Единое королевство

ГЛАВА 51

Четверо воинов лежали на столах в леднике. Сквозь приоткрытую дверь внутрь проникал солнечный свет, освещая мертвецов в черных одеяниях, их покрытые восковой бледностью лица — голубовато-серый цвет смерти. Рядом с головой каждого из них лежал шлем, а возле туловища — меч. У ног покоились лишенные герба щиты. Из двух щитов торчали стрелы.

Простота доспехов показалась Дизу странной. У всех аккуратно подстриженные бороды, одежда и снаряжение, так что их трудно отличить друг от друга. Он взял один из мечей — прекрасная работа, но никаких украшений. Даже металл был темным, словно сталь клинка навеки сроднилась с дымом наковальни.

— Кто эти черные рыцари? — спросил Диз, опасаясь, что это наемные убийцы.

Неужели кто-то пытается убить Торена? Почему они действуют тайно?

— Они состоят в охране советника принца Иннесского.

— Зачем советнику принца собственная охрана?

Торен посмотрел на распростертые тела.

— Я и сам хотел бы получить ответ на этот вопрос. Выходит так, что Эремон присвоил себе права, которых достоин далеко не всякий принц. Кроме того, Эремон не тот, за кого себя выдает. Когда-то он был известен под именем Хафидд.

Диз посмотрел на своего кузена, слова которого потеряли всякий смысл.

— Но это невозможно. Хафидд умер больше двадцати лет назад.

— Значит, он возродился в качестве Эремона, хотя я предпочитаю думать, что на самом деле ему каким-то образом удалось спастись. Он стал союзником наших врагов. — Торен пнул ногой кучу соломы, и золотые стебли заплясали в конусе солнечного света, медленно опускаясь на пол. — Как бы там ни было, сейчас он советник принца Иннесского и строит против нас козни.

— Но как эти люди оказались здесь? Торен взглянул на Диза и состроил гримасу.

— Не смотри на меня так, Диз, они не убийцы. — Торен показал на щиты. — Ты когда-нибудь видел такие стрелы?

Диз протянул руку и коснулся оперения стрелы.

— Стрелы фаэлей!

Торен кивнул:

— Ты помнишь слухи о том, что Элиз Уиллс сбежала, чтобы не выходить замуж…

— За сына принца Инесского.

— Да. Создается впечатление, что слухи оказались правдой. Она жила в лагере фаэлей, которые не сразу поняли, кто она такая. А потом люди Хафидда напали на лагерь и похитили Элиз Уиллс.

— Только не здесь, — быстро возразил Диз. — Не в Вестбруке.

Торен печально покачал головой:

— Нет, все произошло именно в Вестбруке.

Они замолчали. Казалось, проникающий в ледник свет идет откуда-то издалека — из другого времени года или даже века, века всеобщего мира.

— Если Уиллсы заключат союз с принцем Иннесским, — проговорил Диз, глядя на мертвых рыцарей, — тебе следует отказаться от возращения Острова Брани Уиллсам.

Торен поднял руки, ухватился за одну из низких потолочных балок, подтянулся и повис.

— Это повод, который им нужен, чтобы начать войну, — негромко проговорил он.

Диз с ужасом посмотрел на Торена.

— Неужели ты не отказался от своего плана… Они нарушили мир ярмарки! Мы будем выглядеть глупыми и слабыми, если вернем им Остров Брани сейчас!

Торен продолжал висеть на балке, глядя на мертвых рыцарей.

— Если мы сейчас не вернем им остров, то начнется война.

— Война будет в любом случае! — Диз почти кричал. — Именно таковы планы принца Иннесского.

— И он готов к войне гораздо лучше, чем мы.

Последний довод заставил Диза задуматься.

— Ты собираешься отдать им остров, чтобы выиграть время для сбора армии?

— Да, но не исключено, что нам удастся найти другой способ избежать войны.

