Два мутанта

Глава 16

Когда большой и старый «трамплин», отправляющий ежесекундно в небо не меньше тонны воды, остался позади, Штык разрешил Хомяку взять весло и немного погрести. С двумя гребцами легкая лодочка пошла значительно быстрее. Раны еще немного беспокоили немолодого «рядового», но в целом оставалось только удивляться, как после двух пулевых ранений, Хомяк выдержал безжалостную тряску, пока его тащили к озеру, приличную кровопотерю во время извлечения пуль и отсутствие каких бы то ни было медикаментов.

По словам Крота, главная причина такой живучести заключалась в том, что будучи дисаром, Хомяк не был обременен иррациональными страхами и переживаниями. А когда голова не «нагружает» организм «своими» проблемами, ресурс выживания у человека гораздо больше, чем это принято считать. Впрочем, несколько странного вида камней, приложенные к животу и голове раненого, черный смолистый порошок высыпанный на раны, и травяное питье, ежедневно настаиваемое Кротом, вероятно сыграли не менее важную роль. Но сам Крот об этом говорить не захотел, заявив, что по сравнению с влиянием дисаризма, это все ерунда.

— Странное у меня появилось чувство, — внезапно сказал Хомяк, опуская весло и поворачиваясь к Штыку. — Я удивлен тому, что у нас сложилось прокатиться до горы, и очень рад этому. А ведь утром мне совершенно не хотелось никуда двигаться с места. И даже полчаса назад. А сейчас — радуюсь и удивляюсь. С чего бы это?

— Да кто вас, дисаров, разберет, — попробовал отшутиться Штык, но уловив осуждающий блеск в глазах Хомяка, сказал уже серьезным тоном: — Ну я то ведь рад. Значит моя радость отразилась во мне же и повлияла на тебя.

Набрав на мелководье скорость, лодка почти до половины выползла не песок пологого берега. Штык подождал, пока Хомяк окажется на суше и оттащил лодку подальше от воды. Иногда что-то происходило в озерных глубинах, и берег накрывала одиночная волна. Оставишь лодку на воде — можешь остаться без лодки.

— Бери автомат, — бодрым голосом сказал. — И сходи, осмотрись. Найдешь зайцев — зови, постреляем из лука. А я пока тут посижу.

— Может, все-таки вместе? — Хомяк осмотрел свой автомат и вопросительно уставился на Штыка. — А то мало ли какой зверь к воде придет?

— У меня тоже есть автомат и две гранаты. Только Крот говорил, что вокруг южного рукава мутантов почти не бывает. Слишком много «трамплинов», причем многие из них «наклонные» — энергия выброса идет над землей, а не вверх. Зверье это чует и ходить здесь боится.

— Крот также говорил, что до сих пор очень мало знает и о Зоне, и об этом озере, — парировал Хомяк. — Но я понимаю, что Вы хотите побыть совсем один, поэтому…

Он посмотрел на дорогие часы в золоченом корпусе.

— Поэтому встречаемся здесь же через сорок минут. Я обойду задний склон горы до середины высоты, и вернусь.

— Ты сам тоже смотри по сторонам, — сказал Штык. — Все же болотную тварь мы утром кажется видели.

Оставшись один, Штык немного побродил вокруг места высадки, опасаясь, впрочем отходить далеко, чтобы не вляпаться в аномалию. Потом развел небольшой костерок, и уселся на прихваченное из дома, грубое шерстяное одеяло.

Гора возвышалась справа. Чтобы взобраться на ее склоны, следовало пройти по участку почти нормального леса, переправиться через ручей, шагов на сто выше устья, где Крот давным давно выложил камнями искусственный брод, и миновать абсолютно безопасную поляну, необъяснимым образом не зарастающую ничем, кроме сочной ярко-зеленой травы. За последнюю неделю, Крот несколько раз вывозил их в это место, утверждая, что зеленая поляна идеальна для отдыха и восстановления сил. Главное — не переборщить. В последний раз, Хомяк, по совету озерного сталкера, в одиночку пересек ручей, отдохнул на поляне, поднялся по склону горы и вернулся обратно. И уверял, что ощущает себя отдохнувшим, как никогда.

