Двенадцатое заклятие

14

Незнакомец исчез в один миг, и Люси решила не гадать, кто это был и откуда она могла его знать. Вдруг ей показалась абсурдной мысль, что он понял, чем она занималась. Она почувствовала себя ребенком, который думает, что-то натворив, будто все знают, что это сделал он.

Люси сложила лист бумаги в несколько раз, пока он не стал не больше ногтя. Потом нашла свою пелерину, спрятала книгу и направилась в танцевальный зал.

Она осмотрелась и увидела, что мистер Олсон не танцует, а пьет с Норой пунш. Он стоял спиной, немного сутулясь, и казалось, что подсунуть ему заклятие совсем не сложно. Люси подошла к ним, стараясь, чтобы они ее не заметили, и опустила сложенный лист бумаги в карман мистера Олсона. Она развернулась и быстро пошла прочь, но, несмотря на все ее уловки, мистер Олсон обернулся и последовал за ней. Она не успела сделать и нескольких шагов, когда почувствовала, что он положил руку ей на плечо и развернул ее к себе лицом.

— Вы меня избегаете!

— Избегаю? — Она чувствовала, как сильно пульсирует кровь в вене у нее на шее. — Бог мой, что вы хотите этим сказать?

— Вы убежали от меня четверть часа назад и сейчас снова сбегаете.

— Когда вы пришли, у меня разболелась голова, и мне надо было побыть в тишине. Потом вы беседовали с мисс Гилли, и я не хотела вам мешать.

— Вы ревнуете? — спросил он, ухмыляясь.

— Можете беседовать с кем захотите, — ответила она. — Не имею ни малейшего желания мешать.

— Похоже, так же как объявлять о наших совместных планах. Мисс Гилли сообщила мне, что, оказывается, мы не собираемся пожениться. Мне надоело об этом слышать. Луддиты сожгли дотла фабрику в Хиноре. Я могу быть следующим. А тут вы…

Мистер Олсон замолчал, затем открыл рот, собираясь сказать что-то еще, но застыл. Он резко поднял голову, и выражение его лица было таким, будто он слишком поздно понял, что надкусил тухлое яйцо. Он достал носовой платок и утер лоб:

— Простите, мне что-то нехорошо.

Люси не знала, что сказать. Она была изумлена, поняв, что ее заклятие, вероятно, действует. Тут ее захлестнуло чувство вины. Заклятие должно было заставить его бежать, но что именно это означало? Он захочет убежать из зала, в котором находился, или будет бежать, пока не сносит пиджак, что на нем? А если он не сможет остановиться? Неужели она пустила в ход проклятье столь же опасное, как то, от которого избавила Байрона? Люси уже подумывала, не достать ли листок бумаги из кармана мистера Олсона, но опустить его туда было намного легче, чем вынуть. Все эти мысли пронеслись в ее голове в одно мгновение, а потом было уже слишком поздно. Мистер Олсон хотел что-то сказать, но вдруг резко развернулся и покинул зал почти с комической поспешностью.

Люси смотрела, как он выходит из дверей, и страх, вина и сожаление, которые она испытывала, меркли в сравнении с мощной силой ее торжества. Она наложила чары. Ей удалась магия. Такие силы существуют, они могущественны, ими можно пользоваться, и она способна ими управлять. Это не плод ее воображения или глупая фантазия. Люси хотелось громко смеяться, хлопать в ладоши, скакать, как маленькой девочке. Она больше не была беспомощной и слабой.

Она размышляла о том, что теперь может сделать, как вдруг к ней подошел джентльмен:

— Мисс Деррик, вы выглядите такой счастливой. Позвольте пригласить вас на танец, чтобы вы смогли выразить свои чувства.

Люси подняла голову и тотчас поняла, что именно этот человек наблюдал за ней, когда она изготавливала заклятие. Ей едва удалось удержаться и не вскрикнуть, не ахнуть, не попятиться и не потерять сознание. В голове проносилась тысяча бессвязных мыслей, диких, противоречивых и непоследовательных. Перед ней стоял Джонас Моррисон, человек, который уговорил Люси бежать с ним из дома четыре года назад.

Люси не видела Джонаса Моррисона, после того как тот исчез из города, но слышала, что он удачно женился. Видимо, красивая и богатая леди не устояла перед его очарованием. Люси представила, как несчастна, должно быть, сейчас эта леди.

Он протянул руку, и Люси оперлась на нее, едва понимая, что делает. Она была слишком растеряна, чтобы отказаться. Не успела она опомниться, как оказалась с ним среди танцующих.

— Немного удивлены, я полагаю, — сказал он во время танца. — Я и сам удивлен. Вокруг одни сюрпризы, да? — Он наклонился к ее уху и достал ярко выкрашенное яйцо, которое показал ей с улыбкой.

— Не обольщайтесь, думая, что ваши фокусы меня интересуют, — сказала Люси.

— А мне казалось, это забавный фокус. Яйцо из уха. Людям обычно нравится. Людям, не лишенным чувства юмора, я имею в виду.

