Эффект Эхо

Пролог

Семь бед — один ответ.

Так говорят. Так оно и есть.

Народная мудрость не означает, что вслед за семью неудачами беднягу ожидает светлая полоса. Вопреки надеждам, готовится печальная развязка, «финита ля комедия». Детский анекдот про зебру помните? Жизнь — словно зебра, черные, белые полосы, а под конец, увы, далеко не хвост…. Gam eover…..

Ну, уж нет!

Сегодня просто неудачный день — вычеркни его, сотри ластиком, кликни на «делит».

Хмурый, насупившийся туманной моросью, промозглый. День пронизывающего до костей ветра. 12 октября 2010. Таких траурных крестиков на календаре было и будет достаточно в ее жизни.

Ольга приподняла рукав блузы, глянула на часы — десять вечера. Глаза безбожно слипались. Через полчаса аэробус 301, выполняющий регулярный рейс Хитроу — Шереметьево пойдет на взлет. Заказ регулярного клиента выполнен во время и безукоризненно, а короткая командировка приближается к логическому завершению. Покупка на аукционе Ebay нескольких крошек Бини Беби прошла удачно, оставалось прилететь в Лондон и забрать дорогие игрушки. Настолько дорогие, что директор не рискнула доверить доставку DHL службе. Мягкие безделицы пополнят коллекцию богатого чудака, имя которого скрыто под порядковым номером досье 943 консьерж службы.

Недоласканый в детстве ребенок, выросший в хрущевке с патологическим стремлением к чудесам и случайно разбогатевший. Сегодня никто не будет допытываться, как комсомольский лидер, токарь-карусельщик по образованию, приобрел контрольный пакет акций убыточного металлургического предприятия, а оно сказочным образом реанимировалось, принесло невиданные барыши, позволившие бывшему пэтэушнику занять строчку в Форбсе. Пусть предпоследнюю, но тем не менее. Сейчас весь офис во главе с директором носится с его извращенными желаниями как с писаной торбой. Благо их количество не ограниченно, а сказочный джин попал в бессрочное рабство.

В самолете ей останется надуть подушку, «спасибо» мелатонину, забыться несколько часов сном. И все потому, что погорячилась со снотворным. Слишком поздно поймала мысль за хвост. Шагнув на борт Хитроу экспресс, бездумно положила маленькую таблеточку под язык. Рассосала. Тук — тук! — робко постучалась догадка, — ну и что ты натворила?

Сейчас поздно раскаиваться. Привычка и пережитое волнение подвели. Мелатонин начал действовать через полчаса, когда только объявили регистрацию. Оставшееся время до вылета глупышка боролась со сном. Слава Богу, удалось дотянуть до посадки в самолет, и теперь в течение нескольких часов Ольге обеспечен покой. А потом… беда.

Она часто пользовалась заокеанским снадобьем на трансконтинентальных рейсах, а сейчас, будучи в состоянии стресса забыла главное, в Шереметьево ей придется сесть за руль машины, что ждет на стоянке в аэропорту. Самолет прибудет в пять с половиной утра по Москве. Такси она не заказывала, намеревалась добираться своим ходом. Сначала отвезти заказ в офис, а потом по устной договоренности с шефом вернуться домой и отоспаться.

Но так как сегодня все идет наперекосяк, глупо удивляться, почему снотворное выпито.

Стоило на борту отсчитать нужный ряд, лицо скривила недовольная гримаса. Место досталось на крыле. «Если шагнула на черную полосу, старайся хотя бы держать спину». Так любила говорить ее крестная, женщина, сменившая троих мужей, одного по причине загула благоверного с малолеткой, двоих как реванш, в отместку.

Еще она добавляла:

«Захочешь уйти — всегда уходи первой и с высоко поднятой головой. Захлопни за собой дверь и только потом заплачь».

К данной ситуации заключительный пассаж крестной имел косвенное отношение. Покидать самолет Оля не собиралась. А вот совет — «Держи спину»— пригодится.

Будучи предыдущие сутки в бегах, она не успела войти на сайт авиакомпании, произвести регистрацию на рейс и выбрать желаемое место — у окна в самом хвосте. Именно там, на последних рядах, откинув подлокотники, можно вздремнуть в почти эргономичной позе.

Итак, 17 ряд.

Кресло у иллюминатора занял подросток без пола и возраста. Он или она, субтильное существо в бейсбольной кепке — котелке, в широченных реперских джинсах, в высоких конверсах, имитирующих расцветкой британский флаг, в красной майке алкоголичке с летящем на подвиги спайдерменом, натянутой зачем-то поверх толстовки, воткнуло наушники от ай пода и отгородилось от окружающего мира. Худенькая коленка подростка подергивалась в такт абсолютного хауса.

Стоило Ольге обозначить место рядом, мальчик-девочка дернулся, поджал птичьи лапки, вежливо уменьшил пульсацию в наушниках и вновь безучастно уткнулся в иллюминатор.

Не удивляясь противоречивому прикиду современной молодежи, женщина аккуратно положила сумку на багажную полку, заботливо ощупала содержимое. Заказ в порядке. Да что ему будет? Обычные плюшевые игрушки. Правда, стоимостью с несколько тысяч евро.

Оля собиралась пройти на свое место, как ее толкнули в спину.

— Поаккуратнее, пожалуйста!

