Другой взгляд

Пролог

Последние годы правления королевы Виктории

Скелет лежал на позолоченной кровати изящной работы посреди старинной лаборатории, где алхимик обрел свое последнее пристанище.

На костях, которым минуло уже два века, по-прежнему болтались полусгнившие тряпки, бывшие когда-то платьем из самых дорогих шелка и бархата. Расшитые золотой и серебряной нитью перчатки и туфли, прикрывавшие истлевшие кисти и ступни, производили странное впечатление. Казалось, перед вами человек из плоти и крови.

– Похоже, его портной питал к нему теплые чувства, – заметил Гейбриел Джонс.

– Если человек алхимик, это вовсе не означает, что он не может обладать хорошим вкусом, – парировал Калеб Джонс.

Гейбриел окинул взглядом наряд двоюродного брата, затем осмотрел собственное платье. Их брюки и батистовые сорочки были покрыты пылью и грязью, не скрывавшей, впрочем, отличного качества белья и туфель ручной работы.

– Видимо, это у нас наследственное, – сказал Гейбриел.

– Неплохое добавление к семейной саге Джонсов, – согласился Калеб.

Гейбриел подошел поближе к кровати и приподнял фонарь. В неверном свете он различил вышитые по широкому подолу платья мертвеца загадочные символы, которыми алхимики обозначали ртуть, золото и серебро. Похожий узор украшал деревянное изголовье.

На полу возле кровати стоял тяжелый сундук. За две сотни лет стенки его разъела ржавчина, но крышка была покрыта тонким слоем металла, не подвергшегося коррозии.

«Золото», – подумал Гейбриел.

Наклонившись, он вытащил белоснежный платок и протер крышку. Луч света скользнул по растительному орнаменту и таинственным латинским письменам, выгравированным на тонком золотом листе.

– Удивительно, что за две сотни лет это место не обнаружили и не разграбили, – сказал он. – Уверен, что у алхимика при жизни было немало соперников и врагов, не говоря уже обо всех членах тайного общества представителей семейства Джонс. Они искали гробницу не одно десятилетие.

– Алхимик не зря имел репутацию умного и осторожного человека, – напомнил брату Калеб.

– Это еще одна семейная особенность.

– Твоя правда, – согласился Калеб, но в голосе его при этом прозвучала нотка грусти.

Гейбриел подумал о том, что они с братом сильно отличаются друг от друга. Калеб часто замыкался в себе, погружаясь в долгие размышления, любил запираться в своей лаборатории и не жаловал гостей, общение с которыми требовало от него учтивости и светского поведения.

Из них двоих Гейбриел всегда был более веселым и общительным, но в последнее время он и сам стал частенько уединяться у себя в библиотеке и проводить там долгие часы в одиночестве. При этом он не столько учился, сколько пытался отвлечься, даже убежать от действительности.

Каждый по-своему, братья бежали от тех проявлений своей натуры, которые окружающие могли счесть ненормальными. Гейбриел, правда, сомневался, что кто-то из них двоих сумеет найти то, что ищет, в лаборатории или библиотеке.

Калеб окинул взглядом старинный фолиант.

– Одни мы не сможем собрать все эти сокровища.

– Давай наймем деревенских жителей, – предложил Гейбриел.

Молодой человек сразу же начал прикидывать в уме, как лучше упаковать и переправить содержимое склепа алхимика в более подходящее место. В таких делах ему не было равных. Отец не раз повторял, что его умение выстраивать стратегию было непосредственно связано с его необычными психическими способностями. Сын, однако, предпочитал думать иначе. Ему очень хотелось быть похожим на нормальных людей, отчаянно хотелось верить в то, что он современный разумный человек, а не примитивный выходец из бронзового века.

Отбросив невеселые мысли, Гейбриел сосредоточился на плане транспортировки сокровищ. Ближайшая деревня располагалась в нескольких милях от склепа. Это крошечное поселение держалось на плаву исключительно благодаря контрабандистам. Как никто, они умели хранить секреты, особенно если речь шла о деньгах. Гейбриел справедливо рассудил, что тайное общество может позволить себе заплатить за молчание деревенских жителей.

