Дьявол

Глава 13

Каин

Прошлое...

Странно оплакивать жизнь, которая тебе не принадлежит. Не то чтобы я гордился тем, что делаю. Притворяться тем, кем ты не являешься, неправильно.

Как бы весело это ни было.

Кристи: Я голая.

Кристи: Жду, когда ты войдешь сюда, чтобы связать меня и засунуть свой толстый член мне в задницу.

Я едва не хнычу, читая ее сообщения. Я хочу ответить... нет, к черту. Я хочу найти ее и засунуть свой толстый член ей в задницу, но уже конец учебного дня, и я должен вернуть телефон Дэмиена.

Не то чтобы это имело значение, если бы я этого не сделал. Я уверен, что Кристи — кем бы она ни была — вызовет полицию, если я появлюсь вместо Дэмиена.

У меня чешутся пальцы, чтобы ответить, но я засовываю руки в карманы.

Вчера поздно вечером я просмотрел телефон Дэмиена и стер все сообщения, которые отправлял Кристи и нескольким другим девчонкам, с которыми он общается.

Последнее сообщение, которое прислала Кристи, вполне подходит для того, чтобы возобновить их отношения, так что я не буду его удалять.

Господи, как же я его ненавижу. У этого парня есть все.

Настроение у меня мрачное, пока я продолжаю идти по коридору к классу миссис Миллер. Я опаздываю на десять минут, но, учитывая, что Дэмиен не отправился на мои поиски, это хороший знак.

А может, и нет, раз уж в классе никого нет, когда я вхожу.

Вздохнув, я подхожу к одному из лабораторных столов в передней части. Миссис Миллер — новый учитель естествознания в Блэк Хэллоузе. А еще она чертовски сексуальна. В этом году каждый парень в моем выпускном классе — даже самый тупой — умудрился получить по биологии четверку с плюсом или выше. Думаю, можно с уверенностью сказать, что школа Блэк Хэллоуза захочет сохранить ее в штате.

Жаль, что я не смогу пересдать ее уроки после окончания школы. Возможно, стоило бы провести еще год в этом дерьме, чтобы увидеть ее убийственные ноги в коротких юбках, которые она носит. Ее муж — помощник футбольного тренера — счастливый сукин сын.

Я кладу телефон Дэмиена на стол — потому что у меня есть дела поважнее, чем ждать его появления, — и поворачиваюсь, чтобы уйти.

Я уже на полпути к двери, когда слышу чей-то стон. Ну, не чей-то. Женский.

Мне следовало бы уйти, но любопытство берет верх, когда я понимаю, что стон доносится из лабораторной кладовки за учительским столом.

Подойдя, я заглядываю в маленькое стеклянное окошко в двери... и чуть не падаю в обморок.

Потому что там стоит миссис Миллер... и в ее маленькую тугую попку долбится не кто иной, как Дэмиен Кинг.

— Возьмитесь за лодыжки, миссис Миллер, — инструктирует Дэмиен.

Трахните меня, потому что это дерьмо лучше, чем порно. Особенно когда он трахает не твою девушку.

Поправляя рюкзак на плече, я прижимаюсь рукой к стеклу, чтобы было удобнее наблюдать.

— Я же просила тебя называть меня Кристи, — хрипит миссис Миллер, хватаясь за лодыжки.

Я замираю в надежде, что мне послышалось.

— Если ты позволишь мне размазать свою сперму по всей твоей заднице и вылижешь пальцы дочиста, я буду называть тебя так, как ты захочешь.

Ебаный ад. Я должен уйти.

— Договорились.

Ноги, похоже, не понимают сигнала... потому что и мозг, и член слишком заняты наблюдением за тем, как Дэмиен раздвигает пальцами ягодицы миссис Миллер, продолжая вгонять свой член в ее задницу.

Господи. Я провел с Катриной полтора года, и она никогда не позволяла мне видеть эту часть себя. Самое безумное, что мы когда-либо делали, — «шестьдесят девять»... и то по особым случаям. И вот Дэмиен здесь, натягивает задницу самой сексуальной учительницы, которую я когда-либо видел в жизни, когда она просит его называть ее по имени.

Что, черт возьми, у него есть такого, чего нет у меня?

Что бы это ни было, оно должно быть хорош, потому что мгновение спустя он выплескивает свою сперму на ее пышную задницу, и она делает то, что обещала.

