Два наших взгляда. Книга 2

Глава 12

Несмотря на то, что герцог Ириден Ранев больше не считал меня бесполезной мебелью, до долгих семейных задушевных бесед нам было еще далеко. Я старался не привлекать к себе его внимание, не докучал постоянными расспросами. Да, мне хотелось прижать его к стенке, потребовав подробного ответа, но кто бы его мне дал? Все куцые подробности из жизни любимой я узнавал, если белые братья начинали задавать ему вопросы в моем присутствии. Королевским особам врать не положено, вот он и рассказывал, избегая подробностей и намеков, где сейчас спряталась Эльза, рисуя нечеткую счастливую картинку. Пусть этого было слишком мало, но я слушал предельно внимательно, запоминая даже заминки и эмоции, проскальзывавшие на лице Иридена.

А вот мой дракон не был столь добрым и все понимающим. Он начал терять терпение от моего бездействия, и я ощущал, что с каждым разом мне все становится сложнее переходить в крылатую форму. Пока я лишь фиксировал заминку отклика при обращении. Или с какой неохотой он позволяет собой руководить. Пока еще время у меня было, но… Не думаю, что у меня есть время до следующего лета, когда он полностью откажет мне в крыльях. По рассказам моих знакомых и их знакомых, после последнего в жизни полета, я познаю, каково на вкус истинное одиночество.

Да и Тьма с ними! Пусть хоть вообще отсохнут крылья, если так я смогу вернуть расположение моей девочки, то я не против перестать быть драконом. Говорят, некоторые отношения успешно паразитируют на чувстве жалости. С моим текущим положением выбирать особо не приходится. Я готов отдать ей все, что имею, став ее вечной проблемой. Думаю, что она, как целитель, попытается помочь мне, если заинтересуется возможностью вновь восстановить мою способность к полетам… И да, я чувствую себя жалким.

От подобных мыслей на душе становилось противно и горько одновременно. Я, некогда сильный и свободный дракон, докатился до размышлений, а не стать ли калекой ради крохотного шанса увидеть любимую. С каждым днем все больше хотелось напиться и забыть все проблемы, хотя бы на время. Но, увы. Работа не давала времени на подобное бессмысленное мероприятие.

На открытии школы для девочек я видел, как рад Ириден, что его предложение полностью реализовали, и даже добавили имя рода в название. Отныне в столице появилась Академия Благородных Девиц имени герцога Ранев. Пусть никакой прибыли с подобного начинания молодой делец не получит, но зато его слово отныне будет решающим среди управляющей верхушки этого учебного заведения. Он лично сможет проверять отчетность, и выгонять проворовавшихся ушлых людей, не ставя в известность никого из советников короля. Но также ему придется разбираться с поступающими на учителей жалобами. Однако, если судить по его лицу, подобное мужчину только радовало.

Впрочем, меня самого очень радовало, что школа для мальчиков будет под контролем моего брата.

Полностью оправданный, он вернулся домой, и на него спихнули проект начинания, так как не желали зазнавшиеся кабинетные работники слушаться Эмиля. Ведь, как дракон, он не был очень сильным, лишь одним из многих. А отсутствие у него фамилии и титула дарило глупцам чувство превосходства над умным и талантливым парнем.

На их беду, брату было плевать на все титулы, вместе взятые, ведь за время своего побега он работал и простым грузчиком в порту и на всевозможных складах, и мойщиком посуды, и даже строителем.

Младший понял, насколько титул и чистота крови мало значат, если нет внутреннего стержня. С Эмилем они сошлись быстро и уже на пару разбирались с проблемами, открывая дверь очередного кабинетного правителя ногами. Их проект мы запустили три недели назад, и сразу переправили в него всех мальчиков из западного крыла дворца. Сейчас группы маленькие, в самой большой всего пять малышей возрастом от года до трех лет. Но со временем мы надеемся сделать место популярным.

Вернее, мы желаем заполнить обе академии, как для мальчиков, так и для девочек. Конечно, развеять печальную идею, что обе академии — это своеобразное место ссылки для ненадежных короне людей, будет непросто. Многое будет зависеть от того, как зарекомендуют себя наши детки-выпускники.