Уединенное местечко на берегу, где алхимик выстроил себе небольшую лабораторию, пустовало и по сей день. Нетрудно представить, каким диким и одиноким оно было двести лет назад. Лаборатория-склеп была спрятана под землей под обломками старинного замка.

Когда им с Калебом удалось-таки открыть дверь в лабораторию, в ноздри ударил зловонный запах смерти. Молодые люди невольно попятились, кашляя и хватая ртом воздух.

Посоветовавшись, они решили подождать, пока прохладный морской ветер, ворвавшийся в склеп, не освежит воздух.

Войдя наконец внутрь, они обнаружили, что комната обставлена в духе кабинета ученого, жившего два столетия назад; старинные книги в кожаных переплетах с потрепанными корешками, две свечи на столе, а рядом огниво, словно вот-вот загорится пламя и хозяин сядет за работу.

Старинные приборы, которыми алхимик пользовался в ходе своих экспериментов, были аккуратно расставлены на рабочем столе. Стеклянные колбы закоптились, металлические приборы, горелка и горнило покрылись ржавчиной.

– Если и сохранилось здесь нечто ценное, то оно наверняка спрятано в сундуке, – сказал Калеб. – Но я не вижу ключа. Взломаем замок прямо сейчас или подождем, пока сундук доставят в Аркейн-Хаус?

– Лучше сразу понять, с чем мы имеем дело, – предложил Гейбриел. Присев на корточки перед громадным сундуком, он внимательно осмотрел железный замок. – Если он набит золотом или драгоценными камнями, нам придется принять дополнительные меры безопасности во время транспортировки.

– Голыми руками нам эту крышку не открыть. Понадобятся инструменты.

Гейбриел взглянул на скелет. Из-под затянутой в перчатку руки виднелся металлический предмет.

– Кажется, я нашел ключ, – сказал он.

Молодой человек наклонился, осторожно приподнял мертвые пальцы и достал ключ. При этом раздался легкий хруст и кисть отделилась от запястья. Теперь в руке у Гейбриела оказалась набитая костями перчатка.

– Черт, – выругался себе под нос Калеб, – у меня аж мурашки пробежали по спине. Я думал, такое бывает только в книгах.

– Это всего лишь скелет, – успокоил брата Гейбриел, положив перчатку со всем ее содержимым на старую кровать. – Человек, которому принадлежали эти кости, отошел в мир иной два века назад.

– Да, но это не просто скелет, а скелет Сильвестра Джонса, великого алхимика, нашего предка и основателя тайного общества, – возразил Калеб. – Это был очень хитрый и очень опасный во всех смыслах человек. Кто знает, может, он не хотел, чтобы его лабораторию вскрыли после стольких лет?

Гейбриел вернулся к сундуку.

– Если бы он так сильно желал сохранить месторасположение своей лаборатории в тайне, то не стал бы перед смертью писать писем с намеками.

Эти письма пылились в архивах общества, пока Гейбриел не обнаружил их несколько месяцев назад и не расшифровал тайный код алхимика.

Он вставил ключ в замок и сразу же понял, что ничего не выйдет.

– Замок слишком заржавел, – заявил он. – Неси инструменты.

Через десять минут совместными усилиями братьям удалось открыть сундук. С резким противным скрипом медленно поднялась крышка, но ни взрыва, ни всполохов огня, ни других неприятных сюрпризов не последовало.

Гейбриел и Калеб заглянули внутрь.

– Столько потрачено усилий ради возможности обрести горстку золота и драгоценных камней, – сказал Калеб.

– Слава Богу! Затевая эту экспедицию, мы и не надеялись отыскать несметные сокровища, – согласился Гейбриел.

Единственным предметом в сундуке оказалась маленькая записная книжка в кожаном переплете.