Замечание предназначалось спешащему пассажиру.

— Прошу прощения, сударыня. Это семнадцатый ряд? Ага. Почти проскочил.

Ольга обернулась к говорившему и с трудом протолкнула образовавшийся в горле ком.

«Держи спину!».

«Спасибо, вовремя».

Чудовищная картина предстала ее глазам.

Необъятный мужлан, растрепанный, измятый, словно только что оторвался от подушки, с недельной порослью на щеках, торопливо снял кожаную куртку — пилот, обдав приторным запахом пота и перегара облагороженных туалетной водой. На футболке с вытянутым воротом блеснула объясняющая все люминесцентная фраза Justdoit. Не дай себя остановить …

Задыхаясь от амбре, Ольга подавила ротный позыв и поспешно отвернулась.

Откинув багажный отсек, пассажир, не обращая внимания на уже находящуюся в нем сумку с дорогими игрушками, небрежно скомкал куртку, сунул ее вслед за потертым рюкзаком.

— Осторожнее, там очень …ценные вещи! — голос Ольги сорвался, перескочив на истеричные нотки. Понимая, что опоздала с замечанием, обреченно вздохнула.

«Ладно, проехали,… ничего с ними не случится».

Мужчина удивленно вскинул брови, неопределенно хмыкнул, но все же поднялся и отодвинул пожитки в сторону.

— Не стоит беспокоиться, гражданочка. Ваша сумка осталась в двух сантиметрах от моего рюкзака. Насилие ей не угрожает. Хотя в темноте, в экстремальной ситуации я за своего парня не ручаюсь.

«Сударыня… Гражданочка…. За кого он не ручается? Что еще в запасе у пьяного хама?»

Хам рухнул рядом, широко расставив локти, практически лишив Ольгу жизненного пространства. Представив себя в скрученном состоянии в течение трех с половиной часов, бедняга заерзала, стараясь отвоевать немного места. Бесполезно. Покосилась на соседа у окна.

Прижавшись к подлокотнику, худощавый подросток не замечал ничего вокруг, ушел с головой в виртуальный мир. Подрагивающая куриная коленка существовала отдельно от стиснутых в замок синюшных пальцев, от замершего в неподвижности тела.

Сосед слева продолжал бесстыдно растекаться и обустраиваться. Лишь стоящее впереди кресло помешало трансформации в полулежащее положение. Упершись коленями в сидение, мужчина недовольно заворчал.

«Ага, здесь тебе не бизнес класс», — мелькнула у Оли злорадная мысли и была такова. На смену ехидству вернулось беспокойство. Туша слева заслонила практически весь обзор. Почувствовав себя в западне, бедняга не на шутку занервничала, привстала с места, оглядываясь по сторонам. «Возможно, в хвосте самолета останется несколько свободных мест? Счастливый шанс для пофигистов».

— Девушка, Вам помочь?

Растянув вежливую улыбку на губах, Оля взглянула на высокую блондинку в алом форменном костюме.

«Ура!»

— Да, скажите, пожалуйста — можно ли мне пересесть? Есть хотя бы одно свободное место в салоне?

Мужчина рядом скривился. Уголки его губ дрогнули, поползли вверх.

«Наивная курица», — Ольга без особого труда угадала мысли соседа.

Не обращая внимания на веселящегося бугая, она умоляюще смотрела на бортпроводницу.

«Пожалуйста! Вы же сами видите…»

В ответ на немую просьбу девушка неожиданно потупила взгляд, а на щеках — яблочках вспыхнул смущенный румянец, готовый поспорить с униформой.

— Мне очень жаль. У нас перепродажа на рейсе. Самолет идет под завязку. Все места, и в премиум классе и даже на последних рядах заняты. Извините. Такое случается. Стопроцентная загрузка.

— Удачный день для национального перевозчика, — подвела неутешительный итог Оля, опускаясь на свое место.

Красавица виновато улыбнулась и прошла дальше по салону, откликаясь на звуковой сигнал.

— Не судьба, — прозвучала циничная констатация. Глаза соседа сузились в хитром прищуре, а на губах заиграла омерзительная кривая ухмылка.

«Наглец!» — молча резюмировала Ольга, уничтожая его взглядом.

Мужчина, наткнувшись на обнаженные пики глаз, на мгновение смутился, но в следующую секунду его лицо просветлело, он доверительно улыбнулся.

— Да не берите в голову, дамочка. Давайте, накачу Вам сто грамм.

И похлопал по боковому карману сумки, которую он расположил под сидением впереди сидящего пассажира.

— Будем сразу в равных весовых категориях. Полегчает, зуб даю!

Она промолчала, сдерживаясь из последних сил. Тяжело вздохнув, скрестила руки на груди, сжалась, лишь бы не касаться локтя соседа.

Некоторое время мужчина разглядывал ее неприступный профиль. Ольга чувствовала его испытывающий взгляд. Прикосновение, скользнувшее по лицу, глазам, носу, щекам, губам. Она держалась из последних сил, чтобы не нахамить, вела устный отсчет. На цифре одиннадцать, незнакомец опустил глаза и отвернулся, оставив недотрогу в покое.

По салону к хвосту пробирался припозднившийся пассажир, пожилая женщина, катящая за собой небольшой кожаный чемодан. Встретившись с Ольгой взглядом, старушка отреагировала неожиданно — поспешно отвернулась.

