Его наглый друг (СИ)

3

Поневоле я оказываюсь тут на следующий же день…

Алина

Вечером у меня смена в ресторане, и до конца дня я маюсь в каком-то нервном напряжении. Даже поход с девчонками в кафе не оказывает должного эффекта. Лёша не отвечает на звонки, и я переживаю, все ли у него хорошо, не сильно ли ему влетело от отца.

По началу меня даже как-то смущало, что он так перед ним выслуживается. Все от того, что у меня с родителями очень теплые отношения. Папа так и вовсе добрейшей души человек, ни раз прикрывал перед чересчур встревоженной мамой.

Она у меня тоже добрая и понимающая, но иногда перегибает с опекой. Еще в школе чуть где задержусь — сразу горит телефон от входящих, и только попробуй не ответить.

Нет, она никогда не отчитывала меня. Хотя лучше бы отругала, чем слышать ее взволнованный голос и потом видеть встревоженное лицо со слезами на глазах. Накрутить себя она умудрялась знатно. А как я поступила и уехала учиться из забытой Богом деревни в Сочи — стало чуть проще.

Но все равно — ежедневные звонки, обязательные предупреждения, если куда-то собираюсь в ночное время и тому подобное. Удивительно еще, как смирилась с моей работой. Опять же, тут папа постарался ее успокоить.

Я не злюсь на маму. Напротив, очень переживаю за ее состояние и всегда стараюсь не давать лишних поводов для тревоги.

Ведь у этой гиперопеки есть свои корни…

Здесь отложился отпечаток трагедии из прошлого, о которой я вот уже восемь лет пытаюсь забыть.

У Лёши в семье совсем другие отношения. Его родители не отслеживают каждый его шаг. С матерью так и вовсе никогда не видела, чтобы говорил по телефону. Он как-то сказал мне что-то вроде: «Ей вообще на меня плевать, главное отцу во всем угождать». И я даже пару раз убедилась в этом лично.

Когда впервые появилась у него дома в гостях, казалось, даже от стен сквозило холодом. На его отца я вообще боялась посмотреть прямо — пробирало до костей. Ни намека на улыбку, в глазах — металл. А мать и вправду только вокруг мужа и вертелась, что он не особо-то и ценил.

Лёша все надеется, что отец приобщит его к общему бизнесу в транспортной сфере, а потом и вовсе передаст ему. Вот и стелется перед ним, как тому угодно. Но что-то мне подсказывает, что шансов там мало.

Во второй наш визит в его родительский дом они закрылись в кабинете, и такой ор стоял, что даже толстые стены не могли приглушить гневного крика и оскорблений в адрес «непутевого» сына.

После этого я там больше не появлялась и не горю желанием по сегодняшний день.

Вот и сейчас переживаю, не сильно ли досталось Лёше за опоздание. Но к вечеру, благо, он мне все же пишет. Коротко извиняется за утро и успокаивает, что все хорошо.

Но волнение все равно не отпускает…

А ночью, после работы обнаруживаю его машину на стоянке около ресторана.

Обычно он так не приезжает без предупреждения, но я даже рада его видеть. Правда мое приподнятое настроение вмиг испаряется, стоит только сесть в салон авто…

— Малышка, — тянется с поцелуем. — Поедем к Максу на хату? Там снова движ намечается, — с ходу выпаливает он, едва отрывается от меня.

— Не сегодня, — отвечаю уклончиво. Как-нибудь потом объясню поделикатнее, что вообще больше не собираюсь там когда-либо появляться. — Я очень устала и хотела бы выспаться.

Я и правда устала, но в первую очередь думаю лишь о том, что не хочу ехать именно туда, в дом Макса. Если бы Лёша меня позвал, к примеру, в кафе, то вряд ли бы я отказалась. Но он не зовет.

— Опять ты начинаешь, — бросает с неким раздражением. Я даже не сразу нахожусь с ответом.

Смотрю на него с удивлением и не понимаю, что это я, как он говорит, начинаю, и почему так стремится меня туда затащить.

Ну разве обязательно мне общаться с его друзьями? Тем более с такими.

— Ладно, отвезу тебя в общагу, — заключает разочарованно.

Меня вдруг накрывает той же эмоцией. Словно с появлением Макса со мной ему проводить время стало уже не так интересно. Но с другой стороны, он бы меня так рьяно не звал с собой и не расстраивался бы от моих отказов.

Так и едем в тишине до самого корпуса учебного общежития каждый в своих мыслях. А как только подъезжаем, Лёша уже выглядит спокойным и даже милым.

— А завтра поедешь? У тебя вроде выходной… Возьми с собой вещи, останемся с ночевкой.

Выходной у меня внеплановый. Завтра в ресторане будет выступать приглашенная группа, но узнала я об этом буквально несколько дней назад. Удивительно, что он помнит. Обычно не так внимателен к деталям.

— Я подумаю, — улыбаюсь как можно искреннее, отмечая про себя, что подумаю, как отмазаться.

Чувствую, тяжелый будет месяц, пока его друг не отчалит обратно в свою столицу.

Но на следующий день Лёша даже не вспоминает о поездке к Максу и зовет меня покататься по городу, съездить на пляж. Все же понял, что не хочу туда ехать — думаю я и быстро собираюсь.

Но до пляжа мы так и не доезжаем…

Уже под конец пути понимаю, что едем по смутно знакомым улицам, и сердце начинает ускореннее стучать в груди.

— Лёша… — начинаю напряженно.

— Ну, прости, — расплывается в извиняющейся улыбке, уже паркуясь около двухэтажного дома. — Так бы тебя не вытащил из заточения.

