Дьявол

Глава 9

Каин

Прошлое...

— Прости, чувак. Я не хотел быть тем, кто скажет тебе об этом, но кто-то должен был это сделать, — говорит мне мой друг и иногда оппонент во время дебатов, — я бы хотел знать, если бы был на твоем месте.

Я медленно киваю, боясь сделать что-то большее, поскольку это только усугубит ситуацию.

Одно дело — узнать, что твоя девушка, с которой вы встречаетесь полтора года, изменяет тебе с самым отъявленным мудаком в школе. И совсем другое — сорваться на глазах у всего студенческого сообщества.

Судя по тому, что все взгляды в кафетерии обращены на меня... я узнаю об этом последним. Потрясающе.

Я хлопаю Кори по плечу: — Спасибо, чувак. Спасибо, что предупредил.

Я сохраняю нейтральное выражение лица, пробираясь через кафетерий.

Не уверен, стоит ли разбираться с ней сейчас или отложить на потом. Решаю, что позже. Я не только не знаю, где она, но и не имею ни малейшего желания ловить ее на месте преступления.

— Подожди, — кричит Кори, и я останавливаюсь.

— Они в сарае рядом с магазином, — сообщает он громче, чем необходимо.

Сделаю это сейчас.

Я уверен, что какая-то его часть наслаждается этим. Он пригласил Катрину — обманщицу — Оуэнс на вечер встречи выпускников в начале первого курса, но она отказала ему и пошла со мной.

С тех пор мы были вместе.

Пока она не начала трахаться с Дэмиеном Кингом за моей спиной.

Это было бы почти комично, если бы не происходило со мной.

Мы оба не могли бы быть более непохожими друг на друга. Настолько разные, что я мало что знаю о нем и уверен, что он может сказать то же самое обо мне.

Но в том, что мне известно, нет ничего хорошего. Он не зависает с плохой компанией... он и есть плохая компания. Его матери нет — не знаю, почему, — и он живет с отцом, у которого много денег. Не то чтобы обеспеченный человек был аномалией в этом городе, но его отец — бессердечный бизнесмен, и большинство людей в Блэк Хэллоузе его ненавидят. И небезосновательно.

Например, несколько лет назад на наш город обрушился мощный ураган, и любимое всеми кафе-мороженое сильно пострадало. А у владельца, мистера Мэннинга, милого человека лет восьмидесяти, не было денег на ремонт. Естественно, жители города объединились и организовали огромный сбор средств, чтобы помочь. Однако за несколько дней до того, как сбор должен был состояться, мистер Кинг вмешался и вручил мистеру Мэннингу чек. Старик был так благодарен, что, должно быть, не понял, какие бумаги подписал.

Через неделю отец Дэмиена снес кафе бульдозером и превратил его в спортзал.

И по сей день мужчина ни разу не посещал его. Он просто сделал это, чтобы позлить всех.

Яблоко от яблони недалеко падает, потому что большинство может сказать то же самое о Дэмиене.

Он выводит из себя многих людей.

Например, меня. Прямо сейчас.

Потому что я смотрю, как он прижимает мою девушку к стене сарая.

Наверное, мне следует остановить их, но почему-то я думаю только о том, как мы с Катриной лишились девственности десять месяцев назад.

Если бы это зависело от меня, мы бы сделали это раньше, но Катрина сказала, что хочет подождать. Она сказала, что она хорошая девочка и хочет убедиться, что я серьезно отношусь к ней, прежде чем мы перейдем на новый уровень.

Правда сейчас она не выглядит такой уж хорошей девочкой.

Ее ноги обхватывают его талию. Накладные ногти впиваются в его спину. А из ее шлюшьего рта вырываются дерзкие стоны, пока он трахает ее с такой силой, что сарай сотрясается.

Нет, она не хорошая девочка. Вернее... она никогда не была для меня такой хорошей девочкой.

— О Боже, — визжит Катрина, когда замечает меня.

Прислонившись к огромному сундуку с инструментами, я натянуто улыбаюсь ей: — Развлекаешься?

— Каин, я так... — она хлопает Дэмиена по плечу. — Прекрати. Здесь мой парень.

— Подожди, — рявкает Дэмиен, его толчки набирают скорость, — ты можешь вернуть ее через минуту, бро. Только сперва мне надо кончить.

Я засовываю руки в карманы.

