Двенадцатое заклятие

26

С минуту Байрон лежал неподвижно, потом застонал и с помощью Люси добрался до дивана, куда сел с мрачным видом, постоянно ощупывая место удара на лице.

— Ваша красота пострадала, но вы целы, — сказала леди Харриет. — Считайте, вам повезло, что я не сломала вам шею.

Байрон ничего не ответил, только прислонился к Люси, будто ища опоры. Люси не понимала, какая опора нужна сидящему человеку. Кем на самом деле была леди Харриет, если обладала такой силой? И что Люси могла с этим сделать? Она перебирала в памяти все заклятия, которые знала, все магические формулы, которые выучила наизусть, все секретные орудия, спрятанные у нее в платье. Было одно заклятие, вызывающее слабость и уязвимость, но она не подготовила его. Если ей придется еще раз встретиться с леди Харриет, она непременно его приготовит. Был еще волшебный круг, способный убить самого самонадеянного человека в помещении, но Люси не могла быть уверена, кто это — леди Харриет или Байрон. И еще эти обереги леди Харриет. Люси читала об оберегах, но мало о них знала. У нее не было ни времени, ни особого желания расширять свои познания в этой области. Пригодится ли то немногое, что она знает?

Леди Харриет возбужденно ходила по залу. Странный человек стоял неподвижно у камина, наблюдая за ними, соскребая зубами сухую кожу с губ. Люси сказала себе, что найдет выход из этого ужасного положения. Было очевидно, что леди Харриет обладала чудовищной и опасной силой, но у Люси были три страницы из «Немой книги», и она должна выбраться отсюда и унести их с собой. От этого зависела судьба Эмили.

— Я еще не решила, что с вами делать, — сказала леди Харриет. Она обернулась к странному мужчине. — Они приходят в мой дом — дом моего покойного мужа, вторгаются в него. Понимаете, мистер Беллингем? Вы понимаете, что они враги? Они пришли, чтобы причинить вам вред. Они пришли, чтобы помешать вам получить ваши деньги.

— Я хочу получить то, что мне причитается! — закричал мистер Беллингем.

Это было похоже на извержение. Он был тих и только подергивался, затем его рот открылся, глаза округлились, и он закричал с оглушительной силой. А потом вновь впал в апатию.

— Конечно хотите, — сказала леди Харриет. — И вы это получите, если будете делать то, что я скажу. А пока поспите, мистер Беллингем. Я справлюсь с вашими врагами.

— Вы очень добры, леди Харриет. Очень добры. — И он неуклюже пошел прочь, ударившись о косяк двери.

Люси смотрела, как он удаляется, не зная, как поступить. Интуиция подсказывала ей, что леди Харриет использовала душевную болезнь этого человека, чтобы что-то от него получить. Люси всегда знала, что леди Харриет подлая и эгоистичная, но представить не могла, что она способна на такого рода манипуляции. Лучше не гадать, зачем леди Харриет играла с мистером Беллингемом. У Люси были проблемы посерьезнее, в первую очередь надо было придумать, как сбежать отсюда и унести найденные страницы.

Как только мистер Беллингем ушел, в зале начали появляться другие. Это были, безусловно, телесные существа, но двигались они с отрешенностью и безразличием привидений. Трое мужчин и две женщины, все разного возраста, все хорошо одеты, хотя у каждого в одежде была какая-нибудь небрежность: развязавшаяся лента, слабо повязанный галстук, неплотно пришитые пуговицы. Они входили в зал и принимались рассматривать книги или смотреть в окно. Один взял мраморную подпорку для книг и стал рассматривать прожилки, поднеся предмет к свету канделябра.

Люси взглянула на Байрона. Тот пожал плечами и в очередной раз потрогал пальцем синяк у себя на щеке.

— Леди Харриет… — начала Люси и осеклась.