— Эх, ожидают нас убытки… — прошептал едва слышно Ириден, оглядываясь по сторонам.

Видимо, мысли у нас сходились в некоторых моментах.

— Может, стоит назначить малую цену за обучение? — предложил я первое, что пришло в голову.

— Нет, — мотнул головой герцог, — дешевка точно не понравится знатным. Нужно изначально держать марку.

— Гранты для одаренных девочек из низших слоев общества?

— И этим мы убьем саму идею воспитания светских особ благородного происхождения. Тут нужно что-то такое, чтобы девочки хотели сюда поступать. Те, у кого нет магического дара или у кого он едва проявился. Они должны гордо заявлять, что желают только в нашу академию. И говорить это не подружкам, а родителям.

— Я могу многое просчитать, но к чему тянутся молодые особы, даже не представляю. Не мой это контингент. Меня лишь одна девушка интересует, — вырвалось у меня помимо воли откровенное признание.

— Знаю. Ты, увы, потерян для общества леди, желающих удачно выйти замуж. Истинных не предают, — также спокойно ответил Ириден, не отвлекаясь от воодушевленной речи назначенного им директора.

— Когда ты понял?

— Либидо, — спокойно пожал плечами Ириден. — Ты не ходишь в бордели, не имеешь любовниц и не покупаешь ничего из набора дамских угодников, направляющихся в гости в расчете на жаркую ночь. Это означает лишь только одно — Эльза твоя истинная.

— Потрясающая у вас агентурная сеть. Могу я узнать, как именно вы смогли ею меня опутать? Ну, кроме тех же борделей, которыми управляет ваш лучший друг, — с неподдельным восторгом спросил я о подробностях.

Не тот профиль выбрал столь талантливый молодой человек. Такие в армии быстро поднимаются до генералов и ведут страну к прекрасному будущему.

— Напоил вашего брата и узнал, какими счетами семьи в банке распоряжаетесь именно вы. А там уже было просто. Банк, где вы храните все свои сбережения, принадлежит моему деду по отцу из младшей ветви. Моя просьба была исполнена в самые кратчайшие сроки.

— Начинаю вас бояться.

— Не стоит. Ты многое сделал для страны и продолжаешь делать сейчас. Я все еще тебя не считаю хорошей партией для сестры, но и понимаю, что верность дракона лучше, чем клятвы друида или простого мага. Последние можно легко снять или внести в них коррективы. Я позволяю тебе ухаживать за сестрой, но только после ее возвращения. Или до момента, когда она будет готова встретиться с тобой.

Я кивнул, не зная, что ответить. Радость вспыхнула в душе, но быстро потухла. Какой смысл в его разрешении, если любимой моей малышки нет в столице?

— А ты не весел, я погляжу. Что, уже расхотел быть с моей сестрой? — разглядел мои эмоции герцог.

— Конечно, нет! Но ее нет в столице. Нет и в ближайших городах, куда я сумел дотянуться. Такими темпами на ее поиски у меня уйдут годы.

— Может, и так, — безразлично пожал плечами Ириден. — Зато ты успеешь придумать, как выпросить у Эльзы прощение. Вас ведь учат стратегии, вот и потренируешься в разгадывании женской логики. Пока на схемах и бумаге.

Усмехнувшись, я лишь кивнул. Не было у меня плана, как заслужить доверие истиной. Ни одной мысли не было, о каком плане вообще может идти речь? Я готов кинуть к ее ногам все, что имею и смогу завоевать. Готов совершить любой подвиг, и, как в древние времена, вызвать ее врагов на дуэль. Но ведь ей это не нужно…

В моем доме стояли подписанные с моей стороны приглашения на нашу свадьбу в нескольких ящиках. Нет. Это были не те, что когда-то прислали наши мамы в дом Эльзы. Я потребовал у мамы списки, и вычеркнув из них временно отсутствующих знатных людей, севших в тюрьму и ныне мертвых, повторил заказ. Сам вписывал имена, уважительные эпитеты, и оставлял место для подписи Эльзы, выставляя новую дату, когда, наконец, назову ее своей женой.

