Экс-супруг. Я тебя забыла

ЭПИЛОГ. ЧАСТЬ 2.

Смотрю безотрывно на эту женщину и пытаюсь понять, как ей только в голову пришло обратиться ко мне с такой просьбой.

Хочет, чтобы я оставила их наедине.

Очень она уверена в себе. Такое впечатление и производит. Я представляла ее другой. По фото ведь многого не скажешь.

Ей вздумалось объявиться, и она просто взяла и пришла.

Она так смотрит, будто ждет, что я и правда сейчас уйду.

— Она останется, — звучит голос Мирона. Он произнес это спокойно, но для меня его голос словно прогремел в ушах.

Поджав губы, Таисия кидает взгляд невинной овечки на Мирона.

— Твоей беременной жене лучше не слышать нашего разговора, — пытается донести до него аргумент, но в ответ получает тишину. — Ясно… Мы можем поговорить позже. Скажи где и когда.

— Сейчас. Здесь, — сию секунду отвечает Мирон.

Блондинка снова кидает взгляд на меня, показывая мне свое недовольство. У нее очень холодные голубые глаза.

— Не смотри на нее, — приказывает ей Мирон. — Я уже сказал, что она останется. Ей тоже будет интересно послушать.

— Мирон… — тянет Таисия, пораженная услышанному. — Ты это сейчас серьезно?

Очевидно она пришла сюда на сто процентов уверенная, что Мирон исполнит любой ее каприз — даже выведет меня за дверь.

Я не удивлена, что Мирон меня оставляет. Только не знаю, поступил он так потому, что действительно так хочет, или потому что обидеть меня не хочет. Что касается нее... я ни в чем не могу уверена. Я знаю только горькую правду — я сейчас с мужчиной которого люблю, лишь по той причине, что ее когда-то не стало. Но теперь она… здесь.

— Я серьезно, Милана Орлова, — акцентирует ее имя. — И у тебя мало времени. Мой перерыв уже закончился, — поднимает левую руку, смотрит на часы. — Мне нужно отвезти жену домой, а потом вернуться к работе.

— Я могу приехать позже…

— Нет, — как наотрез.

У меня все внутри переворачивается, но я стараюсь дышать размеренно, чтобы не усугубить свое состояние. Но долго ли я так не протяну, прежде чем возникнет угроза преждевременных родов?

Нет, нет... Я, пожалуй, не хочу слышать того, что скажет Таисия, и того, как она сейчас отбелит себя, а она явно здесь за этим.

Я уже услышала главное от Мирона. А уйду я по собственному желанию.

Но только я делаю шаг, Мирон дергает рукой.

Все равно продолжаю идти в сторону Таисии, ведь прямо за ней дверь.

Не успеваю я дойти, как Мирон тут как тут, берет меня за запястье.

— Лиля, сядь на диван.

— Мирон, так будет лучше для нее же, — встревает Таисия. — Ей не о чем беспокоиться.

Я не верю ей. Она не просто так объявилась спустя шесть лет.

— Ты никуда не пойдешь, — игнорируя Таисию, говорит мне. — Сядь.

— Нет, — отказываюсь твердо, напрягая руку. — Я хочу уйти, — встречаюсь с глазами мужа, прося его меня отпустить. — Она же все равно при мне не заговорит, — перевожу взгляд на нее, явно довольную таким поворотом.

— Значит, пускай и не говорит, — хмыкает Мирон.

— Нет, пускай она тебе все скажет. Здесь. Сейчас, — настаиваю я. — Не потом.

Хватка Мирона на моей руке слабеет, и я пользуюсь этим. Освобождаюсь и продолжаю идти к двери. Прохожу очень близко с блондинкой, скользя по ней взглядом, берусь за ручку двери...

— Лиля, никуда не уходи, — бросает мне вслед Мирон. — Это займет минуту.

Ни на секунду не замедлившись, я выхожу за дверь и следую в приемную.

— Лиля, все хорошо? — спрашивает меня Арина, но я не отвечаю.

Я бреду в сторону лифта, считая секунды. Это сводит с ума, но я считаю, на фоне слыша голос Арины.

Я чуть не поддалась желанию остаться слушать под дверью их разговор, и я горжусь собой, что не стала этого делать.

Сорок, сорок один, сорок два…

Перестаю считать, когда слышу за спиной его голос. Замедляюсь, но не поворачиваюсь.

Мирон догоняет меня, встает передо мной и дотрагивается до моего плеча.

— Ты куда собралась?

— Домой, — растерянно. — Алексей ждет меня внизу. Я поеду с ним домой. Проведу время с Ульяной и Валентиной Андреевной…

— Я просил тебя ждать меня.