Как только она заговорила, все пятеро гостей леди Харриет тотчас повернули голову к ней. В этом было нечто пугающее. Мраморная подпорка для книг упала на ковер, а мужчина, державший ее, сделал три быстрых шага в сторону Люси и остановился в футе от нее. Он согнулся, приблизив свое лицо к ее лицу, и смотрел на нее не отрываясь.

Люси не могла не заметить, что у него приятное лицо, даже красивое, хотя бледное и немного суровое. Глаза широко раскрыты, странно бесцветны и не сфокусированы. Волосы густые, цвета дождевых облаков.

— Она не должна быть здесь, — сказал он сонным голосом. Потом распрямился и стал изучать ноготь на большом пальце.

— Я это знаю, мистер Уайтстон! — сердито сказала леди Харриет. — Я займусь ею.

Немолодая женщина лет сорока, которая до этого смотрела в окно, подалась вперед:

— Мы рассчитываем на вас.

— Не сомневайтесь, — сказала леди Харриет. — А теперь позвольте мне начать делать то, что считаю нужным.

— Она намерена собирать листы, — сказал первый мужчина.

— Я знаю это! — сердито сказала леди Харриет. — Эта девушка ничего не добьется.

Еще одна женщина, чуть старше первой, по-прежнему стояла у окна.

— Если мы ее убьем, нам не придется иметь с ней дело еще раз. Разве не так?

У Люси учащенно забилось сердце. Если леди Харриет решит убить Люси, ничто не сможет ее остановить.

— Если бы это было так, я бы ее уже давно убила, — сказала леди Харриет таким ледяным голосом, что Люси нисколько не сомневалась: та говорит правду. — Она себя защитила, и если мы ее убьем, нам от этого станет только хуже.

— Может, нам посадить ее под замок? — предложил мистер Уайтстон с задумчивым видом. — Как вам мысль? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Я знаю, что надо сделать, — сказала леди Харриет, — и я это сделаю. А теперь все уходите. Скоро увидимся.

Гости слегка удивились, но, кажется, не обиделись. Только переглянулись, один мужчина пожал плечами, и, не проронив больше ни слова, они так же странно медлительно покинули зал, как и появились в нем.

Какое-то время леди Харриет, Люси и Байрон молчали. Люси надеялась, что первым заговорит Байрон, но он этого не сделал, и Люси взяла это бремя на себя, напустив показную храбрость.

— Прошу прощения за вторжение в ваш зверинец сумасшедших, но нам пора уходить.

— Не думаю, что вы отсюда когда-либо выйдете, — сказала леди Харриет. — Мой покойный сэр Реджинальд, не колеблясь, совершил бы правосудие собственной рукой. Вероятно, нет лучшего способа почтить его память.

— Да будет вам, леди Харриет, — сказал Байрон, который начал приходить в чувство. — Не стоит все усложнять.

— Вы меня за тупицу держите, Байрон? — сказала леди Харриет. — После всего, что я для вас сделала, вы меня оскорбляете. Это невообразимо. Не знаю, что я сделаю с вами и с вашей маленькой потаскушкой. Сейчас вы совершите экскурсию по дому, вреда вы не причините, но даже и не думайте сбежать. — Она улыбнулась Люси. — Вам, вероятно, такое может прийти в голову.

Люси попыталась встать с дивана, но не смогла. У нее на запястьях, на коленях было что-то липкое. Казалось, будто ее что-то удерживает, бесчисленные маленькие руки прикасались к ней, трогали ее тело в таких местах, каких никто никогда не касался. Краем глаза она почти видела их, сотканных из теней существ с фабрики, темных и неясных. Она не могла смотреть на них прямо, но, как только отворачивалась, видела десятки похожих на дымку пальцев, которые дергали ее за юбки. Она поняла, что эти существа принадлежат леди Харриет или, по крайней мере, они ей подчиняются. Люси охватил страх, и подступила тошнота. Она с ужасом поняла, что ей не справиться.