«Странная особа… Я же извинилась…. Видимо ей показалось мало», — решила наша героиня и закрыла глаза, стараясь исчезнуть из неуютного мира.

Семь бед — один ответ.

Пьяный сосед стал финальной неприятностью. Сухим остатком беспокойного и довольно странного дня.

Не поднимая век, Ольга сделала несколько глубоких вздохов, заставляя себя отвлечься.

Итак, начнем загибать пальцы.

Все началось с не прозвонившего будильника.

Ее разбудил стук в дверь горничной, поднявшейся с намерением подготовить номер к заезду нового гостя.

Первая беда притаилась в примитивном кнопочном устройстве, вмонтированном в пульт телевизора. Точнее сказать в неправильно понятой инструкции, рассчитанной на человека с углубленным словарным запасом, а не приобретенным на годичных курсах, коим была Ольга. Работа простым курьером требовала разговорных навыков английского, уровня «если что, объяснюсь на пальцах». Но их оказалось недостаточно, чтобы правильно выставить время.

Встревоженная горничной, наскоро собирая вещи, Оля прогоняла остатки сна и пыталась предугадать, что из намеченного накануне пойдет кувырком.

Она проспала время завтрака, это поправимо. Вокруг отеля полно маленьких кафе, предлагающих сытную английскую еду ценой несколько фунтов. Можно ли считать пропущенный завтрак бедой номер два? С натяжкой — да. На горизонте замаячила куда более удручающая проблема. Экскурсия в Стоунхендж, о которой она мечтала с детских лет, стоило увидеть застывшие во времени дольмены. Она не состоится, потому что автобус с желающими отъехал от отеля менее получаса назад.

Вот это действительно обидно. Тем более консьерж взял деньги вперед.

Итак, уже две неприятности на счету утра 12 октября.

Оля грустно улыбнулась. Кстати с погодой она так же ошиблась. Растравив душу утренним солнышком, город нырнул в осеннюю морось. Три.

— Вы уже смирились с моим обществом? Улыбаетесь, — раздался хриплый бас. Нос вновь уловил тяжелый запах.

Женщина вздрогнула, отвлекаясь от воспоминаний, сморщила выразительную гримасу. Демонстративно отвернулась к окну, не сказав ни слова.

— Понял, не дурак! Прошу прощения, — мужлан заерзал в кресле, устраиваясь еще удобнее.

Сколько бы она не пыталась отодвинуться от наглеца, локоть соседа расположившись на подлокотнике, не оставил единого шанса.

Она его постоянно чувствовала.

Теплилась надежда, что меланин закончит начатое, поможет забыться беспробудным сном и очнуться лишь по прилету.

Итак, три насчитала. Что было дальше?

Воскресенье пролетело незаметно.

Она рассчиталась с отелем, дабы убить время, решилась на праздное шатание по городу, в сотый раз, сожалея о потерянной экскурсии.

Запланированные неприятности дождались вечера.

На пути к Паддингтону, сидя в кебе, Оля попала в пробку. Нервно грызла ногти, сердито поглядывая на непроницаемого британца, отгородившегося от нее роскошными рыжими бакенбардами и оргстеклом с вырезанным в нем окошком для денег, ругала себя за необдуманное решение добираться до вокзала на такси. Забыла про время пик, когда все центральные улицы забиты возвращающимися с работы лондонцами. Но выхода не было.

Оказавшись впервые в метро английской столицы, Ольга не могла избавиться от ощущения, что передвигается по замысловатому бомбоубежищу, сооруженному сто лет назад для спасения от вражеских авиа налетов, а не для транспортных нужд. Технический прогресс внес жалкие коррективы, добавил плазменные экраны и яркие рекламные плакаты. Они выглядели сюрром на фоне грубых железобетонных конструкций, укрепляющих городское подземелье. Купаж эпох, вычурный дизайнерский фьюжн положительно оценивали немногие. Восхищаться стилевыми противоречиями могли лишь эпатажные поклонники лофта и нонконформисты. Бесконечные узкие переходы, крутые спуски и подъемы, нехватка эскалаторов, низкие потолки, поддерживаемые металлическими балками, укрепляли ощущения крысиных нор, прорытых под огромным мегаполисом.

Ее отель находился на синей ветке рядом со станцией Рассел Сквер, открытой еще в начале прошлого века. Вход в подземку не был приспособлен для пассажиров с багажом. Чтобы спуститься к поездам, надо воспользоваться узкой лестницей протяженностью более двухсот ступеней, о чем гласила табличка, предостерегающая спешащих граждан от ее использования. Или простоять в толпе, чтобы войти в грузовой лифт, ведущей к путям.

Почувствовав нарастающую панику пассажирки, кеб мен тихо, по-джентельменски выругался и свернул в ближайший переулок. Начал добираться до вокзала лишь ему известными тропами, виляя между припаркованных автомобилей.

— Don't worry, madam! I'll do my best for you!

Не надо быть знатоком языка, чтобы оценить его подвиг в прайм тайм.

Заросшее веснушчатое лицо расплылось в простодушной улыбке.

Оля просияла в ответ зеркальному отражению, не понимая, чему именно она сейчас радуется. Что таксист вошел в ее положение? Или его плоской физиономии Шалтай Болтая? Всю дорогу молчал — а тут на тебе — I do my best. Сразу бы так.

