Элси выходит замуж

Глава 23

После того как на президентских выборах победил мистер Авраам Линкольн, родной дом вдруг стал для Уолтера Динсмора холодным и неуютным. А после падения форта Самтер Уолтер понял, что он просто не в состоянии там жить.

Никогда еще не была столь заметна разница между родными братьями — Уолтером и Артуром. Уолтер был чувствительным, дружелюбным, добрым, и ему часто не хватало твердости и уверенности в себе. Артур же обладал характером эгоистичным, высокомерным, своевольным и несдержанным. Он никогда не задумывался, чем обернутся его поступки для окружающих и для него самого.

Бедняга Уолтер! Душа его разрывалась на части. С одной стороны — дом, родители, друзья, соседи, родной штат... С другой — гордость за великую, могучую страну, любовь к звездно-полосатому флагу, символу победы в Войне за независимость, и, может быть, самое важное — девушка-северянка, которая завоевала сердце Уолтера и обещала стать его женой.

Однажды апрельским утром Уолтера разбудили громкие восторженные крики. Он узнал голоса отца, Артура и одного из ближайших друзей брата. Друг этот жил в соседнем городе и был ярым сепаратистом.

В доме поднялась необычайная суматоха. Все бегали, громко смеялись, торжествовали и без конца говорили и вскрикивали. Вскоре к взволнованному хору присоединились голоса миссис Динсмор и Анны.

— Итак, южане взяли форт Самтер. Значит, война... — горько вздохнул Уолтер и начал одеваться. Он понимал, что весь этот тарарам не может означать ничего другого.

— Прекрасные новости, Уол! — воскликнул Артур, увидев брата. — Форт Самтер пал! Чарльстон ликует!

Уолтер угрюмо поинтересовался, каким образом эта потрясающая новость принта так рано.

— Ее принес Джонсон. Сейчас он поскакал в Ашлэнд. Он сказал, что в Чарльстоне начался настоящий фурор. Но тебя, похоже, наша победа совсем не волнует, — заключил Артур со злобной усмешкой.

— Ты не рад нашей славной победе! — гневно воскликнула Анна.

— Победа семи тысяч над восьмьюдесятью защитниками форта?

— На месте отца я бы вышвырнула тебя из дома! — завопила Анна с неподдельной яростью.

— Уолтер, мое терпение на исходе, — сказал мистер Динсмор. — Подумать только, мой сын идет против своей Родины! — добавил он со стоном.

— Отец, это неправда, — горячо возразил Уолтер.

— Нет, Уолтер, правда — судя по твоему полному безразличию! — воскликнула миссис Динсмор, сверкая глазами. — Мне стыдно за тебя!

— Ты ошибаешься, мама. Как можно быть безразличным к началу войны, которая потопит страну в крови?

— Ерунда! — авторитетно заявил Артур. — Север не станет воевать. Да кто они есть? Племя торговцев и фабрикантов, которые способны сражаться разве что за женщин! Ладно, идем завтракать, непутевый брат.

Мудрый царь Соломон, сказавший «Лучше блюдо зелени, и при нем любовь, нежели откормленный бык, и при нем ненависть» (Притч.15:17), был прав. Обильный завтрак в Розлэнде не принес радости никому. Особенно плохо было Уолтеру: ему пришлось сносить оскорбления, насмешки и даже угрозы. Его называли янки, трусом, предателем. Ему угрожали лишением наследства и изгнанием из дома, требуя, чтобы он присягнул на верность Конфедерации и пошел в армию южан.

Посреди завтрака Уолтер со сверкающими глазами, бледным лицом и дрожащими губами встал из-за стола и сказал сквозь зубы:

— Я не трус. Время докажет, что вы заблуждаетесь. Никогда не думал, что мама, отец, сестра и брат будут так со мной обращаться! — и он вышел из комнаты с гордо поднятой головой.

На языке у Анны уже вертелась очередная колкость, но отец остановил ее.

— Помолчи! Мы слишком суровы. Уолтер всегда был медлительным. Я уверен, что в конце концов он сделает правильный выбор.

После завтрака родители обсудили, что делать с младшим сыном, и решили прибегнуть к уговорам и просьбам.

— У него мягкое сердце, — сказал мистер Динсмор, — я думаю, что его удастся убедить.

— Уол — твой любимец. А к бедному Артуру ты всегда был слишком строг. Сейчас ты наконец-то увидел, кто из них настоящий человек.

Мистер Динсмор отрицательно покачал головой.

— Нет, еще не увидел. Тот, кто громче всех кричит «ура», часто первым бежит с поля боя.

— Что ж, посмотрим. Надеюсь, Уолтер не предаст родную страну и не сбежит на Север, — высокомерно парировала миссис Динсмор.

Выпустив в мужа эту парфянскую стрелу и с удовольствием заметив, что она попала в цель, надменная леди плавной поступью вышла из комнаты, поднялась по лестнице и остановилась перед дверью Уолтера. Она вошла без стука.

Уолтер стоят, облокотившись на камин. Его высокая стройная фигура казалась воплощением мужской красоты. Уолтер глубоко задумался. Глаза молодого человека были опущены, а открытое, выразительное лицо отражало благородную печаль, переполнявшую его душу.

