Дьявол

Глава 22

Каин

Прошлое...

— Я так близко, — ее грудь подпрыгивает. Спина выгибается. Пизда сжимается. — Пожалуйста.

— Ты кончишь, когда мы будем готовы, — говорит ей Дэмиен, вылизывая линию вдоль ее щели. Ее руки и ноги связаны, и мы можем делать с ней все, что захотим.

Когда он отстраняется, я наклоняюсь к ней: — Такая нетерпеливая.

Миссис Миллер стонет: — Пожалуйста, я сделаю все, что ты захочешь.

Я провожу языком по ее телу.

— Что значит все?

— Любую развратную вещь, которую ты хочешь, — несмотря на завязанные глаза, она смотрит вниз, — назови это.

Я отвожу рот, когда Дэмиен снова подается вперед и целует ее клитор.

— Ты сделаешь мне и Каину анилингус?

Я моргаю. Это... напряженно. И определенно не то, что я испытывал раньше. Хотя я несколько раз наблюдал, как Дэмиен делал это с миссис Миллер. Обычно в то время, когда я вбивался в нее.

Миссис Миллер согласна почти на все, но я не уверен, что она согласится на что-то подобное.

— Я сделаю это тому, кто заставит меня кончить первым.

Вот дерьмо. Признаю свою ошибку.

Не задумываясь, я наклоняю голову и щелкаю языком по ее киске в то же время, что и Дэмиен. Наши языки почти соприкасаются.

Он приостанавливается, и меня охватывает смущение. Единственное, что я могу сделать, — подзадорить его и изобразить смелость.

— В чем дело? Боишься небольшого соревнования?

Он мрачно усмехается: — Мы оба знаем, что я не трус, — он обводит большим пальцем ее задницу и смотрит вниз на мой твердеющий член, — в отличие от тебя, у меня нет сексуальных ограничений.

С этими словами он возвращается к пожиранию ее.

Моя кровь бурлит. Дэмиену удалось разбудить зверя. Если и есть что-то, что я ненавижу больше, чем когда меня дразнят и высмеивают, так это проигрывать.

Подавшись вперед, я тесню его, проникая языком в ее пизду. Не желая отступать, Дэмиен неистово ласкает ее клитор.

Я не уступаю ему в скорости, но у него есть преимущество, поскольку он сейчас работает с тем местом, которое гарантирует ему победу.

Словно подтверждая мои слова, миссис Миллер сходит, блядь, с ума. Она кричит так громко, что я жалею, что не заткнул ей рот.

Ярость кипит под поверхностью, воспламеняя меня. Но она сменяется возбуждением, когда язык Дэмиена касается моего.

Я напрягаюсь, а Дэмиен издает низкий звук, насмехаясь надо мной.

Не желая уступать, я наращиваю темп. В следующий раз, когда он высовывает язык, я подталкиваю его своим.

Он замирает.

Ухмыляясь, я пользуюсь случаем и набрасываюсь на клитор миссис Миллер, словно я человек, приговоренный к смертной казни, и это последняя киска, которую я когда-либо попробую.

Она хнычет и бьет себя по бедрам: — О Боже. Вот оно. Я так близко. Пожалуйста, не останавливайся.

Чувствуя, что победа будет за мной, я ускоряюсь и двигаю языком так быстро, что мне кажется, что он вот-вот отвалится.

Это происходит до тех пор, пока язык Дэмиена не скользит по моему, облизывая нас обоих. И на этот раз это не быстрый удар — он проникает внутрь моего рта, намеренно дразня меня.

Преимущество, которое у меня было, теряется, и, к моему полному ужасу, мой член дергается.

Не желая принимать поражение, я принимаю вызов, массируя его язык своим.

Он хрипит. Миссис Миллер продолжает сходить с ума.

А я счастливее свиньи в дерьме, потому что знаю, что выиграю этот раунд.

Пока рука Дэмиена не перемещается вверх по моему бедру, приближаясь к члену.

Я замираю. Мои яйца вздрагивают.

Дэмиен, ублюдок, продолжает, облизывая нас обоих, пока его большой палец дразнит пульсирующую головку, выглядывающую из моих боксеров.

— Это так приятно, — кричит миссис Миллер, когда он продолжает ублажать ее, — вот здесь.

Меня охватывает жар, когда он отодвигает пояс моих боксеров, и моя эрекция со шлепком по животу вырывается наружу.

