Двенадцатое заклятие

34

Люси бросилась вперед, но мистер Моррисон в очередной раз остановил ее, положив руку на плечо. Прикосновение было нежным и нерешительным, но, даже несмотря на обстоятельства, его неуверенность и робость взволновали ее.

— Подождите! — скомандовал он. — Ничего не будем делать поспешно.

— Мы не можем оставить его связанным, — возразила Люси.

— Можете объяснить, почему? — поинтересовался мистер Моррисон.

Она сама не знала почему. Люси вовсе не хотелось освобождать Байрона после того, как он с ней обошелся, но оставить его мучиться только из-за того, что он подлец, тоже было неправильно.

— Потому что, каким бы подлым ни был лорд Байрон, сейчас он нам не враг, кроме того, не терпится узнать, кто его сюда посадил и приготовил для нас страницы.

— Подержите фонарь, — сказал мистер Моррисон, передавая его миссис Эмет. — Я должен убедиться, что это не ловушка. Потом займемся Байроном.

Миссис Эмет посветила фонарем, и мистер Моррисон осторожно подошел к барону. Глаза у Байрона были широко открыты и увлажнены. Он раскачивался на стуле взад-вперед и что-то мычал, но из-за кляпа слов было не разобрать. Возможно, он испугался, что мистер Моррисон причинит ему вред, но Люси подумала, что вряд ли это случится. У мистера Моррисона и раньше была такая возможность, но он сдерживался. К тому же он не был человеком, которому бы доставило удовольствие мстить врагу в таком беспомощном положении. Возможно, Байрону такое не приходило в голову, ибо он был из тех, кто взял бы свое, несмотря на беспомощность врага.

Мистер Моррисон приблизился, осмотрел внимательно страницы, лежащие на коленях Байрона, а потом схватил их одним быстрым движением. Ничего не произошло. Никакое чудовище не напало, никакая потайная дверь не открылась. Он вернулся к Люси и отдал ей страницы. Ей даже не требовалось смотреть на них, чтобы понять, что они настоящие. Она чувствовала их родство со страницами, которые были спрятаны у нее в саквояже. Люси положила их туда же, к их сестрам. Она увидела знакомые образы, которые связывались у нее с мистером Блейком, — люди, занятые делом: одни пытаются освободиться от оков, другие трудятся. Один мужчина, почти голый, несет на плечах огромный камень. Женщина лежит на боку и кормит грудью волков. С небес простирается длань Господня, которая что-то дает людям внизу или, возможно, посылает им наказание.

Люси смотрела на страницы и чувствовала, как ее наполняет энергия, но понять их смысл было труднее, чем смысл других страниц, не потому, что они были менее выразительными, а потому, что они были сложнее. Чтобы расшифровать эти страницы, а тем более всю книгу, когда все страницы займут свои места, потребуются не часы, а дни или недели. Она это хорошо понимала, но не была уверена, будет ли у нее в распоряжении столько времени.

— Я его развяжу, — сказала Люси.

— Зачем?

— Чтобы узнать, как он здесь оказался. Вы полагаете, это не важно?

— Полагаю, — сказал мистер Моррисон. — Страницы у нас. Надо уходить.

Она покачала головой:

— Не поверю, что все так просто, что нам позволят вот так уйти. Кто-то подстроил это для своих целей. И я хочу знать, кто это сделал.

— Тогда, ради бога, выньте кляп, но не развязывайте его.

Люси подошла к Байрону и ухватила сзади за концы жгута. Она потянула, чтобы сорвать ткань с его головы, и он застонал. Она явно причиняла ему боль, но другого выхода не было.

Люси нашла слабину, где можно было взяться за повязку, и стянула ее. Байрон начал ловить ртом воздух, сплюнул и стал жадно дышать. Он тяжело дышал и радостно улыбался:

— Спасибо, Люси. Я знал, что могу рассчитывать на ваше великодушие.

— Мое великодушие к вам имеет границы. Как вы здесь оказались? Кто вас связал?

— Не помню, — сказал он. — Может быть, память вернется, когда вы меня развяжете.

— Может быть, если я отрежу ему нос, он вспомнит? — мрачно предложил мистер Моррисон.

Люси подошла к саквояжу и вынула оттуда нож.

— Если я его освобожу, а он откажется нам помочь, вы можете отрезать ему не только нос, но и все, что захотите. Остается лишь уповать на его гуманность.

— Тогда наши шансы невелики, — заметил мистер Моррисон.

Люси разрезала веревку и освободила руки, потом ноги Байрона. Он потер руки и пошевелил ногами, пытаясь восстановить кровообращение.

— Люси, — сказал он, — пока это самое большое удовольствие, которое вы мне доставили, так что есть еще надежда.

— Закройте рот! — сердито сказал мистер Моррисон. — Скажите то, что нас интересует. Как вы оказались в таком положении?

— «Закройте рот»? — повторил Байрон. — «Скажите то, что нас интересует»? Моррисон, вы опять врываетесь в мой дом и, полагаю, не имеете права указывать, что мне делать.

— Лорд Байрон, прошу вас, — сказала Люси. — Я знаю, вы совершали ужасные поступки, бог вам судья, но я также видела вас смелым и самоотверженным. Забудьте о своих чувствах на минуту и поступите правильно. Скажите нам.

Он вздохнул:

— Только потому, что вы намного добрее, чем этот тупица. Увы, я почти ничего не могу вам сказать. Не знаю, кто привез меня сюда. Я приехал из Лондона, чтобы взять кое-что из вещей. По дороге обратно меня похитили. Надели на голову мешок, нападавших я не видел. Привезли сюда, лиц своих не показывали. Я сижу здесь на стуле с самого утра, и, признаюсь, если сейчас не помочусь, то умру. Надеюсь, вы меня простите.

— Наша встреча, к моему удивлению, становится еще менее приятной, — сказал мистер Моррисон. — Принимая во внимание, как плачевно все началось. Пойдемте, Люси.

В этот миг у них за спиной послышался голос:

— Я упаковала его вам как подарок, а вы его отпустили. Я разочарована, Джонас.

Они обернулись и увидели Мэри Крофорд.

Казалось, она светится в темноте. Кожа была цвета слоновой кости, волосы почти белые, платье белое, под стать волосам. Но ее красота была обманчива. Как и ее вдовец, Мэри была готова к войне. У нее за спиной, точно так же, как у мистера Моррисона, висели два дробовика. Люси вдруг подумала, что почти ничего не знает о совместной жизни Мэри и Джонаса. Пускались ли они в опасные путешествия, сталкивались ли с магией и чудовищами? То, что было между ними, было настоящим, истинным и живым, в отличие от ее безрассудного увлечения мистером Моррисоном, когда ей было шестнадцать, или глупой страсти, которую она испытывала к Байрону. У них была настоящая любовь, выкованная, выращенная, заслуженная. Она видела это по тому, как мистер Моррисон смотрел на Мэри. Он отвел взгляд, но через мгновение повернулся снова. В его глазах была решимость. Люси подумала, что он говорит себе: это не его жена, не его Мэри. Трудно представить, какое это приносило ему страдание.

Ей казалось, миссис Эмет обрадуется, увидев свою прежнюю хозяйку, но та стояла равнодушная в ожидании, когда потребуется ее участие. По всей видимости, сейчас ее участия не требовалось.

— Я не могу хладнокровно убить его, — сказал мистер Моррисон. — Только не так.

— Он не заслуживает лучшего, — сказала Мэри.

Мистер Моррисон стиснул зубы и глубоко вздохнул:

— Возможно, но мне придется жить с этим, а я не могу уподобляться ему в подлости.

Мэри покачала головой:

— Меня не страшат последствия. Не страшат ни Бог, ни проклятие, ни моя бессмертная душа. Я и есть моя бессмертная душа и, стоит мне убить хоть раз, буду думать, почему бы не убить снова, когда потребуется или когда я рассержусь или захочу развлечься? Я спасу этот мир, если смогу, но заберу чужую жизнь, только если это будет нужно, чтобы спасти другую.

— Ты больше похожа на ту, какой когда-то была, чем я думал, — сказал мистер Моррисон тихим голосом.

— Это не так, — ответила она. — Если бы он это сделал с тобой, я, прежняя, перерезала бы ему глотку, пока он сидел на этом стуле, и ни разу бы об этом не пожалела.

