Эмиль. Мне тебя не вернуть (СИ)

Глава 27

Сын… Значит, поэтому отцу всегда было плевать на меня? Ну да… Зачем я ему, если крутой сынишка есть и женщина любимая? До меня просто нет дела.

Я же не рядом с ним, не поддерживаю его. Потому что никогда не видела той же поддержки от него. После смерти мамы он просто стал эгоистом. Значит… Так, стоп. Мамы нет около тринадцати лет, а сыну-то восемнадцать… Это что вообще… Он что, изменял маме?

Боже… Только сейчас до меня доходит причина их бесконечных ссор. Ведь мама всегда была мягкой, заботливой. Меня оберегала так, будто боялась чего-то… Я помню, однажды она хотела уехать к бабушке, но потом что-то случилось, и она передумала. Говорила, что хочет расслабиться чуточку, однако отказалась от так называемого отдыха. В моей голове крутятся такие мысли… Папа угрожал ей — слышала собственными ушами. Но тогда я была мелкой девчонкой, которая думала лишь об учебе и не углублялась в их разногласия. Думала, так бывает в каждой семье.

Длинные гудки действуют на нервы. Мне становится хреново. Сжимаю телефон рукой, а Эмиль… Он гладит мою спину, просит успокоиться.

На глаза наворачиваются слезы. Я такая тупая! Вот реально! Почему я ни разу не догадывалась, что у мамы случился сердечный приступ из-за отца? Она явно узнала о его любовнице. О сыне…

— Скажи, что можешь выслать красивые фотографии, подтверждающие, что его сынишка не белый и пушистый.

Эмиль подливает масла в огонь. Не понимает, что я зла не только из-за того, что у меня, оказывается, есть братишка. Что теперь я старшая сестра наркомана…

Я зла еще и из-за факта, который созрел у меня в голове: к смерти матери причастен отец! Если мои мысли подтвердятся… Я сама уничтожу его! Я осталась без матери из-за него! Я лишилась Эмиля… Папа один из тех, кто поиграл с нашими судьбами. Я потеряла столько лет…

— Пожалуйста, не вмешивайся. Мне есть ему что сказать, — прошу я Бестужева. Он кивает в знак согласия.

— Да! — отец чуть ли не орет, принимая звонок. — Что тебе нужно, Бестужев?

— Не Бестужев. А Бестужева, — рычу в ответ, специально подкалывая его. — Пап, ты как? Не рад меня слышать?

Воцаряется тишина. Эмиль откидывается на спинку кресла. Его губы дергаются в довольной ухмылке.

— Ты что несешь? Замуж за него, что ли, выскочила?

— А почему бы и нет, пап? Я же не изменяла своему безумно «любимому» супругу. Развелась и только потом вступила в брак с Эмилем. В отличие от тебя, папочка, я не предатель.

Я чувствую, как Бестужев напрягается. Хмурится. Вопросительно выгибает бровь, не понимая, о чем я говорю. А ведь я и сама, как тупая идиотка, не анализировала… Не сложила два плюс два, не соображала, что когда-то ссоры в нашем доме были бесконечными. А сейчас, когда Эмиль рассказал мне о том, что у меня есть брат, а у отца женщина, с которой он явно в отношениях давным-давно, у меня буквально глаза открылись. Теперь ясно все… Мама узнала о его измене, хотела уйти. Но…

— Что за ересь ты несешь?

— Ересь? Пап, знаешь… — втянув носом воздух, я на секунду прикрываю глаза. — Я часто думала над тем, почему последние годы мама была грустной. Постоянно ссорилась с тобой. Ваши разногласия не заканчивались. Помнишь, однажды она сказала, что уйдет и заберет меня с собой. Она просто хотела отдохнуть… Правда, это был повод, и ты это прекрасно знал. В отличие от меня. Ты тогда так наорал на нее. Сейчас… Сейчас я понимаю, почему ты не реагировал, когда Глеб угрожал мне. Потому что у вас характер одинаковый. Точь-в-точь. Он, как и ты, любишь качать свои права. Но в итоге… Салтыков мне даром не был нужен. Никогда. А ты потерял такого светлого человека, как моя мама. Ценить вы не умеете то, что прямо перед вашими глазами. Скажи честно, та женщина лучше нее? Она за тобой ухаживает точно так же, как моя мать? Заботится? Ухаживает?

В трубке раздается глубокий вздох. И я понимаю: ни черта подобного. Его не устраивает новая семья. Но та женщина, походу, хорошенько держит отца на своем крючке. Умница, можно позавидовать такой дамочке.

— Откуда ты узнала? — выдает отец еле слышно. — Тот кретин рядом с тобой? Слышит наш разговор?