Часть меня ненавидит то, что он делает, но другая часть не хочет, чтобы он прекращал начатое.

Миссис Миллер звучит так, будто она все ближе и ближе. Я вожу языком между его открытым ртом и ее клитором, отчаянно пытаясь не проиграть.

Его рука обхватывает мой член, и я перестаю дышать. Мне уже все равно, кто заставит меня кончить, главное, чтобы это случилось поскорее.

Он гладит меня по всей длине: — Это то, чего ты хочешь?

— Да, — кричит миссис Миллер, не видя из-за повязки на глазах, что происходит внизу, — я скоро кончу.

Я вцепляюсь в его руку, не в силах остановить поезд, который уже официально покинул станцию. Даже если я проиграю битву за то, чтобы миссис Миллер кончила, я выиграю войну, если я кончу, а Дэмиен нет.

Он ускоряет темп, поглаживая меня так быстро, что почти обжигает. Я стону ему в рот, впиваясь ногтями в ковер, на котором мы оба стоим на коленях, а Дэмиен продолжает работать над нами обоими.

— Я кончаю, — объявляет миссис Миллер за минуту до того, как начинает биться в конвульсиях. Я издаю приглушенный звук, когда Дэмиен хватает меня за шею и просовывает свой язык мне в рот, а затем валит меня на пол и садится сверху.

Господи Иисусе. Он уже вовсю целует меня. Я не знаю, чего мне хочется — блевануть или кончить.

Я даже не могу пошевелиться, потому что он держит мои руки над головой, потираясь своим членом о мой стояк. Я ненавижу его тупого отца за то, что он построил этот гребаный спортзал.

Я стону, когда его рот скользит вниз по моему торсу. Клянусь Богом, если он намеренно издевается надо мной, когда я нахожусь в уязвимом положении, я вобью чертов кол прямо ему в сердце, засуну свой член ему в глотку и буду смотреть, как он истекает кровью, как чертов дьявол, которым он и является.

Он поглаживает мой пресс, намеренно избегая моего члена. Ярость снова проникает в меня, и я скрежещу зубами.

Мои руки, которые теперь свободны, тянутся к его голове, но он оказывается быстрее меня и в последний момент уворачивается.

Он опускается на меня, и я замечаю, что трусики миссис Миллер у него в руках. Я собираюсь спросить, что он делает, но быстрее, чем я успеваю моргнуть, он фиксирует ими мои запястья.

Я дергаю бедрами, пытаясь выбраться из-под него, но он прижимает меня своей массой, его губы нависают над моим ухом: — Если ты хочешь, чтобы он был у меня во рту, тебе лучше умолять меня как хорошему мальчику.

— Я ни о чем не буду умолять тебя, — его рука снова обхватывает меня, и он большим пальцем смахивает сперму с головки. — Блядь.

Я вздрагиваю, когда понимаю, что миссис Миллер все еще связана. Она не видит, что происходит, но, вероятно, начинает догадываться, чем мы занимаемся. Дэмиен совсем спятил, если думает, что я буду умолять его о минете вообще, не говоря уже о том, чтобы делать это в присутствии женщины. Особенно когда меня сдерживает пара трусиков.

С ворчанием я двигаюсь в его руке. Если он собирается подрочить мне, я могу получить от этого хоть какое-то гребаное удовольствие. Черт, может быть, карма сжалится надо мной, и я выплесну на него свою сперму.

Преподам этому педику урок, который он никогда не забудет.

Он покусывает линию от моей шеи до подбородка, посылая маленькие струйки удовольствия прямо к моему члену. Моя грудь вздымается и опускается, с трудом набирая воздух в легкие, пока он проводит рукой вверх и вниз по моему стволу. Я киплю, гнев, который ежедневно ношу в себе, перерастает в нечто темное и отвратительное. Я впиваюсь зубами в его нижнюю губу, пока не чувствую вкус крови, но это лишь заставляет его ухмыльнуться.

— Вот это уже другой разговор.

Я открываю рот, чтобы послать его нахуй, но он скользит языком внутрь как змея, которой он и является. Когда я сопротивляюсь, рука на моем члене сжимает мои яйца, заставляя меня открыть рот шире. Наши зубы сталкиваются, и я засовываю язык ему в глотку, надеясь, что он подавится.

Однако это только раззадоривает его, и он начинает сосать меня, провоцируя.

