Другие грабли

Глава 26

Трудно играть в карты с противником, который не просто стоит у тебя за спиной и палит все расклады, а сидит в будущем, способен под микроскопом рассматривать каждый твой ход и может вмешаться в любой момент, который сочтет наиболее комфортным для себя. Разумеется, для тебя этот момент может стать исключительно неподходящим.

Седьмой появлялся дважды.

Первый раз это произошло на дачах, и это был исключительно удобный случай, чтобы меня ухлопать и записать это на счет перестрелки с Лобастым и его парнями. Шесть трупов, семь, какая разница? Бандитские разборки, сидели, чего-то не поделили, все такое… Моя смерть в тот день минимально повлияла бы на ход какой-бы то ни было истории, не считая моей собственной.

А о его визите, как впрочем, и собственно о его существовании, никто бы даже не задумался.

Второй раз он явился в шашлычную, когда майор раскрывал мне страшную правду. Это уже было куда более рискованно, он работал на людях, он стрелял не только в меня, он ранил двоих агентов КГБ, одного легко, а второй до сих пор в реанимации, и от этого его появления веяло отчаянием.

И вот теперь я пытался спровоцировать третий его визит.

Но Седьмой — это только половина проблемы, потому что существовали еще кураторы, работающие с отделом Х, так что комитетчики вполне могли быть в курсе того, что я затеял, даже если Петруха им действительно ничего не рассказал. Эти неведомые кураторы вполне могли спустить информацию предкам, чтобы те бросили против меня два батальона спецназа и группу поддержки на боевых вертолетах. И то, что этого еще не произошло, не сильно меня обнадеживало.

Но я бы, конечно, действовал не так.

Самое простое решение — это известить объект или просто каким-то образом вывести его из потенциально опасной зоны. Собирался в баню, передумал в последний момент, так бывает, сплошь и рядом, товарищи извинят, бизнес-партнеры поймут, проститутки тоже как-нибудь переживут и перетерпят.

Или можно было устроить засаду прямо там, в сауне. Посадить внутрь своих агентов и ждать, пока я появлюсь, чтобы прихватить меня на горячем, и замена дедушки предпенсионного возраста на Кирилла в эту схему вполне вписывалась, и я все это время, пока объект со своей пассией не вышли из здания и не сели в машину, подспудно ждал именно такого развития событий. И уже готовился отбиваться от группы захвата и уходить дворами.

Но либо отдел Х работает куда тоньше и придумал менее очевидный план, либо старшие товарищи из будущего (так-то они младшие товарищи, конечно, потому что мы их предки, и чисто по факту именно мы — старшие) ничего ему не сообщили.

А почему они ему ничего не сообщили? А черт его знает. С этой группой предстоит разобраться позже, пока же я охочусь на Седьмого. Хотя, конечно, все это тоже вилами по воде…

Чтобы победить своего врага, нужно его узнать, но как, черт побери, его узнать, если он в другом измерении?

И почему эти ребята в будущем друг друга не поубивали, интересно? Чтобы здесь, в прошлом, никто никому не мешал? Забавно будет, если окажется, что Седьмой от тех же кураторов, какой-нибудь член боевого звена, чистит там, куда отдел Х по каким-то причинам не дотягивается. И тогда Петрухе, майору и прикрывающему их генералу Кедрову точно не позавидуешь, ведь самое главное в расследовании —это не выйти на самих себя…

Обо всем этом я думал ведя машину по ночным улицам и постепенно прибавляя скорость. Благо, машина была правильной марки, правильного цвета и с правильными номерами, так что о гаишниках можно было не беспокоиться. В скорости был залог успеха — если Седьмой не ждал меня около сауны, сейчас он тем более не рискнет вмешаться, чтобы не спровоцировать смертельное ДТП, в котором мой важный для будущего пассажир склеит ласты.

Значит, он должен или посетить меня в том месте, которое я выбрал, или… Или он уже ждет меня там.

Или там засада отдела Х.

И от этого не спрятаться, не скрыться… Даже импровизация не поможет. Поменяй я решение вот прямо сейчас, на ходу, выбери в последний момент какое-нибудь другое место, они все равно будут о нем знать. А значит, с того момента, как этот пассажир сел в машину, обратного пути у меня уже нет.