— Вы убили Спенсера Персиваля, — сказала Люси. — Вы уже убили.

— Я только поставила убийцу на пути Персиваля, — сказала она. — Это не одно и то же.

— Уф, — произнес Байрон, который отошел в угол и воспользовался ночным горшком. Люси делала вид, что не слышит журчания. — Хорошо. Почти так же, как лишать девушку невинности.

— Итак, вы решили отдать нам Байрона и последние две страницы, — сказала Люси.

Мэри рассмеялась:

— Люси, вы такая милая. Поймите, я с самого начала знала, где находились эти две страницы, и только эти две. Я их вам не давала. Это вы принесли мне десять остальных. Теперь я прошу отдать их мне, я знаю, как ими воспользоваться.

Люси почувствовала, что у нее горит лицо. Голова закружилась, будто пол ушел из-под ног и она поднялась в воздух. Она вспомнила о завещании, которое написала и по которому завещала книгу Мэри. Неужели Мэри Крофорд все просчитала? Неужели она собирается сейчас убить Люси? У Люси было некоторое представление, как убить ревенанта, и у нее при себе были средства, но Мэри была сильной, быстрой и умной, и победить ее в схватке почти невозможно.

— Так вы мне лгали с самого начала, — тихо сказала Люси. — Использовали меня. Вы не лучше мистера Баклза, или дяди, или леди Харриет.

— Не говорите так, Люси. Я не рассказывала вам того, что вы не готовы были услышать, но всегда в ваших же интересах. В этом отношении я была честна. Собирать листы было предначертано вам судьбой. Вашим долгом было сражаться в этой войне на моей стороне. Я всегда вам это говорила, но не стану просить вас о большем. Я не хочу вас обманывать, я хочу сражаться ради вашего блага. Если вы отдадите мне страницы и позволите сделать то, что следует сделать, я буду убивать, сотру леди Харриет и подобных ей в порошок. Я буду сражаться от имени тех, кто зарабатывает на жизнь руками, но не тех, кто присваивает этот труд и губит эти руки. Скажите, что я не права, Люси, что то, что я делаю, ошибочно. Это ваше право. Но если вы не можете этого сказать и не хотите сражаться со мной вместе, я вас не осуждаю. Только прошу отступить.

— Просить можете, — сказала миссис Эмет, — командовать не можете.

Мэри улыбнулась служанке:

— Вижу, я хорошо вас подготовила. Вы теперь служите Люси, как я этого хотела. Но вам, Люси, придется действовать решительно. Для сомнений у вас нет времени. Вы не можете сочувствовать леди Харриет. Не можете думать, как ее спасти, или надеяться, что она переменится. Вы должны набраться силы и убить ее.

Люси понимала, что Мэри права, но ей не нравились возможные последствия. В конце концов, на свете много ревенантов.

— Этим дело не кончится, так? Те, другие, странные мужчины и женщины, которых я видела в поместье, они такие же, как вы, да? Если их уничтожить, они исчезнут навсегда.

— Другого пути нет, — сказала Мэри. — Настал миг расплаты. Сейчас, Люси. Сегодня. Не будем прибегать к полумерам. Мы не только покончим с леди Харриет и будем питать себя надеждой, что между магией и машинами установится какое-то равновесие. Нет, мы уничтожим леди Харриет и ей подобных. Тех, кто был ее лизоблюдами, как это чудовище с его глупой улыбкой. — Она, конечно, имела в виду Байрона. — Он тоже умрет вместе с ними.

— А ты станешь новой владычицей? — спросил мистер Моррисон.

— Разве ты меня не знаешь? — сказала Мэри. — Да, я не такая, как прежде, не могу чувствовать, как раньше, но неужели ты в самом деле думаешь, что мне нужна только власть? Я лишь хочу жить в мире, в котором стоит жить. Как только работа будет сделана, я уйду в небытие.

— Тем не менее вы с удовольствием пользовались своей властью, разве нет? — спросил Байрон из другого конца зала. — Кто-то послал меня предупредить маленькую Люси, чтобы она не выходила замуж. Кто-то сделал так, что я поверил, будто испытываю к ней чувства. Нежность, с которой я к ней относился, мне несвойственна.

Люси посмотрела на Мэри:

— Это правда? Вы меня таким образом использовали?

Мэри опустила глаза:

— Я использовала не вас, а Байрона, и не жалею об этом. Я послала его к вам, потому что это вам надо менять свой мир. Я презираю Байрона, но знала, что его внешность и бестактность подействуют на вас. Настоящей угрозы в этом для вас не было, Люси, и никакого любовного заклятия я на него не накладывала. Дело в вас самой, Люси. Магия — это ваше обаяние. Вам удалось извлечь на свет все лучшее, на что способно даже такое низкое существо.

Рассуждения Мэри были холодными и здравыми. Она играла на чувствах Люси, чтобы достичь нужной цели. Люси это страшно огорчило. Мэри поступила ужасно, но разве Люси не сделала то же самое по отношению к мистеру Моррисону?

Дело было совсем не в ущемленном самолюбии. Она потом подумает о том, что вызвало ее негодование.

— А Лудд, которого вы вызвали в этот мир? — спросила Люси. — Что ему нужно?

— Этот остров, — ответила Мэри. — Эта земля. Люди, которые ее населяют. Больше ничего. Ему не нужны ни власть, ни империя, ни господство над другими народами в отличие от ваших розенкрейцеров. Я не ошибаюсь, Джонас? Нам все равно, будет Англия слабее или сильнее других стран. Главное, чтобы люди в Англии были сыты и счастливы.

— «Немая книга» сильнее в руках человека, которому принадлежит, — сказала Люси. — Вы хотите, чтобы я подарила вам книгу, потому что сомневаетесь, что я сделаю то, что необходимо сделать?

— Хочу освободить вас от этого, — ответила Мэри.

— Меня не надо ни от чего освобождать, — сказала Люси. — Это моя миссия, и я ее выполню — надеюсь, с вашей помощью. А сейчас возьмем книгу и пойдем, пока это возможно.

— Подождите, — сказал мистер Моррисон. — Если у нее и вправду такие намеренья, зачем она наслала на нас чудовище?

— Какое чудовище? — спросила Мэри, прищурившись.

— Черепаху Байрона, — сказала Люси. — Она превратилась в чудовище и напала на нас.

Лицо Мэри помрачнело.

— Люси, ради бога, нужно уходить.

— В чем дело? — спросил мистер Моррисон.

— Если вы говорите правду, леди Харриет здесь.

Молниеносно дробовик оказался у Мэри в руках. Оружие в руках бледной неземной красавицы выглядело нелепо и неуместно.

Мистер Моррисон, поколебавшись немного, тоже взял в руки дробовик:

— Они здесь?

Мэри кивнула:

— Я их чувствую. У меня в ружье особый заряд, но леди Харриет он поразить не сможет. Она слишком сильна.

— Знаю, — сказал он. — После того как я убил ее мужа, она нашла способ, как обезопасить себя, но не других.

— Ты знаешь, против чего она не устоит? — спросила Мэри.

— Еще нет, — ответил он.

Мэри обернулась к Байрону:

— Почему она явилась сюда? Какие у вас дела с леди Харриет? Вы дали ей землю в аренду? Что-нибудь здесь ей принадлежит?

Люси поняла, в чем дело. В поместье леди Харриет заклятия Люси не работали, потому что против них действовала защита, которую мог выставить только законный владелец собственности. Таких прав на Ньюстед у нее не было, но если леди Харриет законным способом приобрела права на какую-то часть поместья, то эту часть можно было защитить.

— Да опустите вы свое ружье, Мэри, — сказал Байрон. — Оно вам не идет. Ну да, я отдал ей землю в аренду. Она хотела построить там фабрику по производству чулок. Что из этого?

Новая фабрика мистера Олсона. Круг замкнулся.

— А как же ваши речи в защиту луддитов в палате лордов? — спросила Люси.

— Да я особо в это не верил. Конечно, речи звучали злободневно, но политика — одно дело, а деньги — совсем другое, и, когда леди Харриет их предложила, мои и без того не очень теплые симпатии к луддитам совершенно охладели. В любом случае я был ее должником, а леди Харриет не их тех, кому отказывают.