— Соси мой член именно так, — рычу я ему в рот, — ты гребаная киска.

Мне бы следовало усвоить урок о дерзости Дэмиена, который я получил ранее, потому что его палец касается горячей точки между моими яйцами и задницей, и я вздрагиваю.

— Позволь мне услышать, как ты умоляешь.

Клянусь всем, я ненавижу Дэмиена Кинга огнем десяти тысяч солнц.

Проглотив свою гордость, я бормочу: — Пожалуйста, высоси сперму из моего члена, — я провожу зубами по его ушной раковине, — если ты этого не сделаешь... я подойду к твоей драгоценной миссис Миллер и буду запихивать его ей в глотку, пока она не задохнется.

Паника охватывает меня в ту же секунду, как слова слетают с моих губ. Я никогда никому не позволял увидеть тот вулкан зла, который я сдерживаю глубоко внутри. Но она быстро сменяется болью, когда он толкает меня локтем в живот... а затем удовлетворением, когда его рука обхватывает мое горло, и он опускает свой рот к моему члену.

Сердце бьется в груди, когда он быстро и сильно сосет меня, и боль сменяется наслаждением.

Мои яйца вздымаются, а бедра сводит судорогой, когда он высасывает из моего члена каждую каплю спермы и проглатывает ее.

Я настороженно наблюдаю за ним, пока он возвышается надо мной, а его рука дико наяривает его член.

Мой желудок сжимается, когда по его лицу медленно расплывается озорная ухмылка, и я чувствую, как что-то влажное стекает по моим бедрам.

В ужасе я смотрю вниз: еще одна струйка спермы попадает на мой теперь уже вялый член. Его озорная ухмылка становится шире, когда он растирает ее по моим лобковым волоскам, оставляя свою отметину.

— Пока, мальчики. Будьте умницами, — говорит миссис Миллер, прежде чем послать нам воздушный поцелуй и закрыть за собой дверь.

В ее отсутствие в комнате воцаряется неловкое молчание. Схватив свою одежду, я начинаю одеваться.

— Интересно, знает ли она, что на ней нет трусиков, — говорит Дэмиен, закуривая сигарету.

Я смеюсь, благодарный за возможность отвлечься: — Надеюсь, ее муж ни о чем не подозревает.

Он прикуривает еще одну сигарету и протягивает ее мне: — Я отправлю ей сообщение через несколько минут.

Я ощущаю на себе его взгляд, когда делаю длинную затяжку.

— Послушай, я не имел в виду то, что сказал раньше, хорошо?

Вот так. Я признал первого слона в комнате. Может, мы сможем оставить это в прошлом.

Он не произносит ни слова.

Подавленный, я тянусь за ключами и бумажником: — Пошел ты, Дэмиен.

Я уже на полпути к двери, когда он, наконец, говорит: — Почему? Потому что тебе понравилось?

Мои руки сжимаются в кулаки по бокам: — Если это дерьмо повторится, нашей поганой дружбе придет конец.

С момента инцидента прошло три дня. Дэмиен продолжает заниматься своими делами, делая вид, будто ничего не произошло.

А я? Это все, о чем я могу думать.

Почему я позволил ему сделать это? Почему я не остановил его?

А миссис Миллер знает, что произошло? Конечно, ее связали и завязали глаза, но она не глухая.

Если бы что-то подобное выплыло наружу, это погубило бы меня навсегда. Отец и брат отреклись бы от меня... мои мечты были бы запятнаны, а жизнь, которую я знал, закончилась бы.

И все же я не могу заставить себя перестать общаться с Дэмиеном.

Он понимает меня так, как не понимают другие люди. Как будто у него внутри та же болезнь, что и у меня. Только он показывает всем, кто он есть. Он не стыдится того, что ему нравится... того, что он делает.

Он свободен. Потому что ему на все наплевать.

Но, опять же, легко не заботиться, когда тебе нечего терять.

Жизнь Дэмиена катится под откос. А я? У меня есть планы.

— Трахни меня сильнее, — кричит миссис Миллер.

— Заткнись, Кристи, — я дергаю ее за волосы так сильно, что удивляюсь, как они не отрываются с ее головы. Я устал от ее требований. Устал от отсутствия вестей из Гарварда. Устал от ударов отца и насмешек брата.

Так чертовски устал.

С каждым днем я все ближе к тому, чтобы сорваться.

Миссис Миллер вздрагивает, а резкий укус в бедро заставляет меня зашипеть.