Молодой человек достал книжку и осторожно раскрыл ее.

– Думаю, здесь записана та самая формула, о которой алхимик завуалированно рассказывал в своих письмах и научных трудах. Наверняка он считал ее намного дороже золота и драгоценностей.

Пожелтевшие страницы были испещрены надписями на латыни, сделанными аккуратным почерком алхимика.

Калеб наклонился и заглянул на первую страницу, чтобы получше рассмотреть бессмысленную на первый взгляд мешанину из букв, цифр, символов и слов.

– Это написано очередным дурацким кодом, – покачал головой молодой человек.

Гейбриел перевернул страницу.

– Любовь ко всевозможным секретам и кодам члены тайного общества пронесли через все эти годы.

– Я никогда не встречал более одержимых и скрытных эксцентриков, чем члены тайного общества.

Аккуратно закрыв записную книжку, Гейбриел пристально посмотрел на Калеба:

– Знаешь, есть немало людей, которые могут сказать про нас с тобой то же самое.

– Мне кажется, называть нас эксцентриками не совсем правильно, – помрачнел Калеб. – Хотя более подходящий эпитет мне пока на ум не приходит.

Гейбриел не стал спорить. В детстве они получали удовольствие от собственной эксцентричности, принимая это как должное, но с возрастом оба сильно изменились и стали намного осторожнее в суждениях.

А теперь, ко всему прочему, Гейбриелу приходилось иметь дело с отцом-вольнодумцем, ярым приверженцем теории эволюции Дарвина; Ипполит Джонс мечтал как можно скорее женить своего наследника. Гейбриелу казалось, что отцу попросту было интересно узнать, передадутся ли внуку сверхъестественные способности сына.

«Черта с два», – думал Гейбриел.

Он не хотел играть роль подопытного кролика в такого рода эксперименте. Когда настанет время жениться, он сделает свой выбор без посторонней помощи.

Молодой человек взглянул на брата:

– А тебе не приходило в голову, что мы являемся членами общества, которое состоит из скрытных интровертных эксцентриков, одержимых тайнами и загадками?

– Это не наша вина, – заявил Калеб и наклонился, чтобы получше рассмотреть один из старинных инструментов на рабочем столе. – Вступив в это общество, мы всего лишь исполнили сыновний долг. Тебе прекрасно известно, что наши отцы сошли бы с ума, если б мы посмели отказаться от членства в их драгоценном обществе. А тебе вообще грех жаловаться. Это ведь ты уговорил меня пройти всю эту чертову церемонию.

Гейбриел опустил глаза на черное с золотом кольцо из оникса, которое он носил на правой руке. На камне был выгравирован алхимический символ огня.

– Я знаю, – проговорил он.

Калеб тяжело вздохнул.

– Я учитываю обстоятельства и отдаю себе отчет в том, что тебя самого заставили принять членство.

– Да. – Гейбриел опустил тяжелую крышку сундука, внимательно всматриваясь в начертанные на золотой обшивке слова. – Надеюсь, это не какое-нибудь алхимическое проклятие, типа «тот, кто осмелится открыть этот сундук, к рассвету умрет мучительной смертью»?

– Скорее всего это именно проклятие или же какое-то предупреждение, – повел плечами Калеб. – В прошлом алхимики любили баловаться подобными вещами. Но мы-то с тобой современные люди и не верим во всю эту чепуху.

Первый человек умер три дня спустя.

Его звали Риггз. Это был один из жителей деревни, которых Гейбриел нанял, чтобы упаковать содержимое склепа в коробки и погрузить их на телеги.

Тело обнаружили в старинной аллее возле доков. Риггза убили двумя ножевыми ударами. Сначала пронзили грудь, а потом полоснули по горлу. Старые камни вокруг пропитались кровью. Убийца воспользовался собственным ножом жертвы, который теперь валялся возле тела с потемневшим от крови лезвием.