Ну, то есть, можно, конечно, все отменить, только это ничего не даст. Ребята-то все равно настроены на мою ликвидацию… Ох, что-то не вовремя на меня этот приступ рефлексии накатил.

Что любопытно, точного адреса нумеров он мне не сообщил. Видимо, Кирилл и его престарелый сменщик были хорошо осведомлены о вкусах и предпочтениях своего начальства, и оно, видимо, решило, что это знание должно передаться мне телепатическим путем. Я глянул в зеркало вида и обнаружил, что объект развалился на диване и спит, раскинув руки, а его пассия зевает и задумчиво смотрит в окно.

Что ж, это облегчало мне задачу. Только одну и не самую важную, но все же. Я притормозил у обочины и повернулся к ней.

— Выходи.

— Чего это вдруг? — спросила она. — Вообще-то мы собирались…

— Неважно, чего вы там собирались, — сказал я. — Выходи, я его к жене отвезу.

— Да кто ты такой, чтобы что-то решать? Кто ты такой… — она намеревалась растолкать спящего, поэтому перегнулся через спинку и правой рукой перехватил ее руку.

А левой продемонстрировал ей пистолет.

— Еще есть вопросы?

Вопросов не оказалось. Она заметно побледнела, возможно даже, слегка протрезвела, с третьей попытки открыла дверцу машины и на нетвердых ногах выбралась наружу.

— Деньги на такси есть? — спросил я.

Она демонстративно повернулась ко мне спиной. Ну что ж, не хочешь, как хочешь. Я предлагал.

Девица, конечно, видела меня в лицо, но это черт бы с ним. Кирилл тоже видел.

Эта пьяна, тот по голове получил, кто знает, что они вообще могли запомнить.

Я потянулся, чтобы закрыть дверь и ехать дальше, пока пассажир не проснулся и не начал задавать дурацких вопросов, типа, кто я такой, почему мы еще не в номерах и куда подевалась его мадемуазель, и в этот момент пуля калибра 7.62 пробила лобовое стекло. И, если бы я не дернулся, она пробила бы и мою голову.

Вместо этого она прошила спинку водительского сиденья и угодила моему пассажиру в грудь.

Жанна (не будем называть здесь ее фамилию) на самом деле была начинающей проституткой, но события той ночи, демонстрация пистолета и последовавшая за ней стрельба, показали ей опасность выбранного жизненного пути и заставили в нем усомниться. В конечном итоге это спасло ей жизнь, потому что до этого вмешательства ей было суждено погибнуть от рук пьяного клиента в девяносто третьем году, а тело ее нашли бы в подмосковных лесах только в девяносто пятом, и то по чистой случайности.

Вместо этого она разорвала все отношения с прежним миром, устроилась на работу санитаркой в стоматологической клинике, а после успешно сдала экзамены в медицинский институт, где на втором курсе познакомилась со своим будущим мужем.

Который о ее бурном прошлом так и не узнал.

Они были счастливы в браке и стали родителями троих мальчиков, любой из которых мог бы изобрести лекарство от рака.

Но не изобрел.

АФС. «Влияние физрука на пространственно-временной континуум и вот это вот все. Том второй.»

В экстремальных ситуациях я действую быстро, отчасти оттого, что этому учили меня мой старик-отец и инструкторы во время подготовки, а отчасти потому что я сначала делаю, а уже потом начинаю думать. Это далеко не идеальный способ и я никому не советовал бы применять его на практике, потому что он и у меня только в половине случаев срабатывает.

В том смысле, что ситуация с равной степенью вероятности может улучшиться, а может и стать еще хуже.

Я выжал сцепление, воткнул вторую передачу и утопил педаль газа в пол, отчего задняя дверца закрылась сама по себе, а второй выстрел пришелся уже куда-то в район багажника.

Отверстие в водительском стекле было прямо перед моими глазами, и мне удалось примерно определить угол, под которым в меня стреляли. Высота второго-третьего этажа, значит, стрелку понадобится кое-какое время, чтобы спуститься и последовать за мной.

Если, конечно, здесь только один стрелок.

