Элси выходит замуж

Глава 12

Ночь на юге падает на землю внезапно, словно тяжелый, темный занавес. Погожий октябрьский день быстро угас, и в низком небе одна за другой загорелись звезды, переливающиеся, как драгоценные камни, рассыпанные по черному бархату. А внизу, соперничая с сиянием небес, сверкал разноцветными огнями Оакс. Лампы были развешены на увитых цветами арках, в беседках, на ветвях деревьев, растущих вдоль аллей и садовых дорожек. Оакс готовился к наплыву гостей со всех окрестных плантаций: местное общество ожидало свадьбу с большим нетерпением, и ни один из приглашенных не отказался от участия в столь знаменательном событии.

Подробные планы грандиозного празднества были разработаны заранее. Подготовка началась за несколько месяцев до торжественного дня.

Убранство дома тоже свидетельствовало о большом празднике. Просторный холл был ярко освещен, а через широко открытые двери виднелись анфилады со вкусом обставленных комнат. Редкостные скульптуры, прекрасные картины, пестрые ковры, дорогое оружие, изящные безделушки и цветы — букеты, венки, гирлянды, наполнявшие воздух сладким ароматом.

Гости еще не прибыли, и комнаты были безлюдны. Только из гардеробной Элси доносился смех и радостное щебетанье веселых, нарядно одетых девушек. Волосы у всех были тщательно уложены и украшены живыми цветами. Подружки наперебой отдавали распоряжения тетушке Хлое и Дине, которые одевали и причесывали Элси.

Когда служанки завершили работу, послышался хор восхищенных голосов: «Великолепно!», «Очаровательно!», «Чудесно!». Элси предстала перед подругами в подвенечном платье из сотканного на заказ белого атласа. Платье было отделано тончайшими бельгийскими кружевами ручной работы. Фата из прозрачного газа окутывала стройную фигуру невесты, подобно легкому облачку или утреннему туману. В блестящие волосы Элси были вплетены свежесрезанные цветы апельсинового дерева. Свадебный наряд дополняли очаровательные туфельки из расшитого мелким жемчугом белого атласа, которые иногда выглядывали из-под оборок платья. Элси не воспользовалась ни пудрой, ни румянами и не надела никаких дорогих украшений, которые только нарушили бы продуманную завершенность ее наряда.

— Идеально! Ни убавить, ни прибавить, — сказала Лотти Кинг.

В гардеробную вошла Роза. На ней было вечернее платье, сшитое в Париже: в нем миссис Динсмор была очень красива и выглядела совсем юной. Роза смотрела на падчерицу глазами, полными слез. В ее сердце теснились противоречивые чувства — и радость за Элси, и печаль от скорой разлуки с девушкой, которую Роза любила, словно родную дочь.

— Ну как, мама? — спросила Элси.

— Безупречно. Девочка моя, я никогда еще не видела тебя такой красивой, — прошептала Роза, расправляя складочку на платье Элси. — Ты счастлива?

— Очень, мама. И в то же время мне грустно. Только пусть это останется нашей с тобой тайной. Мамочка, ты сегодня такая красивая!

— Я вижу, сударыня, ты уже готова, — в комнату неслышно вошла мисс Стэнхоп, одетая в старомодное платье из темно-зеленого шелка. — Должна тебе сказать: ты — самая красивая невеста из всех, что я видела. А видела я их на своем веку немало. Ты совершенна, от туфель до кончиков головы. Ох, прости, я хотела сказать, с головы до кончиков туфель! Чему вы радуетесь, глупышки? — обратилась она к девушкам. — Лично мне кажется, что свадьбы почти так же печальны, как и похороны. Не понимаю, как люди вообще могут танцевать и веселиться на свадьбах?

— Не волнуйтесь, дорогая тетушка, на моей свадьбе танцев не будет, — отозвалась Элси.

— Я ухожу — надо встречать гостей, — сказала Роза, услышав шум подъезжающего экипажа. — Элси, дорогая, — прошептала она, — не волнуйся. Не сомневайся и не бойся, ведь ты отдаешь себя и свое будущее в надежные руки.