— В контракте должно быть условие, которое дает ей право здесь распоряжаться, — сказал мистер Моррисон Люси. — Она сначала попытается заставить вас отдать ей страницы. Она захочет отобрать их у вас силой, ей надо ими завладеть. Люси, вы не должны их отдавать ей. Лучше уничтожить книгу, чем позволить завладеть ею.

Люси прижала саквояж со страницами к груди:

— Если уничтожим книгу, у нас не будет против нее оружия. Если я ее не одолею — не смогу вернуть племянницу. Мы должны уйти, мне нужно время, чтобы понять, чему меня может научить книга.

Мэри улыбнулась Люси:

— Восхищаюсь вашей храбростью, Люси, и рукоплещу вашим чувствам. Я покажу вам путь. Но нужно что-то делать с Байроном. Он представляет угрозу и к тому же непредсказуем.

Вторая часть высказывания тотчас подтвердилось, ибо, когда они огляделись по сторонам, Байрона нигде не было. Посоветовавшись, решили, что найти его, если он захотел спрятаться в собственном полуразрушенном доме, будет непросто. Более того, он не мог причинить им особого вреда и был для них бесполезен. Конечно, он мог побежать предупредить леди Харриет об их присутствии, но терять время на его поиски было бы слишком большим риском. Одним словом, было решено, что им следует покинуть поместье как можно скорее. Байроном можно будет заняться позднее, когда настанет более благоприятное время.

Люси протянула руку Мэри:

— Нас могут разъединить. Отдайте то, что мне принадлежит.

Мэри колебалась не более секунды, потом отдала страницы Люси. Они были тяжелыми, как железо, живыми, как бьющееся сердце, и полными энергии, как вспышка молнии. Люси их даже не рассматривала, только взглянула мельком, увидев знакомые образы мистера Блейка. Страницы обладали такой мощью, что Люси испугалась. Мощь росла, пока она держала страницы в руках, они звали к действию. Страницы требовали, чтобы она взглянула на них, поняла и расшифровала.

Она не хотела делать это сейчас. Новые знания только бы сбили ее с толку и отвлекли. У нее будет для этого время, когда она останется одна. Люси соединила страницы с остальными. Свернула их в трубочку и спрятала в один из потайных карманов в складках платья, где у нее хранились травы, заклятия и амулеты. Карманы стали тяжелыми, так как Люси не решалась выбросить старые и неиспользованные амулеты, приготовленные для предыдущих рискованных предприятий, ведь она не знала, что ей понадобится, чтобы выжить.

Мэри повела их через зал к главному входу. Там по-прежнему лежало тело ужасной черепахи, покрытое теперь невообразимо огромной тучей мух. Мух было так много, что, казалось, тело шевелилось и вибрировало. Люси замешкалась, почувствовав приступ тошноты, и в этот миг увидела, как кто-то движется в темноте, — четыре окутанные тенью фигуры, казавшиеся знакомыми. Миссис Эмет посветила фонарем, и Люси узнала ревенантов, которых видела в доме леди Харриет. Предводителем был седовласый мистер Уайтстон.

— Милочка, — сказал мистер Уайтстон, выступая вперед, — леди Харриет велела нам взять у вас книгу. Дайте ее мне, пожалуйста.

Мистер Моррисон и Мэри вскинули свои дробовики.

Мистер Уайтстон напряженно улыбнулся. Трое других ревенантов окинули их взглядом, потом посмотрели на мистера Уайтстона и опустили глаза. Они пребывали в оцепенении и, казалось, плохо понимали, что происходит. Люси поняла, что они так стары, что их ощущение самих себя изменилось. Они так долго находились в этом мире, что не считали себя частью его.

— Вы не можете причинить нам вред, — сказал мистер Уайтстон. — Нет смысла сопротивляться.

— Если мы не можем причинить вам вред, — сказал мистер Моррисон, — почему леди Харриет не пришла сама?

— Мы можем причинить вам вред и сделаем это, — сказала Мэри.

— Нет, — сказал мистер Уайтстон. — Не станете же вы использовать наши секреты против себе подобных. Хотя вы никогда и не испытывали желания к нам присоединиться, на крайности, мисс Крофорд, вы не пойдете.

Он сделал шаг вперед, вытянул руку и был готов выхватить оружие из рук Мэри. Она выстрелила. Воздух наполнился тяжелым запахом тухлых яиц, и мистер Уайтстон, шатаясь, отступил. У него в груди зияла огромная рана. Выстрелом дробью были задеты и другие ревенанты, но раны были не столь серьезными. Тем не менее все они истекали кровью.

— Странное дело, — сказал мистер Уайтстон, глядя на свою рану. — Она не затягивается.

Они зарядили ружья серой, ртутью и золотом, что позволяло дроби проникать и не давать ранам затягиваться. Мистер Уайтстон побледнел, он тоже это понял. Он пошатнулся и упал на колени. Он взглянул на Люси, будто это она выстрелила в него.

— И все, — сказал он, — это из-за вас. Вот еще один секрет. — Больше он ничего не сказал, упав лицом на холодный камень.

Трое оставшихся ревенантов переглянулись, посмотрели на тело, потом на мистера Моррисона и Мэри, которые перезаряжали ружья. Возможно, они были в ярости оттого, что один из них был убит, но Люси так не думала. Она чувствовала, что даже в эту минуту они хотели смерти, хотели покончить со своим существованием. Они существовали на земле столько веков, что забыли, кто они. Они подались вперед, и Мэри с мистером Моррисоном почти одновременно выстрелили. Мистер Моррисон отбросил разряженное ружье, взял в руки другое и выстрелил в движущуюся на него массу.

Люси и ее спутников окутал дым. Ни мистер Моррисон, ни Мэри не перезаряжали свои ружья. Люси поняла, что это было слишком сложно во время сражения. Она не знала, что они собираются делать, если не все ревенанты будут поражены, но, как только дым рассеялся, увидела, что ревенанты больше не представляют угрозы. Двое не шевелились, а одна женщина, с густыми белыми волосами, лежала на спине в покрытом кровью платье, и ее пальцы дрожали, как умирающие жуки. Смотреть на это было нестерпимо, но через несколько мгновений женщина замерла. Она застыла с невероятно широко раскрытыми глазами.

Люси взглянула на Мэри, ей хотелось видеть ее реакцию, ведь она убивала себе подобных, но Люси не увидела на ее лице ничего, кроме угрюмого удовлетворения.

— Перезарядим и продолжим, — сказала Мэри.

— Мэри… — начал мистер Моррисон.

— Ты ничего не понимаешь, поэтому не надо слов, — сказала она мягко. — Поэтому я здесь. Не для того, чтобы говорить, не для того, чтобы договариваться, и не для того, чтобы отступать. Я здесь, чтобы покончить с ними. Перезаряжайте. — Она бросила одно из своих ружей миссис Эмет, та легко его поймала одной рукой. — Вы ведь знаете, что делать?

— Конечно. Всегда знала, — сказала миссис Эмет.

Мэри улыбнулась:

— В случае, если потребуется защитить Люси от меня.

Миссис Эмет не выразила ни удовольствия, ни гордости:

— Я об этом не думала, но лучше быть готовой ко всему.

Минут через десять они были готовы к действию, зарядив ружья смесью из дроби, золотой пыли, серы и ртути. Люси была напугана, но полна решимости, и еще она испытывала странное чувство, что она здесь лишняя. Пусть книга и была у нее, но сейчас действовали мистер Моррисон и Мэри. Она же была просто человеком, которому требовалась защита. Они были одной командой. Ей было неприятно, что про нее забыли, и она с удивлением поняла, что ей важно произвести на них впечатление — на Мэри, конечно, но в первую очередь на мистера Моррисона. Ей хотелось, чтобы он ее оценил, хотелось быть полезной, как Мэри, но, несмотря на все, чему она научилась и что совершила, она по-прежнему была слабой, несведущей и беспомощной.

— Будут еще другие? — спросила Люси.

— Зависит от того, насколько они хотят умереть, — ответила Мэри.

Они вышли через главный вход. На ступенях по-прежнему сидел Боцман, собака-призрак. Пес потянул носом в сторону Мэри, отрывисто залаял, потом заскулил и убежал.

Они сделали всего несколько шагов, и Люси заметила, что экипажа, в котором они приехали, нет на месте.

