Эта девка в конец сошла с ума. Тронулась.
Но больше она не проблема моей семьи, а значит и не моя. Больше не вижу причин сдерживать себя при ней.
— Ты оставишь в покое мою жизнь и мою семью, — произношу спокойно, несмотря на ее крики и явное желание накинуться на меня. — Больше я повторять не стану. На твоем месте я бы улетел обратно. У тебя есть наследство твоих кровных родителей. Бедствовать тебе не придется. Улетай и начни новую жизнь.
— Я никуда не полечу! — огрызается.
— Все равно. От нас главное держись подальше, — прячу руки в карманы брюк и отвожу взгляд в сторону.
Она ноет стоит. Ее ломает, как от сильного горя. Только никакого горя нет. Она все себе придумала. Уже не девочка шестнадцати лет. На возраст уже не списать ее поведение. Должна все понимать.
— Я… я не понимаю.
Надо быть дурой, чтобы не понимать. Я давно уже все ей сказал.
— Все ты понимаешь. Ты не принимаешь, — смотрю на нее. — Но это только твоя проблема.
— Ты любил Таю, что-то чувствуешь теперь к Лиле… значит и ко мне можешь.
Господи-боже...
— Нет.
— Потому что я типа твоя сестра?! Я не твоя сестра!
— Точно, ты не моя сестра. И я не обязан все это терпеть. Выметайся, — указываю взглядом на дверь.
— Мирон!! — вскрикивает она до хрипоты мое имя. — За что ты меня так ненавидишь?! За что?! Считаешь меня сумасшедшей?! Да я такая только рядом с тобой! Потому что ты заставляешь меня быть такой! Ты! Ты! Ты-ы-ы!! — подлетает ко мне, хватает за края пиджака и дергает. Я рывком отрываю ее руки от себя и отталкиваю в сторону двери. — Все это твоя вина! Твоя!
— Моя вина?!
— Твоя!!
— У нас с тобой никогда ничего не было и быть не могло! Я тебе об этом с твоих шестнадцати лет говорю. Не пытайся повесить на меня какую-то ответственность за твою больную голову.
Да, впервые это случилось на ее шестнадцатилетие. Ее первое нетрезвое признание. Потом, когда она улетела из страны на несколько лет, я думал, что все прошло. Если честно, всерьез не воспринимал. Но ничего не проходило. Она намеренно отправляла мне жизнь.
— Ты сам больной! Помешался на Тае! Только она того не стоила. Ты же знаешь это, правда?
— Что ты сказала?
— Я все про нее знаю. И знаю, что тебе пришлось отвечать за ее поступки. Она была лгуньей. И то, что она умерла такой смертью… наказание ей. Она его полностью заслуживала, если то, что я узнала про нее — правда.
Откуда она знает?!
— А ну стой...
Она пятится.
— Не спрашивай, откуда я знаю. Это уже неважно. Она тебе не подходила. Как и Лиля. Я, знаешь, много с ней общалась. Притворялась ее подругой, чтобы понять, что она за человек. Она мечтательница. Она хочет идеальных отношений. Чтобы ее любили. Она не хотела понимать, что ты ТАКОЙ человек, что у тебя есть прошлое… Но я понимаю! Я тебя как никто понимаю!
— Откуда ты знаешь про Таю?
Меня только это интересует сейчас. Ее бредни по поводу того, какая она идеальная для меня — я их попросту не воспринимаю.
— Я ничего тебе не скажу. Ты же не говоришь, за что так сильно ненавидишь меня.
— Я ненавижу тебя за твои поступки.
— Ты прекрасно знаешь почему я их делала. Я просто была обиженной женщиной, на которую ты не обращал внимания. Я стравливала вас с Таей и пришла к Лиле в ту ночь, чтобы рассказать о чувствах к тебе. Все было только на словах. Ты бил по мне куда больнее.
— Последний раз спрашиваю, — цежу, теряя терпение, — откуда ты знаешь про Таю?
Лана качает головой и перемещается немного левее.
— За сколько ты готов купить у меня эту информацию?
Вот же сучка.
— Да я это несерьезно… — усмехается. — Я сама назначу цену, — неуверенно направляется ко мне, останавливается менее, чем в метре. — Поцелуешь меня — тогда скажу.
Смотрю на эту идиотку, которая думает, что может мне условия ставить.
— Да мне в принципе плевать, откуда ты знаешь. Но ты только что в конец разозлила меня.
— Что это значит? — выдыхает шумно, чуть отступая назад.
— Уезжай из города.
— Это угроза, Мирон?
Не отвечаю ей, видя, как ее потряхивает всем телом. Потом она начинает кивать.