— Нет, нет, мамочка, я ничуть не волнуюсь, — и красивое лицо Элси просияло.

Роза вышла. За ней, дав невесте последние наставления, выплыла мисс Стэнхоп. Едва закрылась дверь за пожилой леди, как в другую дверь вошел мистер Динсмор.

Он постоял мгновение, молча глядя на дочку, затем легким движением руки попросил всех выйти из комнаты. Подружки невесты, смеясь и переглядываясь, пестрой стайкой упорхнули в будуар. За ними исчезли служанки.

— Моя дорогая! — прошептал мистер Динсмор, обнимая дочь за стройную талию, голос его дрогнул. — Моя красавица! Как мне смириться с мыслью, что теперь ты принадлежишь другому?

— Папочка, пожалуйста, не надо, а то я заплачу, — попросила она, подняв на отца глаза, полные слез.

— Да, да, я не должен тебя расстраивать, — мистер Динсмор поспешно достал носовой платок и осушил слезы Элси до того, как они успели пролиться. — Я понимаю, с моей стороны эгоистично беспокоить тебя в такую минуту.

— Нет, папа. Не говори так. Наоборот, спасибо тебе. Я бы ужасно огорчилась, если бы ты не пришел. Тебе не хочется, чтобы свадьба состоялась? Не хочется меня отдавать?

— Нет, доченька, это не так. Просто я никак не могу избавиться от печальной мысли, что сегодня ты перестанешь носить мою фамилию, а мой дом больше не будет твоим единственным домом.

— Папа, я никогда не перестану носить твою фамилию, ведь она мне так дорога! Я только добавлю к ней вторую часть. Твой дом не перестанет быть для меня родным, а я навсегда останусь твоей дочерью, твоей девочкой. Ты согласен?

— Да, да, моя бесценная утешительница.

— И ты вовсе не теряешь меня. Ах, папа, я бы не перенесла настоящей разлуки. Тут мы с тобой единодушны, — добавила Элси с нежностью, и слезы опять наполнили ее глаза. И опять мистер Динсмор их утер. Она улыбнулась отцу.

— Разве найдется на земле дочь прекраснее тебя? — сказал он, с любовью глядя на Элси. — Я счастливейший из людей. Я уверен, что это так!

— И я! Я тоже — счастливейший из людей, — раздался радостный голос, при звуке которого глаза Элси чудесно засверкали, а щеки порозовели. — Можно?

— Да, Травилла, — сказал мистер Динсмор. — Теперь у тебя равные со мной права.

Мистер Травилла хотел было сказать, что теперь прав у него больше или, по крайней мере, станет больше после венчания, но великодушно промолчал. Зайди речь о Розе, мистер Динсмор вряд ли согласился бы с тем, что ее отец обладает равными с ним правами. Но разве найдется на земле хоть один до конца последовательный человек?

Мистер Травилла подошел к мистеру Динсмору и Элси и посмотрел на свою невесту. Серые глаза Эдварда сияли любовью и восхищением. Встретившись с женихом взглядом, Элси просияла в ответ, и ее милое лицо залилось нежным румянцем.

— Мистер Травилла, вам нравится мой наряд? — спросила она. — А тебе, папа?

— Он прекрасен. Ты пленишь всех в первую же минуту, — ответил мистер Травилла. — Но на самом деле, — добавил он необычайно нежно, и эта нежность сказала Элси больше, чем любые слова, — мне все равно, как ты одета. Я не вижу ничего, кроме твоего прекрасного лица и твоих бездонных глаз, дорогая!

— Ты безупречна, девочка моя, — отозвался мистер Динсмор, придирчиво осмотрев Элси. Присядь, ведь сегодня вечером тебе придется много стоять и ходить, — и он попытался отвести Элси к дивану.

Однако она мягко отказалась.

— Я не могу сидеть из-за платья, мой дорогой, заботливый папочка. Кружево сомнется. Позволь мне постоять. Я совсем не устала!

Мистер Динсмор уступил, сказав с улыбкой:

— Ну что поделаешь. Будет очень жаль, если твои великолепные кружева изомнутся. Поступай сегодня вечером так, как считаешь нужным.

