Эмиль. Мне тебя не вернуть (СИ)

Глава 32

Руки Эмиля касаются моей талии. Он притягивает меня к себе и с жадностью прижимается губами к моим. Влажные волосы падают на плечи, подол махрового халата расходится, оголяя колени.

Где-то там, в глубине души, я хочу оттолкнуть его и сказать, что к нам едет мой братишка, с которым я обязана серьезно поговорить. Да, возможно, придется учить его уму-разуму, но гарантий того, что он выслушает меня и, более того, прислушается к моим словам, нет. У него есть своя компания таких же зависимых от химических веществ парней. Но суть в том, что я обязанности старшей сестры выполню, пообщавшись с ним. Постараюсь показать ему верный путь.

Бестужев усаживает меня на подоконник, разводит мои ноги, сам же останавливается между ними. Я не успела одеться, а он уже не только принял душ, так еще и натянул на себя спортивные штаны и белоснежную футболку. Выглядит так, будто в тренажерный зал собирается.

— Думаешь, я смогу его уговорить? Ведь не так просто отказаться от того, что употребляешь довольно долгое время. Речь идет не о какой-то там привычке, которую можно забыть по щелчку пальцев, Эмиль.

— Поговорим лицом к лицу. Только так поймем, готов ли он к лечению, Арина. Я не умею читать мысли и уж тем более лезть кому-то в голову, — усмехается он, играя с прядью моих волос. — Ты пахнешь очень вкусно.

— Ты тоже, — улыбаюсь, мысленно прокручивая, как я начну разговор с Вовой. — На работе убедить партнеров для меня не состовляло труда. Но сейчас, черт возьми, я дико переживаю. Он такой… Ну, блин… Смотрю и думаю, что он мог бы закончить среднюю школу и поступить в университет. Мог бы стать очень даже неплохим бизнесменом. Но у него в голове только деньги. И то, как можно скорее раздобыть дозу, от которой будет кайфовать пару часов, затем снова психовать. Ходить как зомби и требовать еще и еще.

— Ты просто побеседуй с ним. Если не получится, то не напрягайся и не вини себя. Поверь, я сделаю все возможное, чтобы убедить его, что жить можно и без всяких гадостей.

Смотрю на этого синеглазого мужчину с легкой щетиной и полными губами и думаю, как хорошо, что он вновь появился в моей жизни. Мне его так не хватало.

— Знаешь, Эмиль, хочу тебе кое в чем признаться.

Бестужев хмурится. Наклоняет голову набок и касается губами моей шеи. Того места, где бешено пульсирует жилка.

— Я тебя слушаю, — хрипло выговаривает он, скользя рукой к внутренней стороне бедра.

— Знаешь, когда дочке был год и два месяца… Она тогда впервые сказала «папа». После этого я сильно заболела. Не могла подняться с постели около трех недель. Благо, Дилара забрала нас к себе, потому что никто не стал бы ухаживать за мной. А присматривать за Эмилией уж точно. Она ушла в отпуск. Да, я поднялась на ноги. Но… Это, наверное, был один из самых сложных периодов в моей жизни. Мне так хотелось… Я прямо мечтала, чтобы ты вернулся. Но… — грустно усмехаюсь.

Эмиль отстраняется, внимательно разглядывая мое лицо. Его глаза блестят. Как они обычно блестят от слез. Он гладит мою щеку и вытирает влагу с лица, не проговаривая при этом ни слова.

Просто смотрит. Слушает мой рассказ, который разрывает мне душу.

— И после возвращения в дом Глеба я как-то случайно стала свидетелем разговора отца с Салтыковым. Не знаю… Возможно, это был знак судьбы. Возможно, мне нужно было воспользоваться этой информацией по полной. Встать перед тобой и сказать, что у нас родилась дочь. Но я этого не сделала… Глеб говорил, что ты приехал в Россию. Что часто бываешь в компании Байдасарова. Я однажды проезжала мимо. Даже припарковала автомобиль. Хотела подняться к Теоману. Задать ему пару вопросов, расспросить про тебя. Но я не смогла. Потому что вышла из машины и увидела тебя… С другой. Ты открыл дверь внедорожника, пригласил ее сесть…

— Арин…

— Не перебивай, пожалуйста. Дай рассказать до конца.

Шмыгнув носом, как маленькая девочка, я качаю головой. Слезы текут и текут. А в горле стоит ком. Я помню тот день так отчетливо. Тогда во мне что-то сломалось. Второй раз в этой жизни. Смотрела, как мой Эмиль… Как мой любимый Эмиль обнимает другую, целует ее… И потихоньку сходила с ума.

