Егеря - элита войны

17. I LORT TIL HALSEN ^{17}

1000 метров на юго-восток в сторону болота. Затем по краю болота следуйте 2000 метров на юг, потом на восток, пока не выйдете на небольшую дорогу к северу от группы домов. Еще 1000 метров на восток пока не упретесь в канал. 2000 метров в юго-восточном направлении через пальмовую рощу, пока не выйдете на дом группировки "Армия Махди" (АМ), где они держат оружие.

Я на юге Ирака, лето 2007 года. Прошло несколько дней после операции "Викинг" (см. 1 главу), когда мы уничтожили китайскую ракету АМ.

Мы готовимся к новой операции.

5 минут до высадки, когда пилоты могучего транспортного вертолета ЕН 101 пойдут на посадку. Почти уже ритуальным усилием мысли я прокручиваю в голову маршрут нашего проникновения. Территория кишит боевиками, в основном АМ, но есть и другие враждебные группировки, которые знаю, что в этом районе работает спецназ. Местные жители сочувствуют АМ и против нашего присутствия в стране. Таким образом полностью исключается какая-либо операция патруля из 8 человек днем.

У нас не будет шансов против численно превосходящего противника, если мы будем обнаружены. Ночь и мрак наш лучший друг.

Я проверю свое оружие, GPS, фокусировку ПНВ и подсумки на разгрузочном жилете. Я уже весь пропитан потом из-за 35 градусной ночной жары. Немного теплой воды из гидратора, чтобы смочить горло.

Ребра по прежнему сломанные и заживают после падения с мотоцикла в Дании. Несколько недель назад боль вообще была просто адской и приходилось ее игнорировать.

Маршрут выглядит неплохим, исходя из карты и спутниковых снимков. На пути нам придется пересечь один канал и порядка 30–35 канав. Приложив немного удачи и много личного мастерства мы справимся за 5–6 часов.

Наш объект — это 3-хэтажный дом, окруженный плотной пальмовой рощей в жилом районе крупного города. Здесь много каналов и небольших рек, что делает чрезвычайно трудным незаметное передвижение.

Дом является местом сбора высших должностных лиц АМ и работает как хранилище НУРСов, ракет для РПГ-7 и других боеприпасов.

Ни спутники, ни беспилотные дроны не смогли собрать достаточно информации, чтобы можно было санкционировать бомбежку дома с воздуха. Более того дроны показали, что в доме полно женщин и детей, входящих и выходящих в него. Это заставляет командование быть очень осторожными и здесь нужны мы. Патруль должен подобраться к дому максимально близко и собрать всю информацию, что утвердить или отменить удар с воздуха.

"Одна минут" — слышно голос британского техника по погрузке, сидящего рядом со мной на рампе. Он сидит за 7.62 мм пулеметом.

Посадка. "Go-go-go!"

Я прыгаю с рампы мимо него в иракскую ночь. Вокруг роится крупное облако песка и гальки. Вдруг все исчезает. Вертолет улетел.

Над нами только звездное ночное небо и исчезающий отдаленный гул. Как всегда после посадки тишина кажется сюрреалистической. После оглушительного шума вертолета я как в вакууме.

Этот момент очень уязвимой стадии. До ближайшего дома не более нескольких километров и вертолет, скорее всего, услышали. АМ уже знает про нас.

"Вперед" — сказал наш патрульный офицер Кеннет.

Я закрываю рукой голову от песка и выбираю направление на юго-восток. Самый близкий ко мне спутник — Расмус идет сразу после меня. Другие патрульные держатся в 20–30 метрах от нас.

Я очень высоко оцениваю нынешнюю команду. И не только их профессиональные навыки и опыт, но и их жизненный опыт и характер. Все они очень спокойные и обладают гибким мышлением.