Впереди лежала водная гладь южного рукава озера. Ее можно было счесть продолжением ручья, превратившимся вдруг в полноводную реку, но величественный фонтан вдалеке напрочь уничтожал ощущение мирного спокойствия, присущего большим рекам. Дом на воде с этого места не просматривался, но зато цепочка облаков, постоянно висящих над водой недалеко от жилища Крота, просматривалась предельно отчетливо.

Слева берег зарос низкорослым кустарником, словно бы сумевшего отогнать от престижного песчаного пляжа толпу из корявых деревьев, робко теснящихся на небольшом отдалении от воды, и завистливо поглядывающих на далекий противоположный берег, где мощные древесные стволы торчали чуть не на границе воды и суши.

Ощущение чужого присутствия появилось незаметно. Сперва Штык почувствовал легкое неудобство, похожее на крохотный камешек в ботинке. Но тут, фонтан впереди, издал устрашающее шипение, выбросил струю разогретого пара и исчез. Раньше, Штык уже видел, как «трамплин» под фонтаном «отключался», но всякий раз это происходило поздно вечером. Так рано фонтан исчезал впервые. Впрочем, уже минут через пять фонтан «включился» вновь, и, немного понаблюдав за ним, Штык потерял к нему интерес. Чтобы мгновенно ощутить новый приступ неудобства.

Уже нисколько не сомневаясь, что где-то рядом находятся чужие люди, он повернулся в сторону ближайших зарослей. И удивил его не сам факт появления людей в форме военных сталкеров, а майор Кратчин, выбравшийся из густого кустарника первым.

— Привет, капитан! — дружески улыбаясь, Кратчин, подошел, протягивая руку так, словно они расстались только вчера и договорились сегодня встретиться вновь. — Ну что, отдохнул? Поправил здоровье?

— Майор Кратчин, — растеряно констатировал Штык, машинально отвечая на рукопожатие.

Еще трое военсталов непринужденно пожали Штыку руку и как ни в чем ни бывало расселись вокруг костерка.

— Ну ладно, зачем нам весь этот официоз, — Кратчин широко улыбался, но глаза его смотрели холодно и цепко. — Да и не стоит в Зоне по фамилии то. Зови меня Серым.

— Ты чего здесь делаешь, майор… Серый? — Штык все еще не верил своим глазам. — А как же досрочная пенсия и теплые страны? Мне Крот сказал, сколько вы тогда утащили, если в монетах считать. Очень удивил, очень.

— Не сложилось с деньгами, — неопределенно сказал Серый и взгляд его на какую-то секунду затуманился. — Ты не поверишь, но я опять к вам.

— Ну, это уже несерьезно, — нейтральным голосом сказал Штык, осторожно кладя руку на автомат. Правда, судя по внимательным взглядам военсталов, воспользоваться оружием ему вряд ли бы дали. — Так дела не делаются. Ты деньги получил? Или военсталы пытаются теперь отобрать дурную славу у мародеров?

— Не кипятись, — успокаивающе поднял руку Серый. — Все гораздо проще и лучше, чем ты воображаешь. Мне не нужны генералы Соколенко и Решетников, о судьбе которых ты так печешься. Я пришел именно за тобой. Олег Павлович очень расстроился, узнав, что ты пропал где-то в Зоне. Второй месяц рвет и мечет, посылает команду за командой, чтобы тебя найти. Думаю, все сделает, что ты только пожелаешь, чтобы загладить вину. Так что не тормози, парень, такой шанс сделать карьеру бывает в жизни только раз.

— Карьера меня не волнует. Но если Олег Павлович и правда хочет мне помочь… Нужны хорошие врачи и ученые.