Мои яйца подергиваются, когда я смотрю, как она слизывает сперму с его пальцев... и они начинают болеть, когда она встает на колени и обхватывает его член.

Я поворачиваюсь, намереваясь уйти из-за своего неистового стояка. Я уже почти дохожу до двери, как замечаю телефон Дэмиена на столе, на котором я его оставил. Я нахожусь в затруднительном положении, потому что не хочу, чтобы Дэмиен знал, что я был здесь, пока он занимался сексом с миссис Миллер... но я также не хочу больше иметь с ним дел.

К сожалению, моя секундная нерешительность обходится мне дорого, потому что я слышу, как открывается дверь кладовки.

Как ребенок, которого поймали за руку в банке с печеньем, я впадаю в панику и бегу к двери. К сожалению, я не обращаю внимания на стулья и столы, стоящие на моем пути. В отчаянии я резко поворачиваю налево, пытаясь найти свободный путь к выходу.

— О, Боже мой! — кричит миссис Миллер — Кристи.

Я чувствую себя диким зверем, которого вот-вот загонят в клетку.

— Я ничего не видел, — кричу я, и это самое глупое, что можно сказать в данной ситуации.

— Он... он... — миссис Миллер заикается, когда Дэмиен выходит следом за ней. — Каин здесь.

Дэмиен, как обычно, остается невозмутимым.

— Я же сказал тебе прикрыть дверное окно.

— Я не могу его закрыть, — шепотом кричит она, — это противоречит правилам школы.

Дэмиен пожимает плечами: — Как и трахаться с учеником.

Она смотрит на него: — Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Ты остался после уроков, чтобы получить дополнительные баллы. Я просто помогла тебе найти материалы, необходимые для работы над проектом.

Да уж.

Она одаривает меня слащавой улыбкой: — Уверяю тебя, ничего неподобающего не происходит.

Дэмиен закатывает глаза: — Каин не тупой. Худшее, что можно сделать, когда у кого-то есть рычаги давления на тебя, — выставлять его глупым или заблуждающимся. Это только разозлит его.

Он не ошибается. Хотя я бы не отказался перемотать последние десять минут.

За исключением того, что я видел задницу миссис Миллер.

Выдохнув, она сжимает грудь: — Ты прав, — она смотрит на меня, — Каин, пожалуйста, не надо...

— Это мой телефон? — Дэмиен подходит к столу и берет трубку. — Как раз вовремя.

Миссис Миллер моргает: — Твой телефон был у Каина?

О, блядь.

— Нет.

— Да... — жуткие глаза Дэмиена впиваются в мои: — В чем дело, Картер?

Дерьмо.

Я вижу, как в голове миссис Миллер вращаются шестеренки, но прежде чем я успеваю объяснить, она спрашивает: — Как долго он был у него?

Как и миссис Миллер в той кладовке, я в полной заднице. Мало того, что Дэмиен набьет мне морду за то, что я притворяюсь им, так еще и подобные вещи имеют свойство возвращаться, чтобы укусить тебя за задницу, когда ты меньше всего этого ожидаешь.

Осторожность в поведении — то, что всегда прививал мне отец. Хуже всего, если бы я, наконец, стал сенатором или президентом, а потом стало бы известно о моих непристойных и вульгарных сообщениях учителю.

Людям нравится заставлять власть имущих страдать за свои грехи. Неважно, сколько грехов они совершили сами. Лицемерие в лучшем виде.

Вот почему я всегда играю по правилам. Я должен думать не только о своем настоящем... но и о будущем. Всегда о будущем.

Рот Дэмиена кривится в жестокой ухмылке, и я понимаю, что он собирается трахнуть меня так же жестко, как трахал нашу учительницу биологии.

— Чуть больше недели, — его губы подрагивают, когда он поворачивается к ней. — Почему ты спрашиваешь?

Ее щеки приобретают оттенок помидора, и этого достаточно, чтобы Дэмиен сложил два и два.

— Я так и знал, — к моему удивлению, он смеется, — черт, Каин. Не думал, что в тебе это есть, — он нажимает несколько кнопок на своем телефоне и щелкает зубами, — ты даже избавился от улик как хороший маленький политик.

Я сглатываю, и мне кажется, что мой рот полон гвоздей. Мне нужно убраться из этого класса.

— Послушайте, миссис Миллер, ваш секрет в безопасности со мной...