Кеннет первоклассный солдат. Рыжеволосый и очень темпераментный, половину своей жизни был солдатом, в том числе больше 5 лет в Афганистане и Ираке, плюс командировки на Балканы. Расмус наш сапер, являет собой экземпляр физически очень хорошо развитого и красивого мужчины. Сорену 26 лет, наш воздушный наводчик, он самый молодой в патруле. Фредерик санитар патруля. В прошлом году был ранен в Афганистане осколком минометного снаряда. Так вот, все 25 000 крон, полученных в качестве компенсации за ранение, Фредерик потратил на организацию вечеринки для патруля — это очень типично для него. Кристиан наш второй санитар, еще один рыжеволосый, я очень ценю его. Джон, радист, степенный и солидный егерь. Мы все очень уважаем его. И, наконец, Ганс, снайпер патруля, жизнерадостный молодой парень.

В ПНВ видно не так много признаков жизни вокруг. Слышно лай пары собак и пение из динамиков на мечети.

Свет из бесчисленных окон и фонарей отражается как большие и яркие точки в моем ПНВ, поэтому я смотрю вниз, под ноги, чтобы не ослепнуть.

Я составил маршрут так, что идти как можно дальше от зданий. Где дома, там люди, где люди — есть враги, а это проблема для нас. Вот почему мы движемся по заболоченному озеру. Когда мы свернем на юг, то пойдем по влажной почве, так что отряд не оставит следов.

Иногда, я и Расмус останавливаемся, чтобы прислушаться. Необходимо любой ценой избежать приближения к источникам шума от машин, голосов и тем более — светящимся огонькам от сигарет. Эти точки от сигарет можно разглядеть в ПНВ.

Болото расширяется на восток, где мы должны найти дорогу, ведущую к каналу. Сейчас мы не ближе нескольких сотен метров к ближайшим домам.

Я вздрагиваю, когда внезапно вижу человека на одной из крыш. Я становлюсь на колено и медленно сгибаю руки в локтях, фиксируя плечом приклад, готовый подняться в стрелковой стойке. Дважды щелкаю тангетой рации, давая сигнал патрулю.

Человек стоит на крыше и наблюдает за полем. Руки он держит у лица, как будто смотрит в бинокль. Если это был бы ночной бинокль, человек, вероятно, уже обнаружил бы нас. Но это вряд ли. Мы совершенно точно знаем, что у АМ всего несколько ПНВ.

В сотне метров от нас разносится лай пары диких собак, сцепившихся в драке. Это привлекло внимание наблюдателя. Нас он не видит, благодаря темноте. Но вертолет наблюдатель безусловно слышал и, видимо, подозревает о нашем присутствии. Расмус и я стараемся не двигаться.

Спустя вечность наблюдатель опускает руки и уходит на другую сторону крыши. Я медленно поднимаюсь и продолжаю идти к дороге. До нее несколько сотен метров.

Оставаясь незамеченными мы подходим к каналу. Я с нетерпением жду этого момента, чтобы оценить насколько он широк, глубок и насколько здесь мощное течение.

У нас есть вполне конкретные процедуры для того как пересекать водную преграду. Это чрезвычайно уязвимый момент, так как на воде мы практически беззащитны против врага. Это не просто прыжок а-ля "в ванную" с шумом и плеском.

Я упаковываю бронежилет и разгрузочный жилет с чувствительной радиоаппаратурой в черный водонепроницаемый мешок. Этот же мешок я использую как платформу для поддержки винтовки, если понадобится стрелять, плывя в воде.

До воды два метра высоты и мне нужна помощь сильного егеря, чтобы тихо спуститься в нее. Огромный Сорен ловко помогает мне спуститься в теплую воду, пахнущую гнилью. Я урчу от боли, когда мои ребра проезжают по грязной стене.

Внезапно я получаю точку опоры по ногами — дно канала. Я быстро понял, что болотистое дно работает как присоска, ноги надо тянуть со всей силой, чтобы шагать.

Расмус медленно плывет рядом. Даже без бронежилета форма и ботинки кажутся очень тяжелыми. Но что еще хуже течение сильнее, чем я думал поначалу. Вода быстро нас уносит вниз по каналу от остальной части патруля. Мы стараемся подплыть как можно ближе к другому берегу, вместе с тем обозревая все вокруг, через ПНВ.

