорошо. Ну что же, Гордону я могу доверять. Если я тут из-за него, вполне вероятно, я встречалась с ним хотя бы раз за последние три недели. Он сможет рассказать мне что-нибудь.

— Я надеюсь. Потому что ты приехала сюда не в тайне. Ты не скрывала, что ты — агент ФБР. Что касается местных жителей, — включая шерифа, так как ты с ним связалась сразу по приезде, — то для них ты приехала на Опаловый остров отдохнуть, воспользовавшись накопившемся отпуском после особо сложного случая.

— О, — сказала Райли. — Даже не знаю, мудро ли было так делать. То есть приезжать сюда в открытую.

— К несчастью, я не знаю. Но ясно одно: уже поздно жалеть об этом решении.

— Да. Так что я приехала на этот остров в отпуск, потому что мой товарищ по армии Гордон решил там пожить на пенсии.

— Я предоставлю тебе законное основание быть там.

Райли вздохнула.

— И это всё, что ты знаешь? — он красноречиво промолчал, а она поспешно добавила. — Верно, верно, моя вина. Я должна была отчитаться. И я уверена, что когда я вспомню, почему я не отчиталась, то причина будет весомой.

— Я надеюсь на это.

— Прости, Бишоп.

— Просто будь осторожна, прошу? Я знаю, что ты можешь о себе позаботиться, но мы оба знаем, что когда расследования связаны с настоящими оккультными ритуалами черной магии или какой-нибудь другой разновидностью зла, дела частенько идут не так. И очень быстро.

— Да. В последнем был замешен серийный убийца, верно?

— Даже не напоминай.

Она совсем не хотела напоминаний об этом, потому что этот период она помнила очень ясно. Она чуть было не стала последней жертвой этого убийцы.

— Мне кстати, это всё не по душе, — сказал Бишоп.

— Знаю.

— Помни — ты сообщишь мне о прогрессе до пятницы, или я тебя вытаскиваю.

— Поняла, не переживай. Гордон присмотрит за мной, если необходимо, пока я выясню, что происходит.

— Будь осторожна, — повторил он.

— Буду, — она положила трубку, и, хмурясь, постояла несколько минут. Ее головная боль наконец-то ослабла, но хотя боль уже не была такой острой, ее чувства оставались такими же приглушенными.

Она налила себе еще чашечку кофе, потом поискала в кладовой высококалорийные энергетические батончики, которые она покупала при случае. Она обычно таскала с собой, по крайней мере, парочку таких в карманах куртки или в задних карманах джинсов; если она не ела час-два, то просто не могла эффективно работать.

Эффективно использовать свои экстрасенсорные способности.

Некоторые члены ООП завидовали ее высокому метаболизму, позволявшему ей есть столько, сколько она хотела, и к тому же, не набирая ни грамма. Правда, они понимали недостаток такого обмена веществ. Райли не всегда могла есть достаточно часто во время ведения расследования, чтобы поддерживать свои способности, и, по меньшей мере, однажды это чуть не стоило жизни.

Ее чуть не убили.

Она съела энергетический батончик с кофе и положила еще две штуки в сумку через плечо. Она осмотрела содержимое сумки, просто ради того, чтобы проверить, нет ли там чего-то необычного, что заставило бы ее вспомнить. Но всё казалось обычным.

Она старалась путешествовать налегке, так что в сумочке было немного вещей. Ключи от арендованного дома и машины. Маленькая телефонная книжка. Тюбик с бальзамом для губ; помадой она не пользовалась. Пудреница с зеркалом и практически нетронутой пудрой, потому что ею она тоже не красилась. Если только этого не требовало дело. Бумажник и наличные, кредитки в маленьком отделении, водительские права; удостоверение ФБР и ее значок остались, наверное, на ее ночном столике, или должны там быть. Так как технически она не при исполнении.

Райли прошла в спальню проверить и именно там их и нашла.