— Ты ничтожество, девчонка, — сказала леди Харриет. Потом крикнула, но кому-то другому, не Люси: — Прекратите! Уберите руки от девчонки, пока я не отдам приказ или если она задумает сбежать.

Темные существа вмиг исчезли. Люси вздохнула с облегчением, поняв, что снова способна двигаться.

— Кто вы? — спросила Люси. — Если эти существа вам подчиняются…

Леди Харриет рассмеялась:

— Я думала, ты стоишь моего внимания, а ты, похоже, ничего не знаешь.

— Я знаю о своей сестре и племяннице, — сказала Люси, — и о том, что должна для них сделать.

— На свете миллионы сестер и миллионы племянниц, и их судьба висит на волоске, — сказала леди Харриет. — Мне плевать на твою семью.

— Несмотря на тот факт, что моя сестра — жена мистера Баклза?

— Баклз полезен, потому что рад услужить. А теперь служанка отведет вас в ваши комнаты. Или можете занять одну комнату на двоих, если хотите. Если желаете позабавиться, я не возражаю. Я тем временем подумаю, что с вами делать.

— Если я не вернусь к завтрашнему вечеру, меня хватятся, — сказала Люси.

— Мне-то какое до этого дело? — сказала леди Харриет. — Но за свою репутацию можешь не беспокоиться. У меня есть мистер Олсон. Велю Баклзу обвенчать вас, и вы с мистером Олсоном наконец-то будете вместе.

Ни одно из событий этой ночи не напугало Люси так сильно, как это сообщение. Если обряд бракосочетания совершит священник — а этот священник предан леди Харриет и готов поклясться в чем угодно, если она велит, — то брак будет иметь законную силу.

— Мистер Олсон больше не хочет на мне жениться, — возразила Люси.

— Тебе, так же как и мне, хорошо известно, что его желаниями можно управлять, — сказала леди Харриет. — Радуйся, скоро ты станешь замужней женщиной. Желаю тебе такого же счастья, какое дал мне мой сэр Реджинальд.

Служанка провела Люси в большую комнату. Стены были выкрашены в золотистый цвет, на полу лежал золотистый ковер, на окнах висели золотистые гардины. От пережитых ночью волнений и обилия золотистого цвета у Люси разболелась голова. Комната Байрона располагалась рядом. Леди Харриет осмеливалась думать, что они поведут себя неподобающе, но у Люси не было сил огорчаться по этому поводу. Она едва успела сесть на кровать и закрыть глаза, чтобы защититься от докучливого золота и обдумать сложившееся положение, как в дверь постучали. Люси встала, чувствуя себя как сомнамбула, и открыла дверь. На пороге стоял Байрон, мрачный, половина лица ярко-красного цвета.

— Можно войти? — спросил он.

— Входите, — сказала она устало, — но дверь оставьте открытой.

Он вошел и закрыл за собой дверь.

— Не хочу, чтобы кто-нибудь слышал, о чем мы говорим.

— Не вижу, что это может изменить. — Но все же Люси не встала, чтобы снова открыть дверь.

— Мне жаль, что все так случилось, — сказал он.

Люси только покачала головой, не найдя слов, чтобы выразить свое отчаянье.

Байрон сделал полшага вперед, но оставался на расстоянии около пяти футов от нее.

— Клянусь, я не допущу этого брака. Вы находчивая, талантливая женщина, и я не позволю, чтобы вы отказались от надежды. Мы выберемся отсюда, а если вернемся слишком поздно и ваше отсутствие обнаружится, так что ж из этого? То, что они говорят о вас, ничего не значит. Вы решаете, что значит быть Люси Деррик.

— Я не хочу снова начинать этот разговор, — сказала Люси. — Это для вас подобные вещи ничего не значат, потому что вы можете себе это позволить. Я — женщина, и вынуждена жить по правилам света, и, если я не вернусь, пока не истечет действие заклятия, мне придется совсем несладко.