— Нет, — Дэмиен пальцем указывает на нас, — это неправильно.

Нет нужды говорить, что я в замешательстве.

— Я не понимаю.

Он хрустит костяшками пальцев и медленно обходит нас как стервятник, нависший над своей добычей.

— Как я вижу, есть только один способ все исправить, — он указывает на себя, — я имею в виду, что ничего не потеряю из-за того, что произошло сегодня. В отличие от миссис Миллер я всего лишь невинный свидетель, — он останавливается напротив нее. — Будь я на вашем месте, я бы придумал, как завоевать доверие Каина, — он скользит рукой по ее руке и смотрит на меня. — Она хороший учитель, Каин. Она приходит сюда рано, остается допоздна. Она действительно делает все возможное для нас, — его рука перемещается к ее заднице, — она усердно занимается со своими учениками и всегда готова прийти на помощь, — он облизывает пальцы и просовывает руку под ее юбку. — Уверен, она будет рада помочь тебе с учебой, — я смотрю, как его рука двигается вперед-назад, и в голове возникают всевозможные грязные образы того, что он делает с ней там, под юбкой. — Не правда ли, Кристи?

Миссис Миллер кивает: — Конечно, — ее грудь вздымается, и она прикусывает нижнюю губу, — просто скажи мне, в какой области тебе нужна помощь.

Я уверен, что перестаю дышать. Я думал, что хранить телефон Дэмиена и притворяться им неправильно, но это не сравнится с тем, как он трахал пальцами миссис Миллер и манипулировал ею, заставляя оказывать мне сексуальные услуги.

И в глубине души — ну, может, не так уж и глубоко — я бы с удовольствием принял ее предложение.

Но совесть не позволяет. Я не идеален, но по большей части считаю себя порядочным человеком.

В отличие от большинства политиков, я выбрал это направление по правильным причинам. Я искренне верю, что могу изменить мир к лучшему.

И в отличие от Дэмиена мои эгоистичные желания и стремления не преобладают над моей этикой и моралью.

— В этом нет необходимости, миссис Миллер, — я поднимаю руки, — Дэмиену восемнадцать. Поэтому вы оба совершеннолетние. То, чем вы занимаетесь наедине, меня не касается, и вы, конечно, ничего не должны мне за мое молчание.

Я не знаю, что и думать о взгляде, которым обмениваются миссис Миллер и Дэмиен.

— Это действительно не проблема, — в ее глазах читается смущение, и она смотрит на мою промежность, — просто скажи мне, на чем бы ты хотел сосредоточиться, и я с радостью тебе помогу.

Я думаю, не взорвалось ли что-то в лаборатории, и не начались ли у меня галлюцинации.

Это бы объяснило, почему я собираюсь ей отказать.

— Я ценю ваше предложение, но...

— Он хотел бы минет, — вклинивается Дэмиен, — увидев тебя голой, он стал тверже камня, и теперь у бедняги синие яйца. Ты должна сделать что-нибудь, чтобы ему стало легче.

— Ты этого хочешь? — спрашивает миссис Миллер. — Ты хочешь, чтобы я позаботилась о тебе? Может быть, сделать то, о чем мы говорили прошлой ночью.

Мой член упирается в молнию, мне очень нравится это предложение.

Я снова открываю рот, чтобы отказаться, но из него не выходит ни звука. Все, о чем я могу думать, — ее губы, обхватывающие меня. Может быть, я смогу убедить ее позволить мне вставить туда, куда уже вставлял Дэмиен, и заставить ее вылизать и меня после того, как мы закончим.

Словно почувствовав мою внутреннюю борьбу, Дэмиен наклоняется ко мне и шепчет: — Ты пожалеешь, если не сделаешь этого. Ее рот как пылесос.

Сердце колотится в груди, когда он вынимает руку из-под ее юбки и засовывает пальцы ей в рот, чтобы она могла продемонстрировать свои навыки.

Господи, я так возбужден, что это почти больно. Одно неверное движение, и яйца лопнут в моих штанах.

Конечно, задвинуть свои моральные принципы, чтобы горячая учительница могла отсосать мне, — лучший способ закончить это испытание.

— Единственный способ побороть искушение — поддаться ему, — подбадривает Дэмиен, расстегивая первые две пуговицы на ее блузке и открывая мне вид на ее кружевной белый лифчик, — перестань быть киской и поживи немного.