— Кретин — это тот, кого ты постоянно поддерживаешь, папуль. Моего мужчину не смей так называть. В отличие от вас, он меня ни разу не ударил ножом в спину. Вы просто обвели нас вокруг пальца… Мы попали в вашу ловушку, не отрицаю… Но сейчас я об этом говорить не хочу. И нет, он не рядом. Если хочешь опустошить душу, то пожалуйста. Я тебя внимательно слушаю.

— Я не хочу по телефону обсуждать эту тему, Арина.

— А встречаться я не собираюсь, пап. Ты не думай, что я буду точно так же терпеливо болтать, оказавшись лицом к лицу с тобой. Поверь, я тебе сейчас глаза выколоть готова. Никакая адекватная дочь так не поступит, верно? Но я это не задумываясь сделаю, если ты вдруг решишь приехать сюда. Потому что ты не только мамину жизнь испоганил, но и мою. Бумеранг хорошая штука, знаешь? Вон, твой сыночек скоро расправится с тобой по полной программе. Никто не ценит хорошее, пока не встретит плохое.

— Откуда ты все это знаешь? Явно твой… — почти рычит отец. — Сукин сын! Я его…

— Ничего ты ему не сделаешь. Ты не в том состоянии. И да, я всегда буду на его стороне. Тебе, кажется, не нравится говорить про сына? Почему, пап? Тебе неприятно? И… Почему ты скрыл от меня, что я давно являюсь старшей сестрой? Я бы с ним познакомилась…

Нет, я вру. Узнав я возраст брата, сразу поняла бы все. Что отец изменял маме, будучи в браке с ней. И возненавидела бы папу еще сильнее. И он это прекрасно знал.

Но… Будь тот парнишка младше… Женись отец на другой бабе после смерти мамы — я бы была рада за него и искренне пожелала бы счастья. Потому что он мужик, и женщина ему нужна при любом раскладе. Ну не могут мужики без них…

Да только ситуация тут совсем другая. Отец поступил подло. Мама никогда не заслуживала такого отношения к себе.

— Тебе рассказать, чем занимается твой сын? Кстати, как его зовут? Вова, да? Да, ага, вижу в документах, — всматриваюсь в бумагу, которую протянул мне Эмиль. Отец молчит. Я слышу его глубокие вздохи и выдохи. — Вон, еще недавно нашли в каком-то ресторане. Сидел в вип-комнате и… Ну, ты понял. Не боишься, что доза будет лишний и ты потеряешь сына? Единственного твоего ребенка.

— Нечего с ним не случится. Я займусь его воспитанием. Да и он у меня не единственный.

— О! У тебя еще есть ребенок на стороне? Ну ты меня удивляешь… А воспитанием не сейчас надо заниматься. Ты немного опоздал, тебе не кажется?

— Ты хочешь добить меня? Поэтому позвонила? Что тебе нужно, Арина?

— Нет, зачем мне тебя добивать, пап? Тебя сам Бог как надо добил. Хорошенькое наказание дал. Ты сейчас под такой тяжестью, что выкарабкаться не можешь. Надеюсь, не сгоришь в аду… Хотя очень даже достоин!

Я вырубаю звонок и бросаю телефон на стол. Но тот чудным образом проскальзывает и с грохотом падает на пол.

Выругавшись, я хочу встать и забрать его, но Эмиль останавливает меня. Прижимает к себе.

— Забей на мобильный. На кухню не хочешь пойти? Тебе надо успокоиться. Может, выпьем чего-нибудь крепкого?

— Нет, — утыкаюсь носом в его шею, втягиваю безумно любимый аромат в легкие. — Если ты думаешь, что я с ума по тебе схожу, то ты ошибаешься. Я тебя ненавижу ровно настолько же сильно, как ненавижу своего отца. Понял меня? Все вы, мужики, гады.

— Зря ты меня с ними сравниваешь.

— Ты тоже хранил мне верность, как хранила тебе я? — усмехаюсь. — Не т*а*ал баб? Никаких?

— Просто у меня не было серьезных отношений после тебя, Арина. А сейчас, раз у нас есть дочь…

— Хочу виски, — перебиваю. — Потом сделаешь предложение руки и сердца. А я подумаю, стоит ли его принимать. Ты такой засранец, что я иногда придушить тебя готова.

— Дерзай, — усмехается Эмиль.

Его телефон, валяющийся на полу, подает признаки жизни. Я резко встаю с его колен и обхожу стол, беру мобильник, решая, что это мой отец. Но на экране вижу совсем другое, что меня ничуть не радует. Наоборот. Сердце начинает стучать как ненормальное.

«Анжели».