Я цепляюсь за корни деревьев на стене. Несколько минут борьбы и мы взбираемся на стену. Молча разбираем снаряжение, я мигаю дважды инфракрасным маяком на другую сторону канала, как знак, что мы на берегу.

В воду входит другая пара. Потребовалось полчаса, чтобы собраться.

В рации слышно доклад с беспилотного дрона "Тень" о многочисленной деятельности в районе.

Мы двигаемся через плотную пальмовую рощу. Я убрал ПНВ с глаз и огляделся. Зрелище было театральное. Огромная оранжевая луна низко висела в небе. Все пальмы вокруг были четко видны. Лай собак сливался с бесчисленными заунывными пениями вечерней молитвы из мечетей. Через несколько сотен метров пальмовая роща переходила в кустарники. Это плохо, так как увеличит нашу шумность.

Я достигаю первую траншею-канаву и озадаченно смотрю на нее. На снимках она выглядела небольшой, но сейчас я стою перед рвом двухметровой ширины. Уровень высоты берега по все длине неоднородный — от полуметра до двух. Вдоль каждого берега видно старые ржавые спирали колючей проволки. Очевидно, владельцы приусадебных участков так обозначают свою территорию.

Патруль собирается вместе и я вижу злой взгляд Кеннета. Эта канава усложняет инфильтрацию. По плану в пределах следующего часа мы должны достигнуть точки наблюдения за целью.

"Тень" сообщает Сорену о деятельности среди домов в 100 метрах впереди.

"Вперед" — шепчет Кеннет — "у нас мало времени".

Мы в нескольких километрах от цели. Иду в сторону от колючей проволки и пытаюсь надавить на нее ботинком, но теряю равновесие и падаю. Кляну себя за то, что не взял перчатки — проволка режет руки. Моя ошибка, черт побери!

Мы перешли через проволку и стоим на берегу канавы. Снова мне нужна помощь войти в воду как можно тише. Расмус ложится на живот и опускает вниз. На определенном этапе он не может более помогать и я держусь за его винтовку, которую он опускает вниз.

Я чувствую теплую воду, подползающую к горлу… И тут неописуемый смрад достигает моих ноздрей. Сладкий и кислый гнилостный смрад от мочи и кала. Меня чуть не стошнило. Боже, это общественная канализация! Мы в буквальном смысле в дерьме.

Сточные воды доходя до самого подбородка, я с трудом борюсь с рвотой. Похоже это будет необычный отвратительный опыт. Мое снаряжение слишком тяжелое, чтобы плавать здесь. Я делаю шаг к другому берегу и застреваю…. Одна нога еле-еле достает до дна. Я поворачиваю голову к своим и вижу их обеспокоенные лица. Я не могу двинуться без посторонней помощи и машу Расмусу. Через минуту он рядом со мной. Не смотря на ситуацию мы находим секунду для улыбки друг другу. Но надо двигаться дальше — часы тикают.

Расмус толкает меня вперед и я хватаюсь за корни, свисающие с берега. В глаза потемнело от боли в ребрах, когда я подтягивался. Слышу собственный стон.

Наверху получаю еще порцию разочарования — здесь тоже полно колючей проволки. Приходится раздвигать ее голыми руками. Чувствую горячую и густую жидкость между пальцами…

Когда я пролезаю через проволку ПНВ поднят вверх и я почти ничего не вижу впереди, кроме контуров местности. Не очень-то осмотрительно с моей стороны, как фронтмена.

Я помогаю остальным перебраться через проволку. Это было тяжело, на лицах у всех это написано. Проверяю карту. 1700 метров до цели и через каждый 100 метров канава. Если они все такие же как пройденная, то это будет похоже на дурную комедию. Но выбора нет — мы должны успеть.

Аккуратно идем через пальмовую рощу, след в след, чтобы минимизировать его.

Другая канава. Такая же как первая. Дерьмо! Снова я лезу через колючую проволку в канаву, другие идут за мной, Расмус помогает мне.