— Сегодня и всегда, — прошептал Элси счастливый жених.

Ответом ему был доверчивый взгляд невесты.

Тем временем к дому подъезжали все новые экипажи, и вскоре веранда, холл и гостевые комнаты наполнились шарканьем ног и гулом голосов.

— Дом полон людей, и ведь еще не все приехали, — сказал мистер Динсмор. — Пойду к гостям. — Он повернулся к жениху.

— Травилла, — голос мистера Динсмора дрогнул. Он постоял мгновение, сжимая правую руку дочери, и продолжил, — Элси для меня дороже всех сокровищ мира. Храни ее, как зеницу ока. Впрочем, я уверен, что именно так и будет, и не боюсь доверить тебе свое величайшее достояние.

Мистер Динсмор еще раз поцеловал дочь и затем, вложив ее руку в руку Эдварда, вышел из комнаты.

— А ты не боишься довериться мне, мой маленький друг? — голос Травиллы тоже немного дрожал от избытка чувств.

— Ни капельки, — ответила Элси, взглянув на любимого с искренним, детским доверием.

— Благослови тебя Бог за эти слова, дорогая, — сказал он, — а мне, Господи, помоги поступать так, чтобы моя жена никогда о них не пожалела.

Внезапно в комнату вбежал красивый черноглазый мальчик — копия мистера Динсмора.

— Элси! Папа разрешил мне посмотреть, какая ты красавица! — воскликнул юный Хорас, стараясь сдержать волнение. — Но он сказал, что нельзя говорить ничего такого, от чего ты начнешь плакать. И нельзя тебя обнимать, чтобы не испортить платье. Ах, Элси, ты похожа на ангела, только без крыльев. Мистер Травилла, вы ведь не будете ее обижать, правда? — спросил мальчик, сам чуть не плача.

— Конечно, Хорас. Не сомневайся. И не думай, что теряешь свою сестричку. Если будет угодно Богу, через несколько недель она опять сюда вернется.

— Но она больше не будет жить дома! — пылко воскликнул маленький Хорас. — Ой, мне нельзя так говорить! — испугался он. — Я...

— Иди ко мне и поцелуй меня, мой дорогой маленький братик, — сказала Элси нежно. — Можешь меня обнять.

Хорас немедленно воспользовался разрешением поцеловать сестру. Его подвижное лицо отражало нелегкую внутреннюю борьбу: он очень хотел обнять Элси, но помнил об отцовском запрете.

— Если хочешь, Хорас, вместо Элси ты можешь обнять меня, — пришел ему на помощь мистер Травилла. — Ты знаешь, что я тебя очень люблю, и скоро мы станем братьями.

— Да, хочу. Я тоже люблю вас! — воскликнул мальчик, горячо обнимая мистера Травиллу, в то время как Элси смотрела на них сияющими глазами.

— Через несколько минут я стану твоим братом. Так что называй меня Эдвардом. Ты согласен?

— Да, сэр, если папа не запретит.

Раздался тихий стук в дверь, и в комнату заглянул Уолтер.

— Гости собрались, священник прибыл. Пора. Вы готовы?

— Да, — последовал ответ.

Отпустив юного Хораса, мистер Травилла взял Элси за руку. Мгновение он серьезно, вопрошающе смотрел в ее лицо. Оно тоже было серьезно и выражало доверие, спокойствие, радость и тихое, глубокое счастье. Большие глаза невесты стали еще огромнее от заблестевших в них невольных слез.

— Дорогой, наш брак — он на всю жизнь, — прошептала Элси, — я молода и неразумна. Вы не пожалеете?

— Никогда, моя единственная! А ты?

Элси ответила любимому нежной, доверчивой улыбкой.

— Я сделала выбор добровольно. Я хорошо понимаю, что отныне мы всю жизнь будем вместе.