— Очень хорошо, — сказал мистер Моррисон. — Похоже, мы попали в беду, но это не так. Во всяком случае, не совсем. Вот что мы с вами сделаем.

Ему не дали объяснить свой план, так как из леса внезапно появились люди. Их было не меньше дюжины, все вооруженные. Они наступали с ружьями наготове, как солдаты на поле боя. Это были не ревенанты, а обычные смертные люди.

— Мне они причинить вред не могут, — тихо сказала Мэри, — но я не смогу их всех разоружить до того, как они начнут стрелять. Слишком большой риск для вас и мистера Моррисона.

— Что делать? — спросила Люси.

— Вам, возможно, придется противостоять леди Харриет. Сегодня.

— Я не готова, — сказала Люси. Она была напугана и плохо соображала. Она не могла противостоять леди Харриет сейчас. — Я не знаю, что делать. Вы с мистером Моррисоном знаете, что делаете, а я нет.

— Вам придется подготовиться, — сказала Мэри. — Книга у вас. Не бойтесь. Используйте то, что она предлагает. Вспомните, что я вам говорила. Двенадцать страниц и двенадцать заклятий. Сила и удача. Не следует от них зависеть, но знайте, что страницы хотят, чтобы вы добились успеха.

— В самом деле, вы готовы, — сказал мистер Моррисон. — Вы знаете больше, чем вам кажется.

Она его почти не слышала. Мысли путались, горло сжимал страх. И еще нахлынуло какое-то незнакомое чувство. Какая-то теплая волна захлестнула ее, когда она почувствовала, что мистер Моррисон решительно взял ее за руку. Он улыбнулся, и Люси улыбнулась в ответ. Она будет готова. Ей придется.

Один человек из толпы вышел вперед, чтобы их разоружить. У мистера Моррисона отняли ружья и сумку, забрали ружья у Мэри и у миссис Эмет, но не обыскали их, только велели снять пелерины, дабы убедиться, что под теми не спрятано оружие. У Люси по-прежнему при себе были страницы книги и многое другое, укрытое в потайных карманах в складках платья. Люси не была уверена, что ей удастся применить все это, но чувствовала себя спокойнее, зная, что у нее кое-что есть в запасе.

Половина мужчин двигалась позади них, двое впереди и по двое с обеих сторон. Шли по дорожке, огибающей поместье с задней стороны. Люси жалась к Мэри, мистер Моррисон шел сзади, за ним следовала миссис Эмет, которая что-то тихо бормотала себе под нос.

Мужчины вели их по узкой тропинке, которая пересекала густой лес. Сквозь деревья вдали мелькнули огни, и Люси подумала, что они подходят к какому-то поселению. Вскоре Люси услышала повторяющийся нестройный стук. Она уже где-то слышала этот звук. Она не сразу поняла, что это стук чулочных станков. Они подходили к только что построенной фабрике, приземистому деревянному сооружению. Несмотря на поздний час, фабрика работала на полную мощность.

Тропинка резко повернула, огибая большое древнее строение, которое загораживало вид, но, выйдя на поляну, они увидели фабрику. Она превосходила старую фабрику мистера Олсона почти вдвое. Хотя окон было немного, свет, который из них лился, производил впечатление, будто в здании пожар. Фабрику охраняли. Здесь могли отразить нападение луддитов. Вооруженные люди патрулировали территорию. Была даже сторожевая башня с охранником, вооруженным винтовкой. Охранники не выразили тревоги при их появлении. У входа дородный мужчина с многодневной щетиной на лице радостно ухмыльнулся.

— Поймали?

— Похоже на то, — сказал один из вооруженных мужчин.

— Нам сказали, будут три женщины.

Люси огляделась, недоумевая, что он имеет в виду, и увидела рядом с собой Софи Хаят. Как давно она была с ними и как ей удалось к ним присоединиться не замеченной вооруженными людьми? Люси обернулась к девушке:

— Что вы здесь делаете, Софи? Здесь небезопасно.

Та пожала плечами. По понятным только ей причинам она не хотела ничего писать на доске.

Эти люди вряд ли позволят Софи уйти, но Люси все равно хотела попытаться что-нибудь сделать.

Она не могла просто отвечать на обстоятельства, которые ставила перед ними леди Харриет. Ей нужно иметь свой план, сформировать стратегию, предугадать действия врага. Пока вооруженные мужчины переговаривались между собой, Люси отвела глухую девушку в сторону. Другие наблюдали за тем, как девушка что-то пишет на доске. Люси кивнула, и Софи стерла написанное ладонью. Люси не хотела рисковать, тем не менее приняла тяжелое, но единственно правильное решение. Она подвергала риску себя, Софи и, что хуже всего, Эмили, но упустить возможность означало бы обречь их всех.

— Вы меня не предадите? — спросила Люси.

Софи покачала головой. «Никогда», — написала она на дощечке.

Хотелось бы, чтобы так и было. Люси могла лишь молиться об этом.

Наконец охранники открыли ворота, и вооруженные мужчины жестом велели им войти. Сами они остались снаружи. Люси вошла внутрь и увидела ту же картину, что и на старой фабрике мистера Олсона, только помещение лучше освещалось для работы в ночное время и намного превосходило фабрику по величине. Ряд за рядом, за вязальными станками сидели женщины, дети и старики. В проходах прохаживались надсмотрщики с дубинками наготове. Грохот от работающих станков, выплевывающих готовые чулки, стоял почти оглушающий. Время от времени он нарушался ударом дубинки или криком рабочего, которого ударили.

К ним навстречу вышел мистер Олсон. Он опирался на трость. Было видно, что под брюками одна нога забинтована. Лицо красное, глаза запали, под глазами темные круги. Но несмотря на все это, выражение лица довольное, почти по-детски радостное. Люси никогда не видела его таким счастливым, и это показалось ей плохим знаком.

— А, мисс Деррик, — сказал мистер Олсон и помахал рукой вместо поклона. — Наконец-то встретились. Мне сказали, мистер Баклз уже тоже в пути.

Люси фыркнула:

— Вы ведь не думаете, что можете жениться на мне против моей воли.

— Боюсь, мы упустили возможность, — сказал он. — Теперь все в руках леди Харриет. Она хочет, чтобы вы с ней встретились в ее покоях. Следуйте за мной, но, боюсь, быстро идти у меня не получится. Я не такой подвижный, как раньше. — В его последних словах не было горечи. Более того, он даже отрывисто засмеялся.

— Нам и здесь хорошо, — сказал мистер Моррисон. — Возможно, я слегка преувеличиваю, сказав «хорошо», но, учитывая сложившиеся обстоятельства, можно сказать, нам здесь вполне удобно. Если леди Харриет хочет поговорить с нами, пусть придет сюда сама.

— Простите, сэр, — сказал мистер Олсон, тяжело опираясь на трость. — Вы были грубы со мной в прошлом, и меня огорчает, что вы продолжаете эту порочную традицию.

— Можете называть это грубостью, но я настроен решительно. А теперь пойдите и приведите ее сюда. Мы терпеливо ждем.

— Здесь слишком шумно, — сказал мистер Олсон. — Шум может причинить вред ушам леди Харриет. Она снизошла до того, чтобы поговорить с вами, а вы отвергаете ее великодушие.

В его тоне слышалось что-то знакомое. Не сразу, но Люси поняла, что он ведет себя и разговаривает, как мистер Баклз. Может быть, леди Харриет околдовала мистера Олсона так же, как мистера Баклза?

— Не сомневаюсь, что здание хорошо охраняется, — сказал мистер Моррисон, — но ее комната защищена особо. Нам это не подходит. Что касается шума, отошлите рабочих по домам, если она не возражает.

Добродушие тотчас испарилось с лица мистера Олсона.

— Да вы хоть представляете, сколько стоит ночная смена?

— Нет, не представляю, — ответил мистер Моррисон. — Меня это не интересует. Но я представляю, что для вас значит покровительство леди Харриет.

Мистер Олсон пристально на него посмотрел и удалился, хромая, в дальний конец фабрики. Вскоре надсмотрщики достали свистки и начали резко свистеть. Рабочие с удивлением оглядывались по сторонам, но побросали чулки и стали покидать здание. Через четверть часа фабрика опустела, и они впятером остались одни в похожем на пещеру зале. В тишине, без рабочих, помещение казалось еще больше. Надсмотрщики тоже ушли, и Люси подумала, что в их присутствии ей было бы спокойнее. Они могли бы сдерживать леди Харриет.