Присмотрел дом, выбрав один из тех, что уже никому не будет принадлежать. С огромным садом, удобной планировкой и ремонтом, который должен понравиться моей будущей жене, исходя из того, что я о ней знаю. Близко к центру столицы, но в самом тихом районе, который только можно найти. Заказал часть новой мебели для нашей спальни и детской. А еще я уже некоторое время ловлю себя на мысли, что рассматриваю наряды встречных дам с любопытством. Еще немного, и начну собирать гардероб для супруги.

— Она спрашивает обо мне? — почему-то сорвалось с языка, хоть я и не хотел знать ответ, боясь жестокой правды.

Герцог Ранев посмотрел на меня с непонятным сейчас сожалением. Это не была жалость в любом ее проявлении. Скорее, сочувствие, как его понимал Ириден Ранев в своей заботе о семье, к которой я не отношусь.

— Какой ответ ты хочешь услышать? — едва заметно пожал он плечами. — Нет, она забыла о твоем существовании? Сам понимаешь, что такого быть не может. Моя семья не такая. Сестра полюбила тебя, подпустила к себе и доверилась. Все, что случилось потом, она отнесла на собственный счет, посчитав себя несостоятельной, как женщина, раз у тебя не возникло мысли предупредить ее о своих действиях. Да, предал ты. Но ведь она сама рисковала, всем решаясь на последний шаг. Вот такая у нас извращенная логика. Мы не кричим о своей боли, а просто отходим в сторону.

— Знаешь, я ненавижу собственную слабую сущность, что не могла противостоять королевскому приказу. Если бы я был хотя бы равен ему, то смог бы отказаться исполнять приказ. Ведь тогда бы все сложилось по-другому. Я бы отменил все, потребовал заставить играть роль подставного жениха другого дракона, — принялся я оправдываться перед ним, сам не понимая, зачем.

— Возможно, и сложилось бы все у вас с ней, но кому было бы легче, упусти вы время, чтобы устроить новые ухаживания с другим драконом. Ты бы мог гарантировать, что за это время не случился переворот? А ведь счет шел уже на недели или дни. Второе, и не менее важное, что Эльзу могли бы убить. Истинная, это всегда слабость дракона. Твоя слабость. Предположим, ты не опустил бы ее от себя, вы играли свадьбу всем на зависть, и на торжестве взорвалась бомба, подобная той, что была тогда во дворце. Как по мне, так такой исход был бы логичен.

— Зачем им взрывать меня? — не понял я, к чему подобное предположение. — Да, был переворот, но я же был бы им не важен, как и Эльза.

— Не тебя. Короля Ульроса. Без начатой моей мамой бучи во дворце его отца, тут не появился бы любопытный и скучающий Лерье, а значит, и под убийство брата подставить его не сумели бы. Из самых близких и находящихся постоянно рядом людей, у Ульроса есть только ты. И как по мне, так чудесный повод бабахнуть на свадьбе, где будет отплясывать король, поздравляя лучшего друга. Своих они бы отвели из зоны поражения, да и не общались вы с Эльзой с семьями заговорщиков. Напротив, слишком многие, поддерживающие короля, оказались бы под ударом.

— Согласен, подобный план я бы и сам одобрил, посчитав его рабочим, требующим минимум вложений.

— И я так думаю. Все случилось так, что помогло вам избежать смертей. Так что пусть все идет своим чередом. Без сожалений и потерь с нашей стороны…

Иридена позвали сказать пару фраз новым воспитанницам, а я продолжал думать, развивая тему, начатую герцогом.