И действительно, выбор Элси не был необдуманным шагом. Она подолгу молилась и размышляла о браке с Эдвардом, об их совместном будущем. Элси с раннего детства вверяла Богу все свои мысли и планы. И Он, верный Своему обещанию, всегда указывал ей правильный путь. Элси безгранично верила Господу, и поэтому ни до, ни во время венчания не волновалась. Она была настолько поглощена важностью и серьезностью происходящего, что не беспокоилась о том, как она выглядит, не чувствовала, что к ней прикованы взгляды нескольких сотен человек. Элси даже забыла на время о присутствии отца и о его переживаниях. Многие заметили, каким светлым и сосредоточенным было лицо невесты, как ровно и спокойно она произносила обещание в радостях и скорбях, в счастье и несчастье до конца дней своих верно хранить супружеский союз. Голос жениха тоже звучал уверенно и твердо, когда он давал обет любить жену и заботиться о ней «в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в здравии и в болезни».

Брачная церемония завершилась. Молодоженов окружили радостные, улыбающиеся родные и друзья. Со всех сторон слышались сердечные поздравления и добрые пожелания.

Конечно, первым, кто поздравил молодую жену, был мистер Динсмор.

— Бог да благословит и сохранит тебя, доченька, — тихо прошептал он.

— Дорогой папочка, — единственное, что сказала Элси в ответ, однако ее глаза говорили красноречивее всяких слов: «Я все равно твоя, и очень этому рада».

Затем подошла Роза. Не произнося ни слова, она нежно поцеловала Элси. Лицо Розы выражало и печаль, и радость. Зато лицо миссис Травиллы светилось одной только радостью:

— Моя дорогая доченька, пусть твоя чаша всегда будет полна!

Тем временем мистер Динсмор повернулся к Травилле и, крепко пожав ему руку, сказал шутливо, желая скрыть чувства, переполнявшие его душу:

— Желаю тебе счастья, сынок.

— Спасибо, папочка, — очень серьезно ответил Эдвард, хотя в его глазах плясали озорные искорки.

Тетушка Уэлти, которая стояла поблизости, ожидая возможности поздравить невесту, покачала головой и сделала племяннику замечание:

— Какой он тебе сынок, Хорас? Мистер Ванилла, от души желаю вам счастья! Но как мне теперь вас называть?

— Эдвардом, тетя Уэлти.

— Ах да! Эдвард. Хорошее имя. Его очень легко забыть. Элси, дорогая, ты вела себя очень мужественно. Как львица! Пусть тебе никогда не будет жаль, что ты не выбрала тот путь, который предпочла твоя старая тетя.

— Одиночество не может принести счастья! — насмешливо заметила Анна, услышав слова мисс Стэнхоп.

— С возрастом взгляды у людей меняются, — мягко ответила ей мисс Стэнхоп, — и многие начинают высоко ценить свободу и покой.

— Осмелюсь заметить, что годы не оказали на взгляды миссис Анны Персиваль никакого влияния и не сделали ее такой счастливой и довольной, как мою старую незамужнюю тетушку, — сказал мистер Динсмор.

— Будем надеяться, что Анна найдет свое счастье, папа, — сказала Элси, тепло принимая поздравления от зловредной родственницы.

Гостей, приехавших в этот торжественный день в Оакс, было слишком много, чтобы упомянуть о каждом. Прибыли все Динсморы с женами, мужьями и прочими чадами и домочадцами, а также почти все Аллизоны. Но Гарольд Аллизон не приехал и даже не ответил на приглашение.

Правда, в самом конце венчания Элси показалось, что в сумраке, за настежь раскрытой входной дверью, мелькнуло бледное лицо Гарольда. Но она не была уверена, потому что лицо сразу же исчезло.

— Гарольд приехал? — спросила она у Ричарда, когда тот подошел, чтобы поздравить новобрачных.

— По-моему, нет. Я его не видел. Не представляю, что случилось. Гарольд очень обязательный, и вдруг — такая безответственность!

Среди гостей был и Гарри Дункан, который, как и обещал, выкроил пару недель и приехал на свадьбу. Он всячески пытался заслужить благосклонность жизнерадостной, голубоглазой Мэй Аллизон. А брат Мэй, Ричард Аллизон, был очарован красотой смуглой и грациозной Лотти Кинг.

Гости чувствовали себя свободно и непринужденно. В столовой их ожидал роскошный банкет, и вскоре все перешли туда.