Я бы с удовольствием жил на грани, как Дэмиен, но, в отличие от него, у меня есть будущее, о котором нужно беспокоиться.

И совесть, которая не перестает грызть меня.

Словно зная, как близко я нахожусь к краю, он делает шаг в мою сторону: — Никто не должен знать, — его рука ложится на ширинку и опускает молнию, — это будет нашим маленьким секретом.

Прежде чем я успеваю отреагировать на вторжение, он отходит: — Слезь со своего морального коня и засунь свой член в ее рот.

Как по команде, миссис Миллер падает на колени. Мои ноги превращаются в желе.

Я обращаю внимание на Дэмиена, который теперь стоит перед закрытой дверью класса.

— Ты собираешься просто стоять и смотреть?

Он ухмыляется: — Кто-то должен быть на страже и следить, чтобы никто не вошел, пока она тебе отсасывает, — он подносит яблоко, которое, должно быть, стащил со стола миссис Миллер, к губам и откусывает, — не волнуйся, я ее уже подготовил.

Это официально. Дэмиен Кинг — пресловутый дьявол на моем плече.

И да поможет мне Бог, потому что я начинаю его слушаться.

— Вытаскивай его, — приказывает Дэмиен.

Я бросаю на него взгляд: — Она не обязана делать то, чего не хочет.

Я смотрю на нее сверху вниз: — Вы не обязаны делать... — раскаленное удовольствие проносится сквозь меня как товарный поезд, когда она берет меня в рот. — Иисус, блядь, Христос, миссис Миллер.

Дэмиен смеется низким и глубоким смехом: — Я же говорил, что она хороша.

Она не просто хороша, она чертова богиня минета.

Но мое удовольствие недолговечно, потому что мои яйца начинают покалывать, и я понимаю, что все закончится гораздо раньше, чем мне хотелось бы.

Я заставляю себя думать о чем-то... о чем угодно, лишь бы сдержаться, но ничего не получается.

Особенно когда она ускоряется.

— Спорим, ты жалеешь, что не сдался раньше, да? — насмехается Дэмиен.

В раздражении я клацаю зубами: — Да заткнись ты, блядь.

Единственное, что может быть хуже, чем кончить раньше, чем ты хочешь... это то, что свидетелем этого становится другой парень.

Есть только один способ спасти мою репутацию — сделать это феерично.

Я дергаю миссис Миллер за волосы, пока ее голова не откидывается назад, а мой член не вываливается из ее рта.

— Открой.

Стремясь угодить, она снова пытается засунуть меня в рот, но я снова дергаю ее за волосы. На этот раз гораздо сильнее.

— Я сказал тебе сосать?

Покачав головой, она смотрит на Дэмиена.

Ревность разливается по моим венам. Я не хочу, чтобы она смотрела на Дэмиена, пока мой член находится перед ее лицом.

Прежде чем я успеваю отговорить себя, наматываю ее волосы на кулак и шлепаю ее по щеке своим членом.

— Не смотри на него.

Это так мерзко, так жестоко. Но я донес свою мысль... и, черт возьми, если это не разжигает во мне адское пламя похоти.

Соперничество с Дэмиеном — пьянящая и опасная смесь.

Я поглаживаю свой пульсирующий член.

— Ты будешь хорошей девочкой? Или мне придется еще раз отшлепать этим твое милое личико?

Ее глаза загораются как огни на рождественской елке.

— Я буду такой, какой ты захочешь.

— Вот черт, — произносит Дэмиен, — это становится интересным.

Я дрочу быстрее, не замечая его.

— Вытащи свои сиськи.

Как только она это делает, я выплескиваю свою сперму густыми, вязкими струйками по всему ее рту, лицу и великолепным сиськам. Я пьянею от первобытного удовлетворения. Как будто пометил свою территорию перед соперником.

Только Дэмиен не враг.

Он, скорее, кукловод... дергает всех за ниточки, чтобы заставить их выступать ради его собственного удовольствия.

В этом есть что-то странно завораживающее. Как будто ты на время отпускаешь себя и оказываешься в его мире.

Миссис Миллер встает, и Дэмиен бросает ей рулон бумажных полотенец: — Возможно, ты захочешь привести себя в порядок, прежде чем отправиться домой к мужу.

Он словно вылил мне на голову чан ледяной воды. Я не только ударил учительницу по лицу своим членом и кончил на нее. Я также помог ей изменить мужу.