Он был прав, когда говорил, что заговорщики смогли бы добраться до Ульроса на нашей свадьбе. И взрыв подстроить там было бы достаточно легко в суматохе и всеобщей расслабленности. Но вмешались обстоятельства, представленные личным кошмаром нашей семьи — Элоизь Киль. Из призрачного плана посадить на трон одного из черных драконов, я неожиданно выпал, и также внезапно вернулся в него, хоть и не по своей воле. Эльза обиделась и уехала, развязав мои руки, позволив рисковать и не осторожничать с семьей Киль, заговорщиками и прочим сочувствующим им сбродом. Как я стал бы вести себя, останься она в городе, предположить сложнее.

Тот же момент с приездом Лерье. У нас в папках с допросами был первоначальный план заговора, и там младшего принца лишь обвиняли в отправке убийцы за головой короля. Доказать подобное им было бы не просто. А значит, сесть на трон мог и Лерье, от которого пришлось бы избавляться в спешном порядке, пока он не принялся казнить всех направо и налево. На сколько лет в таком варианте будущего растянулись бы поиски всех заговорщиков, суды, казни и восстановление после этого, я предположить не берусь. Слишком много неоднозначных моментов, в которых результат зависел бы от реакции окружающих.

Никогда не думал, что буду рад отъезду любимой, но Ириден сумел меня убедить в пользе нашего расставания, за несколько минут выставив ситуацию в ином свете. В том ракурсе, о котором я и не размышлял.

Лучше пусть живет Эльза где-нибудь, чем лежит в сырой земле. И не важно, будет она рядом со мной или полюбит кого-нибудь другого.

Добравшись, наконец, до дома родителей, и выдержав испытание ужином, на котором меня активно допрашивали мама и сестра, я был счастлив уединиться с отцом в кабинете. Можно сказать, сбежал, пока мама не потребовала объяснить ей те моменты, с которыми она не согласна.

Если раньше ее беспокоило, как и сколько я отдыхаю, чем питаюсь, с кем общаюсь, то теперь мама желала устроить мое будущее. И ее не волновало, сколько у меня важных и срочных дел. Ее целью было, что бы я нашел уже завтра Эльзу, и мы через день после этого сыграли свадьбу. Сейчас мама была согласна на простую церемонию, пообещав позже для нас организовать шикарную свадьбу. В ее понимании, все мои проблемы надуманные.

Вот от этого поучительного урока я и сбежал к отцу.

— Садись, сын, и рассказывай, как твои дела обстоят на самом деле, — устроившись за рабочим столом, отец дал мне понять, что готов слушать.

Я предпочитаю всегда сам начинать беседу с отцом. Так, чтобы ни у кого не осталось сомнений, кто главный в этом разговоре. Со стороны, наверное, смотрится это хоть и весомо, но слегка комично и наигранно. Однако, делать я так не перестану.

Фыркнув, я устроился напротив отца, расслабленно и немного развязно. Не хочу пасовать перед родителем, но садиться, как нашкодивший малыш, мне уже не по возрасту. Подрос я за последние лет пятнадцать-двадцать для подобных детальных отчетов. Многие из дел, с которыми я работаю сейчас, носят гриф секретно. И отвечать правду на абсолютно все вопросы, я не смогу при всем желании.

— Вот только ты не начинай! Ты-то не строй из себя большого начальника. Мне их хватает, — сказал я, махнув рукой на закрытую дверь, где остались мама и сестра, — а еще есть те, кто приказывает мне во дворце. В последнее время командиров распихивать некуда. Хоть в каждой комнате по углам расставляй, но боюсь, углов даже во всем огромном дворце не хватит.

— Так сильно достают?

— Ну, как сказать. Нет, наверное. Скорее, они меня раздражают и боятся, — в ответ на удивленный взгляд пояснил я. — Вот ты можешь себе представить, как много аристократов уже приползли обратно во дворец под предлогом, что они боятся за свою жизнь и ищут защиты? И что характерно, только молодым леди свойственно испытывать страх. Перебираются без старших рода и дуэний, пока во дворце много сильных, проявивших себя, свободных мужчин. Вот теперь думаю, сколько моих ребят наглые девушки успеют затащить сперва в укромные углы дворца, а потом заманить своими слезами и причитаниями в храм.

— Желающий быть пойманным всегда найдет себе ловца, — рассмеялся отец, откинувшись на спинку кресла.