При виде сына миссис Динсмор испытала прилив материнской гордости. Уолтер шагнул навстречу матери и вежливо помог ей сесть, а затем почтительно стал напротив, ожидая, пока она заговорит.

— Уолтер, мальчик мой, — начала миссис Динсмор, — мы с папой думаем, что были слишком строги с тобой за завтраком.

Уолтер немного покраснел, но ничего не ответил, и мать продолжила:

— Конечно же, на самом деле мы не думаем, что ты трус. Но пойми — нас оскорбляет, что ты не желаешь поддержать Конфедерацию. Скоро все соседи и друзья сочтут, что ты изменил родному штату. Твое имя будут произносить с презрением и отвращением.

Уолтер вздохнул, прошелся по комнате и опять остановился возле матери.

— Мама, — сказал он, — ты ведь меня знаешь. Мне нужно время, чтобы принять важное решение. А сейчас мне трудно, как никогда. Посмотри — даже людям, которые гораздо опытнее и мудрее меня, нелегко сделать выбор. Они размышляют. Вот и я думаю, кому мне служить: штату или федеральному правительству? И где проходит граница между преданностью штату и изменой стране?

— Что ты выдумываешь проблемы там, где их нет? Лично я не вижу никаких трудностей, — гневно прервала Уолтера миссис Динсмор (она их действительно не видела). — Ты должен быть верен штату — и все! И больше я не желаю ничего слышать о твоих высосанных из пальца терзаниях. Бери пример с папы и с Артура. Разве они сомневались хоть одну секунду?

— Мама, — сказал Уолтер, и в его голосе слышалась неподдельная боль, — я уже не мальчик. Мужчина, который не имеет собственного мнения, достоин презрения. Единственное, о чем я прошу, — о времени, чтобы принять решение. И вот что еще...

— Что еще? Полагаю, речь идет о разрыве с мисс Аллер, — сама себе ответила миссис Динсмор, не дав Уолтеру договорить.

— Нет, мама, — Уолтер с достоинством отверг ее предположение. — Я ее люблю. Мы с Мэри связаны обещанием, и ничто, кроме смерти, нас не разлучит.

— И ты собираешься жениться на этой девице?! Да ведь она поддерживает людей, которые намерены вторгнуться в наши дела! В наши дома! Которые готовят нам ужасы восстания рабов! — в ярости вскричала миссис Динсмор.

— Но вы же сами час назад говорили, что Север не будет сражаться и что нам позволят с миром уйти из форта Самтер, который мы захватили. Надеюсь, что вы правы. Однако ребята с Севера тоже полны отваги. Я думаю, мама, что впереди — долгая, жестокая, кровавая война. — Уолтер стоял перед матерью, печально, серьезно и твердо глядя ей в глаза. — Но прежде, чем я приму в ней участие — неважно, на какой стороне — я хочу быть уверен, что готов к смерти и Божьему суду.

— Ну, тут ты можешь не сомневаться, — изрекла миссис Динсмор с ледяным презрением. — Ты всегда был отменно благочестив. Кроме того, солдаты, павшие за Родину, попадают прямо на небеса.

Уолтер отрицательно покачал головой.

— В последнее время, мама, я изучал Библию и знаю, что такая смерть не спасет мою душу.

— Это работа Хораса и Элси. Занимались бы они своими делами, а других оставили в покое! — и разгневанная миссис Динсмор удалилась.

После разговора с матерью Уолтер, не сказав никому ни слова, уехал. Домочадцы не встревожились, поскольку ему было поручено присматривать за Оаксом и Ионом. Иногда он проводил в этих поместьях по нескольку дней.

Уолтер действительно поехал Йон, но пробыл там недолго. Убедившись, что в вотчине Травилл все в порядке, он отправился в Оакс. Миссис Мюррей всегда была рада Уолтеру. Ей нравился этот задумчивый юноша, и она всегда старалась устроить его поудобнее и накормить повкуснее. Когда рано утром Уолтер в сопровождении слуги подъехал к дому, миссис Мюррей как раз вышла на веранду.

— Ах, мистер Уолтер! — воскликнула миссис Мюррей. — Рада вас видеть! Надеюсь, вы у нас погостите?

Уолтер спешился и передал поводья слуге.

— Да, два-три дня, миссис Мюррей.

— О, как хорошо, сэр. Не хотите ли пройти в дом и перекусить?

— Спасибо, попозже. Давайте немного посидим на веранде. Какой сегодня воздух прозрачный!

— Да, утро восхитительное. Есть новости из Неаполя?

— Нет, с тех пор как мы с вами виделись в последний раз, почты не было.

— Мистер Уолтер, а правда, что будет война между Конфедерацией и Соединенными Штатами? Все только об этом и говорят.

— Форт Самтер пал, миссис Мюррей. Вот, почитайте. Здесь есть хорошая статья, — Уолтер вынул из кармана газету. — А я пройдусь по поместью, — и он ушел, предоставив миссис Мюррей возможность ознакомиться с последними новостями.