— Все в порядке, бро. Не спеши.

Не спеши кончать в мою девушку, пока я стою здесь.

Глаза Катрины наполняются слезами: — Я так... — ее голос прерывается, а дыхание учащается.

Я предполагаю, это потому, что ее переполняют эмоции и угрызения совести за то, что она сделала.

Но это происходит до тех пор, пока ее голова не откидывается назад и она не стонет так громко, что может разбудить мертвого.

— О, Боже. Не останавливайся.

Наклонив голову в сторону, я смотрю вниз, туда, где соединяются их тела... где рука Дэмиена бренчит на ее пизде как на банджо.

Очевидно, то, что я застал их трахающимися, для него недостаточно. Ему нужно подсыпать соли на рану, чтобы я стал свидетелем того, как он трахает ее у меня на глазах.

Я скрежещу зубами. Этот придурок намеренно провоцирует меня.

И это работает, потому что мое самообладание похоже на резинку, готовую вот-вот порваться.

Никогда не показывай, как тебе трудно. Мудрость моего отца эхом отдается в моей голове. Ключ к выживанию в любом скандале — вести себя так, будто его нет.

И не будем забывать о его последних словах. Катрина выглядит немного распутной, сынок. Твоя будущая жена должна быть твоим аксессуаром, а не всех остальных.

Оказывается, мой отец был прав. Уверен, ему будет приятно услышать, как я признаю это, когда вернусь домой.

— Уже закончил? — выдыхаю сквозь стиснутые зубы.

Толчок. — Еще, — толчок. — Один, — толчок. — Черт, вот так, — он вздрагивает. — Да, детка, сжимай свою пизду и дои меня.

Я хочу убить его.

Я с отвращением наблюдаю, как они разлепляются и надевают обратно одежду. Ну, Катрина так делает.

Этот ублюдок едва успевает убрать свой член, как уже тянется за сигаретами.

Остается только догадываться, почему девушки, находясь в здравом уме, выбирают его, а не меня. Он выглядит как мусор несмотря на то, что на его банковском счете больше денег, чем на моем. И я не шучу. Чувак действительно выглядит так, будто от него плохо пахнет. Впрочем, сейчас все плохо пахнет, поскольку я вдыхаю мускусный аромат их посткоитального блаженства.

Сузив глаза, я продолжаю рассматривать его. Темные волосы аккуратно подстрижены, но из-за того, что во время шоу мне был предоставлен обзор, я знаю, что на его затылке выбрито несколько рисунков.

Как будто странностей не достаточно, в центре его шеи огромная татуировка в виде черепа с пламенем, расходящимся по горлу. Его руки также покрыты несколькими черепами и парой глубоких высказываний вроде «Не доверяй никому».

Его тело может быть немного лучше, чем мое, я полагаю. Если вам нравятся такие вещи. Мы оба выше шести футов, но я стройный и подтянутый благодаря многолетним занятиям бегом. А он... думаю, кто-то все-таки пользуется тренажерным залом, который построил его отец.

Но вот мое лицо, определенно, превосходит. В отличие от него, я ухожен и чисто выбрит. К сожалению, неизменная щетина на его лице не приглушает его напряженные черты. Действительно жуткие черты, если честно. Особенно эти его ледяные голубые глаза, которыми восхищаются девчонки. Они даже не выглядят настоящими. Наверное, ублюдок носит контактные линзы.

Но эти необычные глаза — не самая тревожная его особенность. А то, что скрывается за ними. Взгляд, которым он одаривает тебя. Действительно зловещий. Как будто сам Сатана использует его в качестве посредника, чтобы украсть вашу душу.

Черт, может, Катрина вовсе не двуличная бродяжка, и это дело рук дьявола?

А может, мне нужно перестать оттягивать момент и прямо сейчас надрать ей задницу.

Проклятье, это отстой. Несмотря на оговоры отца, Катрина идеально вписалась в мою жизнь. Она знала мои устремления, знала, чего от нее ждут, и, если не учитывать, что она шлюха-изменщица, она была бы хорошей женой.

Ее дядя конгрессмен, так что политика не чужда ни ей, ни ее семье. Ее родители не богаты, но они трудолюбивые люди. Это то, что заставило бы других поддержать ее и, в свою очередь, поддержать меня. Она родом из хорошей семьи.