С горем пополам шофер доставил ее на вокзал, пожелал счастливого пути и был таков. Даже чаевых не взял.

Взглянув на часы, торопыга с облегчением вздохнула — она успевает добраться до аэропорта во время. Теперь остается молиться, чтобы в отделе такс фри не было желающих вернуть потраченный налог. Чек на покупку нескольких плюшевых зверьков обещал немалый барыш, пять сотен фунтов, которые по договору являются ее личной прибылью от сделки. Неплохая прибавка к ежемесячному жалованию.

Но не тут то было. Длинная змейка из чернокожих крикливых матрон трясла желтыми конвертами. Обмахиваясь ими, словно веерами, африканки занимались чем угодно: орали на бегающих детей, рассказывали друг другу последние сплетни, хвалились покупками, переругивались с сидящими в сторонке мужьями, всем кроме одного. Заполнить данные на чеках для налоговых служащих не догадался никто. Скрепя сердце, Ольга встала в конец очереди.

И судьба смилостивилась над ней. Пришедшие на подмогу налоговики, значительно увеличили скорость прохождения. Получив заветные фунты, Оля бросилась в зону вылета, следуя за мелодичным голосом, который приглашал пассажиров на посадку.

Старушку она не заметила. Та вынырнула из отдела электроники на пути несущейся сломя голову Ольги. Торопыга пыталась затормозить, пропустить невысокого роста пассажирку, но ноги упрямо несли вперед. Авария стала неминуемой. Зацепившись за небольшой кожаный чемодан, следовавший за бабушкой одуванчиком, Оля растянулась во весь рост. Сумка с плюшевыми игрушками пролетела несколько метров вперед.

Проходящие мимо пассажиры в недоумении остановились. Кто-то рассмеялся. Еще бы! Нечасто люди набивают шишки у всех на виду. Кто-то сердобольно заохал (да, были и такие), подскочивший молодой азиат протянул руку, помог подняться.

Отряхнув одежду и поправив растрепавшиеся волосы, Ольга чертыхнулась от всей души. Устыдившись, повернулась к старушке с извинениями. На пергаментных щеках пожилой женщины вспыхнули лихорадочные пятна. Небрежно кивнув, мол — не стоит беспокоиться, с кем не бывает, она не произнесла ни слова и семенящим шагом удалилась в сторону женского туалета. Ольга так и осталась стоять в полнейшей растерянности.

«Странные у нее глаза, холодные и пустые. Если бы не румянец, решила, что бабушка отпросилась на денек из могилы. Что-то тут не так. Кого она мне напоминает? Где я ее видела?»

Ольга усилием воли остановила нарастающую панику. От пережитого стресса ее начали одолевать кошмары и мерещиться покойники.

«Зомби среди нас…. Нашествие живых мертвецов в Хитроу» — замелькали слоганы возможных триллеров.

«Беги, Оля, беги!»

Она успела. Около ворот на вылет стояло несколько припозднившихся пассажиров. Служащая регистрации сверяла их паспорта с посадочными талонами и пропускала к рукаву, ведущему на борт.

Практически сбитая с ног старушка и акробатическое сальто над ее чемоданом ознаменовали неприятность под номером шесть. Ну а седьмая, финальная останется сидеть под боком без малого три с половиной часа.

Оля покосилась на соседа слева. «Разлегся, словно дома» Опасаясь поднять глаза, разглядывала массивный, поросший рыжими волосами локоть, опустила взгляд на ноги, упершиеся в сидение впереди, перевела на живот, медленно поднимающийся в такт дыханию.

«Неплохое телосложение» — непроизвольно отметила про себя, — «крепкое».

Она поставила первый, и пока единственный плюс незнакомцу, тело которого излучало спокойствие и тепло.

«Если бы он не был пьян и чересчур навязчив…», — Ольга удивилась мелькнувшей мысли, — «рядом с ним было бы уютно».

Стоило подумать о приятном, как дальнейшие воспоминания окрасились в яркие солнечные тона.

Странно, что наряду с усердно подсчитанными конфузами, она не забыла о мгновениях радости, которыми одарили ее прошедшие дни.

Губы Ольги дрогнули в улыбке, сердце быстренько оттаяло.

Призрак, знаменитый на весь мир Фантом Оперы навеки поселился в его укромном уголке.

Билеты на мюзикл она заказала по Интернету, как только узнала о поездке в Лондон. Надеяться на хорошие места не приходилось. Считай, сказочно повезло, что осталось несколько свободных кресел на последнем ряду балкона.

Затаив дыхание, Ольга вошла под своды Театра Мажестик, поднялась по узкой, затянутой в плюш лестнице на галерку и замерла.

Пора взглянуть на знаменитую люстру, угрожающе нависшую над ее головой. Вот она — роковая деталь, с которой начинается и заканчивается трагическая история любви. Прозвучали первые аккорды божественной музыки Уеббера, и иллюзия похитила Олю из скучного мира, вознесла к чертогам забытой девичьей мечты, где каждую скромницу вожделеют принц и чудовище с добрым сердцем. Одновременно. С течением времени жизнь внесла коррективы. Молодая женщина затягивала шнурки куда более востребованных масок — вынужденной лицемерки и карьеристки днем, подруги-жилетки вечером. Облики скромницы и хорошей девочки пылились на комоде за ненадобностью.