– Мне сказали, что Риггз привык жить один. Испытывал тягу к алкоголю, продажным женщинам и кабацким дракам, – уточнил Калеб. – Местные жители считают, что рано или поздно он бы все равно плохо кончил. В деревне бытует мнение, что он сцепился с кем-то, кто оказался быстрее или удачливее его самого.

Молодой человек замолчал и вопросительно взглянул на брата.

Повинуясь неизбежному, Гейбриел опустился на колени рядом с телом. Он неохотно поднял нож за рукоятку, перевел взгляд на лезвие, испытывая шок от мгновенного осознания истины. Он почувствовал, что в рукоятке ножа по-прежнему ощущался огромный запас энергии. Это и неудивительно, ведь убийство было совершено всего несколько часов назад. Вероятно, лезвие до сих пор несло в себе сильный заряд эмоций, потому что Гейбриел ощутил некое возбуждение, зародившееся в глубине его существа.

Все его чувства резко обострились. Он как будто услышал сигнал тревоги, поданный ему каким-то необъяснимым метафизическим способом. Кровь забурлила от примитивного желания поохотиться. Не на шутку взволнованный, молодой человек резко выпустил нож из рук и поднялся на ноги. Оружие звякнуло о камни.

Калеб пристально изучал лицо брата.

– Ну что?

– Риггза убил вовсе не охваченный гневом или страхом незнакомец, – сказал Гейбриел и машинально сжал в кулак руку, в которой перед этим держал нож. Это была тщетная попытка изгнать еле уловимое ощущение зла и ту жажду крови, которую оно пробуждало. – Тот, кто подстерегал Риггза на этой аллее, имел твердое намерение избавиться от него. Это было хладнокровное убийство.

– Может, это был обманутый муж или старинный враг?

– Это наиболее вероятное объяснение, – согласился Гейбриел. Но он чувствовал, как встают дыбом волосы на затылке от осознания близости разгадки. Эта смерть не была случайной. – Принимая во внимание репутацию Риггза, думаю, полиция придет к такому же выводу. Однако нам нужно внимательно изучить содержимое гробницы.

Калеб удивленно изогнул брови.

– Ты полагаешь, что Риггз мог что-то украсть, а потом попытался продать это человеку, впоследствии убившему его?

– Это вполне возможно.

– Мы же с тобой видели, что в склепе не было ничего, что бы стоило больших денег, не говоря уже о человеческой жизни.

– Давай сообщим о смерти местным властям, а затем вскроем ящики, – тихо проговорил Гейбриел.

Резко развернувшись, он быстрым шагом направился к выходу из аллеи, желая как можно скорее оказаться подальше от места преступления. Он пока еще мог держать под контролем жажду охоты, но возбуждение постепенно охватывало все его существо, взывая к жизни ту скрытую сторону его натуры, которую можно было назвать какой угодно, только не современной.

Чтобы проверить наличие каждого предмета из составленной Калебом с Гейбриелом описи, потребовалось довольно много времени, поскольку все было упаковано и готово к отправке. В конце концов выяснилось, что не хватает только одной вещи.

– Он украл эту чертову записную книжку, – раздраженно проговорил Калеб. – Как мы теперь будем оправдываться перед родителями, не говоря уже о членах Совета?

Гейбриел молча смотрел в пустоту сундука.

– Открыв крышку, мы облегчили преступнику задачу. Ему ничего не стоило овладеть записной книжкой. Но кому она могла понадобиться? По большому счету это научный труд старого сумасшедшего алхимика. Эта вещь представляет интерес только для тайного общества, и то только потому, что Сильвестр был его основателем.

Калеб покачал головой.

– Видимо, есть на свете человек, который верит, что формула сработает. И этот кто-то готов пожертвовать человеческой жизнью, чтобы овладеть ею.

– Ну что ж, очевидно, мы только что стали свидетелями того, как тайное общество обросло еще одной легендой.

Калеб поморщился.

– Проклятие алхимика Сильвестра?

– А неплохо звучит!