Дуэт с Герцогом Сиреной

Но я не одинока в этой особой ответственности. Другой голос продолжает петь. Все громче и громче. Он взывает ко мне так, как умеет только он. И только я могу его услышать.

Я пришел за тобой, как ты и просила, поет он. Мы отдали миру. Мы принесли жертву и стабилизировали ситуацию. Нам больше нечего бояться. Теперь нам снова пора жить.

Поначалу я боюсь покидать пределы своего нового дома. Здесь безопасно и комфортно. Его песня терпеливо и успокаивающе, но в то же время как-то напоминает мне, что неподвижность мне не подходит. Затворничество, даже по собственному желанию, не в моем характере — именно оно привело к гибели последней женщины, занимавшей этот застой, каким бы манящим ни был комфорт. Ради всех тех, о ком я забочусь, за кого отвечаю, я должна двигаться.

Наконец, я начинаю извиваться, выходя из рамок своего крошечного мирка. Растягиваюсь. Толкаюсь. Пытаюсь проверить барьеры, которые пытаются удержать меня на месте — удержать меня такой, какая я есть. Они уже сомкнулись вокруг меня, застывая на месте.

Нет, на этот раз все будет иначе… Я не древняя богиня, пытающаяся выжить в мире, который больше не создан для нее. Я родилась в землях смертных, меня вылепили их люди, я до сих пор ношу их отметины на своей плоти. Я Виктория, моряк, исследователь, любимая и боец. Во мне слишком много всего разного, чтобы тихо угаснуть и позволить этим древесным копьям пронзить мое сердце и удержать меня на месте.

Проходит, кажется, целая вечность, пока я толкаюсь и тянусь, исследуя свои силы и овладевая клеткой, в которой я нахожусь. Все это время моя душа поет жизнь в мир, а его далекий голос зовет меня. Наконец я нахожу выход. Дерево прислушивается к моим командам, и передо мной образуется туннель. Задыхаясь, я извиваюсь и протискиваюсь сквозь него, пробиваясь к далекому солнечному свету. Распустив нежные лепестки и шепча обещания, я возвращаюсь в мир смертных.

Песня звучит громче. Дуэт, который годами заполнял задворки моего сознания. Она сильна, как шторм. Такая же требовательная, как приливы и отливы, которые бьются о берега, собранные в корнях моего дерева.

— Вик-Виктория? — Кевхан там, на берегу. На нем одежда сирены и медальоны. На нем нарисованы знаки. В ушах звучат песни о защите. Теперь я легко читаю надписи — тем более, что именно я пела их для него. Он стабилизирован под моими ветвями, но я еще многое могу для него сделать.

— Здравствуйте, Лорд Эпплгейт. Давно не виделись, я полагаю. — Я схожу с древесного цветка, распустившегося там, где когда-то была дверь, с большого лепестка, распустившегося, как ковер, чтобы я могла спуститься. Вокруг меня клубится серебристая дымка, которая движется по воздуху вслед за моими движениями, сгущаясь в серебристые листья, усеивающие песок внизу.

— Прошло почти четыре года. — Лючия делает шаг вперед.

— Спасибо, что охраняешь Кевхана и заботишься о том, чтобы его душа была так же стабильна в этом мире, как и моя, — тепло говорю я.

— Я надеялась, что правильно расслышал твою песню. — Она склоняет голову. Смутно я понимаю, что один из многих голосов, которые я слышала, был ее. Все это время я бездумно общалась с ней. Напевала сиренам новые наставления о том, как процветать.

Глаза Кевхана заблестели.

— Как… как ты…

— Рада видеть, что ты все еще в порядке. — Я сжимаю его плечо и прерываю вопрос. Он не смог бы понять ответ, даже если бы я хорошо объяснила. Я здесь благодаря сочетанию времени и магии, доставшейся мне по наследству. Сила, которой я обладаю от имени богини, стала моей честью и обязанностью. В конце концов, я остановилась на простом объяснении, которое он, возможно, поймет. — Я здесь точно так же, как и ты.

— Как призрак? — Это объяснение, по-видимому, единственный способ, которым его смертный разум может понять свои новые обстоятельства.