Я собираюсь уйти, но он обнимает нас с миссис Миллер за плечи: — Нам втроем будет так весело.

Миссис Миллер хихикает, но я убираю его руку и отхожу: — Для меня это было на один раз.

— Чушь, — он ухмыляется, — тебе слишком понравилось, чтобы остановиться.

Он прав. Это вызывает привыкание.

Но попробовав наркотик один раз, ты не становишься наркоманом.

— Мне нужно идти. Я опаздываю на заседание студенческого совета.

Я уже на полпути по пустому коридору, когда слышу позади себя приближающиеся шаги. Мне даже не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто это.

— Я разочарован в вас, мистер Президент.

— Отъебись, Дэмиен.

— Я в порядке, спасибо. Опустошил яйца в кладовке лаборатории.

— Да, и готов поспорить, что тебе не терпится рассказать об этом всем и разрушить ее жизнь, когда она меньше всего этого ожидает. Правда?

Быстрее, чем я успеваю моргнуть, он прижимает меня к шкафчику: — Так вот в чем твоя проблема? Ты думаешь, я какой-то стукач?

— Нет, — я обнажаю зубы, — я думаю, что ты манипулирующий засранец, который использует людей ради спортивного интереса.

Я не знаю, откуда взялся этот яд, знаю только, что мне приятно не сдерживаться. Я устал скрывать все свои чувства — хорошие и плохие — под внешностью хорошего мальчика.

Эти жуткие голубые глаза темнеют: — Это не использование людей, если им это нравится.

Он прав. Отчасти.

— Если что-то нравится, еще не значит, что это правильно.

— Разве тебе не надоело постоянно играть по правилам?

Меня так тошнит, что я могу упасть в обморок. Но я знаю, чего хочу... и знаю, какой путь мне нужно пройти, чтобы достичь этого.

Околачиваться вокруг Дэмиена и трахаться с горячими замужними учительницами — не то, что мне нужно.

Я должен быть сосредоточенным, я не могу ударить в грязь лицом.

— Ты знаешь, кем хочешь стать, когда вырастешь?

На его лице отражается веселье: — Ух ты, тебе один раз отсосала училка, а ты уже на меня наезжаешь.

— Я говорю серьезно. Ты знаешь, чем хочешь заниматься в жизни?

— Я не уверен. Может, инвестированием? — он пожимает плечами, — не думал об этом особо.

Меня это не удивляет. Мы два совершенно разных человека. Как масло и вода, мы не смешиваемся.

— Я знал, кем хочу стать, с пяти лет.

У него вырывается ехидный смешок: — Я знаю, чувак. Все вокруг знают, что ты хочешь пойти по стопам своего папочки и баллотироваться в президенты.

— Я бы захотел баллотироваться, даже если бы он не был моим отцом, — я начинаю идти, и он следует за мной. — Кому-то это может показаться глупым, но мне кажется, что это правильно. Это мое призвание.

Я жду, что он рассмеется, но он этого не делает.

— Тогда ты должен следовать ему, — мы выходим на парковку, и он закуривает сигарету. — Не понимаю, почему веселье и трах с несколькими девушками считаются преступлением.

— Ты не хуже меня знаешь, что люди по своей природе эгоисты. Они бросят кого угодно под автобус ради мести, личной выгоды или потому, что подвернется что-то получше. Я не могу быть уверен, что за то, что я делаю сейчас, мне не придется расплачиваться в будущем.

Он затягивается сигаретой.

— Если уж на то пошло, я бы не позволил ни одной девчонке, с которой мы связываемся, так поступить с тобой, — он достает свой телефон и протягивает его мне. — Бро важнее шлюх. Давай просто назовем это твоим.

Я моргаю, не понимая: — Но это же твой телефон.

— Он не был моим уже больше недели, — когда я поднимаю бровь, он достает другой телефон, — вот мой.

Я будто нахожусь в сумеречной зоне. Все это дерьмо не имеет никакого смысла.

— Почему ты не против, чтобы люди думали, что я — это ты?

Он бросает сигарету и наступает на нее.

— Чтобы ты мог быть собой и не страдать от последствий. Каждое сообщение, которое ты отправляешь миссис Миллер и кому бы то ни было еще, будет приходить с моего номера. Никто не сможет отследить его до тебя. Поэтому тебе не придется беспокоиться о том, что твое прошлое вернется и будет преследовать тебя.

