Эффект Эхо

Воспоминание 5. Сладкое

Еще можно каталогизировать мужчин по их отношению к сексу. Оля не задумывалась над этим раньше, а стоило бы!

Поэтому, пока за опущенными жалюзи не забрезжил рассвет, она позволила себе окунуться в воспоминания. Не особо гуманное занятие для психики, но в целях эксперимента можно рискнуть.

На всякий случай приподняла голову с подушки, заглядывая в лицо спящего Антона. Мужчина мирно похрапывал, раскачиваясь на волнах особенно крепких утренних грез.

Так что вперед!

Номер раз…. Всегда есть первые. Неподсудные везунчики, которые навсегда поселяются в воспоминаниях, и с которыми невольно сравниваешь второго, третьего и так далее по списку.

Это они, вымоленные у судьбы и сочиненные в обнимку с книжкой под одеялом, становятся невольными рефери своим последователям.

Видели бы первые тот нимб, что сияет у них над головой, бежали сломя голову от девиц, идущих ради них на осознанную жертву, отключающих мобильный (только бы мама не позвонила), задергивающих шторы (а если из соседнего дома видно) и гасящих свет (мне бы еще пару килограмм сбросить).

Но, тем не менее, есть первый, и есть остальные.

Номер раз — Саша. Он учился курсом старше, что снижало вероятность знакомства. Но поездка в летний студенческий отряд свела их вместе. Парень с гитарой, уже этого словосочетания достаточно, чтобы охарактеризовать альфа самца. Добавьте к тому идеальный слух, умение подобрать любую музыку от Машины до Скорпионс в тесном кругу у костра, бархатный шансон, переходящий в блатную хрипотцу и уносящий девичьи сердца-искорки в романтическую даль, то сразу станет ясно — от желающих добиться его расположения отбоя не было. Пристраиваться в хвост длиннющей очереди глупо, но помог случай. Саша, воспитанный и интеллигентный мальчик, предложил Оле руку и помог спрыгнуть с забора. Невелика заслуга? Не скажите. Стоило девушке соскользнуть по стройному мускулистому телу сердцееда, как между ними пробежала самая настоящая искра. Оля оказалась в фаворе и на целый корпус опередила соперниц.

Лишиться девственности на промятом диване в видавшей виды спальне — об этом ли мечтала наша героиня?

Так ничего и не поняв, сдерживая нервный смех (и это все, о чем так много говорят?) отправилась домой. Саша пытался проводить, но был остановлен ее пустым взглядом.

После первого неудачного опыта, Оля сделала логичный вывод — не все золото, что блестит, и взяла таймаут на пару лет.

Потом были нечаянные принцы из списка контактов, делимые в последствии на отряд собирателей, отряд авантюристов, отряд подкаблучников и самый многочисленный — неудачников.

Собиратели относились к сексу как истинные коллекционеры, основательно и дотошно. Словно следовали четкой инструкции, вызубренной наизусть.

Авантюристы брали неистовой страстью и непредсказуемостью ее приложения. Подкаблучники нарывались на оскорбления и мечтали об оплеухе.

Неудачники оказались самыми мерзкими. У них секс становился рингом борьбы без правил, возможностью последнего реванша. Чаще всего циничного.

Потом был Никита, милое существо, залечивший исклеванное вороньем сердце.

Кроме него самым верными друзьями стали покой и одиночество. Замечательная троица.

В Антоном все было впервые. Негативный опыт прошлых лет исчез, будто его и не было. Оля чувствовала себя на острие ножа, шаг влево или вправо — пропасть. Балансировала на грани безумия. Словно мотылек порхала над языками пламени, совершала опасное кружение с грациозным изяществом. Вскрывала покров тайны медленно, наслаждаясь каждым мгновением, словно впервые прощалась с целомудрием. Время сжалилось над влюбленными, медленно плавилось, позволяло затеряться в хитросплетениях секунд.

В тот вечер Оля еще не знала, что сможет шагнуть в неведомое.

Настроение после посиделок у мамы оставляло желать лучшего, женщина бежала в сторону метро, пряча разгневанное лицо под зонтом. Под дождем город растекся акварелью, грустная черно-белая ретушь высотных силуэтов сползла в лужи, свинцовая лазурь под ногами смешалась с вкраплениями охры, с островками кармина и жженой умбры. Остатки опавшей листвы уносил дождевой поток, смывал с лица земли, очищал ее перед первым снегопадом.

— Привет, — услышала она знакомый голос и растерялась, боясь взять в руки букет зефирных хризантем. Розовые восковые шапки выглядели вызывающе на фоне минорной симфонии засыпающего осеннего города.

— Куда пойдем? — прозвучал его первый вопрос.

— К тебе, — выдохнула она и прижала цветы к груди, словно защищаясь. Стоило ему задуматься, стоило отвести взгляд, стоило уголкам его рта дрогнуть и вздернуться на миллиметр, стоит ему …

— Хорошо, — ответил Антон и открыл дверь машины.

Оля облегченно вздохнула.

Они встречались уже несколько недель. Видеться каждый день не получалось из-за сменной работы врача, но утренний разговор по телефону вошел в привычный распорядок. Оля с недавнего времени открыла для себя забытый кинематограф. Помимо недорогих кафе, где они с Антоном ужинали, молодые люди с удовольствием проводили время за просмотром киношедевров или ехали в его однокомнатную квартиру на улице Вучетича. На свою территорию Оля его не звала.

Признать во лжи время не пришло.