Не говоря уже о том, что, когда речь заходит о политиках, людям нравятся истории любви школьных возлюбленных.

Но я никак не могу остаться с ней, учитывая, что все знают, что она изменила мне с Дэмиеном Кингом.

Она все разрушила. И теперь, когда страсти улеглись... это больно. Потерять ее — все равно, что потерять деревянный брусок, на который ты потратил время, чтобы лично вырезать недостающую часть паззла.

Полтора года насмарку. Просто так.

Боже, как я ненавижу тратить время впустую. Особенно когда есть шанс, что она просто окажется с каким-нибудь другим начинающим политиком, который получит выгоду от всей той тяжелой работы, которую я с ней проделал.

— Мне очень жаль, Каин, — говорит Катрина, выводя меня из задумчивости.

Я скрещиваю руки на груди: — Мне тоже.

Ее взгляд мечется по сараю, останавливаясь где угодно, только не на мне.

— Просто... ты всегда так занят, а Дэмиен...

— Целыми днями только и делает, что трахается и курит травку.

Она моргает.

— Ну, да, — она смотрит на него, — без обид.

Он прикуривает сигарету: — Не принимается.

— Просто... я не знаю. В последнее время все между нами происходило как будто на автопилоте, — продолжает Катрина, — мы почти не видимся, потому что ты всегда так занят в студенческом совете и команде по дебатам. И когда бы мы ни встречались, всегда одно и то же. Мы идем к «Толстяку», встречаемся с твоими друзьями, а потом трахаемся пять минут на заднем сиденье твоей машины, пока ты не подбросишь меня до дома.

Дэмиен фыркает.

Я сужаю на него глаза, прежде чем обратиться к Катрине: — Во-первых, это не пять минут. Это никогда не пять минут. Во-вторых, если ты хотела изменить что-то в наших отношениях, тебе следовало открыть рот и сказать что-нибудь.

— Да, — ее щеки в подтеках от туши, — я говорила тебе на прошлой неделе, а ты меня проигнорировал.

— На прошлой неделе я заполнял заявления в колледж. Я был немного занят.

Тем более что мой брат уже узнал, что его приняли в Гарвард. Он не только старше меня на шесть минут, но и превосходит меня почти во всем, что имеет значение. Оценки, спорт, политика, внешность... одобрение нашего отца.

Она подергивает подбородком в сторону Дэмиена, который наблюдает за нашим обменом репликами с шутливым выражением лица.

— Ну, значит, нас двое, — она застегивает кардиган, — прости, Каин, но...

— Подожди, — вмешиваюсь я, потому что я ни за что на свете не позволю ей трахнуть его у меня на глазах, а потом развернуться и порвать со мной. Снаружи могут подслушивать люди, черта с два, она выставит меня трусом, — ты трахаешься с ним с прошлой недели?

Она кивает. Он пожимает плечами.

— У нас был секс вчера, — напоминаю я ей.

Дэмиен выглядит невозмутимым от этой информации.

Катрина, однако, выглядит виноватой: — Я...

Это все, что мне нужно.

— Я не хочу слышать твоих извинений, Катрина, — я рычу достаточно громко, что она подпрыгивает, — убирайся с моих глаз, лживая шлюха.

Ее рот открывается, и она смотрит на Дэмиена, чтобы тот защитил ее честь.

Я напрягаюсь, готовясь к драке. Я не хочу ее, но в данный момент из-за моей вспышки она практически неизбежна.

К моему удивлению и недоумению, Дэмиен молчит, делая очередную затяжку сигареты и выглядя абсолютно беззаботным.

— Ладно, тогда все решено. Мы закончили, — выпрямив спину, Катрина хлопает ресницами в сторону Дэмиена. — Позвонишь мне позже?

Дэмиен тупо смотрит на нее: — Я думал, между нами все кончено?

Она выглядит такой же растерянной, как и я.

— Между мной и Каином все кончено, глупышка. Не у нас.

Теперь Дэмиен выглядит очень обеспокоенным.

— Я не завожу подружек.

— Конечно, нет, — воркует Катрина, — мы встречаемся всего неделю. Слишком рано для таких разговоров.

— Трахаемся, — поправляет Дэмиен, — я трахнул тебя дважды за одну неделю, — он делает еще одну длинную затяжку, — и только потому, что думал, что у тебя уже есть парень, а значит, ты не ищешь другого.

