Эмиль. Мне тебя не вернуть (СИ)

Глава 44

Сижу в кресле в расслабленной позе, жду адвоката. Он должен появиться с минуты на минуту. Но что-то опаздывает. И это, откровенно говоря, нервирует.

Кошусь на наручные часы и мысленно успокаиваю себя. Не должно же по дороге случиться недоразумение? Здоровый мужик, в конце концов.

Но переживать меня заставляет совсем другое — у него есть куча важных документов, которые я должен увидеть. Которые очень важны для того, чтобы избавиться от врагов. Сегодня последний день… Последний день Салтыковых, чтобы насладиться свободой. Им конец. Как и обещал, я раскопал на них такие факты, что выкрутиться они не смогут никогда в жизни. По моим расчетам Салтыков-старший получит как минимум двенадцать лет, а Глеб… Он куда больше. Ну и забывать про семью Натальи не стану. Они тоже расплатятся. Все, кто занимается незаконными делами. Хотя ходят идиоты с гордо поднятой головой, будто ничего плохого в этой жизни не делали и достигли всего честным путем.

Набираю адвоката и жду. Длинные гудки действуют на нервы. Сжимаю в руке мобильный до такой степени, что он вот-вот треснет.

— Эмиль, прости, — начинает Боря. — Я тут задержался чуть. Скоро буду. Минут пятнадцать. Все в порядке, не волнуйся.

— А предупредить, что опоздаешь, нельзя? — рявкаю в трубку. — Ладно, жду тебя. Я на иголках, и причину ты прекрасно знаешь.

На иголках — легко сказано. Встречу с Борисом я назначил на восемь утра. Сегодня воскресенье, и я решил, что этот день проведу дома с семьей. А ближе к вечеру отправимся куда-нибудь с моими девочками, отдохнем немного.

Однако крайне необходимо поговорить со своим адвокатом. Затем он отправится в ментовку и… И все. Избавимся от тех, кто до сих пор лезет в нашу с Ариной жизнь, ковыряется там. Пытается снова разрушить то, что мы построили — решили начать с чистого листа.

Поднимаюсь в спальню. Моя женщина лежит в кровати. Увидев светлые волосы на подушке, невольно улыбаюсь. Красавица. Моя любимая. Все такая же привлекательная, дерзкая и острая на язык. Ревнивая и… Влюбленная. От этого факта тепло растекается по телу. На душе становится настолько спокойно…

Сажусь на край кровати и некоторое время наблюдаю за своей будущей женой. День мы уже выбрали — буквально через неделю распишемся и в тот же день организуем праздник, пригласим близких и друзей.

Вчера мы рассказали дочери о наших планах. И она так сильно обрадовалась, что несколько часов крутилась вокруг нас с широкой улыбкой на лице.

Даже не верится… Когда я возвращался в Москву, представить себе не мог, как сложится моя жизнь. В мыслях ничего такого, что творится сейчас, не было. Буквально полгода назад я громко рассмеялся бы, скажи мне кто-нибудь, что Арина снова вернется в мою жизнь и вот так привяжет к себе в очередной раз, что я даже отцепиться не смогу.

Но вопрос в другом: хочу ли я отцепиться? Совершенно нет. Сам дал нам шанс. Сам решил попробовать снова, потому что был уверен: я опять влип. И в этот раз гораздо хуже. Как маньяк, втягивал исходящий от нее аромат, кайфовал от запаха такой желанной женщины. Оказывается, мои чувства к ней с годами никуда не исчезли.

В какой-то миг я категорически выбрасывал из головы мысли, что у нас может закрутиться роман. Ведь сложно было поверить… Прошло восемь лет. Каждый выбрал свою дорогу, однако ни я, ни Арина не смогли забыть друг друга.

А наличие дочери поставило восклицательный знак во всех моих планах. Очень похожая на меня девочка. Глупо было бы сомневаться, что она не моя. Она моя — это сразу стало мне ясно. Взгляд, та улыбка. Будто самого себя увидел.

Но сейчас потерянные годы ощущаются как глубокая рана в области груди.

— Проснулся? — хрипло шепчет Арина, цепляясь за мою руку, которой я гладил ее волосы, подносит ладонь к губам, нежно касается кожи. — Почему так рано? Сегодня же выходной.

— Жду Бориса. Есть важный разговор. Прости, что разбудил. Места себе не нахожу, когда несколько часов тебя не вижу.

— То есть проснулся ты давно, — хмурится любимая. — Что-то случилось? — поднимается на локтях и пристально смотрит в мои глаза.

