Эмиль. Мне тебя не вернуть (СИ)

Глава 18

Слишком грустное утро. Я привыкла быть с дочерью откровенной. Рассказала ей все. Правда, на ее вопрос о том, какой пол был у второго ребенка, я ответить не смогла. Потому что не знаю. Срок был не такой уж большой, когда я потеряла его. Но почему-то чувствую, что я носила под сердцем двух девочек.

Эмилия завтракать не хочет. Но, увидев, как я расстраиваюсь, заканчивает с омлетом и бежит в комнату, чтобы переодеться.

Кошусь на часы. Наш дядя Семен должен вот-вот появиться. На самом деле я бы могла сама подвезти дочь, но иногда перед глазами прыгают черные мушки. Нужно отдохнуть немного, прийти в норму. Стресс последних дней дает о себе знать. Боюсь так садиться за руль. Не за себя — за дочь.

— Мамуль, я ухожу, — возвращается в кухню Эмилия с рюкзаком за плечами. — За меня не волнуйся. Все будет прекрасно. Лежи и отдыхай. Договорились? — выгибает бровь так, что у меня сердце начинает биться чаще. Будто в мои глаза сам Эмиль смотрит, а не его дочь.

— Договорились, мама, — подшучиваю я, притягивая малышку к себе. — Будут ли еще какие-нибудь указания?

— Ну, мам, — звонко смеется мое чудо, обнимая мою шею. — Люблю тебя. Не скучай.

Легко сказать. Не представляю, как я смогу хотя бы пару дней провести без дочери, если вдруг так понадобится. А она, между прочим, взрослеет. Скоро — это примерно через десять лет у нее появится личная жизнь. И тогда я просто с ума сойду. Не смогу я отпустить свою малышку.

Убрав посуду со стола, я ее мою и убираю в шкаф. Ничего, намекающего на то, что в этом доме живет ребенок, нет. Не считая детской одежды в гардеробе. Хоть убей, Эмиль, но ты от меня больше ничего не услышишь.

Скорее бы Дилара вернулась из своей командировки. Я успела по ней дико соскучиться, а она… Она вообще в таком ступоре, что за месяц вряд ли сможет взять себя в руки и стать прежней Диларой. Если ее тот засранец оставит в покое, конечно. Но он и там нашел мою подругу и нервы продолжает мотать.

Нет, до меня просто не доходит. Он был женат, но больше времени проводил с Диларой. Значит, у них с женой так себе отношения? Или их вообще нет? Возможно, просто подпись стоит, а так они вовсе не семья…

Но в любом случае тот недомужик сделал свой выбор. Послал мою подругу, сказав, что нафиг она ему не сдалась. А сейчас сам за ней тащится, так еще и смеет угрожать. Охренели в край эти мужики, ей-богу.

Дверной звонок застает меня в тот момент, когда я иду полежать немного в нашей с дочерью кровати. Так и застываю в гостиной с телефоном в руке. Смотрю в глазок, чтобы убедиться, что пришел Эмиль. Ну мало ли… Вдруг Салтыков-старший подумал, что сможет убедить меня сейчас, когда я немного остыла.

Благо, по ту сторону двери стоит Бестужев. Открываю и удивленно хлопаю глазами. В каждой руке Эмиля несколько пакетов. Фрукты, продукты… Сладости. Чего только нет.

— Ты считаешь меня монстром?

— Шутки — это уже хорошо, — усмехается, проходя мимо меня, прямиком в кухню. — Помоги все разложить в холодильник.

— Ну, спасибо, конечно, — недовольно ворчу я, потому что часть всего, что купил Эмиль, придется выкинуть. Мы же с дочерью ни разу не обжоры, чтобы все это съесть! Срок годности истечет! — Ты напомнил мне старые добрые времена.

Эмиль замирает с пачкой круассанов в руке. Снова усмехается, а потом продолжает раскладывать все на стол.

— У меня к тебе вопрос, — серьезно заявляет он, все так же не глядя на меня. — Я нашел некоторые документы в одной из больниц Москвы. Примерно через три недели после нашего расставания… У тебя случился выкидыш.