Ну, это неловко.

Катрина нервно улыбается: — Мы можем не говорить об этом в присутствии Каина? Я не хочу расстраивать его больше, чем есть.

Господи Иисусе. Я вдруг чувствую себя ребенком в разгар развода.

— Я не расстроен, — я немного расстроен.

— Извини, милая, но то, что я делил одну пизду с твоим парнем, не означает, что я разделяю или наследую твои проблемы в отношениях. Пизда — единственная часть, которая меня интересует, — Дэмиен тушит сигарету, — к сожалению, для тебя, твоя уже просрочена.

Черт побери, он не только облапошил мою девушку, но и придумал более удачную причину для расставания.

Катрина по понятным причинам выглядит оскорбленной.

— Ты мудак.

Настала моя очередь фыркнуть. Говорить Дэмиену Кингу, что он мудак, все равно, что говорить глухому человеку, что он не слышит. Совершенно бессмысленно.

Она хватает свою сумочку: — Вы оба можете катиться в ад.

И она, должно быть, слепая, потому что я уверен, что мы уже там.

Дэмиен смеется, когда она закрывает за собой дверь сарая.

— Что-то смешное?

Он оглядывается по сторонам: — Ты со мной разговариваешь?

— Ты что, ДеНиро? Конечно, я с тобой разговариваю. Кто еще здесь... — лязгающий звук снаружи привлекает мое внимание. — Что это было?

Он ругается себе под нос: — Это был звук того, как нас трахнули.

— Прошу прощения?

Он подходит к двери и толкает ее.

— Она заперла нас здесь.

Я подхожу и пробую сам.

— Дерьмо.

Дэмиен закатывает свои жуткие глаза: — Я же говорил, — он достает из кармана мобильный телефон, — я позвоню кому-нибудь, кто сможет нас вытащить.

Я оглядываюсь по сторонам: — Мы, наверное, сами можем выбраться. Мы в сарае.

Его язык нащупывает щеку: — Здесь есть паяльная лампа?

Нет. Здесь нет ничего, кроме дерева и основных ручных инструментов. Ни один из них нам не пригодится, поскольку мы заперты изнутри.

— Именно, — он подносит телефон к уху, — эй, Бублик, это Ди. Слушай, мне нужна услуга. Я трахал какую-то сучку в школьном сарае, но все пошло наперекосяк, и она заперла меня здесь. Мой телефон скоро сдохнет, так что не перезванивай. Просто тащи свою задницу в сарай и возьми болторез, — он собирается повесить трубку, но останавливается: — и восьмую часть этой зеленой леди. Мне хватит.

Я бросаю на него взгляд: — Ты действительно только что обратился за помощью к своему наркодилеру?

Последнее, что мне нужно, — чтобы меня обнаружили в школьном сарае с давно потерянным братом Чичи и Чонга и восьмой части травки за четыре месяца до окончания школы.

Мой отец убьет меня.

Он ковыряется в кутикуле.

— Если ты так беспокоишься, позвони кому-нибудь из своих знакомых и разберись с этим сам.

— Позвоню, — я нащупываю свой телефон, но его нет, — черт.

— В чем дело, господин Президент? Нашли дырку в своем поло?

Раздражение пробегает по моему позвоночнику.

— Я оставил свой телефон в кафетерии.

Он бросает в меня своим: — Действуй.

Я набираю номер, но экран телефона становится черным.

— Он разрядился, — паника соперничает с раздражением, — единственный человек, который может нам помочь, это наркоторговец по имени Бублик, который, вероятно, слишком укурен, чтобы вспомнить свое настоящее имя, не говоря уже о том, чтобы вытащить нас, — я хмурюсь. — Как, черт возьми, моя девушка изменила мне с кем-то вроде тебя, уму непостижимо.

Он прикуривает еще одну сигарету: — Бублик придет. Чувак не может отказать в продаже. Именно поэтому я попросил его захватить траву, — он пожимает плечами. — А что касается твоей цыпочки... тут все просто. Я богаче и трахаюсь лучше.

На мгновение я задумываюсь о том, как убить его и выйти сухим из воды. Деньги для меня — крайне болезненная тема. И всегда была ею. Внешне моя семья выглядит вполне благополучной. И так бы и было... если бы не дурная привычка моего отца быть больше и лучше остальных. Проще всего было тратить деньги, когда у него еще был трастовой фонд моей мамы, но он спустил все до последнего цента, не оставив ничего ни мне, ни брату, как она завещала.