Удивительное дело, Марина, коллега по работе, после эмоционального спора больше не давала советов по нормализации личной жизни, она ушла с головой в новый роман с тем самым «фартовым» парнем из кафе. Оля наблюдала за его развитием со стороны, не желая узнавать подробности, прекрасно понимая, что после месяца тесного общения, интерес молодого человека неминуемо пойдет на спад. Познаний подруги в искусстве соблазнения хватает ровно настолько, насколько испробованы все замысловатые позы и способы совокупления, пока примитивная потребительская суть не вылезла наружу и не протянула руку — Дай!

А пока это грустное время не наступило, и Марина пребывала на седьмом небе от счастья и в последнюю очередь интересовалась жизнью коллеги.

За невежливый уход от родителей Оля извинилась на следующий день, но сказать маме, что нашла, наконец «кого-то» так и не решилась. Боялась спугнуть свое счастье. Отложила объяснение до лучших времен, не догадываясь, что им так и не суждено наступить.

А пока наша героиня нежилась в ласковых лучах зарождающегося чувства и не задумывалась о завтрашнем дне. Ну, если только чуть-чуть.

— Тош (она разрешила себе так называть Антона Сергеевича), скажи, когда выпишут Веру Артуровну, что она будет делать? Я слышала, что у старушки родного угла нет.

Антон повернулся на спину, уставился в потолок. Оля с несравнимым удовольствием разглядывала его красивый профиль, нахмурившийся лоб, прямой аккуратно очерченный нос, скользнула взглядом по сжатым губам, по крупному подбородку, спустилась в ложбинку на шее, куда закатился золотой крестик.

— Угол у нее номинально есть, но несчастную уговорили подписать патронаж с условием передачи собственности. Путем махинаций ушлая сиделка добилась переоформления квартиры на себя еще при жизни завещателя и, недолго думая, выставила бабушку на улицу.

— Ужас…. Неужели ничего нельзя сделать? Помочь?

— Олечка, все можно. Но нужны связи, терпение и деньги. Первое я обеспечу, как никак несу за нее ответственность, терпению Вере Артуровне не занимать. А деньги? Уверен, обойдемся малой кровью.

Оля обняла Антона, сложила голову ему на грудь, слушая биение сердца.

— Не забудь, я так же несу за нее ответственность. Если б не моя невнимательность…

— Малыш, не наговаривай на себя лишнего. Не ты сбила несчастную. Ты ее просто не заметила в тумане, когда подала задом. Та же именно так написала в протоколе?

— Да. Именно так, — Оля зажурилась, затрясла головой, погоняя страшные воспоминания.

Кошмар отстал. Надолго ли?

Несколько мгновений обдумывала свои слова.

— Я вот что решила. Когда старушку выпишут, я отвезу ее к нам на дачу. Всего сотня километров за МКАДом. Мама с отцом не против. Я уже договорилась. За домом нужен присмотр, его необходимо топить, чтобы весной не было проблем. Раньше отец просил соседку, чей дом напротив, периодически проверять котел, сейчас такой проблемы не будет.

— Ты серьезно? Оля, это прекрасная идея. А пока Вера Артуровна будет отдыхать на вашей даче, — Антон искренне обрадовался, — я найду хорошего адвоката.

Их губы встретились, тела прижались друг к другу, становясь одним целым. И пока страсть, нарастая с каждой секундой, не увлекла в безумство, Оля прошептала:

— Я никому тебя не отдам! Слышишь?

— Молчи, глупышка, ты у меня одна единственная, — слова смешались с жарким дыханием обоих и застыли на ее губах, словно печать.

Молчу!

Оля украдкой взглянула на часы. Еще только девять, у них впереди целая ночь и блаженно зажмурилась. Остановись мгновение — ты прекрасно!

— Если она еще раз так подумает, я не выдержу! — Красавчик ехидно усмехнулся, отодвинулся подальше от занимавшихся любовью людей. Повернувшись на другой бок, забубнил:

— От их сладости у меня не только кариес, пародонтоз разовьется. Зубы повыпадают!

Хлюпик не нашел нужным комментировать привычное брюзжание своего брата, он скромно опустил глаза и отошел к окну. Над придуманной Москвой кружил снег, первый в этом году. Уж что-что, а снег у Красавчика удается лучше всего. Если бы Оля поймала снежинку на язык, то почувствовала бы вкус сахарной ваты. Брат — любитель балаганных эффектов.

На утро от волшебного снега и следа не останется. Дождь смоет остатки лакомства.

Оля внимательно разглядывала запястье Антона, на котором красовалась неумелая частично сведенная татуировка. Как она ее раньше не замечала? Все просто — знак прятался под ремешком от часов. Кривоватая буковка А в обрамлении распахнутых крыльев. Провела по ней пальцами, кровь отхлынула от кожи, придав рисунку черный оттенок.

Спросить не успела. Антон все пояснил сам:

— Не обращай внимания, сделал по молодости. Сейчас прячу. Неудобно перед коллегами.

— А что она означает?

— Не будешь смеяться? — глаза Антона сузились, губы распахнулись в обворожительной улыбке.

Оля отрицательно замотала головой.

— Знак Хранителя. Когда учился в Меде, на практике с ребятами пошутили. Промаркировали себя как ангелов первой помощи.

— И много вашего меченного брата сейчас по свету ходит?

— Кроме меня, двое. Андрюха Соколов и покойный Миха. В прошлом году схоронили. По глупости погиб, разбился на снегоходе.

— А другой?

— Жив бродяга. Изменил он призванию лечить себе подобных, обратился душой к братьям нашим меньшим. Стал ангелом хранителем для Мурочек и Жучек.

— Ну а ты остался и спасаешь жизни нам, никчемным человечкам?

— Да, сам выбрал свою судьбу. Тебе кофе еще налить?

Оля рассеяно улыбнулась и согласилась.

— Пол чашечки.