Он говорил быстро, как часто случалось, когда он был возбужден, насколько она помнила. Возможно, он только изображал возбуждение. Если Люси и знала что-то о Джонасе Моррисоне, так это то, что она никогда ничего о нем не знала.

— Однако, — продолжал он, — меня гораздо больше интересует другого рода магия. Скажите, зачем вы наложили заклятие на этого джентльмена?

Первым желанием было сделать вид, что она не понимает, о чем идет речь, но с какой стати она должна перед ним оправдываться? Четыре года назад мистер Моррисон чуть не соблазнил шестнадцатилетнюю девушку и едва не сломал ей жизнь. Он вошел в ее жизнь и разрушил ее, навсегда лишив будущего. Она ненавидела его, ненавидела больше всех на свете. И она не была ничем ему обязана.

— Не хочу устраивать сцену и обвинять вас публично, — сказала Люси сквозь стиснутые зубы, — поэтому, как только закончится танец, вы отойдете от меня и никогда больше не подойдете. Я презираю вас, сэр.

В течение нескольких па он хранил молчание. Раз или два открывал рот, чтобы что-то сказать, но, видимо, в самом деле не мог подобрать слова. Люси осмелилась поднять на него глаза, и то, что она увидела, удивило ее. Как и Байрон, он был одет по лондонской моде. Его волосы были всего на несколько тонов светлее, но их наружности сильно отличались. Мистер Моррисон был привлекательным, однако его внешность была не такой монументальной, не такой потрясающе магнетической, как у Байрона. Кроме того, его лицо было постоянно перекошено ироничной ухмылкой, будто все вокруг казалось ему только лишь шуткой. В нем не было байроновской мрачности, но Люси поразило, что он выглядел гораздо мрачнее, чем раньше. Он по-прежнему беззаботно улыбался, но время от времени на лице появлялось хмурое выражение.

Было видно, что он тоже ее оценивает.

— Вижу, вы не такая, какой были когда-то.

— Меня лишили такой возможности.

— Знаете, что я вам скажу? Вы правы, что сердитесь на меня. Я вел себя ужасно. Поистине отвратительно. Не возражаю, если вы будете меня ненавидеть сколько пожелаете. Но прежде мы должны закончить разговор. Меня привело сюда нечто более важное, чем старые обиды. Мне необходимо знать, почему вы наложили заклятие на этого человека. И не делайте вид, будто ничего не понимаете. Не пытайтесь хлопать ресницами, строить из себя дурочку и жеманничать. Я знаю, что такое чары. Заклятия! Вы хотели оттолкнуть его, и вот его нет.

Люси обжег стыд. Она испытывала замешательство и страх, но не собиралась показывать свои чувства. Она хотела знать, как мистер Моррисон догадался, чем она занималась. Откуда ему вообще известно о заклятиях? Но Люси не хотела показаться слабой и поэтому сказала:

— Это не ваше дело, уверяю вас.

— Не мое дело, почему вы хотели, чтобы он ушел. Меня это не удивляет. Я хорошо его рассмотрел. Не выдался лицом, что ж, можно и прогнать. Однако мое дело, останетесь ли вы в живых или погибнете, поскольку играете с опасными и могущественными силами.

Помимо воли Люси прижалась к нему теснее. На мгновение.

— Не думаю, что мистер Олсон так уж опасен, — сказала она с деланым смехом.

— Нет, он безобиден, но сошелся с какими-то злыми… не могу подобрать нужного слова… существами. Да, существами. Вы не хотите связывать с ним свою судьбу?

— Наши судьбы уже связаны, мы должны пожениться, — ответила Люси, хотя бы для того, чтобы он понял: у него нет над ней власти.

На мгновение показалось, что Люси на самом деле удивила мистера Моррисона. Было такое ощущение, что он лишился дара речи. Однако вскоре он пришел в себя:

— Полагаю, ваше заклятие предвещает преграду семейному счастью.

Люси нечего было ответить на столь здравое замечание.

Танец закончился, и мистер Моррисон поклонился:

— У меня нет ни времени, ни желания оправдываться по поводу нашего прошлого, но вы должны выслушать меня, Люси. Если хотите, можете продолжать накладывать свои доморощенные заклятия, но только не в отношении мистера Олсона. Вы подвергаете себя огромному риску.

Сказав это, он еще раз поклонился и пошел прочь, а потом исчез из видимости. Не успел он покинуть зал, не успела Люси осознать, что произошло, кроме того, что Джонас Моррисон был здесь, в Ноттингеме, и что он танцевал с ней, как к ней подбежала Нора:

— Люси, дорогая, кто это был? Я никогда не видела такого красавца. Он никого не замечал, кроме вас. Думаю, мистер Олсон рассердился бы, если бы все это видел.

У Люси были другие заботы, помимо мистера Олсона и даже помимо Джонаса Моррисона. Через зал к ней шла миссис Квинс, с красным от гнева лицом. Люси бросилась к выходу, чтобы миссис Квинс не схватила ее за руку и не потащила прочь, как нашкодившего ребенка.