Эмпайр-стейт (Роберт Харланд №2)

с тем буйным, целеустремленным человеком, которого он видел работающим в поле. Она подошла к нему, обняла его за шею и велела раздеться. Наконец они упали на кровать и стали любовниками. Наконец Айсис замолчала и уснула в его объятиях. Его глаза тоже закрылись, но уже не так радостно. В голове у него было три слова: жертва, выживший, человек; три стадии, через которые, как ему говорили, должна пройти жертва пыток. Был ли он тем, кем был когда-то? Неужели то, что случилось с ним четырнадцать лет назад в подвале дома в Праге, всё ещё искажает его? Теперь он был уверен, что именно это и было причиной его боли в спине, а не исчезновение Евы или авиакатастрофа.

Как сказал Сэмми Лоз, тело помнит. Старая боль – вот от чего ему пришлось избавиться, чтобы снова стать человеком. Он взглянул на лицо Айсис и вспомнил, что поначалу привлекло его к ней. Дело было не в её внешности, к которой он, честно говоря, не сразу привык. Дело было в её убеждённости: что бы Хан ни сделал или ни сделал, его пытки будут преступлением.

Затем он закрыл глаза.

Через некоторое время их разбудил телефонный звонок. Харланд услышал её ответ шефу. Их ждали в офисе в 6:30 утра следующего дня.

OceanofPDF.com

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Рано утром следующего дня в Темз-Хаус собралась группа примерно из тридцати человек. Херрик и ключевые сотрудники СИС прибыли незадолго до того, как Виго вошел в здание. Шеф, очевидно, переговорил с ним ночью и согласился, что человек, которого Виго опознал на боснийских фотографиях как Джамиля Рахе, – единственная надежда выследить Юсефа Рахе и Сэмми Лоза. Виго снова стал автором плана, но теперь он пользовался поддержкой всего силового ведомства и, хотя выглядел изможденным, каким-то образом сумел продемонстрировать праведное самообладание.

Джамиля Рахе отследили до дома на тихой улице в Бристоле, и группа наблюдения уже была на месте. В 8:15 утра полицейский в форме и сотрудник местного Особого отдела, выдававший себя за сотрудника иммиграционной службы Министерства внутренних дел, подошли к зданию и позвонили в дверь. Разговор с Джамилем Рахе был передан в Thames House с микрофона, находившегося в портфеле сотрудника Особого отдела, и все согласились, что их манера общения идеально соответствовала балансу между подозрением и заверением. Они объяснили, что при рассмотрении заявления Джамиля Рахе о предоставлении политического убежища была упущена из виду одна форма, и что её необходимо заполнить в тот же день, чтобы всё было законно.

На другой стороне улицы оператор, спрятавшись в фургоне для ремонта телевизоров, молча снимал происходящее. Трое мужчин всё ещё разговаривали на пороге, когда через защищённый интернет-сервер в Thames House поступили первые изображения. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это тот самый человек с фотографий из Боснии. Затем эти изображения были отправлены по электронной почте на ноутбук, находившийся в распоряжении сотрудников Специального отдела на крыше второго терминала аэропорта Хитроу.

Наконец, крупный алжирец предложил двум офицерам кофе, пока он заполнял форму. Они вошли, и очень скоро полицейский в штатском спрятал крошечный передатчик в доме Рахе, чтобы качество звука, поступающего в Темз-Хаус, было гораздо лучше. Джамил сказал, что знаком с привезённой ими формой, и настаивал, что уже заполнял похожую. Полицейские извинились. Пока он сидел за столом и писал, они вежливо расспросили его о виде пособий, которые он получает.

Он утверждал, что у него есть перспективы трудоустройства и что его жена посещает языковые курсы. Пару раз ответы Рахе казались слишком взвешенными, особенно когда один из офицеров заметил, что с братом Юсефом в Лондоне ему будет не так сложно, как другим новым иммигрантам. Пятнадцать минут разговора за кофе прошли очень дружелюбно, однако к тому времени, как они ушли, сказав, что, безусловно, видят их в последний раз, Джамиль явно насторожился.