Рост метр семьдесят, до модельного почти дотянул, телосложение худощавое — объект зависти пампушек, одуревших от подсчета калорий, внешность не примечательная, на любителя. Неуверенные движения (так спокойнее), короткая стрижка (так практичнее), минимум косметики (так модно), карие глаза, спрятавшиеся под густыми ресницами (можно незаметно уйти в себя), удачный размер груди (спасибо маме) и неистощимая жажда к само копанию (видимо в отца-неудачника). Перед вами наша героиня. Принца она давно перестала искать, поняв, что они перешли в разряд ископаемых.

Но Призрак на тот вечер softly and gently вернул ей воспоминание об ускользающей мечте. Безжалостно оголил нервы, околдовал, вернул к исходному моменту, к point of return …, когда можно исправить ошибки. Прожить жизнь заново.

После окончания мюзикла Ольга не спустилась в чрево лондонской подземки. Крылья фантазии несли ее по погрузившимся в ночь городским кварталам, где за каждой телефонной будкой притаился отверженный безумец в полумаске и с бутоном розы.

Мысль — откровение, а что если не холодный Стоунхендж ждал с ней встречи, а образ умирающего от неразделенной любви и одиночества героя. И главное свидание состоялось.

На самом деле Ольга — оптимистка, ее стакан наполовину полон, чем пуст. Жаль, что правильное понимание ситуации происходит некоторое время спустя.

Пол дня убиваться из-за нарушенных планов, скрупулезно подсчитывать несчастья, вместо того, чтобы послушать внутреннее «Я» и улыбнуться сбывшейся мечте.

А еще она совершила кражу из магазина игрушек. Кому сказать — не поверят. Олю до сих пор охватывает дрожь от переизбытка вспрыснувшегося в кровь адреналина.

Пока прогуливалась по Реджент стрит и любовалась витринами магазинов, готовых к Рождественским праздникам и неминуемым распродажам, Ольга припомнила сказку Андерсена о девочке со спичками, которая заглядывала в окна богатых домов и мечтала о тепле. Ассоциация вполне объяснима, товары на витринах знаменитых брендов были недостижимо дороги для несчастного курьера. Ольга шла мимо, лишь взглядом касалась новых коллекций. Ради шутки нацепила маску капризной снобки.

«Сейчас нет времени, возможно, завтра зайду, примерю…» — кивала она приветливым зазывалам.

И лишь у витрины Хамлиса, знаменитого магазина игрушек остановилась, затаила дыхание.

Множество плюшевых зверюшек, от мала до велика, приглашали в сказочный лес. Рождественский, припорошенный искусственным снегом. Следуя зову таинственной чащи, Оля переступила порог. Лишь один шаг разделял осенний город, где наперегонки сновали кебы и лавировали двухэтажные автобусы, где неиссякаем людской поток, от волшебной сказки.

Среди огромного зала с бесчисленными стеллажами, заваленными пушистыми игрушками, героями мультфильмов и комиксов, пупсами и куклами Барби бродили потерянные взрослые, уверено сновали их дети, чувствовавшие себя в сказочном магазине как дома. Ожившие герои сказок Пьеро и братьев Гримм, диснеевские персонажи, ряженые зазывалы в магических плащах и остроконечных шляпах, приглашали гостей прикоснуться к волшебству, стать учеником знаменитого Хорвардса.

Оля прошла в отдел плюшевых медведей.

Перед глазами разлилось море косолапых, любой величины и окраса. От двухметровых исполинов до карманных малюток — брелков. Бурые и белые натуралы — консерваторы, розово-голубые пижоны — негилисты, мишки всевозможных мастей, размеров, форм и расцветок лупились на гостей из скучного города восторженными глазами бусинками.

Возьми меня! Хотя бы потрогай!

Ольга растерялась. Снимала с полок одного за другим, любовалась, переворачивала, смотрела на ценники и втайне ликовала — нет так уж дорого, могу себе позволить. Здорово быть взрослой — не надо спрашивать разрешения, чтобы оставить пару монет. Она решилась, начала искать того единственного, который тронет сердце плюшевой лапкой. Глаза разбегались, каждая игрушка была неповторима и просилась на руки. Вот этот небесно голубой Тедди-юнга в бескозырке, или персиковая Хайди в альпийском сарафане, расшитом эдельвейсами? Бурый, степенный увалень в экипировке английского солдата или толстячок-бифитер?

Или может быть семейство мал мала меньше медвежат — гномов, замерших в ожидании своей Белоснежки.

Что это там?

Оля протянула руку и подняла с нижней полки старую потрепанную игрушку. В недоумении повертела в руках, разглядывая потертые бочка, заштопанную лапку, глаза, точнее один, вместо другого красовалась вставленная в дырочку блестящая запонка. С претензией на раритет винтажная игрушка могла стоить недешево. Оля внимательно оглядела мишку в поисках прикрепленного ценника. Увы. Не нашлось ничего кроме затертого лейбла на правой лапке, где еще просматривались ручная вышивка Love Me Tender. Возможно, ценник потерялся? Оля присела на корточки, разглядывая полку, с которой взяла лохматое чудо. На ней скучали другие собратья, но похожего не было. Этот оказался последним. Или единственным?