Инфильтрация превращается в ад, бег с барьерными препятствиями в замедленном воспроизведении. Мы все обмазаны мочой и калом.

Я на пределе физических сил, боль в груди только нарастает. Во рту характерный привкус крови, это происходит когда лопаются кровеносные сосуды в легких из-за интенсивной нагрузки. Мое внимание как разведчика и фронтмена опасно ослабло.

200 метров до цели, я снова по подбородок в кале, когда Расмус шепчет, чтобы я застыл. Я смотрю вверх и вижу, что патруль занимает положение наизготовку к стрельбе. Из ближайшего дома, в 30–40 метра, мерцает свет. Это очень плохо, нас могут обнаружить. Особенно плохо для меня, так как я не смогу быстро выбраться из канавы.

Слышу слабый голос и вижу, что свет становится сильнее — они приближаются. Патруль медленно оседает, прячась за кустами. Луч фонаря перемещается все ближе и ближе к кустам…

Луч останавливается, я слышу мужские голоса метрах в 15–20. Прикидываю про себя, что нахожусь для них в мертвой зоне и они никак не могу посветить на меня. Сначала им придется встать на берегу канавы.

Свет потух, голоса стали удаляться. Это придало мне силы. Вылезаю из канавы. Нужный дом должен быть на "11 часов" и вскоре я выхожу на него. Здесь нет канавы, только забор из колючей проволки.

Становлюсь на колено, жду патруль, поправляю ПНВ.

До дома всего 40 метров.

Он окружен пальмовыми деревьями и кустарниками. По фотографиям я знаю, что к фасаду примыкает пространство примерно в 100 квадратных метров, покрытое гравием, а другой стороны идет одна из основных дорог в город. Слева густонаселенный район, справа широкий канал. Откуда мы пришли — бесчисленные канавы. НП здесь оборудовать естественно невозможно и очень рискованно. Нужно пройти вдоль канала к мосту, ведущему к другой части села.

До операции нам сказали, что в доме вероятно дюжина мужчин и женщин. Сорен получил сигнал от дрона, что перед домом два человека и возможно кто-то на крыше. Я вижу лицо Сорена, полностью мокрое от пота — ему, наверное, было очень адски трудно выбираться из канав с тяжеленной рацией на спине, в придачу ко всему снаряжению.

Медленно отмеряя шаги, я иду по тропинке в сторону от дома, периодически посматривая на крышу. Про себя молюсь, чтобы здесь не было собак. Между домом и мной есть небольшая кучка деревьев, кустов и чего-то похожего на отходы. Очень трудно выбрать здесь дорогу, чтобы не оставить следы.

Я в шести метрах от деревьев. Внезапно в промежутке между деревьями я вижу свечение от сигареты. Один человек. Точка разгорается, когда он затягивается. Он стоит у стены, метрах в десяти от меня, навстречу ему идет еще один, от ворот.

Я бесшумно продвигаюсь на метр вперед. Вижу, что у обоих на плечах АК-47.

Охранник у стены бросает сигарету, другой что-то говорит напарнику и уходит в дом.

До сих пор нет никаких признаков охраны на крыше. Сорен готов дать сигнал, если получит что-то от "Тени".

Я стою у дерева и вижу, что во дворе стоят несколько старых автомобилей. Двор окружен трехметровой стеной, только со стороны пальмовой рощи ее нет.

Я продвигаю ногу вперед и внезапно наступаю на сухую ветку.

Охранник встрепенулся и стал оглядываться. Внезапно он посмотрел на меня. Я замер, надеясь, что другие члены патруля заметят мою реакцию и не выдадут меня.

Охранник взял в руки АК и двинулся к деревьям.

Слишком поздно что-либо менять.

Он медленно подходил ко мне, ничего не видя в темных кустах. ПНВ при работе отбрасывает слабый зеленый свет на мои глазницы и я мог только надеяться, что охранник его не увидит.