Спустя пять минут полиция аэропорта Хитроу связалась с Thames House.

Три наблюдателя за самолётами определённо опознали в алжирце человека, который стоял с ними на наблюдательной площадке 14 мая и несколько раз до этого. Джамиль Рахе теперь был подтверждён как весьма значимый персонаж в этой истории, и Шеф уже не в первый раз посмотрел на Херрика и подмигнул в знак благодарности. Теперь им оставалось только ждать, пока Джамиль выйдет на связь.

Прошёл час, в течение которого Шеф и Барбара Маркхэм, генеральный директор Службы безопасности, обсуждали налёт на книжный магазин Юсефа Рахе в Бэйсуотере. Служба безопасности хотела немедленно начать операцию, но Шеф настаивал, чтобы они выжидали как можно дольше, хотя, очевидно, это нужно было сделать к началу арестов по всей Европе следующим утром. В конце концов, они пришли к компромиссу в 17:00 того же дня, договорившись, что сотрудники Секретной разведывательной службы будут управлять магазином после того, как он будет взят под контроль. Шеф вернулся на Воксхолл-Кросс, оставив Дольфа и Херрика наблюдать за потоком посетителей, просматривающих кадры из Боснии.

Накануне вечером журналисты, дипломаты, армейские офицеры и даже некоторые сотрудники гуманитарных организаций были срочно вызваны в Темз-Хаус. Все они успели вовремя, чтобы послушать необычное приглашение на кофе с круассанами, но, когда каждый из них внимательно изучил фотографии, разложенные на столе, и карту места съёмки, стало ясно, что оставшихся мужчин будет не так-то просто опознать. «Что ж, — сказал Дольф, когда последний из них ушёл, — у нас ещё есть девица из Гиньяля. Может быть, Лэппингу стоит слетать на Скиатос с диском. Может, он даже лишится девственности».

«Было бы быстрее отвести ее в интернет-кафе и отправить их по электронной почте», — сказала она.

«Вы не беспокоитесь о безопасности?» — спросил он.

«К черту эту охрану, и в любом случае нам нужно поговорить с ней о Джамиле Рахе. Она может его вспомнить. Почему бы тебе этого не сделать?»

Глаза Дольфа вспыхнули. «Внезапно я стал твоим гонцом, Айсис. Почему, чёрт возьми, ты этого не делаешь?»

«Извини», — сказала она. «Мы поговорим с ней вместе, хорошо? Так будет лучше».

Дольф всё ещё выглядел расстроенным. «Ты устал. Тебе нужно отдохнуть».

«Да», — сказала она, выдавив улыбку. «Мне жаль».

«У вас были трудные несколько недель, и рано или поздно это даст о себе знать».

«Лекция окончена?»

«Я серьезно», — сказал он, глядя на фотографии.

Она устала, чертовски устала. Она вспомнила Харланда, сидящего сегодня утром на кухне, словно под кайфом, за чашкой кофе. Они мало разговаривали, но она попыталась дать ему понять, что не жалеет о том, что переспала с ним.

Он был ласков, но в то же время слегка отстранён, словно мысленно отстранялся, чтобы оценить масштаб чего-то. Ладно, подумала она, подожду, и если это окажется всего лишь сексом на одну ночь, то всё будет хорошо. Было очень приятно.

«Не волнуйся, — сказала она, проводя костяшками пальцев по его руке, когда такси подъехало к отелю «Браунс». — Никаких обязательств. Я не такая».

«Я не обеспокоен, просто удивлён, что это произошло. Более того, я тронут и чрезвычайно благодарен вам за то, что вы проявили благосклонность к моим старым костям».

«Слово «благодарность» не следует употреблять в контексте секса».

Они улыбнулись друг другу, и на этом все закончилось, но когда он потянулся к ручке двери такси, она заметила в его глазах затравленное и озадаченное выражение.

Она схватила его за руку и тут же пожалела об этом, потому что это заставило ее выглядеть нуждающейся в нем, хотя на самом деле она просто беспокоилась о нем.