Не дожидаясь моего ответа, выскакивает из машины и подходит к пассажирской двери. Очень хочется надуться и остаться сидеть тут или вызвать такси назад к общаге. Но…

Осознаю, как это глупо будет выглядеть. Да и как объяснить своему парню, с чего вдруг я так уперлась?

Тяжело вздыхаю и выхожу из машины, игнорируя протянутую руку. Я все-таки злюсь.

Едва мы заходим во двор, тут же вспоминаю самоуверенные слова Макса «до завтра» и с огорчением признаю, что он по итогу оказался прав.

Поневоле я оказываюсь тут на следующий же день…

Музыка громыхает так, что я удивляюсь, как еще соседи не сбежались с претензиями, а это только на улице. Что же там творится в доме?

С каждым следующим шагом волнение только нарастает, а еще нервирует гнетущее ожидание надменного «я же говорил».

Но стоит заметить Макса, развалившегося на лежаке в окружении девчонок, я уже не жду его комментариев по поводу своего приезда. Ему попросту на это плевать.

Сидит снова в своих бесящих очках, словно на улице еще слепит солнце, широко улыбается, скользит широкой ладонью по оголенному торсу и смеется от каких-то шуток склонившейся над ним девицы.

Нас словно и не замечает. Хотя мы уже практически в двух шагах от него, это Лёша тянет в его сторону. Видимо, поздороваться.

— Я сегодня не один, — довольно заявляет мой парень, прижимая меня к себе ближе.

— Располагайтесь, — отвечает Макс, улыбаясь ему.

На меня даже не смотрит. По крайней мере мне так кажется, глаз-то не видно.

Лёша ведет меня в дом на кухню, по-хозяйски открывает холодильник и сканирует его на наличие содержимого. Выуживает банку пива и косится на меня.

— Что будешь пить?

— Ничего, — отвечаю с раздражением. Немного перегибаю с эмоциями, нужно взять себя в руки.

— Да ладно, Лин, дуешься до сих пор? Ну правда, тебе тут понравится, весело будет. Щас еще народ подтянется. Ну хочешь, подружек своих позови, — предлагает примирительно.

А мне ничего не хочется, ну вот совсем!

Вернуться бы только к себе… Ну что мне тут делать? Надеюсь, хоть Лёша будет рядом все время, так спокойнее.

— Ладно, все в порядке. В следующий раз просто предупреждай, куда едем, — сбавляю пыл. — Сок какой-нибудь есть?

— С водкой? — оживляется он.

— Просто сок.

Лёша немного сникает, но все же наливает мне стакан апельсинового сока, и мы возвращаемся с напитками во двор.

В проходе пересекаемся с Максом и двумя девчонками, что крутились около него на улице.

— Лёха, не скучай, — тянет он с какой-то издевкой и поднимается на второй этаж.

— Вот же кобелина, — смеется Лёша.

А я с трудом отрываю взгляд от рельефной спины Макса и этих двух полуголых девиц, облепивших его с двух сторон.

Мерзость…

Около часа зависаем около бассейна подальше от разрывающихся динамиков магнитолы. Лёша знакомит меня с их общими знакомыми, болтаем вместе обо всем и ни о чем.

Периодически ловлю на себе его задумчивый взгляд, сама льну ближе в поиске защиты. А когда смотрю на него — целует меня и мягко обнимает, поглаживая спину.

Я успеваю расслабиться и даже улыбаюсь, лениво потягивая сок, как он переходит на неприятную тему, когда остаемся наедине.

— В бассейн не хочешь? — интересуется вдруг.

Смотрю на него с неким удивлением и укором. Хоть я и не вдавалась в подробности, но то, что я и близко не подхожу к воде — он в курсе.

— Блин, прости. Я думал только моря боишься. Это же басик. С той стороны вообще ногами достаешь до дна, — настаивает он.

Под ребрами начинает противно тянуть, грудь затягивает легкой тревогой, хотя я всего лишь смотрю на воду и представляю какое там дно.

Смотреть на море я, конечно, люблю. Даже очень. Но вот сейчас, рассматривая вероятность оказаться в воде, мне становится жутко.

— Нет, Лёш. В бассейнах тоже не купаюсь, — стараюсь говорить ровно, но дрожь в голосе все равно прорывается. — Ни море, ни бассейны, ни речки, ничего.

— А ванная, джакузи? Здесь есть как раз рядом с нашей с тобой комнатой на втором, — не успокаивается он, окидывая меня многозначительным взглядом.

Не заостряя внимание на том факте, что у нас тут оказывается и комната уже своя в распоряжении, покрываюсь мурашками.

По телу пробегает легкий озноб, заставляя вздрогнуть. Внутри неприятно печет.

Вот так всегда… Стоит представить интимную близость, мне вдруг становится не по себе. Злюсь на себя же, но объяснить это ничем не могу.

Мне хорошо с Лёшей, комфортно, приятно с ним общаться, чувствовать внимание и заботу. Даже поцелуи доставляю какое-никакое удовольствие. Но что касается всего остального…

Хочу максимально оттянуть этот момент.

Хотя Лёшины намеки вполне очевидны и все чаще проскакивают в разговорах и в действиях. А меня, убеждаю себя, скорее пугает этот самый первый раз, уж не хотелось бы испортить впечатление ни себе ни ему, не оправдать ожиданий. У него-то опыт достаточный.

— Только душ. Давай закроем тему, — привираю я, заметно нервничая, и быстро опустошаю оставшуюся часть своего стакана с соком.

Не успеваю поставить его на небольшой столик по близости, как чувствую крепкую хватку на талии.

И в следующую секунду меня пронзает насквозь вспышка бешеного страха, когда понимаю, что меня тащат в воду…

Истошный крик, звон битого стекла, гул в голове, громкие голоса — все смешивается воедино.

Кажется, из под ног уплывает земля, и воздуха в легких критически мало.

Я задыхаюсь…