— Что теперь? — спросила Люси.

— Она придет, — сказала Мэри. — Спешить некуда.

— Я с ней уже встречалась, — сказала Люси, собирая все свое мужество.

Она вспомнила, как леди Харриет швырнула Байрона и как он летел через зал, словно ненужная подушка. Что можно сделать, чтобы остановить ее?

— Вы не имели с ней дела, когда она в отчаянье, — сказала Мэри. — Она пойдет на все, чтобы получить книгу. Вы должны это знать. Она захочет, чтобы вы подарили ей страницы. Люси, еще не поздно, отдайте их мне. Я могу защитить их лучше, чем вы.

— Не приставайте вы к ней с этими проклятыми страницами! — вдруг резко выкрикнула миссис Эмет.

Все повернулись к ней в удивлении. Люси никогда не слышала, чтобы та говорила подобным тоном. Люси, как и всем остальным, казалось, что эта странная кроткая женщина, с волосами, постоянно падавшими ей на глаза, была не способна на такую горячность.

Мэри попятилась, будто ее ударили:

— Я только хочу помочь.

— Я знаю, — сказала миссис Эмет. — Вы хотите взять ношу на себя, но не можете. С самого начала было известно, что это должна сделать мисс Деррик. Вы должны смириться с этим. Вы сопротивляетесь, потому что любите ее, но вы не должны дать ей в себе усомниться.

Хлопнула дверь, и послышались шаги. Из-за станков было не видно, кто идет, и они не сговариваясь решили не двигаться с места. Вскоре появилась леди Харриет в сопровождении миссис Квинс и мистера Баклза. Выходит, миссис Квинс все это время была на службе у леди Харриет. Ничего удивительного. Все вполне логично. Люси охватило негодование, но тут ее внимание привлекло нечто другое. Мистер Баклз держал на руках ребенка, и Люси сразу поняла, что это Эмили. Настоящая Эмили, маленькая и розовая, безмятежно спала на руках у своего отца, который был готов принести ее в жертву в угоду своей госпоже. Малышка выглядела спокойной и здоровой и не догадывалась, что ей грозит. Леди Харриет предложит обменять жизнь Эмили на книгу. Люси в этом не сомневалась, но не знала, хватит ли ей сил, чтобы противостоять ей. Тем не менее ей придется. Ради спасения Эмили, ради спасения всех остальных.

Первым порывом было броситься вперед и выхватить ребенка. У Люси зашумело в ушах и перед глазами поплыли черные точки. Она хотела защитить девочку от ее отца и леди Харриет, но знала, что таким образом ничего не добьется. Если пытаться отнять Эмили силой, можно ей только навредить. Она защитит племянницу, но для этого нужно действовать с умом. Леди Харриет попытается заставить ее выбирать между ребенком и книгой, но Люси не может позволить себе такой выбор. Она оправдает возложенные на нее надежды и найдет способ получить и то и другое.

Люси взглянула на мистера Моррисона. Он еле заметно кивнул. Казалось, он угадал ход ее мыслей и согласился с ней. Не спешить. Не делать ничего, что могло бы подвергнуть ребенка опасности. Выждать.

Мэри не была столь же спокойна:

— Боже правый! Она нашла Эмили. Неужели это возможно?

Внимание Люси было всецело поглощено племянницей, и она лишь мельком взглянула на мистера Баклза. Теперь она заметила, как сильно тот изменился. Кожа была не такой землистой, как прежде. Волосы посветлели, а глаза стали пронзительно-синими. С лица исчезло глупое выражение. Он смотрел на Люси, и в его глазах была холодная жестокость. Он стал не тем, кем был. Мистер Баклз умер и вернулся. Он был теперь ревенантом, а это означало, что никто из них, даже Мэри, не мог отнять ребенка силой, ибо ни один из них не обладал такой скоростью и мощью, как он.

Леди Харриет и ее свита остановились в десяти футах от них.

— Ну вот, — сказала она, — все решится сегодня.

— Леди Харриет, — сказал мистер Моррисон, — хорошо выглядите. Нет, неправда. Совсем не хорошо. Ужасно. Я хотел сказать, вы ужасно выглядите. Просто ужасно. Как подогретый труп, если можно так выразиться.

— Замолчите, Моррисон, — сказала леди Харриет. — Вы и ваши друзья меня ненавидите. Не думайте, что я оставлю вас в живых.

— Откуда такая самоуверенность? Думаете, я оставлю в живых вас? — парировал мистер Моррисон.

— Ваш дробовик меня бы не взял. Вы это знаете. Я сделала так, что предводитель ревенантов обладает особой силой, и ваши элементы на него не действуют.

Мистер Моррисон почесал затылок, будто он в самом деле был растерян:

— Что-то припоминаю на этот счет. Помнится, говорили, что вашего покойного мужа убить невозможно, но мне это удалось. Может быть, вы не знали, что это сделал я?

Люси показалось, что леди Харриет не знала, что мистер Моррисон был повинен в уничтожении ее любимого сэра Реджинальда. Услышав новость, леди Харриет заморгала, потом взглянула на мистера Баклза:

— Покажите-ка им, что их ждет.

Мистер Баклз сорвался с места, в одно мгновение преодолел расстояние в десять футов с невообразимой быстротой и оказался рядом с миссис Эмет. Теперь миссис Квинс держала Эмили на руках, а мистер Баклз со злой усмешкой ухватил служанку за волосы, зажав их в левой руке, и поднял высоко над землей. Миссис Эмет вытаращила глаза и открыла рот, но не смогла проронить ни звука. Она болтала ногами и била руками по воздуху, как человек, который тонет. Люси впервые увидела лоб миссис Эмет и поняла, почему та носила чепец, надвинув его так низко. Над ее тонкими бровями, по-видимому густой черной золой, были выведены три еврейские буквы. Люси силилась вспомнить все, что она знала из древнееврейского, и, когда прочитала буквы справа налево, у нее вышло слово «эмет».

Что-то знакомое, но что, она не могла припомнить. И вдруг ее осенило. Люси вспомнила историю из древнееврейского фольклора о големе. Она прочла ее в одной из книг, которые ей оставила Мэри. Легенда рассказывала, что древнееврейские маги создали человека из глины. У него на лбу было написано слово «эмет», что означало «правда». Чтобы уничтожить голема, надо было стереть первую букву, тогда получалось слово «мет», что означало «мертвый».

Мистер Баклз улыбнулся, будто обрадовался, что Люси наконец все поняла. Он поднял свободную руку и занес ее над первой буквой.

— Не надо, — сказала Люси.

— Это существо, лишенное рассудка, — сказала леди Харриет. — У него нет души. Мерзость какая-то, но знаю, вам оно дорого, поэтому даю вам возможность его спасти. Отдайте мне книгу, или я велю мистеру Баклзу уничтожить это существо.

Глаза миссис Эмет сделались еще больше.

— Я не дам использовать себя как орудие против мисс Деррик. Я этого не позволю. Жертву, которую я приношу, я приношу ради нее. — Она рывком отвела руку мистера Баклза и стерла первую букву со своего лба одним махом.

Все случилось в мгновение ока. Мистер Баклз сжимал в руке пустоту. К его ногам упал комок из мокрой глины и одежды. Шмякнулся о землю тяжело и противно. Миссис Эмет перестала существовать.

Люси охватила непередаваемая печаль. Она почувствовала, как Мэри взяла ее руку и сильно стиснула, как будто только прикосновение холодной руки друга было способно не дать ей лишиться чувств. Она стояла, как человек, в которого ударила молния и электричество пронизало его тело, а потом все прошло. Ей стало легче, печаль не исчезла, но отступила. Ее место занял гнев.

Это было всепоглощающее чувство, но, кроме этого, Люси ощутила что-то еще. Она почувствовала себя полной жизни, сильной, наполненной новой бурлящей энергией. Слова миссис Эмет. Она знала об этом. Она принесла себя в жертву, а Люси приобрела нечто новое. Она не знала что, но это нечто было сильным и рвалось в бой.

Мистер Баклз улыбнулся — вышло нечто, скорее походившее на волчий оскал, — и занял место подле леди Харриет. Он бесцеремонно положил руку ей на плечо. Жест поражал своей откровенностью.