Руки Байрона у нее на плечах были горячи. Ее лицо залилось краской, и она почувствовала, как внутри у нее закипает странный, восхитительный жар. Она не знала, что будет дальше, и на миг ей стало все равно. Возможно, жизнь ее будет сломана и впереди не будет ничего, кроме позора и изгнания. Разве не стоит искать удовольствия и успокоения там, где возможно?

— Если случится худшее, — сказал он, — и вы не вернетесь вовремя, спалите себя в осуждении света и возродитесь вновь, как птица феникс, чтобы жить по собственным законам. — Он сделал шаг назад. Когда Люси подняла глаза, чтобы взглянуть на него, он встретил ее взгляд с улыбкой. — Но я думаю, этого не случится.

Ужасно, что он так красив, что она не может смотреть на него, разговаривать с ним и не думать постоянно, что ни один другой мужчина с ним не сравнится.

— Кто она? — наконец придя немного в себя, спросила Люси. — Как она может такое делать? Кто все эти люди, которые ей повиновались, будто она их госпожа?

Байрон покачал головой:

— Я думал, что вы мне это скажете.

— Мне кажется, вы ее знаете лучше, чем показываете, — умышленно строгим тоном сказала Люси. — Она позволяет себе вольности с вами, какие бы не позволила с малознакомым человеком.

Он пожал плечами:

— Леди Харриет поступает как пожелает. — Байрон взял ее за руку. Его рука была теплой и нежной.

Люси вырвала руку:

— А если она окажется сильнее меня?

Байрон не знал, что ответить, поэтому поцеловал ее. Их губы встретились, и она не противилась этому. Он легонько сжал ее плечо. Притянул ее к себе, его широкая грудь прижалась к ее груди, и она почувствовала, как сильно бьется его сердце. Его дыхание было горячим и сладким. У нее захватило дух. Она желала его, желала, чтобы он был ее, чтобы он был с ней, взял над ней власть и задушил ее в своих объятьях.

— Да, — сказал он. — Утешим друг друга.

Люси оттолкнула его, хотя это стоило ей всех ее сил. Между ними было всего несколько дюймов. Она взглянула на его красивое, чувственное лицо и попятилась.

— Свет может меня презирать, но саму себя я презирать не могу.

— Люси… — начал Байрон.

— Я устала, — сказала она. — Я должна выбраться отсюда до полудня завтрашнего дня. Иначе меня выдадут замуж и жизнь будет кончена. У меня мало возможностей. Вы можете себе позволить жертвовать всем ради удовольствия, лорд Байрон, я — нет.

Он протянул руку и погладил ее лицо тыльной стороной ладони:

— Люси, ты запуталась.

— Нет! — закричала она. Ей было безразлично, если ее услышат, если леди Харриет и все ее слуги проснутся. Она отпрянула от него и подошла к камину, как будто жар пламени мог избавить ее от позора и страстного желания. — Я устала, напугана и доведена до отчаянья, но я не запуталась. — Она сделала глубокий вдох и провела рукой по лицу. — Не пытайтесь меня снова соблазнять. Иначе я вас возненавижу. Мне надо выспаться и привести мысли в порядок, а утром я сбегу из этого дома. Моя племянница, моя плоть и кровь, томится где-то, а подменыш, занявший ее место, сосет соки из моей сестры. Я не могу положить их на алтарь наслаждений. Я не могу снова подвести семью. Вы мой союзник или нет?

Байрон поклонился:

— Не сомневайтесь во мне. Я буду повиноваться вам и справлюсь с любыми трудностями.

— Вы будете меня слушать? — спросила Люси, возбужденная гневом и чувством власти и могущества. Она не лгала, не обманывала, не использовала черную магию, но он был по-прежнему в ее власти. Женщины сами по себе магия. — Будете делать, как я скажу, не задавая вопросов и без колебаний?

Он снова поклонился.