Виляя задним мостом, машина набирала скорость, а я начал соображать. Если это Седьмой, то, пока он здесь, он не может знать, к чему привела его привычка шмалять по малознакомым людям из СВД. Он видел, как я уехал, значит, он должен понимать, что его миссия здесь не закончена. И пока он не вернется к свое время, он так и не узнает, чего мы с ним совместно натворили.

Если, конечно, у него нет постоянного канала связи.

Петруха был прав, все это вилами по воде.

Но теперь обратного пути у меня уже точно не было.

Я наконец-то выбрался из спального района на радиальное шоссе и рванул в сторону области. Меня, вроде бы, никто не преследовал, по крайней мере, пока.

Я чуть сбросил скорость, и, одной рукой придерживая руль, повернулся назад, пытаясь нащупать у моего пассажира пульс. Может быть, нанесенный ущерб велик, но не неотвратим, и я успею доставить его в больницу…

Пульс не прощупывался. Сложно, конечно, ставить диагнозы на ходу, но останавливаться было нельзя. Прошлая остановка это вполне наглядно продемонстрировала.

Пуля вошла ему в грудь, в район сердца, это очень фиговое ранение для любого времени, и я не уверен, что в восемьдесят девятом году с этим в принципе можно что-то сделать. Но исключать вероятность того, что он жив, все равно было нельзя, и когда на моем пути попался туннель, я включил аварийку и аккуратно остановился, взяв максимально вправо, чуть ли не притираясь боком машины к стене.

Здесь хотя бы сверху на меня никто не нападет.

Пульс по-прежнему не прощупывался, дыхания не было, зрачки не реагировали на свет, и по всем известным мне признакам мой пассажир был окончательно мертв, что уж точно должно было изменить историю, как сказал бы майор Сашка, к хренам.

История, в общем-то, уже пошла по бороде, что в корне противоречило принципам отдела Х, озвученным мне майором Савельевым, и никто, за исключением неизвестного мне снайпера, так и не попытался меня остановить. А я только-только начал осознавать масштабы того, что натворил.

В соавторстве, конечно, но все же. Если бы не мой гениальный план по выманиванию хронодиверсанта, этого рокового выстрела вообще бы не было. Целились-то в меня, а попали в него…

Конечно, для восемьдесят девятого года это была фигура малозначимая, широкие народные массы узнали бы о ней еще очень нескоро. Поэтому его и не охраняли, поэтому к нему было так легко подобраться. Выбери я кого более влиятельного здесь и сейчас, мне пришлось бы пробиваться к нему с боем…

Я вернулся за руль, выключил иллюминацию и тронулся с места.

Чем дольше я думал об этом вот всем, тем больше у меня возникало вопросов к бездействию отдела Х и молчанию его кураторов. Они настаивали, что меня нужно ликвидировать до Нового года, а до Нового года ведь еще довольно далеко. Я тут такого могу успеть за это время натворить…

Или это все-таки был их стрелок? Нет, на комитет не похоже. Это миссия для одиночки, находящегося в чужом городе и стесненного в средствах. Когда за твоей спиной стоит вся машина госбезопасности, ты действуешь с гораздо большим размахом.

Вплоть до плана «перехват» или как он тут в восемьдесят девятом году назывался…

На выезде из города правое переднее колесо попало в яму, и машину тряхнуло так основательно, что тело на заднем сиденье упало на пол, а лобовое стекло покрылось паутиной трещин, расходившихся от пулевого отверстия во все стороны. Это здорово затрудняло мне видимость, что сыграло свою роковую роль чуть позже.

Уже въехав в Люберцы, я слишком поздно заметил загоревшийся красный, не успел затормозить и выскочил на перекресток. Движение в столь поздний час было, мягко говоря, не слишком оживленным, и в девяти случаев из десяти я должен был проскочить вообще без проблем и последствий.

Но это случай оказался десятым и проблемы возникли, пусть и не у меня. Я невольно подрезал совершающий правый поворот оранжевый «москвич» с каким-то бодрым пенсионером за рулем. Уходя от столкновения с «волгой», он врезался в столб. Хорошо хоть, что перед поворотом он сбросил скорость, так что удар был не очень сильным, от которого пенсионер должен был отделаться легким испугом.

Ну, или парой сломанных о рулевое колесо ребер, если он не пристегнулся.