Его заявление только еще больше сбивает меня с толку.

— Зачем тебе это нужно?

— Я точно не знаю. Может быть, мне нужен друг.

— У тебя нет друзей.

— Вот именно.

— Ладно, допустим, я согласен... чем бы это ни было. Но как я узнаю, что могу тебе доверять?

— Никак.

Я возвращаю ему телефон.

— Спасибо за предложение, оно заманчивое, но я откажусь.

— Почему?

— Ты что, тупой? Ты сам только что сказал, что я не могу тебе доверять. Зачем мне подставлять себя для этой потенциальной ловушки? Есть много девушек моего возраста, с которыми я могу переспать без всего этого дерьма, которое несешь ты.

— Ты прав, — он останавливается, когда мы подходим к моей машине, — есть много милых, порядочных девушек, которые готовы отдать свою левую сиську, чтобы отсосать твой правый орех... но мы с тобой оба знаем, что это не одно и то же. Таким, как мы, нужно нечто большее. Их представление о кайфе — дрочить своим парням в кинотеатре. Это не то дерьмо, которым увлекаемся мы.

— Ты не знаешь, какое дерьмо мне нравится.

— Вот тут ты ошибаешься, — он толкает меня к машине. — Я видел тебя в том классе, брат. Ты как чертова бомба, готовая взорваться. И если ты не снимешь внутреннее напряжение, рано или поздно ты взорвешься, — он ударяет кулаком по боку моей машины, — бум.

— Без обид, но ты сумасшедший. Я не знаю, что ты думаешь, что знаешь обо мне, но что бы это ни было, я гарантирую тебе, что это не так. Я в порядке, Дэмиен. В отличие от тебя, я нормальный, — я открываю дверь своей машины. — Иди и найди кого-нибудь еще, кто захочет разделить с тобой твое извращенное дерьмо.

Боль пронзает мое тело, когда он хватает меня за шею: — На твоей спине синяк размером с Техас, чувак.

Он отпускает меня, но я замираю, боясь пошевелиться или заговорить.

— И прежде чем ты обвинишь меня в преследовании, у меня восьмым уроком физкультура. Полагаю, у тебя седьмым, потому что ты все еще переодевался в раздевалке, когда я пришел.

Наконец я обретаю голос: — Думаю, ты ошибаешься.

Он фыркает: — Насчет линии синяков, протянувшейся от твоей шеи до задницы... или того, что твой папа ответственен за их появление?

Двумя плавными движениями моя рука обхватывает его горло: — Ты не знаешь, о чем, блядь, говоришь, — я сжимаю сильнее, наблюдая, как меняется цвет его лица, — я упал с лестницы на прошлой неделе.

Это ложь, и он это знает. Но признаваться в том, что твой отец до сих пор выбивает из тебя все дерьмо, когда ты вот-вот окончишь школу, — это не то, что делает мужчина.

Так же как и раскрывать тот факт, что твой родной брат перенял его дурные привычки. То, что началось как обычная ссора на прошлой неделе, закончилось тем, что мой брат ударил меня стулом по спине.

Что, конечно же, привело к тому, что мой отец снял свой ремень, пока я был слишком слаб, чтобы защищаться. По его словам, я якобы спровоцировал его любимого близнеца.

У моей семьи есть проблемы... как и у каждой семьи. Однако мои семейные проблемы — это мое дело, а не его.

Несмотря на покрасневшее лицо, Дэмиен не сопротивляется. Но его голубые глаза пылают, бросая мне вызов. Как будто он хочет проверить, как далеко я зайду.

Он кашляет, когда я отпускаю его.

— Как я и говорил... бум.

— Я думал, ты сказал, что у тебя миссис Миллер на восьмом уроке? — кричу я, когда он уходит.

Эта ситуация с телефоном и его пристальное внимание к моей личной жизни... я не могу отделаться от ощущения, что он специально подстроил все так, чтобы я появился в классе.

И если он зашел так далеко, то неизвестно, что еще он сделает, если я соглашусь на эту странную дружбу.

Он поворачивается, широко расставив руки: — Кажется, ты говорил, что у тебя сегодня собрание студенческого совета? — он показывает мне средний палец, и когда я молчу, выражение его лица становится все более зловещим, — похоже, мы оба лжецы.