Сверкал хрусталь, матово светился тонкий китайский фарфор, сияли приборы из золота и серебра. Были поданы изысканные блюда, способные удовлетворить вкусы самого привередливого гурмана. Благоухали цветы. Букеты стояли на столе, на окнах и на шкафах с антиквариатом. Гирлянды были прикреплены на коврах, на косяках дверей и над камином. Дивный аромат цветов смешивался с запахами фруктов, дорогих вин и кушаний. Негромко звучала красивая музыка—в столовой играли невидимые гостям музыканты.

Погода стояла ясная, теплая. Воздух на улице был приятен и свеж, и поэтому окна и двери оставили открытыми. Через них были видны сотни ламп, которые сияли в листве деревьев, ярко освещая поместье.

Вскоре аллеи, сад, лужайки, цветники наполнились многочисленными гостями, которые, воздав должное обильному угощению, вышли прогуляться. В неподвижном вечернем воздухе разливалась тихая музыка, слышались веселые разговоры и радостный смех. Звуки эхом отражались от холмов, и казалось, что людей гораздо больше, чем на самом деле.

Элси незаметно удалилась и быстро сменила роскошный подвенечный наряд на удобное, элегантное дорожное платье. В нем Элси была так же красива, как и в свадебном.

Переодевшись, она пошла прощаться с близкими родственниками и подругами, которые специально собрались в библиотеке.

Семейный экипаж мистера Динсмора, легкий на ходу, вместительный, удобный, стоял у дверей. Серые в яблоках кони, готовые отправиться в путь, горячились и нетерпеливо били копытами. Новобрачные отбывали в порт, чтобы пересесть на пароход до Нового Орлеана. (Вслед за ними в более скромном экипаже ехали слуги.) А из Нового Орлеана путь Элси и Эдварда лежал в Вайемид, где они собирались провести медовый месяц — план, который созрел в голове Элси еще год назад.

Элси тепло попрощалась с близкими — с миссис Травиллой, тетей Уэлти, мамой Розой и братом, маленьким Хорасом (сестричку Розочку, которая уже давно спала, Элси поцеловала в кроватке).

Остался только обожаемый отец. Когда Элси подошла к нему, от ее оживленности и спокойствия не осталось и следа. Обвив руками папину шею, она разразилась рыданиями:

— Папа, папочка, ох, папа!

Эти слезы чисты и чудесны,

Дивен свет молодого лица —

Белоснежной голубкой невеста

Вылетает из дома отца...

Зов любви — неизведанной, новой —

И пугает ее, и манит.

Но любовь, что ей с детства знакома,

Как святыню, она сохранит.

Мистер Динсмор, утешая дочь, с нежностью погладил ее по голове и сказал:

— Доченька, мы расстаемся ненадолго. Бог даст, все мы будем живы и здоровы, и через несколько недель я вновь обниму тебя, мое сокровище. Время летит быстро. Будем с тобой переписываться. Я стану писать тебе каждый день.

— Да, да, драгоценный мой папочка. А я каждый день буду тебе отвечать!

Мистер Эдвард Травилла стоял рядом. Было заметно, что он искренне сочувствует Элси и мистеру Динсмору. Но вот, держа отца за руку, Элси подала вторую руку мужу. Два джентльмена вместе провели ее к экипажу, усадили и обменялись сердечным рукопожатием. Мистер Травилла сел рядом с Элси. Сопровождаемый хором прощальных возгласов, экипаж быстро укатил прочь.

— Дорогой мой, пожалуйста, не грусти, — с любовью сказала Роза, взяв мужа за руку. — Ведь замужество Элси — обретение, а не утрата. Дочери ты не лишился, да еще приобрел сына.

— А мне чудится, что я расстался с ней надолго... навсегда, — со вздохом ответил мистер Динсмор. — Кажется, что без Элси дом опустел! — он тряхнул головой, отгоняя грустные мысли, улыбнулся жене и поцеловал ее. — Пойдем, дорогая! Нам некогда печалиться. Мы должны вернуться к гостям и проследить, чтобы всем было хорошо.