— Не начинай, — смеюсь, обхватывая ее лицо руками. Притягиваю к себе и прижимаюсь губами к ее губам. Целую не спеша. Медленно, кайфуя от каждой секунды. От тихих стонов Арины и от того, с каким желанием она мне отвечает. — Все хорошо. Просто хочу этот день провести с вами, родная. Поэтому нужно решить все проблемы как можно скорее. Чтобы больше времени выиграть для семьи. Пока вы спите, я решу их. А потом…

— Что ты там запланировал? — интересуется, окончательно вставая с кровати. Садится на мои колени и обхватывает мою шею руками. Знает прекрасно, как я это люблю.

— Ничего такого сверхъестественного. Позавтракаем, потом все узнаешь.

Телефон начинает подавать признаки жизни. Достаю его из кармана. Звонит Борис. Он приехал.

— Ты иди. Я в душ схожу и тоже спущусь.

Поздоровавшись с другом, приглашаю его в кабинет. Он кладет папки с документами на стол, садится на диван и довольно так ухмыляется. Мы давно начали копаться. Потихоньку собирали информацию о грязных делах Салтыковых, но ничего такого, чтобы посадить их за решетку надолго, не находили. Точнее, находили, но они быстро выкрутились бы. А мне это совершенно не на руку. Я хочу, чтобы они сгнили в тюрьме. Заслужили.

— Восемнадцать лет Глебу? — хмыкаю.

— Знаю, что ты мечтал, чтобы он на пожизненное, но… Думаю, он предпочтет повеситься, чем торчать в сыром подвале до конца своей жизни. Поэтому считаю, что восемнадцать лет заключения — самое то. Когда его выпустят, он будет стариком. И, думаю, даже не до баб будет.

— Слишком много грязи, — подытоживаю я, откидываясь на спинку кресла. — Слишком много дерьма. В котором сами же потихоньку начинают утопать. Глеб не догадался еще, как думаешь?

Борис потирает ладонью подбородок, задумчиво пялясь в одну точку.

— Надеюсь, что нет.

— Надеешься? То есть все-таки ты что-то сделал не так? Понимаешь, что он в любой момент может смыться, узнай, что его ждет крутой срок за решеткой?

— Нет, не свалит, — уверенно заявляет адвокат, закидывая ногу на ногу. — Я же тебе сказал, что уже все. Точка поставлена. Начали изучать документы. Ближе к вечеру Салтыковых будут показывать по телевизору. С наручниками на руках, естественно. Доигрались.

— Ты уверен?

— На все сто, — кивает. — Только вот, Эмиль… Там же не только Салтыковы. Но и семья любовницы Глеба, и все остальные члены ее семьи. А, стоп. Как твоя будущая жена отреагирует на то, что ее отец тоже в списке тех, кого сегодня посадят?

Даже не знаю. До последнего момента искренне надеялся, что тот будет вне всей этой грязи. Однако это не так. К сожалению. Нет, мне абсолютно плевать на него. Такого человека даже отцом нельзя назвать. Думал, что мозги у него хотя бы есть. Ан нет! Ни хрена!

Ну что же… Что я могу поделать? Каждый должен расплачиваться за свои ошибки.

— Можно? — коротко постучав в дверь, Арина показывается на проеме. — Надеюсь, не помешала?

— Нет, ты как раз вовремя, — вздыхаю, прокручивая в голове, как начать разговор. Все-таки он отец Арины. Каким бы говнюком ни был.

— Здравствуйте, Борис, — протягивает она руку, едва адвокат встает на ноги.

— Здравствуйте, — пожимает ладонь Арине, и они садятся напротив друг друга.

Волчонок сразу же смотрит на меня вопросительно. Взглядом спрашивает, что случилось.

— Изучи, — обхожу свой стол, присаживаюсь рядом с ней и показываю документ.

Арина пробегается по строчкам. И ее глаза с каждой секундой распахиваются все шире и шире.

— Арин, прости… — начинаю, сжимая ее дрожащую ладонь.

Как я и предполагал. Боится за отца. Пусть он вообще не заслуживает никакого уважения, все же Арина не хочет ему зла. Пусть на словах твердит обратное и отталкивает его каждый раз, когда он выходит с ней на связь и ищет встреч.

— За что? — несмело усмехается она. — Борис, — она поднимает глаза на адвоката. — Вы думаете, я стану его поддерживать? Исключено. Он прекрасно знал, на что подписывается. Так вот пора расплачиваться. Он будет сидеть столько, сколько положено по закону. Да, он мне родной, однако давно принял позицию чужого мне человека. Поэтому… Не нужно его прикрывать, даже если Эмиль вас попросит. А он обязательно попросит, увидев, как мне плохо. Мне плохо, не отрицаю. Но пройдет. Пусть он мне не был хорошим отцом… Но все же отец. Пройдет… Эта боль обязательно пройдет.

Арина глубоко вздыхает. Прижимаю ее к себе и сразу же касаюсь губами лба, чувствуя исходящее от нее тепло.

— У тебя что, температура? Ты вся горишь, Арин.