Часовой остановился в нескольких шагах передо мной. Мы стояли и смотрели друг другу прямо в глаза. Мое сердце билось так сильно, что я физически боялся, что он может его услышать. Казалось это продлиться вечность. Ноги начало потихоньку потряхивать от напряжения.

Охранник посмотрел из стороны в сторону и, наконец, пошел в сторону дома, где сел на пороге и достал свежую сигарету.

Сердце потихоньку приходило в себя и я опустился на колен, чтобы расслабить затекшие ноги.

Войти в дом было нереальной задачей, любые попытки хотя бы осмотреть его через окна неизбежно привлекли бы охранника. Так что мы просто смотрели и запоминали все детали — расположение дверей и окон, толщину стен и материал из которого они сделаны, какая крыша и какое оружие в пределах видимости, я пересчитал количество магазинов у охранника. Все эти сведения пригодятся для планирования нападения на дом.

В наушниках раздаются два щелчка. У нас больше нет времени, пора уходить. Я медленно разворачиваюсь и иду к патрулю. В месте сбора мы обмениваемся условными жестами о том что мы увидели. Завершаем все знаком "большой палец вверх", как сигнал, что информации достаточно. Время идти домой.

Возвращаемся к канаве.

"Путь назад через канавы невозможен" — говорит Кеннет — "У нас нет на это времени. Остался всего час до экс-фильтрации".

Ищем альтернативный вариант. Выбор падает на передвижение вдоль канала к деревянному мосту. Недостатком является то, что уходить придется через деревню. Все с этим согласны и мы снова формируем цепочку, я снова фронтмен и Расмус идет за мной.

Подойдя к мосту я осматриваюсь несколько минут. Деревня в 20 метрах за ним. Если бы у нас было время мы бы никогда не пошли через нее. Но удача нам улыбнулась — на улицах никого, даже животных. Еле-еле светят два небольших уличных фонаря.

Мы двигаемся по обе стороны улицы, распределяя сектора наблюдения по диагонали от себя. 300 метров по улице пройдены без каких-либо проблем. До зоны посадки вертолета 1500 метров.

Немного отойдя от деревни, мы тратим сотню-другую метров для маневра под названием "петля". Это дугообразный маневр, возвращающий нас к деревне, чтобы убедиться, что за нами нет преследователей. К счастью никого не было.

Через 20 минут мы были в зоне посадки. Сорен вступил в контакт с вертолетом.

"Две минуты!

Я с нетерпением жду, стоя на колене. И вот я слышу звук лопастей несущего винта. Опускаю голову, чтобы пилот как следует разглядел мигающий инфракрасный маркер у меня на шлеме. Натягиваю на глаза мои старые парашютные очки, чтобы защитить глаза от пыли, песка и камней.

Из тьмы появляется огромная ревущая черная глыба и садится носовым шасси четко передо мной.

Я проходил это бессчетное число раз. Необходимо сильно пригнуться вперед, балансируя туловищем, чтобы не унесло ветром от сильной турбулентности работающего винта.

Не смотря на сильный шум и крутящийся ад из песка и гальки, это фаза — лучшее, что есть в операции. Хотя мы еще не дома, это чувство подобно тому как наши отцы забирали нас из школы. Безопасность и надежность. Здесь же эту роль играет вертолет и техник по погрузке. Он выходит и мигает дважды инфракрасным маркером. Я сразу же пробежал вдоль борта и зашел внутрь. За мной забегали остальные егери.

Через несколько секунд вертолет взмыл в небо.

Мы еще не дома, на базе, поэтому не надо снимать снаряжение и убирать винтовку. Но я наконец могу расслабить свое больное тело. Мои ребра ноют каждый раз, когда я двигаюсь. И только теперь я могу разглядеть как глубоки кровавые раны на руках.

Смотрю на обоих техников вертолета — они бурно жестикулируют, махая руками у горла, лица полны отвращения.

Мы воняем.

Сорен и Кеннет засмеялись.

Что касается меня то я уже не чувствовал вонь и слишком устал смеяться.