— Спорное утверждение. Как переживший подобное, никогда себе не желал и другим тоже не желаю подобного незабываемого приключения, — отмахнулся я от перспективы сочувствовать наивным военным, получивших себе навязанную и нежеланную жену из-за одной единственной ошибки.

— Ты не сравнивай Элоизь и себя с ребятами, которые знакомятся сегодня с девушками. Она была одержимой хищницей, а те, кого ты видишь сейчас, они домашние кошечки, просто у них…

Я не дал ему закончить. Рассмеялся и покачал головой.

— Течка у них, если судить по поведению. Наряды откровенные, походка расхлябанная, глазками стреляют. Отвратительно видеть их такими. Я же многих из них видел еще соплюшками на их первых балах. В скромных платьях светлой гаммы и с обязательным румянцем на щеках. Тогда они боялись глаза поднять выше груди собеседника. Вот куда это все делось?

— Выросли те девочки и поняли, что без усилий нормального мужа им не найти. Родители помочь-то могут всегда, но для них, для старших, важен прежде всего достаток, положение в обществе и регалии родственников. Ну, и любовь для драконов, а вот остальные, они опасаются оказаться с нелюбимыми, — я скривился, и теперь уже папа смеялся над моей реакцией.

— Про любовь понимаю, но зачем же так нагло себя предлагать? Это же грязно и недостойно настоящей леди!

— О, сын, ты, наконец, понимаешь, как сильно влияет на нас, на драконов, любимая женщина. Мы можем любоваться любыми прелестями, и даже использовать красавец, пока не найдем свою собственную красавицу. Потом, как вкусившие лучшее вино, уже не реагируем на молодое или кислое. Оно просто недостойно твоего внимания, ты становишься ценителем.

— Может и так. Может, ты прав, а я сужу, как старик, повернутый на морали сухарь. Сам себе удивляюсь, но ничего поделать не могу. От меня уже не зависит моя собственная реакция.

Если подумать, то я, и правда, не любовался женщинами уже давно. В самой красивой и изящной девушке находил недостатки.

— А как на работе дела? Устоял дворец, а значит, с ним и наш привычный строй? Не нужно ли нам упрочить власть короля? Как ты сам думаешь, сын? Сейчас я могу полагаться на твое мнение.

— Деньгами нашей семьи? — пожав плечами, я вспомнил, какие вливания сейчас происходят со стороны Иридена и Эмиля. — Попробуй, финансов не бывает много. Но нужно еще найти проект, куда потратить средства. Просто так подарить пару сундуков с золотом, конечно, можно, но какой смысл? Они должны работать на благо королевства, а не оседать в хранилищах.

— А ты говорил, что ничего не смыслишь в бизнесе, — рассмеялся папа, постукивая пальцами по подлокотнику кресла.

— Так с кем поведешься… Пока я расследую и рапортую на общих собраниях, они обсуждают, как выгодней провести то или иное преобразование с меньшими затратами. Такие идеи звучат, что порой я только и могу, что восхищаться их разумом. Дай им удочку и отправь на остров к туземцам, так они через год смогут толкать местным их же рыбу, как эксклюзивный продукт особой засолки, еще и по приличной цене. И не важно, что для этого им придется работать, как проклятым. Главное, добиться своей цели, а там и отдохнуть можно будет.

— Есть такие люди. Меня их разум, просчитывающий все до мелочей, включая риски и возможную прибыль, восхищает. Мне до таких, как до дневного светила пасмурной ночью. Вроде и вкладываюсь в дело постоянно, стараюсь не оплошать ради всей нашей семьи, но не могу получать столько, сколько имеют подобные таланты.

— Вот так же себя ощущаю, слушая Иридена и Эмиля. Понимаю все слова, все озвучиваемые предложения, но прекрасно осознаю, что сам бы до подобного никогда не додумался. Лопух-лопухом, — я откровенно ответил отцу, высказав все имеющиеся неприятные моменты.