— Есть только один способ избежать войны — сдаться принцу Иннесскому и Мэнвину Уиллсу. Я предпочитаю войну.

— Действительно? — негромко проговорил Торен. Его тихий голос был полон скорби. — Посмотри на этих мужчин. Они погибли из-за кровной вражды, которую ты просишь меня поддержать. Представь себе, что это твои кузены, Диз. Вот о чем ты меня просишь.

Диз посмотрел на застывшие тела.

— Смерть поджидает всех нас, — возразил он. — Нет такого места, где мы могли бы от нее скрыться. Ты знаешь, что я желаю войны ничуть не больше тебя, Торен, но мы не можем ослабить бдительность, когда Уиллсы ищут себе союзников. Лучше погибнуть на поле брани, чем позорно умереть в темнице. Либо они, либо мы. Другого выбора не существует.

Торен ничего не ответил, он продолжал держаться за балку, его мощный торс слегка раскачивался. Он с такой горечью смотрел на четверку мертвых воинов, что Диз мог бы поверить, что они были его кузенами.

— Что ты намерен делать? — наконец спросил Диз.

— Я поставлю в известность распорядителей ярмарки. Их долг бороться с теми, кто нарушает мир.

— Ты прекрасно знаешь, что у них недостаточно власти, чтобы довести свое решение до конца, — только Реннэ и тем, кто за ними стоит, посильна такая задача. Сейчас не время для проявления малодушия.

— Сейчас нельзя позволить принцу вовлечь нас в войну. Мы не готовы — слишком долго Уиллсы были слабы.

Диз посмотрел на своего кузена, который не отводил глаз от четверых мертвых воинов.

— Торен, ты знаешь, как отнесется к этому наша семья, когда они узнают о твоем решении.

Тут только Диз понял, что Торен, по всей видимости, именно по этой причине ничего не сказал остальным.

— Да, я знаю, что они думают. Но только глупец спешит начать войну. — Торен продолжал смотреть на мертвых рыцарей. — Подумай о том, что такое десять тысяч мертвецов.

Диз не мог перенести скорби во взгляде кузена, и ему пришлось отвернуться. Мертвые лежали перед ним, и не требовалось особого воображения, чтобы представить себе огромное поле, усеянное неподвижными телами, над которыми летает воронье.

— Я пошлю устроителей ярмарки к принцу, — заявил Торен. — Они захватят с собой тела этих рыцарей в качестве доказательства и потребуют освобождения Элиз Уиллс и сдачи Хафидда, чтобы он предстал перед судом за нарушение мира ярмарки. Другого пути у нас нет.

— Но им наверняка откажут, и чего ты добьешься? Реннэ будут выглядеть глупыми и слабыми.

— Я всем продемонстрирую, кто виновен в нарушении мира, а кто стоит на стороне справедливости.

— Что нам проку от того, что люди посчитают нас правыми?! — воскликнул Диз, и его голос эхом отразился от каменных стен.

— А с какой стати нам бояться, что мы будем выглядеть глупо? — тихо ответил Торен. — Мы отправим устроителей выполнить свой долг. Мы следим за соблюдением установленных нами же законов.

— Боюсь, что мы погибнем, соблюдая законы. Иногда война становится неизбежной, и ничего не остается, как браться за оружие. Мне кажется, что от войны нас отделяют всего несколько дней. Быть может, мы просто этого не видим.

— Может быть, кузен, но я не выберу войну до тех пор, пока у меня остается возможность выбора. Если же история покажет, что я ошибаюсь… что ж, никто не в силах спорить с ее приговором.

— Да, — сказал Диз, — пусть история не судит нас слишком сурово, поскольку мы стараемся делать то, что нам кажется верным в данный момент, ведь нам не дано заглянуть в будущее.

Глаза Диза вернулись к неподвижным телам рыцарей. Какими мирными они выглядели в солнечном свете, какими отстраненными от тревог, интриг и предательства мира живых.