Оля поднесла игрушку ближе и вдохнула исходящий от нее запах хвои и коричного печенья…. В тот же миг перед глазами появилась уютная гостиная с потрескивающим очагом, поленницей дров, аккуратно сложенной у камина, горящими свечами на накрытом к Рождеству столе. Послышался тихий детский смех, топот ножек. Старый Мишка грустит, он поник головой. Посверкивая раненым глазом, сидит на диване. Забыт, наскучил, на смену ему пришел трансформер Легго, спрятавшийся под елкой в разноцветной фольге.

Сколько бы не стоил брошенный медведь, она купит именно его, приютит, согреет одинокое тряпичное сердце. Зажмурилась. И вот…

Не замедлила нарисоваться еще одна грустная история.

Маленький мальчик или девочка пришли в магазин за новой забавой, оставили надоевшего друга на полке. Бросили, а мама впопыхах и не заметила…

Оля еще раз оглядела медвежонка, точно! Эта игрушка не продавалась в Хамлисе, потому что ни на ушках, ни на лапках, нигде на плюшевом тельце не видно магнитной клипсы, предотвращающей кражу. Неизвестный ребенок выбросил медведя за ненадобностью, соблазнившись новым пушистым собратом.

В носу защипало, навернулись слезы. Вернувшись на мгновение в детство, Оля услышала жалобы брошенного косолапика, и, прижав его к груди, прошептала:

— Ты будешь моим, я увезу тебя очень далеко, и никогда не брошу! Честное пречестное! Я хорошая девочка…

Малыш шевельнул лапкой в подтверждении ее слов, дотронулся до мокрой щеки, но маленькая Оля не удивилась, это обычное дело, все игрушки живые.

Прихватив медвежонка, воровка поневоле направилась к эскалатору. Нашла пиктограмму туалета. Запершись в кабинку, сунула лохматое чудо, лишенное защиты в сумочку и направилась к выходу из магазина. Пересекая металлические турникеты, напряглась, боясь услышать предупредительный сигнал, как знать, может, магнит спрятан у медведя внутри или в туалете были видеокамеры — тогда позору не оберешься! Но нет, ее догадки не подтвердились, служба охраны соблюдала права человека, а игрушка не была собственностью магазина.

Она ждала именно ее.

Выйди на улицу, великовозрастная хулиганка хихикнула и огляделась. Людской поток плавно огибал стоящую на тротуаре тридцатипятилетнюю девочку, поднявшую голову к дождливому небу.

Мишка, обретший новое имя, Бомжик, сейчас летел вместе с ней, лежал в сумке по соседству с плюшевыми собратьями, каждый стоимостью несколько сотен фунтов. Но даже всех Бени Бебис вместе Оля не променяла бы на потрепанную, залатанную добычу.

Женщина счастливо улыбнулась, поняв, семь несчастий уравновесились всего двумя радостными переживаниями.

Одно не давало ей покоя. Тревожило, камнем легло на сердце.

Старушка.

Та самая пожилая женщина, которую она чуть не сбила с ног в аэропорту, похожая на скромную интеллигентную учительницу, шла по салону самолета, направляясь в хвост и намеренно прятала пергаментное лицо — маску от удивленного вопросительного взгляда.

Как иронично тасуются карты, оказывается, они летят одним рейсом.

«Неужели бабушке мало моих извинений? И она затаила зло? Тогда в голове у нее завелись тараканы не меньше мадагаскарских…»

Подросток, погруженный в собственные мысли, протяжно вздохнул, поменял положение ног. Пробежавшись прозрачными пальчиками — прутиками по кнопкам айпода, снова затих. Острая коленка задергалась в такт новой мелодии.

«Славно, а справа от меня другие пруссаки речитативом поют реп и фанатеют от Эминема и Фифти Сента.

Интересно увидеть со стороны собственных усатых тварей. Позеленевших от скуки, от занудной обыденности. Какая жизнь — такие в ней и тараканы… Хорошо, что все заканчивается».

Оля в пол уха слушала приветствие командира корабля, в пол глаза наблюдала за манипуляциями стюардесс, демонстрирующих спасательное оборудование. Она погружалась в спасительные объятия сна.

Внешний мир потек, словно акварельный рисунок. Сначала она перестала ощущать хамское давление локтя, потом исчез запах виски, заблудившийся в нотках мужского одеколона, голос бортпроводницы поплыл, качаясь на пушистых волнах, смешался с первыми ростками иллюзий, лазутчиками из мира грез. Несколько минут спустя Оля забылась дремой. Самолет пошел на взлет. Не успел он набрать высоту и выйти на плановый эшелон, как Ольга Миро перестала существовать в этом мире.

«Странная девушка. Сначала демонстративно фыркала, отворачивалась, отодвигалась как можно дальше, но стоило надуть подушку, уткнулась мне в плечо и засопела. Где логика? О чем ты, дружок? Это понятие для женских мозгов не приемлемо. И что прикажете с ней сейчас делать? Я даже рукой двинуть не могу, чтобы ее не разбудить. Неплохо принять пару капель Маккелана, что скучает в кармане рюкзака, но для этого необходимо приподняться с места, а тревожить недотрогу совсем не хочется. Парень, ты удивляешь меня. Кто она тебе? Очередная выскочка, прикинувшаяся леди. Сначала они все такие. Возомнят о себе Бог весть что, а на поверку, ни рожи, ни кожи. Одна извилина в правом полушарии и та просчитывает содержимое твоего кошелька».