'Ты в порядке?

Он ответил с лёгким раздражением: «Да, конечно, я в порядке». Затем он высвободился и вышел из такси.

Это было очень неприятным расставанием, и ей хотелось бы все исправить.

Дольф и Херрик вернулись на Воксхолл-Кросс к 11:00, но только в 13:10 им сообщили, что Джамиль Рахе вышел из дома со спортивной сумкой на плече и пошёл до конца улицы, чтобы сесть на автобус. Было подключено видео из Thames House, и они могли слышать, как Джамиль продвигается. Автобус доставил его в центр Бристоля, где он неторопливо переходил из магазина в магазин, покупая странные вещи – пару…

носков, пачки мыла и школьной тетради. Наконец он зашёл в магазин электроники, где, внимательно изучив ассортимент, купил мобильный телефон с предоплатой по факту использования. Телефон остался в коробке, и наблюдатели были почти уверены, что он не сможет им сразу воспользоваться, поскольку ему потребуется зарядка. Затем Рэй коротал время в парке, ненадолго зашёл в библиотеку и посмотрел программу фильмов в многозальном кинотеатре. Все пришли к единому мнению, что он активировал заранее спланированную процедуру, чтобы убедиться, что за ним не следят.

Несколько раз он проходил по каналам «химчистки» – эскалатору в торговом центре, подземному переходу и переулку, каждый из которых позволял ему не спеша наблюдать за людьми на своём пути. Полиция в ответ на это ввела кратковременную процедуру, известную как каскадное наблюдение, которая заключалась в заполнении его пути наблюдателями, подобно воде, падающей на валун. Но Рахе продвигался по центру города так медленно, что вскоре пришлось вернуться к традиционным методам и просто держаться чуть дальше.

Херрик понимала, что время поджимает. Несмотря на то, что налёт на Панарабскую библиотеку перенесли на 18:00, ей нужно было покинуть Воксхолл-Кросс к 17:15, а сейчас было 15:30. Она пошла к Дольфу, и они в пятый раз попытались дозвониться до Элен Гиньяль. Она ответила на первый звонок и, отвечая на вопрос Херрика, сказала, что у неё с собой ноутбук, и она может забрать электронную почту. Фотографии из Боснии были отправлены ей.

Через десять минут она позвонила им. Дольф включил громкую связь.

«Эти фотографии просто потрясающие – как бы это сказать? Потрясающие. Вся группа здесь».

«Какая группа? Вы помните их названия?»

«Тот, кто стоит в профиль, — это Хасан, мой парень. А ты видел Якуба и Самми, да?»

«Это Юсеф Рахе», — сказал Херрик Дольфу.

«Кого еще ты видишь?» — нетерпеливо спросил он.

«Ларри».

«Ларри? Кто Ларри?»

«Мужчина на переднем плане. Это американец, принявший ислам.

J'oublie son nomme islamique, mais Les Freres – Братья – они звали его Ларри».

«Эта группа называла себя «Братьями»?» — спросил Дольф.

'Да.'

«Точно, высокий мужчина у дерева. Мы теперь считаем, что этот человек — алжирец, как и Якуб. Он выдаёт себя за брата Якуба?»

«Пожалуйста, я не понимаю».

«Он выдает себя за брата Якуба?»

«Нет! Он ему не брат! Но он алжирец, да».

«Его имя?»

Она помедлила. «Рафик… нет, Расим. Вот именно – Расим».

Дольф писал записку Херрику.

«Есть ли у него другое имя?»

'Нет.'

«Вы знаете еще кого-нибудь?»

«Это единственные имена. Некоторых остальных я узнаю, но не очень хорошо их знал. Я не знаю их имён».

Дольф передал Херрику записку, в которой говорилось: «ОНИ ВСЕ БЫЛИ В

Хадж

OceanofPDF.com

ВЫКЛЮЧАТЕЛЬ.'

Она завершила разговор, сказав, что она или кто-то другой позвонит вечером, и попросила Гиньяля не выключать телефон. Она также сказала, что штаб-квартира НАТО будет уведомлена о её помощи в этом вопросе, тем самым подчеркнув то, что она уже говорила Гиньялю никому не показывать фотографии и не говорить о них.