— Ты что, поговорил уже с ней? — вскидываю на него взгляд. — Минуты даже не прошло. Или ты оставил ее в кабинете и попросил подождать, когда со мной разберешься? — нервничаю.

— Нет, — рычит Мирон возмущенно. — Если бы осталась, то слышала бы, что я ей сказал.

— Вы не могли успеть все обсудить.

— А нечего обсуждать.

— Правда? — тихо усмехаюсь, чувствуя, как глаза против воли наполняются слезами. — Что-то не верится… Я же всерьез решила оставить вас, чтобы вы поговорили. Это никакая не проверка. Иди, Мирон. Говори с ней десять, пятнадцать минут… Сколько потребуется. Но это должно закончиться сегодня. Не в какой-то другой день, когда я не буду об этом знать. Сегодня, Мирон. Я, как твоя жена, даю тебе на это разрешение.

Позади Мирона внезапно открывается лифт, из него выходят двое охранников. Они обходят нас и направляются в сторону кабинета. Зачем?

— Что происходит?

— Ничего не происходит. Просто я хочу, чтобы непрошенная гостья покинула мой кабинет.

Со стороны его приемной начинает доноситься голос блондинки. Она спорит с охранниками, но уже через несколько секунд сдается и говорит, что пойдет сама.

— Пойдем, — отвлекает меня Мирон, начиная тянуть за руку в лифт, и я позволяю ему себя увести.

Будучи в кабине лифта, я успеваю увидеть Таисию в обществе охранников, а затем двери лифта закрываются, как и мои глаза.

— Лиля… Лиля? Взгляни на меня, — но я держу голову немного опущенной. — Тебе плохо?!

— Нет, нет… — спешу его успокоить и взглянуть. — Голова чуть-чуть закружилась. Уже все, прошло, — всматриваюсь в его глаза и пытаюсь разгадать, что он сейчас чувствует. Но разве я могу?

Когда выходим, Мирон звонит Алексею, говорит ему, чтобы он ехал домой, а меня ведет на подземную парковку, садит в машину и везет куда-то странным маршрутом.

— Куда мы?

— В клинику.

— Это еще зачем? Я в порядке…

— Этого мы не знаем, — парирует Мирон. — Пускай тебя осмотрят. Я видел, что тебе стало плохо.

— Мирон, лучше отвези меня домой. Ты же видишь, что я…

— Я рисковать не намерен. Да и ты тоже.

Шумно выдохнув, я расслабляю спину. Бесполезно спорить.

— Что она успела тебе сказать? — спрашиваю я, когда мы останавливаемся на светофоре. Нервно сжимаю пальцами сумку на своих коленях, смотря в окно.

— Ничего.

— М-м… — кривлю губы.

— Зато я успел.

— И что же?

— Что с чем бы она не пришла и какое бы у нее не было объяснение всему этому… оно меня не волнует.

— М-м…

— Что «м-м», Лиля? — немного повышает тон Мирон. — Не веди себя так, будто ты не знаешь, что для меня значишь. Ты вспоминаешь прошлое. Но оно ничего не имеет общего с тем, что сейчас.

— Что касается ее…

— Разве я тебе не доказал?

— Доказал…

— Я знаю, о чем ты думаешь. Что потом я с ней встречусь, что буду скрывать это от тебя… Тебя это сводит с ума, я знаю. Мысли об этом. Ты опять себе придумываешь сидишь. Но этого не будет. Не буду я с ней встречаться. А в здание она больше не войдет.

— Зачем-то же она приходила…

Я не вижу, но слышу, как он, кажется, лезет во внутренний карман своего пиджака.

Поворачиваю голову и вижу в его руке конверт, который он протягивает мне.

— Что это? — беру.

— Она дала его мне, когда поняла, что слушать я ее не собираюсь.

Подготовилась, значит. Не исключала, что все может быть именно так.

— А мне зачем ты его дал? — смотрю на идеально белый конверт. Он мог и скрыть.

— Я взял его для тебя.

— Для меня?..

— Да. Открывай, если тебе интересно. Или можешь выбросить прямо сейчас в окно.

— Тебе правда не интересно, что она написала?

— Это не имеет ни малейшего значения для меня. Тебе решать.

Выбравшись из пробки, мы едем дальше. До клиники остается не так много пути, потому я спешу дрожащими пальцами вскрыть конверт.

Я должна знать, что Таисия задумала, чем она решила расположить к себе мужчину, которого обманывала шесть лет. И что главное: что ей нужно теперь.