Большая часть лица Дэмиена закрыта, потому что миссис Миллер сидит на нем верхом, пока я трахаю ее в задницу, но его глаза видны.

И прямо сейчас в них светится предупреждение. Полегче.

Он такой чертов лицемер. Он много раз дергал ее за волосы и приказывал заткнуться. Только когда он это делает, она не вздрагивает как маленькая чопорная девица, которая не может справиться с членом.

Между ними есть определенный уровень доверия, которого нет между нами. Что меня вполне устраивает, мне на нее плевать.

Просто меня бесит, когда он встает на ее защиту и имеет наглость отчитывать меня за то, что я делаю то же самое, что и он.

Мне надоело быть третьим лишним в этом маленьком дерьмовом шоу.

Чертовски надоело.

И если она собирается реветь как маленькая сучка, может, мне стоит дать ей повод для слез?

Я снова дергаю ее за волосы, но она кричит: — У меня звонит телефон, — она замирает, — это рингтон моего мужа.

— Не моя проблема, — если она будет вести себя тихо, я покончу с ней через пять минут, — я с тобой еще не закончил.

— Он должен быть на тренировке. Должно быть, что-то случилось. Мне нужно выяснить, что происходит.

— Не, — толчок, — моя, — толчок, — проблема.

— Каин, это серьезно. Я должна ответить.

Не обращая на нее внимания, я толкаюсь сильнее.

— Пожалуйста.

— Скажи, пожалуйста, еще один гребаный...

Резкий удар по бедру заставляет меня отшатнуться назад.

— Какого хуя?

Дэмиен поднимается с кровати: — Пусть она ответит на звонок.

— Я еще не закончил.

— Никто из нас не закончил.

Яд разливается по моим венам. В голове возникает картина, как я стою в стороне, а он трахает мою девушку, пока не кончит. Как обычно, Дэмиен гребаный лицемер.

— Это она шлюха, которая изменяет своему мужу, а не я, — я тычу пальцем себе в грудь, — почему я должен быть наказан? — я сужаю глаза. — А ты, блядь, только и говоришь...

Звук хлопнувшей двери обрывает меня на полуслове.

— Эта сука действительно только что ушла? — я бросаюсь к двери, но Дэмиен останавливает меня.

— Остынь.

— Нет, — я пытаюсь ударить его, но он валит меня на пол, — я притащу ее сюда за волосы и заставлю ее закончить начатое.

Кипя от ярости, я вскакиваю, но он валит меня обратно и садится на мои ноги.

— Она уже уехала.

Звук заводящейся машины вдалеке заставляет меня стиснуть зубы. Ненавижу, когда он прав, но еще больше ненавижу, когда мне некуда деться. Мне нужна отдушина. Мне нужно куда-то направить все это негодование, клокочущее в моей груди.

Я опускаю взгляд. Рука Дэмиена нависает над моим горлом, готовая в любой момент нанести удар. Как будто он знает, что я в секунде от того, чтобы окончательно потерять самообладание.

Ненавижу то, как Дэмиен пытается контролировать меня. Он начинает напоминать мне моего отца.

В ушах звенит от ярости, и я бросаюсь на него. Я хочу выцарапать его жуткие глаза и скормить их его гребаной пиранье. Черт, я так и сделаю.

Как обычно, я недооценил силу Дэмиена, потому что он перемещает свой вес и пригвождает мои руки к полу.

— Успокойся, блядь.

— Заставь меня.

У меня скручивает желудок, когда его глаза вспыхивают жаром, принимая мое раздражение за приглашение, но мой член утолщается, когда его бедра трутся о мои.

Отпустив одну из моих рук, он просовывается между нами, хватаясь за мою эрекцию.

— Это для меня?

— Не думал, что ты из тех, кто спрашивает разрешения. Что дальше? Покрасишь мне ногти?

Хмыкнув, он проводит языком по линии от моего адамова яблока к подбородку: — Я спрошу тебя еще раз, придурок, — рука на моем члене сжимается, — это для меня?

Из этого есть только один выход. В моем распоряжении лишь одно решение. Только один способ положить конец мучениям.

— Только если ты сможешь заставить меня кончить.

Он ухмыляется: — Мы оба знаем, что я справлюсь, а ты сделаешь все, что я захочу, — он облизывает мои сжатые губы, — откройся.

Когда я отказываюсь, он смеется.