— Удивительно, — сказала миссис Квинс. — Я однажды пыталась такое сделать. Еврейская магия всегда казалась слишком хитрой для такой честной англичанки, как я сама.

— Я тебя научу, — сказала леди Харриет. — Это нетрудно даже для такой тупицы, как ты, Квинс. Несмотря на все уловки Мэри, даже самые умные трюки можно разгадать, как мы с вами убедились. А ребенок? Очередной трюк. Уродливый результат копуляции и размножения. Меня тошнит от этого.

— Он омерзителен, а делать его было еще омерзительнее, — сказал мистер Баклз.

— Бог мой, — воскликнула Люси, — я ненавижу вас за то, что вы осмелились дотронуться до моей сестры!

— Не будьте ханжой, — сказала леди Харриет. — Вы были так привязаны к безжизненному куску глины, что для вас значат чувства к сестре или к этому убогому ребенку? Вы отдадите сердце любому, кто к вам неравнодушен. Это ваше слабое место, как вы знаете. Сострадание.

Люси обуял приступ сильного гнева. Она встречала людей мелких и ограниченных, эгоистичных и подлых, но никогда еще не сталкивалась со злом как таковым. Если что-то и останавливало ее в желании уничтожить леди Харриет, то теперь преграды исчезли. Она сделает то, что должна сделать.

— Мое сострадание не распространяется на вас, — сказала Люси.

— Я вас не боюсь, — ответила леди Харриет. — Да и как это возможно, когда вы столь непостоянны в своих привязанностях. Вот что будет дальше. Вы отдадите мне страницы «Немой книги», а я верну вам вашу племянницу. Если вы этого не сделаете, я заставлю вас смотреть на то, как мистер Баклз ее убьет. Все ваши заклятия будут бессильны, девочка. Это здание, как и мой дом, под особой защитой. Можете отдать мне страницы в обмен, или я отберу их силой, а вам это вряд ли понравится.

Люси случалось ломать защиты раньше, но она сомневалась, что у нее получится и в этот раз.

— Как я могу быть уверена, что вы отдадите мне Эмили?

— Мне-то она зачем нужна? — спросила леди Харриет. — Она представляла интерес только потому, что была дорога вам. Но насчет угроз не сомневайтесь. Мистер Баклз, возьмите ребенка и приготовьтесь его задушить, когда я скажу.

Баклз взял ребенка у миссис Квинс. Он держал девочку, положив на согнутую руку, но в нем не было ни капли нежности. С таким же успехом он мог бы держать полено.

— Не верьте ей, — сказал мистер Моррисон Люси. — Не соглашайтесь на ее условия.

— Похоже, у меня нет выбора, — ответила она и снова повернулась к леди Харриет. — Что вы собираетесь делать со страницами, помимо уничтожения Лудда?

— Это мое дело, вас это не касается.

Люси стояла какое-то время совершенно неподвижно, даже не моргала. Потом пошарила в складках платья и извлекла свернутые в трубочку страницы. Нерешительно она протянула их леди Харриет, которая шагнула вперед и выхватила их из рук Люси с таким видом, будто на месте Люси был готовый напасть змей.

— Нет! — в один голос воскликнули Мэри и мистер Моррисон, но было слишком поздно. Страницы были у леди Харриет.

Леди Харриет вернулась к своей свите и стала рассматривать страницы.

— Они удивительные, — сказала она, листая их. Ее грудь вздымалась, щеки порозовели. — Вы мне их отдаете? Они мои?

— Люси… — предостерегла Мэри.

— Да, я отдаю их вам, — сказала Люси. — Они ваши столько, сколько пожелаете. Отдайте теперь мою племянницу.

Леди Харриет только улыбнулась:

— Вряд ли я ее вам отдам.

— Зачем она вам? — спросила Люси срывающимся голосом. — Вы сказали, она вам не нужна.

— Пусть будет у меня в отместку, — сказала леди Харриет. — Может, из-за вашего друга мистера Моррисона — у меня перед ним должок за сэра Реджинальда. Может, из-за вас самой — я вас ненавижу. Может, я хочу наказать вас за то, что вы встали у меня на пути. Может, хочу посмеяться над вами, потому что вы сделали глупость, поверив мне. То, что листы у меня, доставляет мне столько же удовольствия, сколько вам боли. Это позволяет мне показать вам, как плохо вы разыграли карты. Я получила все, вы — ничего. С помощью этой книги я могу уничтожить вас всех, и вы бессильны что-либо сделать. Вы совершили непростительную ошибку.

Люси улыбнулась. Она не считала себя мстительным человеком или человеком, которому доставляли удовольствие страдания других, но только не сейчас. Леди Харриет окончательно сбросила маску и показала свое истинное лицо — воплощение безграничного зла. Она считала себя выше всех, но она не была выше Люси Деррик.

— Я бы на самом деле совершила непростительную ошибку, — сказала Люси, — если бы отдала вам настоящие страницы.

Леди Харриет снова поспешно пролистала их:

— Вы лжете. Я видела поддельные страницы, эти не такие, они написаны одной рукой.

— Мне их дал художник, который нарисовал настоящие, — сказала Люси. — Прощальный подарок очень мудрого человека. Думаю, мистер Моррисон назвал бы это ловкостью рук.

Она краешком глаза взглянула на мистера Моррисона, который смотрел на нее с нескрываемым восхищением. Скорее всего, если бы у нее было время об этом подумать, она бы поняла, что это доставляет ей удовольствие.

Леди Харриет тщательно просмотрела страницы. Потом обнюхала их, как собака, потом потерла о лицо. До нее дошло, что Люси говорит правду, и она с отвращением швырнула гравюры мистера Блейка на пол.

— Очень умно, — сказала леди Харриет. — Но угрозы остаются в силе. Отец приносит в жертву ребенка ради меня — такая жертва даст мне силу вынудить вас подарить мне книгу. Баклз, убей ребенка.

— Он не сделает этого! — крикнула Мэри. — Люси, приготовьтесь взять ребенка.

Люси обернулась и увидела, что, пока все смотрели на Эмили, Мэри нарисовала на полу вокруг себя круг. Он блестел и сверкал в полутьме. Люси сразу догадалась, что круг сделан золотом.

Она взглянула на мистера Баклза и увидела, что тот оторопел от ужаса. Ребенок был по-прежнему у него на руках, но, казалось, он совершенно забыл о нем и не предпринимал никаких попыток причинить ему вред. Просто растерянно смотрел.

— Нет, — сказала Люси сдавленным голосом. Она вспомнила историю, которую рассказывала ей Мэри, и знала, что означает этот круг. — Должен быть другой выход.

Мэри покачала головой:

— Нет, дорогая моя Люси. Выход только один.

Леди Харриет не сводила глаз с мистера Баклза и, вероятно, не заметила круга на полу.

— Баклз, почему младенец до сих пор жив? Принеси его мне в жертву.

— Посмотрите на эту Крофорд! — резко сказал он. — Она круг нарисовала.

— Не несите чепухи, — сказала леди Харриет. — Заклятия здесь не действуют.

— Только не волшебный круг, — почти шепотом произнес Баклз. — Один из наших кругов.

— Это не простое заклятие, — сказала Мэри. — Вам это хорошо известно. Это энергия самой вселенной, и бороться с ней с помощью защит так же бесполезно, как бороться с ветром с помощью корзины.

Леди Харриет повернулась к Мэри и, увидев тонкую золотую линию на полу, сжала челюсти, то ли с вызовом, то ли с презрением.

— Вы не станете жертвовать собой ради этого ребенка.

— Я не могу вам позволить завладеть книгой. Если она будет вашей, наступит эра машин, и ничто не сможет ее остановить.

— Не делайте этого, — сказал Баклз с круглыми от ужаса глазами. Он понял, что сделала Мэри и что это означает. — Я не причиню ребенку вреда. Квинс, держите его.

Миссис Квинс отпрянула. Она не хотела даже дотрагиваться до младенца. В отчаянье мистер Баклз бросился вперед и передал свою дочь Люси:

— Возьмите! Возьмите ее. Видите, я ничего ей не сделал. Остановите свою подругу.

— Болван! — крикнула леди Харриет.

— Спрячьтесь за мою спину! — скомандовал мистер Моррисон.