Она думала о том, что у нее было при себе, о знаниях, которыми обладала. У нее были три страницы из «Немой книги», которые она выкрала из библиотеки леди Харриет. И ни эта ведьма, ни Байрон, никто на свете не знает, что они у нее. Даже сейчас эти страницы звали ее, требовали ее внимания, не давали покоя. Существовала головоломка, загадка, которую надо было разгадать, и она сделает это. Она была более опасна, чем все думали. Слова леди Харриет ничего не значат. Люси убеждала себя в собственной силе и в том, что ничто не сможет ее остановить.

— Эти стены нас не удержат, — сказала Люси, чувствуя, как ее отвага становится материальной и несокрушимой. — Леди Харриет, ее союзники, ее демоны ничего нам не сделают.

Он повернулся, чтобы открыть дверь:

— Тогда надеюсь увидеть вас утром хорошо отдохнувшей, Люси.

— Доброй ночи, лорд Байрон.

В дверях он обернулся:

— Хотел уточнить, вы имели в виду, что я не должен пытаться вас соблазнить вообще или пока мы здесь?

Он улыбнулся сдержанно, но губы его дрогнули. Люси не вытерпела и рассмеялась.

— Пока мы здесь, без сомнения, — сказала она. — А там видно будет.

Он широко улыбнулся, еще раз поклонился и закрыл за собой дверь.

Сидя на постели, Люси слышала, как тикают напольные часы в коридоре. Никаких других звуков слышно не было. Прошло десять минут, двадцать минут. Когда, по ее мнению, прошло достаточно времени, она достала из потайного кармана страницы, которые вырезала из книги леди Харриет, и в ярком свете нескольких свечей стала изучать, пытаясь понять их смысл. И вдруг он ей открылся. Убеждение. Она была уверена, что поняла правильно, как поняла тогда, что смысл первой серии гравюр — жертвоприношение. Но с ней нет Мэри, чтобы объяснить, что это означает и как это использовать в ее положении. Люси ничего не оставалось, как узнать это самой.

Прежде чем лечь спать, Люси раздвинула гардины на окнах, чтобы проснуться с первыми лучами. Тем не менее она проспала крепким сном дольше, чем ей хотелось бы, и встала лишь через час после рассвета. Она освежилась водой из таза, оделась и стала просматривать то, что приготовила предыдущей ночью, включая записи и заклятия. Она заснула, не закончив работу, так как слишком устала, чтобы продолжать, и теперь принялась за нее снова. Времени у нее было мало. Когда часы пробили восемь, Люси знала, что ждать больше нельзя. У нее было не более четырех часов, чтобы сбежать из поместья леди Харриет.

Несмотря на то что спала она не очень много, ее мозг работал лучше, подстегиваемый гневом и отчаяньем. Люси открыла мешочек, спрятанный в складках платья, и еще раз проверила травы, орудия и ингредиенты. То, что она задумала, было возможно. По памяти она изготовила заклятие уязвимости. Леди Харриет больше не поразит ее своей силой.

Поместив мешочек в потайной карман платья, она покинула комнату и постучалась в дверь Байрона. Тот был одет и готов выполнять ее приказы.

— Тогда посмотрим, не угостит ли леди Харриет нас завтраком, — сказала она.

В этом судьба была к ним благосклонна, — возможно, это была единственная удача, на которую они могли рассчитывать, так что Люси за нее ухватилась. Завтрак и вправду был накрыт — блюда с яйцами, поджаренным хлебом, овсяной кашей, беконом и другими мясными изделиями. На столе стояла соль, которая была нужна Люси, и она увидела листики петрушки, которыми было украшено одно из блюд. Люси незаметно спрятала петрушку в потайной карман. На столе стояла большая ваза с луговыми цветами, среди которых Люси заметила колокольчики. Леди Харриет проявила неосторожность, оставив подобные вещи на виду.