Уолтер, не спеша, прошел по зеленой аллее, проверил, в порядке ли лужайки, сад, цветники и овощные грядки. Он поговорил с главным садовником, дал ему несколько советов и похвалил за хорошую работу. Потом медленно побрел к любимой беседке Элси. Там он сел на скамью и достал из нагрудного кармана маленький томик в сафьяновом переплете.

Уолтер долго сидел в беседке. Он читал, обдумывал прочитанное, и лицо его было необыкновенно серьезно. Наверное, юноша просил Божьего руководства, потому что его глаза то и дело поднимались к небу, а губы шевелились в тихой молитве.

Уолтер пробыл в Оаксе три дня. Большую часть времени он проводил в одиночестве, бродя по удаленным уголкам поместья или сидя в безлюдном особняке.

Миссис Мюррей любила Уолтера материнской любовью. И теперь она украдкой наблюдала за юношей, уверенная, что он испытывает какую-то душевную тревогу. Экономка ни о чем не спрашивала: она наблюдала, ждала и надеялась, что Уолтер сам расскажет ей, что его беспокоит.

Вечером третьего дня Уолтер вернулся из одиноких скитаний по поместью с просветленным лицом. В руках он держал свою неизменную спутницу — книгу в сафьяновом переплете. Экономка ожидала своего любимца на веранде. Уолтер улыбнулся миссис Мюррей.

— Хорошие новости, мистер Уолтер? — спросила она, имея в виду положение в стране. Но Уолтер понял ее по-своему:

— Да, миссис Мюррей, хорошие. Я все время искал здесь ответ, — он указал на Библию, — и я его нашел!

— Дитя мое, слава Богу! — растроганно воскликнула миссис Мюррей. — Какая замечательная новость!

— Удивительно, как долго я был слеп! — волнуясь, продолжал Уолтер. — Это ведь так очевидно: надо просто доверить Богу свою волю, свою жизнь, всего себя... Жертва Христа дала мне возможность уйти из-под власти греха, встать на путь спасения. Господь в любой миг готов принять мое покаяние, простить мои грехи, дать мне силы подняться, если я вдруг упаду. О, миссис Мюррей, как много я понял сегодня — понял не столько головой, сколько сердцем! Теперь, если мне суждено, я готов умереть на войне.

— Ах, мистер Уолтер, пути Господни неисповедимы. Я надеюсь, Он даст вам долгую жизнь, чтобы еще многие годы вы были воином Христовым на земле.

Вдруг послышался топот копыт, на аллее показалась лошадь, несущаяся яростным галопом, и перед верандой натянул поводья Артур.

— Уолтер, я так и знал, что ты здесь! Я за тобой. Линкольн обратился с призывом к федеральной армии. Семьдесят пять тысяч штыков! Он призвал солдат к защите столицы, но мы знаем, что на самом деле это означает вторжение на Юг. Север сплотился. Мы должны дать ему достойный ответ! По всей Конфедерации созывают добровольцев. Мы собираем отряд. Я назначен капитаном, а ты — лейтенантом. Седлай коня. Если ты опять начнешь сомневаться, то отец отречется от тебя навсегда. Он так сказал.

Артур говорил быстро, взахлеб, но когда он остановился, чтобы перевести дыхание, Уолтер ответил брату с не меньшим волнением:

— Я не сомневаюсь, Артур. Если дошло до вторжения, я без колебаний пойду защищать Родину, дом и родителей.

— Прекрасно. Тогда поехали. Мы выступаем сегодня вечером.

Через несколько минут братья, плечом к плечу, уже скакали во весь опор.

Миссис Мюррей, вздыхая, глядела им вслед:

— Бедные ребята! Такие молодые! Вернутся ли они с этой братоубийственной войны?

В Розлэнде царила суматоха. Казалось, что всем не терпится отправить молодых людей на фронт. Но когда сборы подошли к концу и все слова были сказаны, миссис Динсмор заплакала и молча обняла сыновей. Даже у Анны глаза наполнились слезами.

Братья в сопровождении слуг быстро проскакали по аллее и выехали через главные ворота. Вдруг Уолтер резко натянул поводья и развернул коня.

— Посмотри на наш старый дом, Арт, — сказал он. — Может быть, мы уже никогда его не увидим.

— Ты всегда был слишком сентиментальным, Уол, — засмеялся Артур, — но сейчас ты, пожалуй, прав, — и он тоже развернул коня, чтобы бросить прощальный взгляд на усадьбу, где прошли их детство и юность.

Был поздний вечер. В серебристом свете луны белый особняк, окруженный виноградниками, садами, лужайками, цветниками и величественными старыми деревьями, казался нарисованным волшебной кистью. Уолтер подумал, что никогда еще усадьба не была столь красива. В неподвижном воздухе плыл сладкий аромат роз, а из сада доносились громкие трели соловьев.

Соловьиная песня растревожила душу Уолтера. Он пошевелился, желая избавиться от странных, неясных ему самому чувств, и вдруг сердце его сжалось от тягостного предчувствия.

— Пора, — сказал Артур.

И братья, повернув коней, во весь опор помчались прочь от дома.