«Нам придётся отправить кого-нибудь в Гиньяль», — сказала она. «Нам нужно узнать всё, что она помнит о братьях».

«В этой штуке столько имён, чёрт возьми», — сказал Дольф. «Как только мы прикончим одну группу, тут же появится другая с кучей новых биографий и связей».

«Но мы чистим лук».

«Да, и я чертовски уверен, что каждый из них отправился в хадж.

Натан Лайн хотел продолжить расследование, но Коллинз и остальные заявили, что нам следует сосредоточиться на подозреваемых, о которых мы знали в Европе. Они собирались вернуться к этому. Это была серьёзная ошибка.

«То есть вы утверждаете, что согласны с теорией Лэппинга о том, что группа «Хитроу» — это набор картонных фигурок. Боснийская группа…

«Братья — ядро операции?»

«Чёрт, я не знаю. Посмотрим, что будет завтра, когда начнут допрашивать девятерых подозреваемых. Но подумайте сами. Каждый год людей затаптывают насмерть во время паломничества. Двенадцать лет назад 1400 человек были раздавлены в пешеходном туннеле. Главной проблемой было опознание тел, потому что все одеты одинаково, и фрагменты документов теряются».

Через несколько минут они отправились доложить о разговоре с Гиньялем Шефу, а информация была передана в Объединённый разведывательный комитет. Сарр, а не Лэппинг, был отправлен в Грецию, чтобы допросить Гиньяля и, при необходимости, убедить её вернуться с ним в Лондон. Шеф был крайне заинтересован в том, чтобы фотографии не попали в руки французского Генерального директората внешней безопасности (DGSE), поэтому местный агент МИ-6 из посольства в Афинах был отправлен вперёд, чтобы присматривать за ней до прибытия Сарра. Затем Натану Лайну было поручено сосредоточить все имеющиеся у него ресурсы в бункере на перехвате хаджа.

Вечером того же дня в Воксхолл-Кросс состоится совместная встреча ЦРУ и СИС; время ее будет определено позднее.

В Бристоле Джамиль Рахе все еще бесцельно бродил по центру города.

Он, конечно, выглядел спокойно, но ключ к истинному состоянию его души открылся, когда он зашёл в аптеку и купил таблетки антацида и упаковку обезболивающих двойной силы. Затем он отправился в кофейню, выпил их с эспрессо и сел у окна, наблюдая за улицей. Теперь считалось, что он ждал времени регистрации или подходящего момента, чтобы воспользоваться тайником и связаться с кем-то в центре Бристоля.

К этому времени было 16:30. Херрик, Дольф и Лэппинг по отдельности покинули Воксхолл-Кросс и отправились в Бэйсуотер. Херрик записался на приём в парикмахерской напротив Панарабской библиотеки, а Дольф и Лэппинг планировали обосноваться в букмекерской конторе в пятидесяти ярдах от неё. Ей сказали, что Харланд тоже будет там. По дороге он позвонил ей на мобильный и сказал, что уже на месте, в кафе «Паоло» неподалеку.

Пока она ждала, пока парикмахер закончит свой предыдущий приём, Херрик оторвался от журнала. Всё было как обычно. Несговорчивая жена Рэя сидела за столом, обслуживая клиентов и работая за компьютером. Продавец, с которым Херрик однажды разговаривал, метался между полками и стопкой книг, которые явно только что привезли. Сама улица была относительно свободна от движения, хотя пешеходов было довольно много, а бригада по ремонту газового оборудования осматривала выбоину в асфальте примерно в тридцати ярдах от книжного магазина.