Люси спряталась за спину мистера Моррисона. Эмили сладко спала, целая и невредимая. Ее племянница. Она прижала малышку к груди, ощутив тепло ее тельца. Малышка ровно дышала, и от нее сладко пахло молоком. Без сомнения, Люси держала на руках свою племянницу. Наконец-то она была в безопасности.

Леди Харриет шагнула вперед и в ярости сжала кулаки. Лицо ее стало красным.

— Сделайте же что-нибудь! — набросилась она на миссис Квинс.

— Не знаю я, что делать! — крикнула миссис Квинс.

Мистер Баклз был в панике:

— Она не остановилась. Почему она не остановилась? Я ведь вернул ребенка. Остановите же ее.

Мэри подняла голову. У нее были влажные глаза. Дрожащими руками она посыпала серой золотую линию круга, но на губах была улыбка.

— Я не позволю вам жить потому, что вы хотите уничтожить все, что любит Люси. Вы были готовы задушить собственную дочь в угоду вашей хозяйке. Я уже это сделала. Вы сами не видите? Я заключила себя в круг. Обратного хода нет.

— Умоляю, — сказал мистер Баклз. — Мисс Деррик, ребенок у вас. Попросите, чтобы она меня пощадила.

— Мэри, — тихо сказала Люси, понимая, что задумала ее подруга, — вы можете остановиться?

— Не могу. Слишком поздно.

Люси еще крепче прижала к груди племянницу, будто это могло ей помочь обрести устойчивость, когда мир вокруг нее закружился в вихре.

— Мэри, не делайте этого. Эмили у меня. Страницы у меня. С вашей помощью мы можем спастись. Одолеем леди Харриет в другой раз.

— Ничего вернуть нельзя, — сказала Мэри. — Золото и сера рассыпаны. Я принесла себя в жертву. Как и миссис Эмет, я сделала это ради вас.

Мистер Моррисон повернулся к ней:

— Мэри, не делай этого.

— Прости, Джонас, что тебе придется это видеть, — сказала она. — Я старалась тебя полюбить или, скорее, вспомнить, как тебя любила, но мое сердце умерло вместе с телом. Но все равно я испытываю к тебе сочувствие. Прошу тебя, забудь прошлое. Люси, вы были моим другом. Я вас любила и эту жертву приношу ради вас.

— Мэри, пожалуйста, — сказала Люси, — не надо.

Мэри улыбнулась ей:

— Лучше перестать существовать, чем стать как они. — Она посмотрела на леди Харриет и Баклза. — Пройдет время, и я забуду, кем была, и меня будут интересовать лишь собственные удовольствия. Пройдет время, и я, как она, захочу убить младенца ради какой-то стратегической цели или просто чтобы пощекотать себе нервы, уничтожить мир, чтобы удовлетворить свои потребности. Пройдет время, и я превращусь в одного из этих призраков, которые следуют за ней как стадо, существуют, но не живут. Если я закончу свое существование актом любви, то уйду в небытие как отражение себя прежней и настоящей. Живи я вечно, стала бы извращением той, какой когда-то была. — Она достала пузырек с ртутью и начала разбрызгивать ее вокруг себя. — Спасибо, Люси, — сказала она.

А потом ее не стало.

Ее уход не сопровождался ни вспышкой, ни вскриком. Она просто исчезла, будто растворилась в воздухе. Исчез и мистер Баклз. В комнате его больше не было. Леди Харриет стояла в оцепенении, лишившись дара речи.

Люси положила ребенка позади мистера Моррисона. Ей нужны были свободные руки. Она порылась в кармане, спрятанном в складках платья, и на ощупь нашла нужное ей заклятие. Люси рывком бросилась к леди Харриет. Пусть ей уготована смерть, но она не позволит, чтобы кто-то еще умер ради нее. Достаточно принесено жертв, Люси лучше умрет сама, но не допустит, чтобы жертвы, которые принесли миссис Эмет и Мэри, оказались напрасными.

С заклятием в руке она подбежала к леди Харриет и засунула его в глубокие складки черного платья ревенанта. Это было заклятие уязвимости, которое Люси изготовила в доме леди Харриет, после того как увидела, как та швырнула Байрона через весь зал. Предполагалось, что из-за зашиты оно не будет действовать, но Люси вспомнила слова Мэри, когда та впервые рассказала ей о «Немой книге». Самые большие жертвы могут сломить самую мощную защиту, сказала она тогда, а самые большие жертвы — это те, что принесли друзья из любви. Двое из друзей Люси добровольно ушли в небытие из любви к ней.

Леди Харриет упала навзничь. Люси увидела удивление на ее лице, когда они обе оказались на полу фабрики. Леди Харриет попыталась подняться, оттолкнуть Люси, но руки ослабли. Люси увидела в ее глазах панику.

Удерживая леди Харриет весом своего тела и одной рукой, Люси извлекла на свет крошечные пузырьки с золотом, серой и ртутью. Зажав их костяшками пальцев, она зубами вынула пробки. Сжав все три пузырька в кулаке, она бросила гневный взгляд на леди Харриет.

— Надо быть круглой дурой, чтобы не знать, что я неуязвима, — сказала та.

— Я знаю, — ответила Люси.

— Что ты тогда собираешься делать с этими элементами?

— Собираюсь заставить вас съесть их.

Свободной рукой она сжала челюсть леди Харриет и раскрыла ей рот, как это делают с животными. Потом отправила туда содержимое всех трех пузырьков. Люси поменяла руки и теперь удерживала голову леди Харриет другой рукой. Глаза ревенанта округлились. Тело обвисло, руки бессильно молотили воздух. Может, она и была невосприимчива к элементам, но они явно были ей неприятны. У нее начались позывы к рвоте.

Возможно, все ее усилия ничем не увенчаются. Возможно, жертвы ее друзей напрасны, но то, что Люси задумала, казалось выполнимым. Она могла добиться успеха и поэтому намеревалась сделать это во что бы то ни стало. К этому призывали страницы. Двенадцать страниц и двенадцать заклятий. Само по себе это мало что значило, но, учитывая все, что Люси знала и сделала, учитывая все, что сделали Мэри и миссис Эмет, возможно, эти двенадцать заклятий означали все.

— Мистер Моррисон, — позвала Люси, — поскольку нас обезоружили, найдите мне нож, пожалуйста, и поскорее.

Мистер Моррисон достал нож из внутреннего кармана и протянул его Люси.

— Ловкость рук, — сказал он. — Но что вы собираетесь сделать, Люси? Действие принесенных жертв должно скоро закончиться, а элементы хоть и могут вывести ее из строя, но не убьют.

— Тогда займемся этим, — сказала Люси.

Она взяла нож и начала что-то чертить на лбу леди Харриет. Ей нужно было действовать быстро, поскольку она знала, что раны у ревенантов заживают с поразительной скоростью. Но Люси верила, что успеет все сделать вовремя. Она едва отдавала себе отчет, что совершает насилие над этой женщиной, режет ее плоть, полностью сосредоточившись на том, что делала, — на необходимости этого дикого, варварского акта. Сначала она вырезала квадрат довольно правильной формы, затем внутри его круг. Леди Харриет сопротивлялась, понимая значение символов. Она собрала все свои силы, чтобы сбросить Люси. Люси почувствовала, что сил у леди Харриет прибавилось. Возможно, это объяснялось желанием спасти свою жизнь, возможно, сила жертвы начала истощаться. В любом случае Люси почти закончила. Она вырезала на лбу ревенанта тот же символ, что подбросила мистеру Гилли, который так боялся простудиться. Заклятие, которое делало жертву восприимчивой к тому, чего она боялась больше всего.

Одним быстрым движением Люси вырезала крест внутри треугольника и произнесла имя леди Харриет. Люси не знала, как она поймет, что заклятие подействовало, но долго ждать не пришлось, так как леди Харриет пропала, исчезла без всякого следа. Люси склонилась над пустым местом с ножом в руке. Даже на кончике ножа не осталось ни следа крови.

Люси поднялась на ноги и выпустила нож из рук. Он взяла с полу Эмили и прижала ребенка к груди. Она сумела. Сделала все, что требовалось. Спасла племянницу, спасла книгу и уничтожила самое сильное и опасное существо, которое когда-либо ходило по земле. Но это стоило ей миссис Эмет и Мэри, и Люси не могла радоваться тому, что совершила. Она не испытывала облегчения.