Они с Байроном были не единственными гостями за столом. Перед тарелкой, наполненной колбасой и беконом, сидел не кто иной, как мистер Баклз. Долговязый, он склонился над тарелкой, яростно и сосредоточенно орудуя ножом и вилкой, кромсая мясо и намазывая его соусом. Лицо мокрое от пота, будто процесс разрезания и поглощения пищи отнял у него последние силы.

Он взглянул на Люси, сунул в рот кусок колбасы и сказал, жуя:

— Как я слышал, я должен пожелать вам счастья, мисс Деррик. Стать мисс Олсон, в конце концов. Это прекрасно, больше, чем вы заслуживаете, сказать по правде. Но такова воля леди Харриет.

— А где леди Харриет? — поинтересовался Байрон, потрогав щеку.

Щека посинела. Это портило его красоту, словно краска, растекающаяся по портрету.

— Леди Харриет и ее друзья уехали, — сказал мистер Баклз. — Что-то случилось с Джоном Беллингемом, какое-то несчастье, в котором она винит вас, мисс Деррик. Меня нисколько не удивляет, что вас что-то связывает с этим сумасшедшим. Дерганый какой-то и постоянно твердит, что ему что-то должны.

— Когда леди Харриет вернется? — спросил Байрон.

— Леди не сказала, точнее говоря, не потрудилась сказать то, что меня не касается. Я получил указание обвенчать вас с мистером Олсоном, как только он приедет, независимо от того, будет она здесь или нет.

Байрон глянул на еду, потом на Люси. Она кивнула. У нее самой не было аппетита, но ей требовались силы, и она не хотела оказаться в положении, когда будет слишком истощена, чтобы сделать то, что обязана сделать.

Люси положила себе щедрую порцию яиц и поджаренного хлеба — мяса ей сегодня не хотелось — и села как можно дальше от мистера Баклза, но так, чтобы можно было с ним разговаривать. Байрон положил себе совсем немного еды — колбасы и овсяной каши. Люси заметила, что для человека, полного пылких желаний, он ест мало.

— Как поживает моя сестра? — спросила Люси у мистера Баклза.

Мистер Баклз положил в рот большой кусок бекона.

— Хорошо.

— А как ваша дочь?

Он ответил не сразу.

— Тоже хорошо.

— Уверены? — спросила Люси.

Он улыбнулся своей глупой улыбкой:

— Как я могу этого не знать?

— И вправду, как? — спросила Люси.

Она выпила стакан воды. Она не хотела, чтобы голод или жажда помешали ей в том, что предстояло сделать.

— Должен заметить, — сказал мистер Баклз, — что я, как бы это сказать, оскорблен, да, оскорблен тем, как вы отнеслись к леди Харриет. Учитывая внимание, которое она вам оказала, давая советы и позволив своему слуге жениться на вас. Вы же врываетесь в ее дом. Не знаю, как мне смотреть на свою жену, принимая во внимание, что сотворила ее кровь и плоть.

Он продолжал в таком духе. Ни поглощение пищи, ни многочисленные повторы не мешали его разглагольствованиям. Поскольку он нуждался не в собеседниках, а только в слушателях, Люси позволила ему упражняться в ораторском искусстве, пока не закончила есть. Положив вилку и нож, она задвинула стул и подошла к мистеру Баклзу. Сделав глубокий вздох, Люси замахнулась и ударила его по щеке со всей силы. Она не обладала силой леди Харриет, и мистер Баклз не свалился со стула, как ей бы того хотелось, но тем не менее пощечина оказалась звонкой, и у Люси не было оснований остаться недовольной. От удара ее собственная рука горела, но она не обращала на это внимания.

Мистер Баклз сидел не шелохнувшись, на его глазах выступили слезы. Он был совершенно обескуражен, как маленький мальчик, который застал отца целующимся с кухаркой и понял, что мир не такой, каким он его себе представлял.

Люси повернулась к Байрону:

— Будьте добры, придержите этого человека.

Тот поднялся и повиновался. Встал у мистера Баклза за спиной и скрутил ему руки за спинкой стула.