— Я просто поняла, что не смогу. Что в любом случае я проиграла. Ты был чужим мужчиной, не моим. Я не имела права подойти. Потому что подумала… Подумала, что ты сумел забыть прошлое и начать все с чистого листа. Не имела права ломать твое счастье. Именно так считала. А еще я побоялась… Что Глеб снова будет угрожать мне. Теперь дочерью. Я села в машину и уехала обратно. В висках так и звенело: «Папа… Папа… Папа…»

— Все могло бы быть совсем иначе, расскажи ты мне о дочери. Я не оставил бы вас…

— Это ты моему сердцу расскажи, — тычу пальцем в область груди. — Ты однажды бросил ведь меня, поверив в то, что я тебе изменила, предала. У меня не было никаких гарантий. Ты мог бы просто не поверить мне. Мог бы…

— Арина, я не слепой, — Эмиль шумно сглатывает. — Да и ДНК…

— Вот именно… ДНК. Без него ты мне не поверил бы, я же права? А я не стала бы унижаться еще больше. Я тебе никогда не врала.

— Все. Я не хочу обсуждать прошлое и уж тем более ссориться с тобой, — Бестужев целует меня в лоб, прижимает к себе. Кладу голову на его грудь и слышу, как часто и громко стучит его сердце. — Все прошло. Не хочу больше вспоминать те времена. Нужно жить настоящим и думать о будущем, Арина. Разве нет?

— Я к чему начала этот разговор, Эмиль, — слегка отстраняюсь и заглядываю в глаза любимому мужчине. — Тогда я могла продолжить жизнь, стараясь не вспоминать ту боль, что разрывала сердце на куски. Тогда Эмилия не знала тебя в лицо. Лишь думала, что где-то там, далеко-далеко, у нее есть отец, который живет на море. И который однажды вернется. В последнее время она не задавала мне тонны вопросов, касающихся тебя. А вот когда шла в садик… Она видела, как детишек привозят и отвозят их отцы, и интересовалась, когда же закончится работа ее папы. Полгода как дочка стала такой спокойной и понятливой. Она просто боялась сделать мне больно, задав не те вопросы. Эмиль, она уже не та маленькая девочка, которую можно обмануть. Пообещать что-либо, а потом не сдержать свое слово. Если вдруг ты сделаешь что-то не так… Я переживу. Но не причиняй боль нашей дочери, Эмиль. Я тебя умоляю.

— А я тебя не понимаю, — выходит немного резко и грубовато. Бестужев берет меня за подбородок и заставляет поднять голову, посмотреть на него. — Что ты хочешь сказать? Арина, я тебе это уже говорил и не поленюсь повторить, что вы — моя семья. Я не собираюсь отказываться от вас, что бы там ни случилось. А дочь уж тем более… Для меня она — самое важное этой жизни. Как я могу причинить ей боль? Маленькой девочке?! Просто пытаюсь понять, чего ты добиваешься, постоянно подкалывая меня непонятной речью. На что ты намекаешь?

— На то, что, если у тебя однажды появится другая, я уйду не моргнув глазом. Не стану плясать под твою дудку.

— Кто тебе на мозги капнул, Арина? С чего ты решила, что у меня появится другая?

— А с того… Тебе звонит какая-то там баба. И ты скрываешься в кабинете, разговариваешь с ней. И как мне после этого быть такой спокойной? Я умом понимаю, что мы вроде бы закрыли этот вопрос. Но…

— Глупышка, — Эмиль улыбается краем губ. — Я же тебе говорил, чтобы ты забыла о том гребаном звонке. Арин, давай ты перестанешь намекать мне на всякую ерунду, окей?

— Я всего лишь предупредила. Мне будет сложно что-либо объяснить Эмилии, если мы разойдемся, как восемь лет назад. Но при любом раскладе она будет стоять рядом со мной и поддерживать каждое мое решение. Эмиль, я чувствую всем сердцем, что ты мне что-то не договариваешь. И что та баба… Та Анжели что-то для тебя значит.

Эмиль поджимает губы. Хочет что-то ответить, но не успевает. В дверь стучат.

— Пап, мам… Курьер приехал, вещи привез. А еще такси какое-то. Гости у нас. Вы идете?

— Эми, я только переоденусь. Спустись к тете на кухню и жди меня, хорошо?

— Хорошо, мам.

— Все-таки она очень умная, — замечает Эмиль. — Не зашла даже после того, как постучалась.

— Хорошая моя девочка, — шепчу. — Отойди, мне нужно одеться. И к Вове…

— Арина, — Эмиль обхватывает мою голову руками. — Не заполняй голову дурацкими мыслями. Ты — единственная женщина, кого я хочу рядом. Запомни это раз и навсегда.

Кого хочет рядом…

— А кого не хочешь рядом… Их сколько? — хмыкаю, спускаясь с подоконника. Открываю гардероб и беру оттуда нижнее белье и домашнее платье. — Иди к Вове. Не оставляй его одного. Буду через десять минут.