Единое королевство

ГЛАВА 43

Упавшую на реку тень прорезали огни — свечи в штормовых указателях подпрыгивали, точно светлячки. В месте слияния Вестбрук и Уиннд образовался маленький островок, вокруг которого текла вода, будто раздвоенный язык змеи, здесь сходились все лодки, и все свечи проглатывал ждущий змей.

Тэм выбрал северный рукав, и Финнол, плывший в лодке менестрелей, последовал за ним. Вскоре они оказались на мелководье, где пришлось толкать лодку шестами против ленивого течения. Появились звезды, смутные на подернутом дымкой небе, теплый воздух наполнился вечерними звуками: стрекотали насекомые, квакали лягушки, протяжно кричали поднявшиеся в воздух ночные птицы. Над восточным горизонтом серебрилась луна — до полнолуния оставалось всего два дня. Вдоль ее края возникло сиреневое сияние, постепенно переходящее в темную лазурь.

Даже Финнол замолчал, пока они перемещались на запад, а над водой, перекрывая тихие вечерние звуки, разносилась далекая музыка.

— Мы уже добрались до ярмарки? — негромко спросил Финнол.

— Нет, нужно проплыть еще немного, — ответила Элффен. Лодки разделяло всего несколько футов, Финнол и собиратель преданий стояли и шестами направляли их вперед. Синддл замер с шестом в руках и прислушался.

— Знакомый мотив, — наконец сказал он.

— Да, он называется «Вечерняя пора», — ответила Элффен, а потом тихо добавила: — Гартенн иногда ее исполнял.

— Да, под таким названием она известна вашему народу. Но фаэли знают ее как «Ночь на реке».

Они обогнули излучину и увидели деревья, увешанные разноцветными фонариками. На берегу негромко разговаривали двое мужчин, держа на поводу великолепных фаэльских лошадей, которые подняли головы при приближении лодок, а потом снова принялись лениво пить речную воду. Синддл обратился к мужчинам на языке фаэлей, когда они подплыли поближе, и те ответили ему.

Собиратель преданий резко повернулся к Тэму, и его лицо оказалось в тени.

— Наше путешествие закончено, — сказал Синддл, и его голос прозвучал неожиданно глухо.

Он хотел сказать еще что-то, но лодка уже скользнула по песку и остановилась. Тэм и Финнол переглянулись, потом Финнол закрыл глаза и сделал глубокий выдох. Они могут расстаться с рекой Уиннд, впереди лежала дорога на север.

— Я приглашаю вас провести ночь среди фаэлей, — сказал Синддл. — Уверен, вам будут рады. Весьма возможно, что среди них вы найдете тех, с кем познакомились той холодной зимой.

Трое обитателей Долины Озер переглянулись. Синддл был добр к ним. Они прекрасно понимали, что едва ли фаэли будут рады их принять.

— Мы проведем эту ночь среди фаэлей, — ответил Тэм. Синддл с горечью улыбнулся и кивнул.

— Да… — тихо проговорил он.

Он посмотрел в сторону лагеря, где горели костры и откуда доносилась гортанная речь фаэлей. Тэму показалось, что собиратель преданий хочет одновременно уйти и остаться. За время путешествия они успели крепко подружиться.

— Давай войдем в лагерь, Синддл. Может быть, ты найдешь там друзей или родных.

Они вышли на берег, Элиз и Элффен быстро и с явным облегчением, но Бэйори почему-то не спешил. Он оглянулся на реку, и его взгляд надолго задержался на ее спокойных водах, только после этого он решительно направился в тень под деревьями.

По лагерю фаэлей быстро распространилась весть, что по реке приплыл собиратель преданий, которого сопровождают трое юношей с далекого севера и две леди-менестрели.

Дети окружили незнакомцев и принялись молча их разглядывать своими черными глазами. Потом к ним подошел мужчина.

— Вас зовет Ратт, — сказал он Синддлу.

— Ратт здесь? — удивился Синддл.

Мужчина кивнул и жестом предложил Синддлу следовать за ним. Но Синддл колебался, и мужчина вопросительно поднял бровь.

— Эти люди помогли мне преодолеть долгий путь по реке Уиннд, — сказал Синддл. — Они спасли мне жизнь, когда на нас напали разбойники. Вы позаботитесь о них, пока меня здесь не будет?

Мужчина кивнул, и Тэм вспомнил своего деда, который не раз говорил, что собиратели преданий пользуются большим уважением среди фаэлей.

Финнол перехватил взгляд Тэма.

— Кто такой Ратт? — едва слышно спросил он, но Тэм лишь пожал плечами.

Синддла подвели к большому, хорошо освещенному шатру, и он прошел внутрь мимо двух стоявших на страже мужчин. Он не встречался с Раттом почти пять лет и не ожидал, что тот так сильно сдал: на деревянной кровати, под горой одеял лежал высохший старик. Он казался маленьким и удивительно хрупким — как перышко, неожиданно подумал Синддл и понял, что мучительно борется с набежавшими на глаза слезами.