Ей помыли голову, а затем сделали массаж головы, от которого она вдруг почувствовала такую сонливость, что ей пришлось попросить стилиста принести ей кофе. Пока ей отрезали пару сантиметров волос, она наблюдала за магазином в зеркале. Около 5:30 она заметила, что книжный магазин заполняется необычно большим количеством покупателей. Если это были обычные люди, то, возможно, придётся отложить обыск, но потом ей пришло в голову, что покупатели книг были из полиции и МИ-5. Они могли бы нагрянуть туда пораньше и забрать улики. Более того, Секретная разведывательная служба не имела никаких прав в этом внутреннем вопросе, а соглашения между начальниками, как правило, игнорировались или обходили офицеры на местах.

Она отправила Дольфу сообщение с просьбой заглянуть в магазин. Пришёл ответ: «Только что выиграли со счётом 5:1 в Виндзоре». Минуту спустя она увидела его, проходящего мимо Панарабской библиотеки с Лэппингом за спиной. Пришло ещё одно сообщение:

«Пока ничего не поделаешь». Они вернулись в букмекерскую контору.

Несколько человек покинули книжный магазин, но один или двое остались.

В 5:47 Херрик вышел из салона и направился к кафе, где она заметила Харланда, уткнувшегося в Financial Times. Он не поднял головы, но подал ей знак, помахав пальцами у края газеты. Было 5:52. Она вернулась и заметила, как газовщики перед ней закрывают люк, упаковывают своё оборудование в кузов фургона и направляются прямо к магазину. Тут прямо перед магазином остановились три полицейские машины без опознавательных знаков. Рейд начался.

Она позвонила Харланду и поспешила ко входу в книжный магазин.

Дольф и Лэппинг уже были там и пытались добиться своего впуска, за спинами полицейских, но, по-видимому, безуспешно. Когда Херрик, слегка запыхавшись, прибыла, коренастый сотрудник Особого отдела сообщил ей, что ему неизвестно ни о каком соглашении, которое позволило бы сотрудникам СИС обыскать помещение до того, как оно будет взято под охрану.

«Конечно, он защищен», — сказала Херрик, снова доставая телефон.

«Там всего пара женщин». Она воспользовалась быстрым набором, чтобы позвонить в кабинет начальника, и отошла на несколько шагов, чтобы объяснить ситуацию его помощнику. Он велел ей не отключать связь, пока проблема не будет решена. Херрик вернулся к полицейскому и сказал: «Послушайте, вы же понимаете, что мы работаем на канцелярию премьер-министра? Нам крайне необходимо получить доступ к этому зданию прямо сейчас».

«Мне все равно, на кого вы работаете», — ответил полицейский.

Харланд уже стоял позади неё и тоже начал спорить с ним. Но в этот момент, похоже, кто-то связался с одним из мужчин в магазине, и полицейскому, запиравшему дверь, приказали отойти в сторону.

Первой мыслью Херрика, войдя, было то, что там слишком много людей. Мужчины уже шарили по магазину, беспорядочно снимая книги с полок и обыскивая ящики стола. Жена Рэя и продавщица сидели на двух стульях у конца ряда книжных полок. Ламия Рэй, как они теперь знали её имя, смотрела в пол, обхватив голову руками. Глаза продавщицы бешено бегали. Казалось, никто не знал, что с ними делать, и даже Херрик не знал, есть ли у них ордер на арест миссис Рэй. Она подошла к дежурному офицеру и собиралась предложить очистить магазин, как вдруг поняла, что всё ещё держит линию до Воксхолл-Кросс.

Она поднесла телефон к уху. «Господи, прости меня. Ты ещё там?»

«Полагаю, вы уже добрались», — сказал помощник начальника. «Но пока вы здесь, вам стоит знать, что человек в Бристоле, похоже, собирается выйти на связь. Он только что переставил SIM-карты из нового телефона в тот, что был у него в кармане. Мы слышали об этом несколько минут назад».

Херрик повесила трубку и собиралась попросить офицера прекратить обыск, но в этот момент услышала настойчивый шум, доносившийся из квартиры над магазином. Она заметила, как Ламия Рэй подняла голову на этот звук, но, похоже, никто больше этого не заметил. Она вдруг окликнула всех присутствующих: «Всем можно помолчать на минутку!» Она подняла руки и быстро захлопала в ладоши. «Пожалуйста! Пожалуйста, замолчите!» Магазин затих, и все услышали звук мобильного телефона. Затем телефон замолчал.