Андрей горько усмехнулся.

«Порой я становлюсь на редкость занудным и злым, а это, как правило, мешает жить».

Заканчивается неплохой уикенд. Он возвращается к матери с хорошей вестью. Кошке повезло. Стивен Гарднер — Человек Дождя, так за глаза прозвали зятя родители. На первый взгляд невзрачный с замашками аутиста очкарик. Рассеянный чудак с наметившейся лысиной, лязгающий от волнения зубами, не в состоянии за свадебным столом и нескольких слов связать. Как вдруг на своей территории, в небольшой квартирке напротив Гайд-парка оказался полной противоположностью герою мелодрамы. Говоря откровенно, наблюдался небольшой изъян в мировосприятии одной стороны и слово изложении с другой, но после пяти глотков солодового напитка, Андрей достаточно сносно общался с консервативным потомственным тори на тему экспансии исламизма. И что удивительно — дискутировал не находя противоречий. Восхищался, как между ветеринаром из Москвы и банкиром из Сити много общего. Сердца обоих замирали от умиления. Вот она — панацея, спасение человечества! Шотландский напиток заслуживает нобелевскую премию мира, как волшебное снадобье, разрушающее языковые барьеры и сближающее народы.

Как говорил Стиви? Правило пяти S или П по-русски — посмотреть, понюхать, пригубить, проглотить и, наконец, — плеснуть воды… Пятое правило — лишнее. Мне по душе страйт — неразбавленный, именно он позволил понять, что Кошка попала десятку. Под рыхлой оболочкой близорукого выпускника Оксфорда, мотивированного исключительно на карьеру, закоренелого интроверта и маминого сыночка, любителя ирландского пудинга и порриджа, билось благородное сердце, возросшее на благородных романах Скотта и лирики Байрона, способное любить и всецело принадлежать избранной женщине. Он ждал ее, балансируя на грани безнадежности, наивно полагая, что можно найти избранницу в сети, разочаровавшись в отношениях с холодными и циничными, зацикленных на потребление феминистками. И таки нашел! Консерватор на людях, но романтик в душе, он жаждал сквозняка, порыва свежего ветра, новизны.

Поймав в сети Кошку, Стив успокоился, позволил проветрить затхлый чулан, где прозябал долгие годы. Затих в предвкушении ласки. Сейчас он счастлив. Вернувшись вечером из офиса, садится у разожженного камина с бокалом шерри или глотком коллекционным виски. Катя — котенок гладит его по шерстке и сама радостно мурчит в унисон. Варит кофе по утрам, жарит тосты и яичницу с беконом. В файф-о-клок бегает по гостиной со свежим чаем и кексами. Ждет по вечерам с работы. По выходным навещает старших Гарднеров в Мерилебоне или пьет в пабе с коллегами Стивена. Жизнь сестры обрела гармоничные формы. Наконец-то.

Кошка привыкла менять окрас. С первым мужем, который промышлял фарцой в угоду лихому времени, а потом вырос до бизнесмена киоскочного масштаба, она походила на дворовую полосатую задиру, что вечного настороже. Была скалящей зубы хищницей-самкой, готовой к очередному адюльтеру благоверного. Устав от бесконечных разборок, сбежала, пребольно цапнув.

Сейчас сестра расслабилась, раздобрела, сладко мяукает и лениво машет хвостом благородной британки. В ней неожиданно проснулась порода.

Возвращаясь с ее дня рождения, Андрей вез родителям еще одну благую весть. Кошка ждет ребенка, желанного и заранее любимого.

Хороший повод накапать Маккалана, не находишь? Да плевать тебе на нервную соседку! Давай, пока самолет не пошел на взлет. Потом будет поздно.

Андрей покосился на задремавшую девушку, доверительно сложившую голову на его плечо. Взгляд скользнул дальше, остановившись на мальчугане у окна. Парень, отгородившись наушниками, существовал в собственном мире. Его белесые ресницы дрожали в такт мелодии, бившей в топорщащиеся эльфийские ушки.

Сердце Андрея дрогнуло, сжалось от тоски. Как похож на сына. Такой же трогательно незащищенный, угловатый, костлявый юнец, чистый лист промокашки, готовый впитать любой опыт. Надо навестить его по приезду, отпросить у бывшей на несколько дней. Пойдем по утру на рыбалку или по грибы, какая разница, лишь бы прикоснуться к пушистой макушке и вдохнуть запах одуванчиков.

Подросток на мгновение отвернулся от иллюминатора и, не вынимая наушников, подмигнул Андрею. Улыбка скользнула на губах мальчика и исчезла, словно ее и не было. Не успел Андрей отреагировать на мимолетное приветствие, как юный незнакомец вновь следил за перемещением персонала на летном поле.

Странный паренек, не от мира сего, ясно!

Командир корабля по громкой связи попросил экипаж занять места перед взлетом. Стройные девушки в алых костюмах прошли в противоположные концы салона и, опустившись в кресла, пристегнули ремни. Взревел форсаж, аэробус вздрогнул и начал стремительный разбег.