Только за последние три года он купил две лодки, четыре машины, дом для отдыха и множество других дорогих вещей, которые он не сможет окупить за всю свою жизнь, если не остановится.

Я даже не могу позволить себе пойти в колледж, если только не получу полную стипендию или не возьму огромный кредит. Что, конечно, я буду вынужден сделать, потому что отец не позволит мне опозориться и опозорить его.

А вот Дэмиен может тратить все отцовские деньги на наркотики и намеренно ходить по улицам, выглядя как бомж.

— Ты отброс, Дэмиен. Ты не богат, потому что умен и заработал деньги своими мозгами. Ты всего лишь ребенок из трастового фонда, который, в конце концов, умрет от передозировки героином к тридцати годам, — я смотрю на него, — но не волнуйся. Ты оставишь после себя трех бывших жен, которые брали тебя за все, что могли, и пятерых детей, которые ненавидят тебя за то, что ты дерьмовый отец, — когда я продолжаю, на его лице отражается веселье. — Что касается моих навыков в спальне, то ты ни черта не знаешь, потому что я точно не трахаюсь с тобой.

Он выпускает струю дыма мне в лицо: — Немного лицемерно, тебе не кажется? Ты только что рассказал мне о моем будущем, даже не зная меня.

— Ты тоже меня не знаешь, придурок.

— Нет, не знаю, — он долго смотрит на меня, размышляя. — Хотя... кое-что знаю.

Я ненавижу себя за то, что поддаюсь на его дерьмовую игру, но любопытство не дает покоя: — Например?

Я не знаю, как описать выражение его лица. Не могу понять, то ли он ненавидит меня так же сильно, как и я его, то ли его забавляет то, что он так сильно меня раздражает.

— Я знаю, что твой отец сенатор. Я знаю, что ты носишь такие стильные вещи, как хаки и поло. Я знаю, что ты в команде по дебатам. Я слышал тебя несколько раз — ты неплох... но мог бы быть и лучше, — он делает шаг в мою сторону. — Я знаю, что твой брат-близнец может быть придурком... именно поэтому люди уважают его больше, чем тебя — он ухмыляется. — Я знаю, что Джеральд Дуглас должен был выиграть у тебя гонку за пост президента студенческого совета, но ты подтасовал результаты голосования, — он поправляет мой воротник и подмигивает. — Я знаю, что кредитную карту твоего отца отклонили в загородном клубе на днях, потому что я трахнул одну из официанток, и она не могла перестать смеяться, когда я увидел ее позже тем вечером.

Он подходит ближе, и мне приходится сдерживаться, чтобы не ударить его.

— И я знаю, что тебе никогда не было дела до твоей маленькой подружки, потому что, если бы было, ты бы пошел за ней... но вместо этого ты заперт здесь со мной.

От напряжения у меня сводит челюсти, когда его губы нависают над моим ухом: — Ты просто злишься, что она поиграла с тобой и выставила тебя лохом. Потому что Каин Картер не может быть менее совершенным, не так ли? Он должен полностью контролировать ситуацию и всегда быть ангелом. Он должен быть в рамках и придерживаться сценария. Как учил его папа, — его голос понижается до шепота, и крошечные волоски на моем затылке встают дыбом. — Мы оба знаем, что ты ненавидишь меня не за то, что я трахнул твою девушку... ты ненавидишь меня за то, что я трахнул ее лучше и живу так, как тебе хотелось бы.

Я открываю рот, чтобы ответить, но мое внимание привлекает звук чего-то лязгающего снаружи.

Дэмиен, ублюдок, хихикает под нос: — это, наверное, Бублик, — он бросает сигарету на землю и наступает на нее. — Увидимся позже, — он останавливается на полпути к двери: — Если ты когда-нибудь захочешь перестать быть киской и решишь повеселиться, ты знаешь, где меня найти.

— Иди нахуй.

Его жестокий, издевательский смех, когда он выходит из сарая, заставляет меня придумывать способы, как причинить ему боль.

Но мне также интересно, каково это стать на день Дэмиеном Кингом и жить так, как живет он.

Нарушать все правила и не задумываться о последствиях.