— Мутация? — мгновенно сориентировался Серый. — Нет проблем! До Периметра с тобой наш врач понянькается, а потом сразу попадешь в новейший госпиталь при нашей базе. Специально сделали для изучения проблем мутаций человека. И для лечения, конечно! Абсолютно родное, военное заведение, гражданским тебя не сдадим.

Штык в замешательстве уставился в землю. Еще сегодня утром он размышлял о том, как ему выбраться за Периметр и сдаться в руки врачей, избежав очередных объяснений с Булем, Хомяком и Кротом, и вот, словно в ответ на его тайные желания, прямо возле озера появляются сталкеры прибывшие сюда специально за этим.

— И давно вы меня пасете? — спросил Штык, чтобы немного потянуть время и окончательно решиться на выбор дальнейшего варианта своей жизни. — Специально ждали, пока Крот уйдет из дома надолго?

— Ничего мы не ждали, — искренне ответил Серый. — Прибыли сюда час назад. Вдруг видим — ты плывешь. Так что, неспроста это все. Такие вещи случайно в Зоне не происходят. Делай выводы.

— Я бы может и согласился, — внезапно решившись, сказал Штык. — Но мне надо своих предупредить.

— Боюсь, — сказал Серый, которому вовсе не улыбалось по-новой объясняться с Кротом, — что у нас нет на это времени. К тому же, что ты им скажешь? Что они тебе надоели и вообще надо подлечиться? Так они будут возражать. Зачем тебе все это?

— Ну дайте хотя бы Хомяка предупредить… Он здесь, недалеко.

— А что, если генерал Решетников будет против? Мне бы не хотелось, чтобы твой товарищ пострадал в бессмысленном выяснении отношений.

— То есть ты предлагаешь вот так просто встать и уйти? — хмуро спросил Штык.

— Поверь, это будет наилучший вариант для всех, — голосом, полным участия, отозвался Серый, поднимаясь о своего места и делая знак остальным военсталам. — Люди постоянно пропадают в Зоне. Это печально, но скорее правило, чем исключение. Зато когда вылечишься и утешишь терзания совести Олега Павловича, сможешь сюда вернуться, и порадовать своих друзей.

— Хоть бумаги дайте — я записку напишу, — сквозь зубы процедил Штык.

— Держи блокнот, только времени на письмо у тебя — минута. И не забудь, что если твой приятель за нами в погоню двинет, у него могут случиться осложнения со здоровьем. А руку с автомата убери. Чтобы ты не сильно устал, мы твой автомат поможем нести.

— Так это что же, — криво улыбаясь сказал Штык, — если бы я отказался, вы б меня отсюда силой повели?

— Не обижайся, капитан, — добродушно ответил Серый. — Ты сам человек военный — должен нас понять. Если я не выполню приказ генерала Иволгина, мне сделают так неприятно, что всю оставшуюся жизнь я проведу в непрерывных печалях о своей нелегкой судьбе. У тебя каприз, а у меня вся будущая жизнь на карту поставлена. Плюс жизни тех парней, которых Иволгин будет и дальше гнать в Зону, чтобы тебя отыскать.

— Лук и автомат не трожь, — угрюмо сказал Штык Брому. — Здесь оно людям ещепригодится. А мне, как понимаю, в дороге не понадобится. Раз вы специально за мной через всю Зону приперлись, значит, защитите уж как-нибудь..

— Вот и отлично! — обрадовался Серый. — Выступаем немедленно. Так что первую ночевку сможем провести уже на Черной Яме.

— У меня минута на письмо, — напомнил ему Штык.

На обдумывание записки ушло всего несколько секунд. Вытащив из специального зажима маленький карандаш, Штыкбыстро написал несколько слов, вырвал листок из блокнота и придавил его автоматом. Ветер, внезапно задувший с озера, принялся трепать уголок записки, словно Зона решила помахать вслед уходящему человеку белым платком.

И как ни было Штыку грустно в этот момент, в голове неотступно крутилась мысль о том, что в чем-то ему внезапно и очень сильно повезло.