Андрей улыбнулся, вслушиваясь в гул двигателей за бортом и тревожную тишину, разлившуюся по салону. Большинство людей сейчас творят молитву или замерли в трепетном ожидании. Тревога их отпустит, стоит отключиться запрещенному сигналу, а самолету выйти на запланированную высоту.

Спящая девушка вздрогнула, тихонько застонала, отгоняя неприятные грезы, вновь затихла. Ее рука скользнула с колена, коснувшись кисти Андрея. Мужчина отвел локоть в сторону, но соседка, лишаясь тепла, придвинулась ближе. Создавалось впечатление, что незнакомка бессознательно искала защиты.

Внутри сердца затеплился огонек, ласковая кошачья лапка тронула его, вернула память о давно минувшем. Выпускной бал 725 московской средней школы, теплый летний вечер, кипарисовая аллея, свежеокрашенные скамейки, попробуй присесть и не запачкаться, сладкий запах свободы, разливающийся в воздухе. Погрузившийся в розовые сумерки парк, белоснежные корабли у причала. Мерцающая рубиновая звезда на шпиле Речного Вокзала, пульсирующая в унисон его трепещущему от нетерпения сердцу. Теплая рука девушки, доверительно держащейся за локоть, центр Вселенной, вокруг которого кружилось мироздание. Они ушли со школьного двора, отправились в свободное плавание, качаясь на волнах первой любви. Девушка впервые разрешила прикоснуться к себе, а Андрею уже натерпелось обнять ее, а вместе с ней и весь мир. Поднять на руки, закружить в давно умолкнувшем вальсе. В нем кипела сила, готовая вырваться и бросить все сущее к ногам коротышки в скромном ситцевом платье.

Гордячка, недотрога, староста класса, зануда и ябеда сейчас заключала в себе все мыслимые чаяния. Он возносил небесам обеты и нелепые мольбы, прося одного, чтобы Светлана не отпускала его руку как можно дольше. Он клялся в душе — защищать ее от всех будущих невзгод, быть рядом навеки.

Но жизнь имела на обоих другие планы. Последнее письмо от любимой пришло перед самым дембелем, она умоляла простить и забыть как можно скорее, коря себя за предательство. Уезжая за полярный круг с будущим мужем, младшим научным сотрудником (да откуда он взялся младший да еще научный?), Светлана увозила его раненное сердце. Так надо, так всем будет спокойнее!

Постепенно Андрей научился жить с одной половиной души, приноровился сохранять равновесие, не заваливаться на один бок. Даже попытался создать семью, но безуспешно. Если не считать родившегося сына, единственной опоры, смысла жизни, до сих пор удерживающей его на плаву.

Склоненная на плечо голова незнакомой девушки вернула Андрею воспоминание о первой близости с любимой.

В дождливый июльский вечер, Света постучалась в его дверь, заплаканная, дрожащая от страха. Выйдя в коридор, Андрей понял причину. Бедняга в очередной раз убежала из дома, спасаясь от разборок с пьяным отчимом. Ее мать, слабохарактерная и недалекая, встала на сторону похотливого мерзавца, обвиняя родную дочь в попустительстве притязаниям. Услышав потасовку и ругань, плачь любимой девочки из-за соседской двери, Андрей несколько раз порывался набить морду сластолюбцу, но отец умолял его не вмешиваться, уверяя, что чужая жизнь — потемки, но судит она справедливо. Старик оказался прав, следующая суровая зима унесла жизнь негодяя, блудливого пса, замерзшего в луже собственной мочи на детской площадке.

А тогда летом Светлана впервые осталась у него на ночь.

Он не тронул ее, боялся шелохнуться, лишь смотрел щенячьими глазами, как его ненаглядная, успокоившись, напилась чаю с пастилой и забылась сном.

Света стала его спустя год, в день получения повестки из военкомата. Она пришла сама, замерев у порога комнаты, молча расстегнула пуговицы блузки, шагнула внутрь. При воспоминании о случившемся, сердце Андрея трепещет, словно пойманный в силки птенец, низ живота заливает приятное тепло. Да уж…. Прошло более двадцати лет, а первые чувства до сих пор не подернулись тленом.

Love me tender, love me true… Они занимались любовью на ковре под бархатный тенор Элвиса. Впервые, осторожно, подчиняясь заложенной памяти, срывали покров невинности, вместе приобщались к таинству.

Погасло табло — присягните ремни, пара нетерпеливых пассажиров, наперегонки, бросились в конец салона.

Андрей, стараясь не разбудить соседку, наклонился над ней, заботливо откидывая кресло назад.

В распахнувшихся карих глазах, утративших воинственный стальной блеск, на мгновение мелькнуло удивление, губы незнакомки прошептали слова благодарности. Андрей вдохнул запах ее кожи и внутренне сжался. А глаза остановились на перламутровой пуговке блузки, стянувшей грудь. Он нервно облизнул верхнюю губу, пряча смелые мысли. Но внимательный взгляд подростка у окна застал его на месте преступления. Прозрачно-голубые, фарфоровые глаза мальчика следили за ним, отчетливо читая мысли. Андрей смущенно отвел взгляд. Странный паренек!

Мужчина отвернулся и попытался расслабиться, остановить бег воспоминаний. Закрыл глаза. В следующее мгновение огромный огненный шар, застрявший в солнечном сплетении, ослепительной испепеляющей вспышкой разорвал его сердце в клочья.