Бодрым пенсионером, сломавшим о рулевое колесо три ребра и получившим вывих запястья, оказался маньяк и серийный убийца Геннадий Тимочкин. После столкновения он пытался завести заглохший автомобиль, но не сумел сделать этого до приезда очевидцев. Тогда он попробовал покинуть место происшествия пешком, однако, внимание неравнодушных граждан привлекли звуки, доносящиеся из багажника автомобиля, где находилась очередная жертва Тимочкина, которую он вез к месту расправы.

Девушка была спасена, а Тимочкина задержали до приезда милиции.

В девяностом году суд признал Тимочкина виновным по шести доказанным эпизодам и приговорил к расстрелу.

Если бы не спровоцированное физруком ДТП, Тимочкина бы так и не поймали, он умер бы от сердечной недостаточности в тысяча девятьсот девяносто шестом году, и на его счету было бы еще полтора десятка отнятых жизней.

АФС. «Влияние физрука на пространственно-временной континуум и вот это вот все. Том второй.»

Машину я оставил на пустыре, заехав на ней так далеко, как только мог.

Подъехать к искомым развалинам у меня не получилось, колеса завязли в очередной выбоине, выбраться из которой «волга» без помощи трактора или пяти-шести молодых люберецких парней уже бы не смогла. Так что я вытащил с заднего дивана мертвое и довольно упитанное тело, взвалил его на плечо и последние несколько сотен метров прошел пешком.

Поскольку никто так и не начал палить по мне из темноты, я решил, что Седьмой все-таки был один и не имел возможности телепортироваться туда-сюда постоянно. Я, собственно говоря, и исходил из того, что у него такой возможности нет.

Не зря же он в прошлый раз начал удирать от меня на машине.

Сгрузив труп в дальнем конце подвала, куда был только один проход, я сел на холодный бетон, навалившись спиной на другой холодный бетон, проверил диктофон, достал пистолет и позволил себе немного перевести дыхание.

Происходящее уже давно вышло за рамки запланированного, но я все равно должен был довести операцию до конца. Не исключаю, что вместо Седьмого сюда придет рота спецназа, и вот тогда диктофон мне точно не пригодится.

Минут через пять я услышал шаги. Это был один человек, и он то ли не умел ходить тихо, или просто даже не пытался. Не доходя до моего тупика несколько десятков метров он остановился и включил фонарик.

А я включил диктофон.

— Василий?

Я промолчал.

— Василий, я знаю, что вы там, — сказал он. — Я один и не собираюсь на вас нападать. Я просто хочу с вами поговорить.

— Подойди поближе, — предложил я.

— Конечно, — он подошел и посветил на себя фонариком, продемонстрировав, что во второй руке у него ничего нет.

Это был Седьмой, в том же костюме, только изрядно помятом и с порванной левой штаниной. Видать, не так просто ему оказалось сюда добраться.

— Мое время здесь ограничено, поэтому я сразу перейду к делу, — сказал он. — Василий, вы знаете, что за человека вы похитили?

— Какая-то партийная шишка городского масштаба, — сказал я. — Деньги у него, я знаю, водятся, вот хочу выкуп за него попросить. Сколько брать не подскажешь? Пять тысяч или сразу десять? Или, может быть, сто?

— Если дело только в деньгах, я могу вам с этим помочь, — сказал Седьмой. Видимо, сарказм в будущем уже отменили. — Но вы должны пообещать мне, что ни один волос не упадет с головы этого человека.

— А чо бы нет? — спросил я. Пообещать такое сейчас было проще простого, и даже прическа его действительно пострадает, вряд ли это станет худшим событием, что случилось с ним за сегодня.

— Это Игорь Павлович Шубин, — сказал Седьмой. — Член городского комитета КПСС, но дело не в том, кто он сейчас, а в том, кем он должен стать. Я не знаю, из какого времени вы пришли, и возможно, мои слова покажутся вам бредом, но через десять с небольшим лет, когда президент Ельцин заявит о своей досрочной отставке, этот человек станет его преемником, пробудет у власти восемь лет и продолжит его курс либеральных реформ, и это очень важно для нашего будущего.

— Для нашего или для вашего? — поинтересовался я.

