~~~

ДВЕ СТАРУШКИ.

Однажды к ним в дверь позвонили. У порога стояла огромная краснолицая старуха, всклокоченная, в роговых очках и с длинными ногтями, покрытыми фиолетовым лаком.

— Знаете меня? — спросила она.

— Нет.

— Я на этой же самой улице живу.

— Ах вот как, — сказали старушки.

— Никогда, что ли, не встречали меня?

— Нет.

— В самом деле?

— В самом деле.

— Я страдаю редкой разновидностью нервного расстройства.

— О.

— Хотите, поподробнее расскажу?

Старушки промолчали.

Толстуха вошла в комнату и уселась за стол. День клонился к вечеру. Она рассказывала о себе, осталась к ужину и не собиралась уходить домой. «Нет-нет, — сказала она, когда старушки намекнули, что пора бы и честь знать. — В этом нет никакой надобности».

Ночью она лежала в постели между ними двумя, тучная, тяжело вздыхая в неспокойном сне.

На следующее утро об уходе уже и не заговаривали. Она заглядывала во все шкафы, выдвигала ящики. Ей приглянулось зеленое платье одной из старушек, хоть оно и было ей тесно. Она его натянула. Свое старое платье она выкинула в мусорное ведро.

Широкими, уверенными шагами расхаживала она по комнатам и вмешивалась во все происходящее. И когда одна старушка хотела сказать что-нибудь другой, толстуха говорила:

— Да, да, знаю я эти дела, все шушукаетесь друг с дружкой, вот как это называется. Темные делишки затеваете!

Она тряслась от злобы, презрительно фыркала и скребла у себя под коленками.

Старушкам не хотелось огорчать ее. Им еще никогда не случалось никого огорчать. К тому же, они в жизни своей не слыхали о таком нервном расстройстве, о котором толстуха без конца им твердила и которое могло иметь столь причудливые последствия. Они перестали разговаривать друг с другом и только изредка обменивались взглядами.

— Да-да! — кричала толстуха, когда это замечала. — Я все вижу! Тайные взгляды, а? Тайные знаки!

Через пару дней она сказала:

— Нет, так дальше дело не пойдет.

Отныне она запретила старушкам находиться в одной комнате. Есть они должны были по очереди. Когда одна ела, другая сидела взаперти в ванной. А ночью они укладывались спать по разным углам: одна в гостиной, другая в спальне, поочередно на большой кровати рядом с толстухой.

Когда им приходилось встречаться в дверях, толстуха стояла начеку, презрительно задрав нос, и покрикивала:

— Ну да! Конечно! Сигнальчики тайные, да?

Они больше не выходили на улицу.

За покупками для них ходили знакомые. Оставшимся членам своих семейств они под толстухину диктовку написали: «С этого дня больше нас не навещайте. Мы совершенно ничего против не имеем».

Время от времени старушки улыбались друг другу.

Когда толстуха это заметила, она заперла одну из них в шкафу, а вторую затолкала под кровать.

— Заговорщицы! — вопила она. — Какие же вы заговорщицы!

Наступила зима.

Иногда старушки урывали возможность обменяться взглядами. И тогда теплое чувство обволакивало их. «Как хорошо, — думали они, — что чувство невидимо».

Так продолжалась жизнь этих трех старушек.

Загрузка...