ДВЕ СТАРУШКИ.
По ночам они лежали без сна в одной большой кровати, в пронизанной сквозняками мансарде, широко раскрыв глаза, в страхе перед смертью.
Одна была высокая, толстая. Вторая — маленькая и сухонькая — лежала рядом с первой, свернувшись калачиком.
В темноте при любом шорохе они думали: «Вот она». Они крепко прижимались друг к другу, целовались, осыпали друг друга ласками с такой же страстью, как и пятьдесят пять лет назад. Но это не помогало. Ничто не помогало. Смерть кружила поблизости, бродила ночами по их мансарде.
— Интересно, а она не слепая? — спрашивала тихонько одна из них. — Может она нас так запросто увидеть?
— Понятия не имею, — отвечала другая. — Я думаю, она как-нибудь по-другому устроена, не так, как мы. А как именно, не знаю.
С каждым днем они становились все бледнее от недосыпания, щеки их ввалились.
Как-то ночью одна из них не выдержала. Скрипнула половица, и старушка закричала:
— Мы тут!
— Тс-с! — сказала другая.
Внезапно сделалось очень тихо.
— Ты чего кричала? — прошептала вторая старушка.
— Не знаю, — прошептала первая. — Такое было чувство… словно что-то мной овладело.
Долгие часы лежали они и ждали. Но им так и не пришлось умереть в эту ночь.
Так продолжалось месяц за месяцем. Все чаще кричала одна из них по ночам: «Мы здесь!», — все громче становился скрип и треск вокруг них. Иногда они утверждали, что слышали некий глуховатый голос, бормотавший: «Ну, где же они? Где они там попрятались?»
Когда одна из них выходила за покупками, люди говорили:
— Ну чисто привидение.
— Ну, для привидения она тучновата.
— Ну, значит, тучное привидение. Бывают же тучные привидения?
— И то сказать. Привидения бывают довольно тучные. Что правда, то правда.
Вторая не переступала порога. Днем она ползала по полу, искала следы смерти: отпечатки ног, переставленные вещи, запахи. Но никогда ничего не находила.
Вот так, по каплям, будто выдавливаемая чьей-то уверенной рукой, вытекала из старушек жизнь.