Люси хотелось плакать. Оплакивать подругу, себя и свою судьбу. Но она сдерживалась. Плакать она будет позже.

— Мы победили? — спросила она у мистера Моррисона. — Или еще надо что-то сделать?

Мистер Моррисон не сводил глаз с места, где стояла Мэри, с опустевшего круга.

— Нет, вы все сделали, — сказал он.

Люси прижала к себе ребенка еще крепче. Как она похожа на Марту и свою тезку, Эмили. От мистера Баклза в ребенке не было ничего, или ей хотелось так думать. Но главное, ребенок был спасен. Люси держала на руках сладко спавшего младенца. Борьба окончена. Мистер Моррисон так сказал.

Она повернулась к нему, собираясь произнести слова утешения, дать ему знать, что он не одинок в своем горе. Она не успела ничего сказать — из его груди хлынула кровь.

В помещение вошел лорд Байрон. Он отбросил в сторону еще дымящийся пистолет. В другой руке он держал фонарь. Освободившейся рукой он вынул из кармана еще один пистолет:

— Это на всякий случай, дабы вы поняли, что я не шучу. Я его всегда терпеть не мог. Теперь, Люси, вы отдадите мне книгу и ребенка. Ребенка я вам верну. Это всего лишь средство выбраться отсюда. Вы не станете пользоваться черной магией, пока ребенок со мной. Когда окажусь в безопасном месте, я его вам пришлю.

Прижимая Эмили к груди, Люси склонилась над мистером Моррисоном. Он дышал, но дыхание было слабым и изо рта текла кровь. Она могла бы помочь ему с помощью магии, но не на фабрике, где повсюду была защита.

— У вас мало времени, — сказал Байрон и бросил фонарь на груду готовых чулок; они тотчас загорелись, пламя охватывало один вязальный станок за другим. — Отдайте мне страницы, Люси. И ребенка. Если не сделаете этого, я застрелю вас и возьму страницы сам. Что тогда будет с вашей племянницей?

Здание сгорит минут через десять, но мистер Моррисон столько не продержится. Настал решающий миг. Она отчетливо это поняла. Несколько недель она носила при себе листок бумаги, — так велела миссис Эмет. Миссис Эмет знала, что этот миг настанет. Дрожащими руками Люси открыла свой мешочек. То, что она собиралась сделать, шло наперекор всему, во что она верила, но она не могла дать мистеру Моррисону умереть, тем более теперь, когда она поняла, что любит его.

Люси достала листок. На нем был магический круг, который она когда-то изготовила. Миссис Эмет не дала им воспользоваться, сказав, что в нем была ошибка. Так она бы вызвала демона, который напал бы на самого самонадеянного человека в комнате. Таким человеком сейчас здесь был Байрон. В этом не могло быть сомнения.

Люси положила поудобнее спящего у нее на руках ребенка, зажав листок с магическим кругом между пальцами. Вонзила ноготь большого пальца в указательный палец, пока не выступила кровь, и оросила круг кровью.

— Что вы делаете? — спросил Байрон. — Ваши заклятия здесь бессильны.

— Это давнее заклятие, — сказала Люси. — Я его просто пробудила.

Все произошло молниеносно. Налетел шквал ветра, темного и наводящего ужас своей бесформенностью и пустотой. Это нечто не имело формы, но в то же время у него было лицо, глаза и зубы. Подобное существо она видела, когда несколько месяцев назад снимала с Байрона заклятие, но это было еще темнее, еще бесформеннее и еще страшнее. Оно было невидимым, но заслоняло собой весь свет. Это был сам ужас, и Люси содрогнулась, представив, откуда это существо могло явиться.

Она отпрянула, не забывая крепко держать ребенка. Ей нужно собраться, иначе она позабудет и о ребенке, и о себе и просто лишится рассудка. Она выпустила на свободу это существо, и оставалось только надеяться, что оно не уничтожит ее.

Ужасный, бесформенный темный демон поднял Байрона в воздух и с силой швырнул его. Тот ударился о стену и упал на пол. Тело билось в судорогах, изо рта хлынула кровь. Потом он застыл, глаза были широко открыты и не мигали. Кем бы ни было существо, которое убило Байрона, оно вернулось туда, откуда пришло. Оно находилось на фабрике всего несколько секунд, но Люси была уверена: ей повезло, что она не лишилась рассудка. Лорду Байрону повезло меньше. Поэт лежал среди языков пламени. Шея неестественно выгнута. Из носа и открытого рта ручьем текла кровь. Лорд Байрон был мертв.

Времени сожалеть о содеянном не было. Огонь быстро распространялся. Фабрика наполнилась дымом. Миссис Квинс давно покинула здание. Софи бросилась к Байрону, беззвучно плача.

— Надо спешить! — крикнула Люси. — Он мертв. Надо уходить, пока все это не сгорит.

Софи ее не слышала. Даже если бы она не была глухой, она все равно бы не поняла, что ей говорят. Она была охвачена горем.

Удерживая Эмили одной рукой, другой Люси обхватила поперек груди мистера Моррисона и начала оттаскивать его к дверям. Он был тяжелым, все ее мышцы напряглись до предела, но она не сдавалась. Краем глаза Люси увидела, что Софи делает то же самое с Байроном. Она продвигалась вперед. Ну и хорошо, подумала Люси. Посмотрим, что можно сделать, держа в одной руке ребенка.

Эмили заплакала, — может быть, ее беспокоило передвижение, может, становилось слишком жарко. У Люси не было времени, даже чтобы успокоить ее. Она тянула и тянула, преодолевая дюйм за дюймом. Наконец ей удалось вытащить мистера Моррисона из здания и отволочь на расстояние десяти футов. Люси опустила его на землю. Она тяжело дышала. Эмили надрывалась плачем. Люси увидела толпу рабочих, крушителей машин, луддитов. Одного она узнала. Он подходил к ней, когда она после вечеринки вышла из дома Норы Гилли.

— Не беспокойтесь, мисс, — сказал он. — Спасать фабрику мы не станем, но не дадим огню распространиться. И мы уже побеспокоились о людях леди Харриет и ее служанке Квинс. Вы делайте свое дело, а мы погасим пожар и потом уничтожим все станки до единого.

Ей показалось, в толпе мелькнула знакомая фигура, сутулая, в поношенной одежде, видимая, только если смотреть искоса. Это был Лудд. Только теперь он не был больше Луддом. Он стал меньше. Возможно, из-за смерти Мэри. Люси не знала. Теперь это был обычный человек. Крепкий, здоровый, полный сил мужчина. Он перестал быть величественным и загадочным.

Люси положила Эмили на землю, девочка продолжала громко плакать, но не от боли, а от страха. Мистер Моррисон нуждался в помощи. Люси достала из своего мешочка лечебные травы. Порвала рубашку на его груди, чтобы осмотреть рану — чуть выше сердца, с правой стороны. Рана могла бы оказаться смертельной, останься он без ее помощи, но она сделает так, что он будет жить. Она спасет его. Потребуется хирург, чтобы извлечь пулю, но мистер Моррисон будет жить, пока таковой не отыщется.

Люси стала пользовать мистера Моррисона своими травами. Нанесла излечивающее заклятие вокруг него, собрала землю и положила ему в карман. В карманы положила гелиотроп и кусок кварца.

Дыхание выровнялось. Он повернул к ней голову.

— Байрон? — спросил он.

— Мертв, — сказала она.

— А я?

— Жив. — Она выдавила из себя улыбку. — И уверена, что так будет и дальше.

— Если не выживу, вы не должны использовать книгу ради меня. Я этого не хочу.

— Даже если бы захотела, не смогла бы этого сделать, — сказала Люси. — Книга все это время была у Софи. Я не могла позволить, чтобы леди Харриет нашла ее у меня.

Мистер Моррисон попытался подняться, но рухнул на землю.

— Надо взять у нее страницы. Она знакома с магией.

— Но что она может?.. — спросила Люси, и тут до нее дошло, что имел в виду мистер Моррисон. Она догадалась, что Софи может сделать с книгой.

Прижав плачущего ребенка к груди, она бросилась туда, где в последний раз видела Софи, но девушка исчезла, как и тело Байрона. На мягкой земле Люси увидела следы двух человек. На ветру трепетали прижатые камнем страницы «Немой книги», словно это были не просто листы бумаги, а живые существа.