Но потом он хватает меня за запястье, и я понимаю, что проиграл.

Я сопротивляюсь: — Нет... — как только я открываю рот, его язык наносит удар. Наши рты борются за контроль, пока он связывает мои запястья.

— Хороший мальчик.

Мое дыхание учащается, когда он опускает голову, посасывая и покусывая мою грудь.

— Я ненавижу тебя.

Он останавливается, его рот находится прямо над моим членом.

— Нет, не ненавидишь, — он целует его, и я вздрагиваю, — ты ненавидишь себя за то, как сильно ты наслаждаешься этим.

Он ошибается. Рот есть рот. Мне плевать на то, кто находится по другую сторону. Единственное, что меня нужно, — кончить.

— По-моему, ты ошибаешься.

— Правда? — я стону, когда он слизывает жидкость, вытекающую из головки моего члена, — потому что кажется, что твой член на моей стороне.

— Да, ему нравится минет, — я толкаюсь бедрами в его лицо, — но мы оба знаем, что ты наслаждаешься этим гораздо больше, чем он когда-либо... потому что ты одержим мной.

Я чуть не хнычу, когда он втягивает головку в рот.

— И тебе это нравится.

— Да отсоси мне уже.

— Не ты устанавливаешь правила. Я ни хрена не сделаю, пока ты не признаешь, как сильно тебе нравится мое внимание.

— Твое внимание к моему члену.

Кончик его языка обводит маленькую дырочку, и я хмыкаю: — Блядь, — я смотрю вниз, — заставь меня кончить.

— Нет, пока ты не скажешь правду.

Мои ноздри раздуваются. Цена, которую я вынужден заплатить, велика, но мне нужна его награда.

— Хорошо. Я не против, если ты отсосешь мне. У тебя отличный рот. Можешь делать это, когда захочешь.

Он облизывает и посасывает меня так, словно мой член — фруктовый лед в жаркий день, и он старается, чтобы сок не капал с него.

— Господи, — мои икры сжимаются, — это так чертовски приятно.

— Будет еще приятнее, когда ты признаешь это, — обхватив рукой мое основание, он проводит языком по нижней части моего ствола, — так что будь хорошим мальчиком и скажи мне, как тебе это нравится.

— Мне нравится, ты так хорошо отсасываешь мне.

— Да, я знаю, что нравится, — задумчиво произносит он, — ты уже практически кончаешь мне в глотку, — мои яйца пульсируют, когда он опускает голову и втягивает каждое в рот, выпуская с влажным звуком, — ты так близко.

Я рычу, когда он проводит большим пальцем по моей заднице, заставляя миллион нервных окончаний взорваться одновременно.

— Хороших мальчиков вознаграждают, Каин.

У меня внутри все переворачивается. Я знаю, что он хочет услышать. Именно с этого и началась вся эта поганая дружба. То, о чем я старался не думать... но не мог игнорировать.

— Мне нравится твоя одержимость мной, Дэмиен.

Я содрогаюсь, когда он берет весь мой член в рот, всасывая его глубоко и долго, заставляя меня стонать и биться в конвульсиях, пока я не выстреливаю ему в горло.

Двигаясь вверх по моему телу, он жестом просит меня открыть рот. Когда я отказываюсь, он затыкает мне нос, заставляя приоткрыть губы. Я едва не захлебываюсь, когда теплая солоноватая жидкость заливает мой рот, и мне ничего не остается, как проглотить собственную сперму. Стыд пробирает меня до костей, когда секунду спустя он засовывает свой язык внутрь, трахая мой рот и доводя себя до финиша.

— Я знаю, что нравится, — хрипит он, прежде чем застонать, и струйка влаги ударяет мне в мошонку.

Я собираюсь спросить, что он имеет в виду, но тут он говорит: — Потому что это ужасно привлекательно — быть объектом чьего-то увлечения, — он втирает жидкость в мою кожу, а затем засовывает палец мне в рот, заставляя почувствовать и его вкус. — Неважно, прикасаюсь я к тебе или нет, мы оба знаем, что ты наслаждаешься видом со своего пьедестала, — его глаза впиваются в мои, — иначе ты бы уже спрыгнул.

В следующий раз, когда он попытается поцеловать меня, я позволю ему.

Не потому, что он меня привлекает, и не потому, что мне его жалко.

А потому что он прав.

Приятно хоть раз оказаться на чьем-то пьедестале.