— В некотором роде. — Я поворачиваюсь к Лючии. — А остальные твои сородичи?

— В Вечном Море никогда не было лучше. Наши моря чисты, а народ силен. Почти настолько, что поговаривают о том, чтобы снова обратиться к фейри на нашем юге. Возможно, наконец, восстановить сухопутный мост, соединявший этот остров с остальной частью Мидскейпа, чтобы другие могли прийти поклониться твоему алтарю.

— Я не из тех, кому поклоняются. — На моих губах появилась легкая улыбка. — Я всего лишь посланник Леди, которой мы все должны поклоняться. — Ее жертвы не будут забыты до тех пор, пока я хожу по этому миру.

— Понятно. — Лючия склоняет голову. Я направляюсь к туннелю, ведущему к главному входу на остров — тому самому, по которому, как мне кажется, я поднялся всего несколько дней назад. — Фенни по-прежнему Герцогиня Копья. Хор решил назначить меня Герцогиней Веры, учитывая решение Вентриса покинуть свой пост. — Лючия пытается следовать за мной. Кевхан идет рядом с ней. — Но ты должна кое-что знать…

Я протягиваю руку, останавливая их.

— Я уже знаю. И это воссоединение я хотела бы провести наедине.

Они улыбаются, когда я ухожу, почти скользнув по туннелю в своей спешке. Я выхожу на другую сторону, и мой взгляд встречается с другим мужчиной, который так же хорошо знаком, как ощущение песни в моей душе и силы в моих венах.

Мой партнер, второй певец моего вечного дуэта, появляется из океана. Морская пена и вода вздымаются вверх, принимая форму человека, превращаясь в плоть, такую же, как я помню. Илрит так же красив, как и тогда, когда я впервые увидела его. Такой же неземной, каким я представляю себя сейчас. Его отметины противоположны моим, но во всем остальном идентичны. Он моя пара, мое зеркало и противовес.

— Я все думал, когда же ты вернешься ко мне. — Он распахивает объятия, и я, не нуждаясь ни в каком другом приглашении, бегу к нему. Илрит сжимает меня в объятиях, целуя мое лицо, словно мы ждали этого воссоединения тысячу лет.

— В конце концов, мне придется вернуться к дереву, — говорю я, когда мы отстраняемся друг от друга. — Я могу исчезнуть на время. Но мне всегда придется возвращаться, чтобы сохранить анкер. — Эта истина заложена в моей душе.

— Я знаю, и мне придется вернуться в Бездну по той же самой причине.

— Таков наш дуэт. — Я провожу кончиками пальцев по его груди. Он чувствует себя таким же реальным, как и я, как и всегда. Но я знаю, что мы стали чем-то большим. Как раньше я была живой, но не совсем смертной, так и теперь я снова стала кем-то другим. И Илрит тоже.

— Но до тех пор у нас есть время. — Его руки обнимают мои щеки. — И, если я буду с тобой, на те минуты, или часы, или годы, которые у нас есть, пока мы не должны отступить, чтобы ухаживать за нашими новыми владениями. И еще раз, если ты позволишь, я хотел бы поклониться твоему алтарю, любовь моя.

С робкой улыбкой я беру его за руку. Вместо того чтобы вести нас по туннелям и возвращаться к пляжам страсти, он увлекает меня в волны. Мы падаем, как две звезды, кружась друг вокруг друга, в глубины прозрачной Бездны, свободной от гнили, чудовищ и смертоносных течений. В мир, который принадлежит только нам, созданный для наших сил и наших страстей.

Дуэты предназначены для двух певцов, и наш всегда был гимном жизни и смерти и всего, что между ними. Песня печали и радости, страсти и тоски. Эта песня предназначалась Крокану и Леллии, но с каждым разом, когда мы пели эти роковые слова, они становились все более и более нашими собственными.

Теперь наш дуэт — это Илрит и Виктория. Человека и сирены. И это мелодия, которой не будет конца.