Воздух внутри шатра был затхлым, пахло потом и почти неуловимо мочой, хотя запах почти перекрывал аромат только что постеленных простыней.

Ратт лежал, опираясь спиной на подушки, а рядом с ним сидели две женщины: вездесущая Нэнн и другая — белая, как снег, худощавая, со светлыми глазами. Синддлу она напомнила привидение или девушку, сотканную из лунного света. Перед его мысленным взором тут же возникла нэгар, и у Синддла вдруг возникло ощущение, будто она где-то здесь, чтобы увести за собой дух Ратта.

— Синддл, — прошептал старик, и на его лице появилась слабая улыбка. Синддл понял, что его старый учитель очень болен. — Ты искал волшебников? — спросил старик.

Синддл поцеловал руку Нэнн и поклонился сидящему на постели привидению.

— Я нашел лишь части их историй. Но река Уиннд нашептывает множество неожиданных легенд.

— Да, это очень необычная старая река, — ответил Ратт, — словно вскрытая вена, испускает она свои воды в долину, что расположена меж гор, оставляя на ней пятна давно забытых историй. — Он быстро посмотрел на Синддла, но потом его взор затуманился. — Туат — ткачиха-предсказательница, — продолжал он, протягивая костлявую руку к женщине-призраку, которая взяла ее в свои белоснежные ладони.

Синддл содрогнулся.

— Она плетет видения, — повторил Ратт, — она видела Кейбра, которого вынесли из Врат Смерти. Синддл кивнул.

— Кейбра и его брата — я понял так. Глаза Ратта закрылись.

— Расскажи мне свою историю, — сказал он.

— Это очень трудно сделать, — ответил Синддл. — Слишком многое остается неясным.

Глаза Ратта открылись.

— Тогда мы попытаемся осмыслить ее вместе. Пожалуй, тебе потребуется стул. — Он огляделся по сторонам. — Нельзя найти стул для нашего гостя?

Через мгновение в шатер вошел мужчина со стулом из гнутого ивового дерева для Синддла. Собиратель преданий сел.

— Приоткройте полог шатра, — раздраженно проворчал Ратт. — Пусть наш гость подышит свежим воздухом.

Он посмотрел на Синддла, и на его изборожденном морщинами лице вновь появилась теплая улыбка.

— Нэнн объяснила мне, почему она отправила меня на север… — начал Синддл.

Синддл старался не упускать деталей, которые могли быть важными, несколько раз ему показалось, что его учитель заснул, но стоило Синддлу замолчать, как Ратт начинал шевелиться и едва слышно просил:

— Продолжай.

К тому моменту, когда Синддл закончил свой рассказ, высокие свечи превратились в огарки, а луна заняла свое место на небе.

Довольно долго Ратт молчал, наступившую тишину нарушало лишь его хриплое дыхание. Синддл посмотрел на Нэнн, чтобы проверить, не беспокоит ли ее состояние Ратта.

— Многое из того, что ты рассказал, меня пугает, — неожиданно заговорил Ратт. Его глаза оставались закрытыми, словно даже свет свечей причинял ему страдание. — И больше всего нэгар. Тебе известна легенда о детях Вирра?

Синддл покачал головой.

— Ее мало кто знает. Я нашел ее очень давно и крайне редко рассказывал. Вирр был великим волшебником… — И Ратт поведал легенду о Вирре и его детях — Кейбре, Сайнте и Сианон — и дарах, которыми наделил их Вирр.

— Так вы считаете, наша нэгар и есть Сианон? — спросил Синддл.

Из-под одеяла появилась костлявая рука, тонкие пальцы прижались ко лбу, очевидно, Ратта мучила головная боль.

— Возможно, кто-то другой — в Зеленых Источниках жили и другие волшебники, иногда очень могущественные, — но если учесть все, что нам стало известно, это маловероятно. Да, вы видели Сианон.

— Но почему она нас преследует? — быстро спросил Синддл. — И как ей удалось покинуть Зеленые Источники?

Ратт покачал головой и поморщился. Его глаза оставались закрытыми, а лицо исказилось от боли. Синддл видел, что Ратт едва удерживается от крика.

— Нэгар остается для нас тайной, Синддл. Ты говорил, что Кейбр пришел из Врат Смерти, но кому еще удавалось оттуда выбраться? Никому. Однако Кейбр среди нас.

— Он не умер, — быстро возразил Синддл. — Кейбр находился в царстве мертвых — не в мире живых, — но он так и не попал в мир мертвецов, ведь никто не возвращается оттуда, чтобы рассказать о том, что нас там ждет.

Синддл увидел, как вздрогнула женщина-призрак.

— Его оберегала любовь отца, — пробормотал Ратт,

— Или собственная ненависть, — с горечью предположила Нэнн.

Глаза Ратта открылись, и он посмотрел на Нэнн. Потом тяжелые веки вновь опустились.

— Туат и ее сестра предвидели такое развитие событий, — сказал Ратт, — но мне не хватило мудрости, чтобы их понять. Флейта, которую тебе отдал старик, еще у тебя?