— Василий, если с этим человеком что-то случится, история может пойти совсем другим путем, и катастрофа для нас станет практически неминуема…

— Ты так произносишь слова «нас», что я сразу начинаю думать, будто мы в это понятие не входим, — заметил я. — Только вы. И поскольку я понятия не имею, кто вы такие, сопереживания ваши проблемы у меня не вызывают. Может, расскажете мне все поподробнее?

У него было действительно очень странное «мы» и «нас». И ни слова о стране он почему-то не сказал. После ухода Ельцина страну ожидало много сложностей, и бытовало мнение, что по крайней мере с какой-то довольно значительной ее частью президент Шубин справился не самым лучшим образом, и, наверное, можно было как-то и по-другому…

Но пусть этот чертов хронодиверсант сам мне все расскажет.

Надеюсь, я правильную кнопку на диктофоне нажал.

Конечно же, он нажал правильную кнопку. Но никакой роли в истории эта диктофонная запись не сыграла.

АФС. «Влияние физрука на пространственно-временной континуум и вот это вот все. Том второй.»

— Сначала вы должны пообещать мне, что с ним ничего не произойдет.

— С ним ничего не произойдет, — легко согласился я. — Обещаю. А теперь расскажите, почему вы неоднократно пытались меня убить.

— Неоднократно? — удивился он. — Но ведь сегодня я увидел вас первый раз… а, ну да…

Он помрачнел и увял. Это по тону голоса было заметно, что даже не надо было его лицо видеть.

— Значит… О… Это все усложняет, я не могу…

Похоже, хронодиверсант завис. Как бы он еще в перезагрузку не ушел.

— Так все же, почему? Может быть, я таки заслуживаю ответа?

— Работа у меня такая, — грустно сказал он. — Но то, что вы здесь и вы меня знаете, означает, что тогда у меня ничего не выйдет. А то, что я буду там, означает, что у меня ничего не выйдет и сейчас… Черт, черт, черт…

Бедолага так расстроился, что мне даже стало его жаль. Немного.

Все-таки, он неоднократно в меня стрелял.

— Фигня случается, — сказал я ему.

— Особенно когда имеешь дело с агентами хаоса, вроде вас, — согласился он. — И там, в будущем… то есть, в прошлом, что с нами произошло? Как все было?

— Пусть для тебя это станет сюрпризом, — сказал я. — Или нет, давай по-другому. Я расскажу тебе о том, что было, а ты расскажешь мне о катастрофе.

— Боюсь, что у меня нет таких полномочий, — сказал он.

— Тогда как ты предлагаешь сегодня разойтись? — поинтересовался я.

— Давайте для начала отпустим Игоря Павловича домой.

— С этим могут возникнуть небольшие проблемы, — сказал я.

— Вы… Могу я посмотреть?

— Валяй.

Он подошел поближе и посветил фонариком. И увидел… ну, все он увидел.

— Что же вы наделали⁉

— Так-то это не совсем я.

— Вы не понимаете… это же значит, что вся линия… о черт, мы обречены… — и вот опять это странное «мы», в которое я никак не попадал. — Может быть, еще есть шанс все исправить… или…

В общем, где бы он там ни работал, сотрудник из него был так себе. В экстремальных ситуациях терялся, вплоть до истерики, удары судьбы держать не умел, к проигрышам не привык…

— О, нет, нет, нет, только не сейчас! — вдруг возопил он и принялся трясти левым запястьем, на котором обнаружился невиданный мной ранее прибор, нечто среднее между «эппл вотч» и «Пип-боем». — Но почему сейчас…

За его спиной открылся портал, заполненный серым туманом, в котором блуждали золотистые искорки. Если это то, что я думаю, то проколы в пространственно-временном континууме выглядят довольно красиво.

— Нет! — продолжал вопить он, пока его засасывало в воронку портала.

А я уже говорил, что я сначала делаю, а соображаю уже потом?

В общем, если вы думаете, что он ушел в свое туманное будущее, а я остался в подвале недостроенного спортивного комплекса рядом с мертвым трупом человека, который должен был стать вторым президентом страны, и просто наблюдал, как неторопливо схлопывается пространственно-временная воронка, в которой исчезает человек, который так толком ничего мне не рассказал, то черта с два вы угадали.

Это совсем не такая история.

Я прыгнул следом.