Я понимаю, что пока я учился защищать их, эти парни уже тянули на своих плечах семьи. Им пришлось повзрослеть слишком быстро, и права на ошибку они не имели. Но завистливый червяк вгрызался в душу.

— Самокритично выходит, сынок.

— А что делать, если это правда. Мое дело ловить наглецов, успокаивать подлецов и сажать преступников. И рассчитывать на вдруг проснувшуюся коммерческую жилку, не стоит. Не дано мне это.

— Остынь, герой. Ты теперь не на армейской службе в личном отряде короля. На должности начальника службы безопасности, как я думаю, все больше бумажки, да спесивые придурки попадаются. Куда чаще предателей и наемных убийц. Уж мне-то, бывшему палачу короля, не знать, насколько спокойное у тебя отныне место службы, — по-доброму отмахнулся отец.

Однако, высказанная им правда о своем прошлом была неожиданной для меня.

— Ты был палачом?

— Да-да. Не удивляйся этому. Я не особо люблю распространяться о двадцати годах своей службы, но рад, что ты не оказался на моем месте. Решать кому и как умереть, тяжело… Особенно, когда дети свои появляются. Я откровенно сознался, что не справляюсь, и попросил о переводе. Перешел на другую службу, стал налаживать отношения с соседями. Я ведь даже не дипломат. Скорее, присутствую на переговорах, как устрашающий элемент для любителей поговорить безрезультатно. Не всегда получается, но парой, пару пущенных вовремя слухов, и они уже приглядывают за мной и моими реакциями. Еще пара недовольных взглядов, резких жестов, и все более хмурый я, ходящий по коридорам… После такого все принимают и подписывают.

— А говоришь, хитрость это не твое… — подшутил я над отцом.

Признаться, картинку он нарисовал знатную.

— Нет. Не мое это, заключение очень выгодных сделок, а как раскрутить на послушание паркетных зазнаек, твой отец знает. Подобное даже наукой-то не назовешь. Так, маленькие хитрости контроля окружающих.

— Вот про это я и говорю. Ни я, ни ты — не дельцы. Мы сила.

— Это не плохо. Просто иной уровень. Мы нужны им, а они нам. Тут баланс очень важен, он помогает всем жить без печали.

— Качественно другой.

— Но что я хорошо могу понять, так это когда меня отвлекают от важных вопросов, — усмехнулся он и вновь придвинулся к столу, сложив руки на деревянную поверхность. — Что ты будешь делать с поисками Эльзы?

В душе моментально поднялась волна обиды и отрицания. Почему он так хочет влезть в мои проблемы? Я-то его не прошу о помощи, значит, и справиться должен сам. Без советов мамы и наставлений отца. Родители или нет, но еще и их посвящать в свои проблемы я не стану.

— Прости, но это не та тема разговоров, которую я хочу обсуждать. Не с тобой точно. Ты был для меня всегда примером, и признавать, что я так ошибся… Прости, — я покачал головой. — Прости, пап, но я не готов перед тобой каяться и выворачивать душу. Все возможные на данный момент способы поиска я уже использовал. Даже нелегальные. Пока Эльза не проявит себя, я ничего поделать не могу. Увы.

— Ресталь… — он явно мне не верил.

Как, впрочем, и все остальные, до того момента, пока я не начинал перечислять, как именно я искал свою зазнобу. Но сегодня я не хотел повторения давно надоевшего разговора.

— Нет. Мама, сестра, друзья, знакомые, ты. Всех волнуют мои отношения. А это не так-то просто, найти ту, что скрывается со знанием дела и с неограниченной материальной поддержкой. У меня нет идей, как все вернуть, и чего ждать. Тем более, я не знаю, когда смогу преступить хоть к какому-то плану вымаливания прощения. Эльза не в зоне моей досягаемости! И не желаю я постоянно оправдываться! — разозлившись, я встал и ушел, не прощаясь.

Достали! Все меня достали до нервного тика. Все-то им интересно и важно.

Жаль, что уже скоро ко мне пристали те, от кого так просто не сбежишь. Они умеют спрашивать правильно и в верное время.