Открыв короткое написанное от руки письмо красивым почерком, я решаю читать вслух:

«Если ты читаешь это письмо, то значит ты не захотел меня выслушать. Но ты точно прочтешь это письмо. Ты не сможешь сдержаться. Я не могла пристально следить за твоей жизнью, но я знаю главное. Солгу, если скажу, что мне не больно от этого. Ты создал все то с другим человеком, что хотел создать со мной… — делаю небольшую паузу, чтобы сделать пару вздохов и выдохов, — но я тебя не виню. Я сама виновата, однако не во всем. Тогда выбора у меня не было. Так решил мой отец, которого больше нет в живых. Это он... Это он сделал так, чтобы я исчезла. Знаю, тебе не верится, но это правда, которую ты должен узнать, пускай и поздно. Но кое-что ты должен узнать, глядя мне в глаза», — на этом я останавливаюсь.

Внизу приписка с временем и адресом. Сегодня вечером. В одном людном месте. Она его вызывает.

«Твоя Тая».

Черт... Эта женщина настоящая дьяволица. А я думала, что Мирон любил ангела. Она просто наглым образом врывается в его жизнь и плюет на все, что в ней уже есть.

— Она хочет встретиться, — бросаю письмо на панель машины ближе к нему. — Рассказать о том, как стала жертвой собственного отца. При встрече узнаешь все детали.

— Не будет никакой встречи, — Мирон сгребает письмо с панели, сминает его в своей руке и отправляет в окно.

Больше мы не говорим. Ни единого слова. А когда подъезжаем к клинике, то я ощущаю что-то неприятное в животе и мысленно соглашаюсь с тем, что Мирон был прав. Возможно что-то не так.

Осмотр проходит быстро. К счастью, все хорошо. Через двадцать минут меня отпускают, а Мирон ждет меня в коридоре.

— Все хорошо? — поднимается со скамейки.

— Да, — отвечаю тихо, подходя к мужу близко. — Поедем домой, — прошу его. — Я хочу к Ульяне.

— Конечно, — положив мне ладонь на спину, ведет на выход.

В полной тишине проходит и путь до дома. Я молчу не от обиды, а он… ему многое нужно переварить. Я хочу дать ему эту возможность. И себе.

Дома царит прекрасная атмосфера. Моя девочка с игрушками в нашей большой гостиной, а рядом с ней бабушка и Василиса.

— О, вы вместе вернулись! А мы ждали только Лилю, — радуется и присутствию сына Валентина Андреевна. — Сегодня короткий день?

— Вроде того, — отвечает Мирон матери, снимая пиджак, а я бросаю сумку и иду к малышке. Усаживаюсь рядом с ней на мягкий ковер. Моя девочка улыбается мне и торопится принести свою новую игрушку показать.

— Бабушка тебе новую игрушку принесла. Какая красивая, — беру в руки какого-то непонятного мягкого зверя.

Чувствую, что Мирон стоит рядом и смотрит на меня. Я ощущаю на себе его взгляд.

Мы оба понимаем, что стоит при всех вести себя как будто ничего не случилось. И у нас получается. Вскоре Валентина Андреевна уезжает к себе.

Уже вечер, а Мирон так никуда и не уезжал. Один раз за день мне удалось подслушать его разговор в кабинете. Я успела испугаться, что он с ней связался, но он говорил с Ариной. Отменил все встречи на сегодня.

Я сама его избегаю. То с дочерью, то с Василисой на кухне. Он все пытается выловить меня для разговора, а я, не будучи готовой, продолжаю его избегать.

Но сейчас, потеряв его из виду уже больше чем на полчаса, я начинаю нервничать. Оставляю малышку на Василису и иду на главный балкон.

Его машина на месте. Может, на другой уехал?

Нет, он не уехал бы, не сказав мне. Прекрасно знает, что я таком случае подумаю.

Он где-то в доме или…

Раньше, когда мне было плохо, то я уходила в сад, чтобы побыть наедине с собой. Чтобы он не видел, как мне плохо.

Прежде чем отправиться в сад на его поиски, я пытаюсь отыскать его с балкона. Нахожу. Он в самом его углу. На скамейке.

Тороплюсь туда, а подходя, замедляюсь.

Мирон сидит на скамейке, упирая локти в колени, с накрытым ладонями лицом.

Он ушел сюда поплакать? Понимаю… Не при мне же ему это делать.

— Не помешаю? — выдаю себя.

Мирон тут же отрывает ладони от лица. Нет, слез я не вижу. Ему просто плохо, и он хотел одиночества.

— Нет.

— Извини… Я просто переживала за тебя.

Мирон коротко косится на меня, после чего устремляет взгляд в землю. Думаю, он обижен, что я весь день его избегала. Я уже и сама об этом жалею. Он ведь ничего не сделал. Ничего такого, что должно было заставить меня в нем сомневаться. А я словно отвернулась от него.