Вернувшись в гостиную, Райли включила телевизор на канале CNN, чтобы узнать дату, и посмотреть, не пропустила ли она что-то жестокое в мировых новостях.

14 июля. А последнее ясное воспоминание относилось к 20 июня в Квантико. Бумаги на столе, ничего необычного. Чувствуя себя истощенной, что было обычно после завершения сложного расследования.

И потом… ничего, лишь вспышки. Шепотки в ее сознании, обрывки разговоров, не имеющие никакого смысла.

Лица и места, которые, как ей казалось, были ей знакомы, но она не могла их назвать. Она испытывала странную обеспокоенность, а в мыслях вообще был хаос, необычный для той женщины, которая обычно вела себя разумно и рационально…

Райли отбросила эту мысль и, нахмурившись, посмотрела на телевизор. Ладно, значит, у нее не слишком хорошо выходит. А что же творится в мире?

Послушав про землетрясение, два политических скандала, развод знаменитости и с полдюжины сообщений о жестоких преступлениях, она выключила звук и вернулась на кухню, чтобы взять еще кофе.

Старая история.

— Я просто не могу прятаться в этом доме и ждать, пока ко мне не вернется память, — пробормотала она себе под нос.

Во-первых, нет никакой гарантии. Потеря краткосрочной памяти, связанная с какой-то травмой, не была чем-то необычным, но у экстрасенса могла быть симптомом серьезных осложнений.

Бишопу не надо было ей об этом напоминать.

Во-вторых, ничего тут не помогало ей вспомнить. Ей нужна была информация и быстро. Ей надо было понять, что здесь происходит. Так что ей незамедлительно нужно было связаться с Гордоном.

Она сначала сложила одежду, которая была на ней, в пакет, а потом упаковала посылку для отправки в Квантико. И еще раз обыскала дом, на сей раз разыскивая что-то необычное.

Всё было как обычно, за исключением сексуального белья. Что значило: она ничего не найдет, что бы дало ответы на ее вопросы или вызвало еще больше вопросов.

По окончанию поисков она съела еще один энергетический батончик, а ее головная боль прошла. Но когда она попыталась воспользоваться экстрасенсорными способностями, то ей это не удалось. И паучьего чутья, позволявшего ей чувствовать глубинную, крепкую связь с окружающим миром, также не было.

А что же до ее таланта ясновидения…

Он срабатывал лучше с людьми, чем с предметами, так что сложно удостовериться, что ее способности исчезли, если она в доме одна…

Раздался звонок в дверь, и Райли первым делом испытала подозрение, которое стало результатом тренировок и пристрастия к мистическим романам и фильмам ужасов.

Гость пришел тогда, когда ей было нужно, и это ничего хорошего не сулило.

Она взяла с собой пистолет, подошла к входной двери. Через небольшую стеклянную панель в крепкой деревянной двери она увидела того, кто стоял на крыльце.

Женщина в униформе помощника шерифа, без шляпы. Высокая рыжеволосая женщина, довольно красивая, и…

— Я не знаю, Райли. Мы просто не сталкивались с подобным. Странные символы выжжены на дереве или выведены на песке. Заброшенное здание и перестраивающийся дом сожжены дотла. То, что мы нашли в лесу, может означать, что кто-то проводит, — пытался проводить, — какие-то оккультные ритуалы…

— Ли, пока тут только разрозненные факты. К тому же очень странные.

— Что ты имеешь в виду?

— Я говорю о том, что что-то тут не так.

Вспышка памяти исчезла так же быстро, как и появилась, но она была уверена в приобретенном знании.

Помощник шерифа Ли Уэллс была ее «надежным источником» в шерифском департаменте.

Райли запихнула за пояс автоматический пистолет в пояс джинсов, потом открыла дверь.

— Эй, — заговорила она. — Что случилось?

— Ничего хорошего, — мрачно ответила Ли. — Шериф послал меня за тобой. Произошло убийство, Райли.