Бестужев поднимает на меня взгляд. В его зрачках пробегает боль и разочарование. И снова опускает взгляд, буквально через считаные секунды.

— Скажи, этот ребенок был моим? Пожалуйста, Арина, — его голос становится еле слышен. — Я очень хочу это знать.

— Замечательно. За все восемь лет я всего лишь один раз попала в больницу? И тот с выкидышем? Ты ничего не путаешь, Эмиль?

— Не путаю. Всего один раз, Арина. Выкидыш на седьмой неделе, — положив на стол пакет с апельсинами, Эмиль надвигается на меня и, оказавшись рядом, берет мое лицо в ладони, внимательно изучает глаза. — Это был мой малыш?

— Твой, — подтверждаю я. — Но… Я его потеряла, Эмиль. И уже как бы смирилась. Ведь ничто не вернет мне то чудо, что я не смогла сберечь.

— Из-за меня, да? — хрипло шепчет мне в губы. — Прости, Арина.

Хочется сказать, что ни черта не из-за тебя. Но я молчу, всматриваясь в синие, безумно любимые глаза. Не понимаю, почему он так говорит. Ведь в больнице обязательно должна была быть и другая информация. Что я потеряла одного из двух малышей… И что родила второго через семь месяцев.

— Откуда ты это узнал?

Эмиль отстраняется, отходит к окну.

— Сегодня Глеб приходил. Сказал, что после моего так называемого «исчезновения» ты хотела наложить на себя руки. В итоге… — он бьет кулаком в подоконник. — Мой человек обещал мне подготовить документы о тебе через три дня. То есть… Они будут на моем столе уже послезавтра. Салтыков вчера просто убил меня словами. С утра поехал в больницу и уверился… Ты действительно лишилась нашего малыша.

— И что тебе еще Глеб сказал? — тихо интересуюсь я.

Артист хренов! Даже сейчас не оставляет нас в покое. Все карты снова перемешивает. Неужели все документы уничтожил и оставил только то, что ему выгодно? Это разве возможно? Тем более сейчас, когда у него ни гроша за душой? Или все-таки в друзьях остались люди с хорошими связями?

— Что ты была хорошей женой, но от него детей не захотела.

Я улыбаюсь, а потом тихо смеюсь, дальше… Этот смех превращается в хохот. Даже слезы из глаз брызжут.

Вот придурок! Вот скотина! Да ну тебя, Глеб, в пятую точку! Фантазия-то у тебя офигенная. Даже я не смогла бы додуматься и так нагло соврать!

Фу, аж тошно становится. Всего одна мысль: я и Салтыков в кровати — и блевать хочется.

Не думаю, что Эмиль ему поверил. Просто решил убедиться и поехал в больницу, а там подтверждение слов Глеба. Охеренный план, однако! Специально все Салтыков накрутил! Возможно, с помощью своих защитников! То есть моего и своего папаши.

— Нет, Эмиль, ну это действительно такой ржач, — не могу прекратить смеяться. Аж живот разболелся. — Я… Лучше уйду.

Мне нужно успокоиться. Просто взять себя в руки. Что я и делаю в следующий момент. Иду в ванную, умываюсь, привожу себя в порядок.

Застаю Эмиля на балконе. Он с кем-то общается по телефону на повышенных тонах.

— Надо срочно. Никаких двух дней. Я уже с ума схожу тут, понимаешь? — рычит он в трубку. Я стою сзади, изучаю его мощную фигуру. Мечтаю, чтобы все скорее закончилось. — К вечеру жду всю информацию у меня на столе. Ты понял?

Не знаю, что отвечает Эмилю его собеседник, но Бестужев готов орать в голос. Он сжимает пальцы в кулаки, волосы свои тянет, вырвать их хочет, походу.

Я ложусь на диван в гостиной, чувствуя, как меня выворачивает наизнанку. На самом деле Глеб снова умудрился меня удивить. И Эмиль тоже, естественно. Значит, вечером, когда он узнает обо мне все, то обязательно примчится. Пусть не ради меня, но ради Эмилии уж точно.