— Я узнала все от человека, который мстил ей, а потом тебе. Это… это все, что я знаю, — бормочет Лана, а потом сбегает из моего кабинета.
До позднего вечера я провожу время в офисе, занимаясь делами, до которых руки не доходили в последний месяц. Пока ждал Лилю, не мог взять себя в руки.
Пора домой, хоть и не хочется.
Снова делаю попытки дозвониться до Лили. Одну, две, три... Она игнорирует, а я с каждой попыткой переживаю все больше и больше.
Она сегодня больше никуда не выходила, но мне все равно тревожно.
Если приеду к ней она точно разозлится. Но мне просто нужно увидеть ее, чтобы знать, что все в порядке.
Да, я поеду.
Приехав и позвонив в домофон, я не получаю ответа.
Меня это совсем не устраивает.
Достаю из кармана ключи, которые сделал на всякий случай. Не хотел я ими пользоваться, но придется.
Вхожу в подъезд и поднимаюсь на ее этаж. Звоню в дверь. Трижды звоню. После каждого раза прислушиваюсь. Там полная тишина. Не слышу ее шагов.
Сердце заходится так, что становится больно в груди, а ноги сковывает страх.
Судорожно проворачиваю ключ в замочной скважине и, оказавшись в прихожей, снова прислушиваюсь. Полная тишина, и только из кухни льется свет.
Снимаю обувь и спешу по пути заглянуть в комнату дочери. Лили здесь нет, а Ульяна спит. Несколько секунд смотрю на дочку и двигаюсь из комнаты в сторону ее спальни, дверь которой слегка приоткрыта.
— Лиля… — стучу костяшками пальцев в дверь и заглядываю.
Работает ночник, слабо освещая комнату. Лиля лежит на не расправленной кровати, на спине, раскинув руки в стороны. От ее вида у меня начинает кружиться голова. Что с ней?..
— Лиля… — приближаюсь к ней, наклоняюсь и осторожно касаюсь щеки. — Лиля?..
Она морщится, начинает что-то мычать, а потом как распахнет глаза.
— А-а-а! — вскрикивает и делает резкий выпад рукой, пытаясь ударить, но попадает вскользь мне по лицу.
Перехватаю ее за руки, когда она хочет вскочить.
— Это я! Это я!! — сильнее стискиваю ее предплечья. — Тише… Ульяна спит.
Она задыхается, пытаясь всмотреться в мое лицо в этом полумраке.
— Ч-чт… Что… Что ты здесь делаешь?! — вскрикивает снова, а я спешу встать и прикрыть дверь, чтобы меньше шума было там. — Отвечай!! — встает на кровати, но не спускается с нее. — Как ты здесь оказался?!
Ну сейчас начнется...
— Сначала ты ответь: почему не отвечала на звонки?
— Ты обалдел?! Как ты попал в квартиру?!
— Прости, но я сделал себе копию ключей, — признаюсь виновато. — Правда на крайний случай.
Она смотрит на меня как на самого большого предателя в мире, качая головой.
— Ах ты…
— Не злись, — выставляю слегка одну руку вперед. — Я бы так не сделал, если бы ты просто ответила мне. Мне было неспокойно. Я сначала в подъезд зашел, потом в квартиру позвонил…
— Я спала!
— Так крепко?
— Да, Мирон, я устаю! Я сегодня так вымоталась, что… Ульяну помыла, покормила, уложила, а потом вырубилась без чувств! Так бывает. Я ничего не слышала!
— Понимаю. Но я хотел лишь…
— Ты нарушаешь наш договор! — цедит Лиля сквозь зубы, указывая на меня пальцем. — Мало того, что ты врешь…
— В чем я тебе вру?
— Да во всем! Ты на что угодно готов, чтобы склонить меня к переезду. Хочешь продолжить то, что не убило меня в прошлый раз.
Каждое ее слово причиняет мне боль. И раньше так было. Я этого не показывал и себя убеждал, что мне не больно. Но мне всегда было больно. Весь последний год, пока мы были врозь, я вспоминал множество моментов с ней. Делал это специально. Я заслуживал эту боль.
— Я сейчас здесь не для того, чтобы снова тебя к чему-то склонять. Я испугался, что что-то могло случиться, и только поэтому воспользовался ключом.
Вижу, как она немного расслабляется, а потом спускается с кровати.
Выставляет руку ладонью вверх.
— Ключи, — требует. — Отдай их мне.
Я не хочу их отдавать, но все же вкладываю ей их в руку, сжимаю ее пальцы, а потом, поддавшись желанию, тяну ее за эту руку к себе.