— Если в дело вмешаются демоны леди Харриет, — сказал Байрон, — я могу и не выполнить ваших приказаний.

— Леди Харриет сказала, что дом в нашем распоряжении, — сказала Люси. — Вот и воспользуемся этим.

Мистер Баклз начал приходить в себя.

— Как вы смеете! — закричал он. — Как вы смеете прикасаться ко мне и заламывать мне руки! Леди Харриет сурово накажет вас.

Люси ударила его снова. В этот раз рука заболела еще больше, чем после первого удара. Что она чувствовала, давая пощечину мужу своей сестры, человеку, который обманом лишил ее наследства, лишил достойной жизни? Стыд? Гнев? Отмщение? Она не чувствовала ничего, кроме твердой решимости.

— Мистер Баклз, — сказала Люси, — будьте добры, сидите тихо, пока я не дам вам слова. Вы в услужении у чудовища, но вы даже еще хуже, поскольку пожертвовали собственным ребенком ради своей хозяйки. Вы вызываете у меня отвращение, сэр. У меня нет времени, чтобы наказать вас в полной мере за то, что вы обманом лишили меня наследства. Сейчас меня интересует только одно: где я могу найти мою племянницу?

— Мне велели ничего вам не говорить, и я вам ничего не скажу, — ответил он.

Люси наклонилась и начала развязывать галстук мистера Баклза. Он смотрел на нее, ошеломленный. Байрон в недоумении поднял бровь, но она ничего не стала объяснять. Сорвав галстук, она расстегнула жилет, схватила полы сорочки обеими руками и рванула. Обнажилась бледная отвислая грудь, без волос, лоснящаяся от пота.

— Прекратите это! — закричал мистер Баклз.

У Люси было ощущение, что она — это не она. Никогда раньше она не совершала ничего столь дерзкого. Никогда раньше не переходила границы пристойности с такой решительностью и пренебрежением. В этом месте, в этот час пристойность не шла в расчет. Люси будет делать то, что должна, будет делать все, что угодно, чтобы спасти племянницу, а за последствия ответит позже.

Люси дотянулась до середины стола и вытащила из вазы колокольчик, какой она видела на страницах «Немой книги», эти страницы были предназначены для нее. Цветок был предназначен для нее. Все соединялось легко и точно, как черепки разбитой вазы.

— Пожалуйста, наклоните стул назад, лорд Байрон.

Байрон наклонил стул, и Люси показала мистеру Баклзу предмет, который держала в руке.

— Зачем вам этот цветок? — спросил он с ужасом, который никак не вязался с безобидным цветком.

— Это колокольчик, — сказала она. — Как вы знаете, они растут возле могил. Этому научил меня мой отец. А большей правды, чем смерть, нет. Если правильно с ним обращаться, он сделает вас неспособным лгать или уклоняться от вопросов, которые я задам. Единственное затруднение: его следует держать над вашим сердцем, а я уверена, его у вас нет.

— Как вы этому научились? — спросил мистер Баклз.

— Я узнала об этом из «Немой книги», — сказала она.

Мистер Баклз взвизгнул, как испуганный ребенок. Потом с трудом проглотил слюну и попытался моргнуть, чтобы осушить глаза.

— Я ничего вам не скажу, — сказал он хриплым голосом.

— Посмотрим.

Люси припечатала цветок к его груди и, вся погрузившись в это действие, повернула ладонь так, чтобы лепестки скатались. Она ушла в себя, бормоча что-то, сама не понимая что, но слова были подсказаны страницами из «Немой книги». Она прижала цветок так сильно, что кожа на груди мистера Баклза покраснела.

Люси пришла в себя:

— А теперь скажете то, что я хочу узнать?

Он судорожно открывал и закрывал рот. Челюсть дрожала, губы тряслись. Когда он заговорил, голос был тихим и натужным:

— Да.

Она улыбнулась:

— Так-то лучше, мистер Баклз. Теперь мы выведаем все ваши секреты.