— Да, я постоянно ношу ее с собой, поскольку боюсь, что ее могут украсть. — Синддл вытащил из-за пазухи узкую деревянную коробку и осторожно ее раскрыл.

Пальцы Ратта слегка дрожали, когда он взял флейту и принялся рассматривать ее в тусклом свете свечей.

— Эбер полагает, что она может быть очень старой, — сказал Синддл.

— Старой? — прошептал Ратт. — Нет, она древняя.

Ратт протянул ее Нэнн, которая наклонилась, чтобы получше рассмотреть флейту, но так и не взяла ее в руки. Туат тоже наклонилась вперед. Синддл вдруг подумал, что ему еще никогда не доводилось видеть столь похожей на призрак женщины: удивительно красивая, с необычной, запоминающейся внешностью.

— Может быть, это смэг? — сказала Нэнн и закрыла глаза.

— Мы пытаемся вспомнить истории, которые нам доводилось слышать о нэгар, Нэнн и я. В нескольких из них встречается слово «смэг». Мы не знаем его точного смысла, но нам кажется, что так называют предметы, к которым привязывается нэгар: нечто вроде якоря в нашем мире, за который они цепляются. — Ратт положил флейту на одеяло, его руки бессильно упали вдоль тела.

Затем он опустил голову на подушки, словно усилие, которое ему пришлось приложить, чтобы рассмотреть флейту, окончательно лишило его сил.

— Значит, это волшебный предмет? — спросил Синддл.

Ратт покачал головой:

— Нет. Просто нэгар обладают способностями, которые нам непонятны. Смэг является их собственностью.

— А что будет, если мы сломаем или сожжем флейту? — спросил Синддл.

— О, тем самым мы навлечем проклятие на себя и своих потомков на многие поколения. Не исключено, что тебя будет преследовать нэгар. Нет, я бы не стал шутить со смэгом.

Синддл посмотрел на флейту. Теперь она больше не казалась ему обыкновенным музыкальным инструментом, а представлялась чем-то ужасным — вроде меча, при помощи которого совершено убийство.

— Так вы полагаете, что нэгар преследует смэг, а не нас?

Ратт кивнул.

— Но первый раз мы видели ее на севере, еще до того, как встретились с Эбером и узнали о существовании флейты.

— А разве ты не рассказывал мне, что вы случайно напоролись на остров… как он назывался?

— Болтливый Камень.

— Вы напоролись на Болтливый Камень ночью? А ведь он находится на одном из тайных рукавов реки, к тому же — как ты сам говорил — течение должно было пронести вас мимо.

Синддл взглянул на Нэнн и Туат.

— Нэгар могла сама привести тебя к острову, — задумчиво проговорила Нэнн, — Мы не знаем, на что способна нэгар.

Синддлу вдруг показалось, что весь мир перевернулся. С тех самых пор, как они покинули Болтливый Камень, он носил флейту рядом с сердцем. Синддл кивнул на музыкальный инструмент.

— Флейта когда-то принадлежала Сианон? — задал он глупый вопрос.

Ратт кивнул.

— Расскажи мне еще раз о человеке, которого твои спутники встретили на севере… ты говорил, что он уже там бывал?

— Да, он не первый раз посещал Долину Озер, и его заинтересовали имена, которые передаются в семьях из поколения в поколение. Теперь мне кажется, что он искал потомков Рыцарей Обета. Меня посетило видение — Рыцари переходили мост Теланон — Рыцари, которым удалось уцелеть после бойни в Ледяной крепости. В течение двух ночей я видел тех же самых Рыцарей в развалинах башни возле моста Теланон. Они точили свое оружие. Шестеро воинов — мне еще не доводилось встречать таких мрачных и ожесточенных лиц. Думаю, они что-то унесли из Ледяной крепости.

— Быть может, ту самую флейту, которая попала к тебе в руки, — тихо сказал Ратт.

Синддл задал себе вопрос: а вдруг Алаан нашел флейту у кого-то из обитателей Долины Озер?

— В самой крепости я нашел фрагменты их истории: Рыцари уничтожили все книги и свитки, прежде чем Реннэ до них добрались. — Синддл немного помолчал. — Но чуть позже мне привиделся другой костер на том же месте. У меня ушло несколько недель, чтобы собрать кусочки этой истории. Рыцари сожгли одного из своих великих магистров — много лет назад — за ересь или нарушение какой-то клятвы. Они всячески старались скрыть этот факт, и я никогда не слышал о нем раньше. Почему они так поступили, до сих пор остается тайной.

— За то, что он заключил договор с нэгар, — прошептал Ратт, не открывая глаз.

— Что вы говорите?

Интуитивные прозрения были характерны для Ратта — в этом и состоял его замечательный дар собирателя преданий.

— Рыцари знали, как подчинить нэгар своей воле. У них имелись свои секреты. Но теперь их никто не знает. Нэгар среди нас, она вернулась из мира мертвых, как возникший из мрака шторм.