— Я все понимаю, Мирон. Правда, — судорожно выдыхаю, представляя, что там у него сейчас на душе. — Она поступила…

— Ты не то думаешь, Лиля, — хрипло отвечает Мирон. — Мне плевать, как она поступила. Мне не плевать, как поступал я. С тобой.

— Что?

Подорвавшись со скамейки, Мирон подходит ко мне с сумасшедшим взглядом и немного раскрасневшимся лицом.

— Я жизнь тебе испортил. Из-за нее. Я думал… думал… — внезапно ударяет низом ладонью себе в лоб. — Да я идиот, похоронивший пустой гроб!

— Т-ты, — в растерянности, — ты все исправил.

— Прошлого не исправить, Лиля, — выпаливает и поворачивается ко мне спиной. — Я мучил тебя… Мучился сам… Из-за чего только...

— Пожалуйста, не надо, Мирон. Я знаю, что ты сейчас делаешь. Не надо! Чувство вины снова сделает из тебя того самого человека, каким ты был несколько лет назад. Я тебя простила. То, что она жива, не меняет этого. Ты только себе честно признайся в том, что…

— Нет, Лиля, нет, — поняв, что я имею в виду, он тут же поворачивается ко мне лицом и крепко берет за плечи. — Я люблю тебя. Ты можешь не верить, сомневаться в этом до конца жизни…

— Я верю, — произношу совершенно искренне, положив ладонь ему на сердце. — Прости, что так себя повела. Я просто испугалась…

— Глупая ты моя… Тебе нечего бояться, — сжимает мою руку на своей груди. — Пойдем в дом… Уже прохладно. Не хочу, чтобы простудилась.

— Пойдем…

Взявшись за руки, мы медленно направляемся к дому, оставляя позади все. Теперь наконец-то все.

Месяц с лишним спустя

Неделю назад родился наш сын. Барсов Константин Миронович. Чистый ангел, так сильно похожий на своих родителей. Он так радует нас всех. Всю нашу семью. Которая, если посчитать, очень немаленькая.

Было за последний месяц несколько и неприятных моментов, но это позади.

Не дождавшись Мирона в тот вечер, Таисия не успокоилась. Даже сюда приходила. Бедная. Невинная. Ей все не верилось, что для Мирона она в прошлом. В конце концов, отчаявшись, она прокричала всю свою правду, стоя у наших ворот. Оправдывалась тем, что она жертва собственного отца и его опеки, но у Мирона был все тот же ответ для нее. С тех пор она пропала.

Приведя себя в порядок, я направляюсь в гостиную, где сидя на диване Мирон держит нашего сына на руках.

— Наша принцесса благополучно заснула, — сообщаю ему.

— А как насчет того, чтобы покормить принца? — слегка покачивая, спрашивает Мирон.

— Конечно, — усаживаюсь рядом с ними, поджимая ноги под себя. — Как только вы расстанетесь ненадолго.

— Понял, — осторожно повернувшись, Мирон передает сыночка мне на руки.

Устроившись прямо здесь на диване поудобнее, я начинаю кормить сына.

— Знаешь, ты стала только красивее, став матерью во второй раз. Правда. Не ухмыляйся.

— Ты рано начинаешь со мной заигрывать.

— Никогда не рано… Мечтаю уже, когда Костя не будет совсем крошкой, оставить его и Улю на мать, и…

— И?..

— Хочу отвезти тебя куда-нибудь. Далеко. Ненадолго, но… Хочу, чтобы ты на всю жизнь это запомнила.

— Это куда?

— А сама куда хочешь? Холод или жара?

— Хочу на пляж, — улыбаюсь мечтательно. — Но куда именно, ты сам придумай.

— Пфф, я и не собирался говорить. Будет сюрприз, милая.

Покормив малыша, мы идем вместе его укладывать. У них с Улей разные комнаты, но спит он в нашей. Костя у нас любит покричать. Соскакиваем по десять раз за ночь. С ним куда больше хлопот, чем с Улей.

Ложимся пораньше, пока малыш уснул, но все равно не спим. Друг на друга смотрим.

— Почему не спишь? — спрашиваю я, чувствуя, как тяжелеют мои веки.

— На тебя смотрю, — немного грубоватые подушечки пальцев касаются правой щеки, скул, нижней губы. — Спросить тебя хотел… Давно хотел.

— О чем?

— Ты счастлива, Лиля? — на полном серьезе спрашивает Мирон. Не получив быстрого ответа, мышцы его лица напрягаются.

А я всего лишь просто немножко растерялась.

— Счастлива, Мирон, — почти шепчу и, придвинувшись, касаюсь губ мужа своими.

Поздравляю всех с завершением книги)) Если история понравилась — буду счастлива увидеть ваше звездочки и комментарии! Всех благодарю за прочтение!