БОНУС

ПОСЛАННИК

(от лица Илрита)

Путешествие по суше с группой сирен остается диковинкой. Даже если я близко знаком с их магией, как тот, кто когда-то владел ею, даже если я помогаю поддерживать этот подвиг, чтобы наша группа путешественников могла идти несколько дней по материку Мидскейпа без существенного дискомфорта, ощущения от их силы и вид ее все равно остаются… странными. Я чувствую, как острые камни и колючие иглы жалят их ноги. Я чувствую, как пересыхает горло и трескаются пальцы, как будто они мои собственные. Их облегчение, когда они погружаются в мутные воды болот и прохладные водоемы Диких Земель Фейри, а мысли все еще блуждают по северной границе, которую мы пересекли несколько дней назад.

Я до сих пор отчетливо помню, как неловко было каждый раз, когда я отбрасывал свой хвост, чтобы идти на двух ногах. По крайней мере, для меня это стало гораздо более естественным. Я провожу в своих владениях столько же времени в прежней форме, сколько и на земле с ней.

Я перевел взгляд на свою вечную партнершу, еще больше укрепившись в мысли о том, какая мы странная группа. Горстку воинов-сирен возглавляют Кевхан и Лючия. Они покорно следуют за Викторией и мной. Виктория носит солнечные лучи, пронизывающие полог, как платье. Я наблюдал, как она вертит свет в пальцах, направляет лучи своей песней и уговаривает золотое сияние повиснуть на каждом мазке, который все еще нарисован на ее вечной плоти. Я же, напротив, облачен в столь полную тень ночи, что те же солнечные лучи не могут пробиться сквозь нее. Саван Бездны плывет с моих плеч, колеблемый теми же течениями глубин, несмотря на то, что я нахожусь на суше.

Словно привлеченные моим вниманием, ее глаза переходят на мои. Виктория слегка улыбается мне. Я с готовностью отвечаю ей тем же. Безвременье приносит свою легкую близость. Зачем торопиться, если наши дни больше никогда не будут сочтены? Все для нас происходит медленно и целенаправленно. Наше волшебство. Наша любовь.

— Как ты думаешь, эти двое донесли наше послание? — спрашивает Кевхан сзади, уже не в первый раз.

— Я уверена, — легко отвечает Виктория, погружая свою руку в мою. — Не волнуйся.

Лицо Кевхана меняется на противоположное. Она игнорирует его, игриво ухмыляясь в мою сторону.

Мы с миледи движемся по лесу с гармонией в шагах. Наше присутствие так же естественно, как ползущий мох под ногами, как гниль, которая забирает упавшие деревья. Древняя магия, забытая когда-то, возвращается на землю. Но по той же причине это и отклонение. Земля не знает, как реагировать на нас, и сопротивляется нам. Мы едины с ней и в то же время другие.

Наконец, мы достигли поляны, где нас ожидает контингент фейри. Двух посланников, пришедших не далее как месяц назад — первых за последние десятилетия посетителей Жизненного Древа со стороны, — нигде не видно. Возможно, в тот момент, когда их послание было передано, они продолжили свой путь к неизвестной судьбе.

В центре фейри — мужчина с каштановыми волосами и блестящими стрекозиными крыльями. Он стоит рядом с женщиной, на голове которой стеклянная корона. Интересно, видят ли они в нас соперников в своем царстве — сирену, вернувшуюся наконец-то общаться с фейри и приведшую с собой их богов? Не пугает ли их наша мощь? Я очень надеюсь, что нет. Я крепко сжимаю пальцы Виктории, надеясь, что наша любовь будет воспринята как бальзам и проявление наших добрых намерений.

Какие бы эмоции они ни испытывали, их затмил дрожащий вздох королевы от удивления. Она едва успевает кивнуть в нашу сторону в знак признания нашего присутствия. Она протягивает руки в сторону мужчины, который стремительно обходит нас. Несмотря на то, что мы — живые боги, явившиеся перед ней, приветствовать она хочет не нас. Это человек, приход которого предсказали пробуждающиеся в горах на юго-востоке. Человек, чье имя носили посланные нами гонцы.

— Отец. — Голос Катрии дрожит от волнения. Она не королева фейри, как только увидела его, а девушка, отчаянно нуждающаяся в объятиях отца.

