Его наглый друг (СИ)

25

— В моем мире все просто, — намеренно растягиваю слова, пока освобождаюсь от шорт. — Я хочу тебя, ты — меня.

Макс

Алина стоит у шкафа и прикрывается своим платьем, а затем и вовсе пытается натянуть его обратно.

Прекращаю эти нелепые попытки запрятаться, когда подхожу вплотную. Разжимаю ее дрожащие пальцы, буквально выдергиваю тряпку из рук и откидываю в сторону.

— И все-таки скрипящая кровать… — заключаю с напускной печалью.

Ее простенькое белье удивительным образом возбуждает мгновенно. И все же хочу побыстрее избавиться и от него.

— Макс, — шелестит взволнованно. — Тебе лучше уйти.

Ухмыляюсь ее поразительной наивности. Уйти… Не в этот раз, Алина, не в этот.

— Кому лучше?

Сканирую ее изучающим взглядом, отмечая, как часто вздымается полуобнаженная грудь, выдавая колотящееся сердце. Засматриваюсь на распахнутые губы, которые она периодически нервно кусает и не могу уже концентрироваться на чем-то другом.

— Да всем! — срывается она. — Ты не должен тут находиться, это неправильно. Уходи, пожалуйста…

Ее глаза расширяются, когда не спеша скидываю обувь и стягиваю футболку через голову. Отбрасываю ее к остальному шмотью и берусь за пряжку на ремне.

— В моем мире все просто, — намеренно растягиваю слова, пока освобождаюсь от шорт. — Я хочу тебя, ты — меня. А значит…

— Ничего не значит! — оживляется она и отскакивает к кровати, что я, кстати, приветствую. Умница, сразу к делу. — У меня есть парень, твой друг, если ты случайно забыл, — продолжает она, пытаясь призвать меня к совести, на которую я никогда не жаловался.

— Парень, девушка… Зачем вообще ставить эти рамки, создавать никому не нужные сложности?

Мозг застилает похотью, когда шагаю к ней, представляя, как буду снимать с нее остатки одежды.

Забавно наблюдать, как ее взгляд то и дело опускается ниже на торс и плечи, а затем устремляется вверх к потолку. Снова смотрит на меня и, не выдерживая, отворачивается в сторону.

— Видимо, наши миры очень отличаются, — все же отвечает она, находя в себе силы на спор. — И ты не понимаешь…

Обхватываю ее затылок и впиваюсь в манящие губы, не давая договорить. Рвусь глубже и быстро нахожу ее язык. Уже зная, что может снова прилететь по роже, предусмотрительно блокирую ее руки. Прижимаю их к телу одной своей, обнимая за талию.

Алина теряется и застывает, никак не реагируя. Видимо, не ожидала, что накинусь так сразу. Я же не вижу смысла тянуть, и без того весь вечер как на допинге.

Пространство плывет, когда заваливаю ее на кровать и придавливаю своим весом. Кажется, что мои руки везде. Ощупывают бедра, скользят по талии, гладят лицо и шею, словно метят территорию.

Вероятно, сказывается то время, пока я ждал, что она окажется подо мной и представлял, как это будет в реале. Иначе не знаю, чем объяснить эту бешенную гонку и свое состояние под завалами обрушившихся ощущений.

Мне даже кажется, что она отвечает на поцелуй, переплетаясь со мной языками. Правда, лишь до того момента, пока ее сладкий стон не сменяется протестующим мычанием, и она не начинает трепыхаться.

— Ты меня душишь… — выдает, усиленно сжимая веки.

— Разве? — усмехаюсь и перевожу взгляд на свою ладонь на ее шее, что скорее ласкает, чем сдавливает тисками. — Или ты просто вдруг вспомнила о парне? — не упускаю возможности насладиться ее эмоциями.

И они не заставляют себя ждать. Не ясно, на кого в первую очередь она злится, но как только обращается в настоящую бестию, достается обоим.

Теперь уже не слишком нежно стискиваю запястья после парочки ее ударов, что умудряюсь пропустить.

— Какой же ты… — сбивчиво тарахтит, не определяясь с подходящими словами.

— Идиот? Придурок? — вроде бы подсказываю, пока склоняюсь к шее и размашисто слизываю дрожь ее тела. — Уже было. Что-нибудь новое? — обхватываю губами влажную кожу, жаля поцелуями.

— Сволочь… — роняет, словно комплимент, между тяжелыми срывающимися вздохами.

— Еще? — упиваясь ее реакциями, присасываюсь и оставляю печать на шее, как итог истинного и обоюдного желания.

— Ма-а-акс, — скулит она.

— Мм? Я еще тут, — зализываю следом, кайфуя от контраста яркого пятна на ее загорелой коже. — Могу спуститься ниже, только попроси.

Едва сдерживаюсь, пока дожидаюсь от нее сигнала. Хочу толкнуться пахом в промежность или лучше стянуть сразу проклятые трусы и войти на всю длину до предела. Но зачем-то оттягиваю момент, впервые так наслаждаясь прелюдией.

Ослабляю хватку на запястьях и подхватываю ее коленки, вынуждая развести ноги в стороны.

Она упирается ладошками мне в грудь, вроде бы пытается оттолкнуть или снизить накал, а у самой едва глаза не закатываются.

Не знаю, кого дразню больше: ее или себя, когда запускаю пальцы под тонкую полоску трусов с боку, но не стягиваю их по ногам.

— Давай, — хриплю ей в губы и отодвигаюсь, чтобы принять ответ. — Кивни хотя бы.