Когда эти двое заключают друг друга в объятия, я смотрю на Викторию. Она понимающе улыбается, и мое сердце одновременно учащенно бьется и замирает. Семья… То, что когда-то было предрешено, теперь находится за пределами моего понимания, но вечно в пределах досягаемости. Моя семья — это уже не наследники, не родственники… а все смертные, которые ходят по земле. Семья — это женщина, которая стоит рядом со мной, моя вечная жизнь. Нам не нужно иметь детей по плоти, чтобы глубоко любить или считать других своими.

— Моя дорогая девочка… — Голос Кевхана захлебывается от эмоций.

Остальные стоят в молчании, предоставляя моменту свое пространство. Позволяя ему нести в себе груз долгожданного воссоединения. Ко мне возвращается воспоминание о моей собственной матери. Мой нос в ее волосах и уверенность в ее объятиях… Ее дух уже давно покинул Бездну. Но я по-своему ощущаю ее присутствие в Запределье. Я знаю, что она поет мне о том, что ждет души, которые я посылаю ей в мир иной.

— Я не думала, что это правда. — Катриа отстраняется.

— Этого не должно быть, — признает Кевхан. — И не было бы без них.

Наконец, взгляд королевы обращается к нам.

— Вы…

— Хранители, — отвечает моя любовь, — жизни и смерти. Смотрители и опекуны. — Виктория грациозно опускает голову.

— Спасибо, — говорит Катриа сквозь эмоции. — Спасибо, что помогли ему вернуться ко мне. — Она никак не могла понять всю глубину обстоятельств, в которых оказался ее отец. Не сейчас и, возможно, никогда. Но вряд ли это имеет значение. Воссоединиться с тем, кого ты считал потерянным… Мне слишком хорошо знакомо это чувство. На секунду я снова оказываюсь в Бездне, Виктория перед Лордом Кроканом.

— Мне так много нужно тебе сказать, — промолвил Кевхан.

— Так много, что, кажется, я уже знаю кое-что из этого, благодаря посланникам. — Катриа облегченно смеется и похлопывает его по руке. Она обращает внимание на отметины на его коже. — Хотя, очевидно, не все.

— У вас будет время наверстать упущенное, — тепло заверила их Виктория.

— Для нас большая честь быть организаторами этой встречи, — добавляю я.

— И радость, — заканчивает Виктория. — Даже в бесконечном круговороте жизни и смерти всегда есть место для любви, которая преодолевает время и место.

Катриа тепло улыбается.

— Я приму вас в нашем замке, если вам будет угодно?

Я поворачиваюсь к своей госпоже.

— В конце концов, нам нужно вернуться на свои посты, — отвечает она за нас обоих. — Но у нас еще есть время.

Зов Бездны и Дерева Жизни ясен, как бы далеко мы ни блуждали. Он вернет нас домой, когда мы будем нужны, чтобы восстановить себя и равновесие этого мира. Но до тех пор я буду наслаждаться тем, что снова нахожусь рядом с моей любимой. Мы снова будем петь и танцевать.

— Мы останемся, по крайней мере, до Совета Королей, — говорю я.

— Совета королей? — Катриа нахмуривает брови и оглядывается на мужа. — Ты…

— Весть придет достаточно скоро, — мягко говорит Виктория, бросая на меня знающий взгляд. Наше положение не дало нам всемогущества, но есть расширение кругозора. — А пока давайте наслаждаться временем, проведенным на этой земле. Каждый миг, проведенный с теми, кого мы любим, очень ценен.

Notes

[

←1

]

Crusty — хрустящий, резкий, жестокий.

[

←2

]

Furnk. Такого слова нет. Думаю, что Илрит говорил про вилку (fork)

[

←3

]

Anamnesis — воспоминание, анамнез

[

←4

]

Sex — cекс, пол (мужской, женский). Пришлось изменить перевод

[

←5

]

Anchor — анкер, якорь

[

←6

]

Tease — задира (а точнее: тот, кто дразнит). Мне не понравился этот вариант для этой сцены. Искала альтернативы