«Вы уже искали наверху?» — спросила она полицейского.

«Там никого нет. Мы проверили».

«Нет детей?»

Он покачал головой.

«Я уверен, что кто-то выключил телефон. Разве вы не слышали лёгкий шум, прежде чем он перестал звонить? И вообще, где, чёрт возьми, дети? Школа закончилась как минимум два часа назад».

Конечно. Детей не было. Внезапно она поняла, что они были частью прикрытия.

Херрик заметил, что взгляд Ламии Рэйх остановился на ней со странно задумчивым выражением, и понял, что она узнала ее по ночи взлома.

Она отвернулась. «Думаю, тебе стоит посмотреть, кто остановил звонок».

Затем Ламия Рахе вскочила со своего места, жестикулируя и бормоча что-то по-арабски.

«Сядь эту женщину», — сказал офицер. Но прежде чем кто-либо успел её схватить, она выхватила из-под рубашки пистолет и, всё ещё крича, прицелилась в Херрика. Херрик замер, но в тот самый момент, когда выстрелил, что-то, словно поезд, ударило её сзади. Затем она растянулась на верёвочной циновке у стола. Пять или шесть выстрелов раздалось по сцепившимся мужчинам у входа в магазин. Один из полицейских выхватил пистолет и выстрелил. Ламия Рэйх упала на землю замертво.

Херрик резко обернулась. Прямо перед ней стоял Харланд, раненный в спину пулей, предназначенной ей. За ним лежал Джо Лэппинг, корчившийся на полу, сжимая правую руку.

Бедро, а Энди Дольф лежал на спине, вся грудь была в крови. На мгновение она просто не могла осознать увиденное. Она подбежала к ним. Дольф был белый, но скривился в подобии улыбки и прошептал ругательство.

«Позовите на помощь!» — крикнула она. «Вызовите сюда скорую».

Она огляделась. Воцарилась полная неразбериха. Продавщица упала рядом со своим мёртвым боссом, визжа и стуча кулаками по половицам. Двое полицейских кричали в рации, а ещё трое бросились в заднюю часть магазина, чтобы подняться по лестнице в квартиру. Сверху раздался шум: что-то двигалось по полу, затем поднялось окно с рамой, но Херрик не смог истолковать это как-то осмысленно. Раздались новые выстрелы, настолько частые, что казалось, будто стреляют из пулемёта.

Над ними что-то упало.

Она каким-то образом взяла себя в руки и, смутно припомнив курс первой помощи, который она когда-то посещала во время обучения в IONEC, начала спешно проводить сортировку раненых. Из троих Харланд был в лучшем состоянии. Пуля прошла по его спине, словно удар меча, оставив рану длиной 15-18 см с левой стороны. Дольф был ранен чуть ниже ключицы, а выходное отверстие было посередине лопатки. Увидев обильное кровотечение, хлещущее из паха Лэппинга на правое бедро, она поняла, что нужно действовать.

«Мы не можем ждать!» — крикнула она. «Давайте доставим их всех в больницу Святой Марии прямо сейчас. Это всего в нескольких минутах езды!» Командир полиции согласился. В больнице Святой Марии подняли тревогу, и две полицейские машины без опознавательных знаков подъехали к входу в магазин. Дольфа посадили на заднее сиденье первой машины, которая рванула в сторону Паддингтона с единственным синим маячком, небрежно закрепленным на крыше, и завывающей сиреной. Лэппинг поехал во второй машине, а Харланд решил дождаться скорой помощи. Чтобы показать, что с ним все будет в порядке, он настоял на том, чтобы встать, а затем наклонился, чтобы полицейский мог наложить на рану повязку.

К этому времени мужчины, поднявшиеся в квартиру, уже спускались по лестнице. Никто не пострадал, но они, очевидно, были очень шокированы и не смогли ответить на вопросы Херрик. Она встала и набросилась на одного из мужчин.

«Что, черт возьми, произошло?»

«Посмотрите сами», — тихо сказал молодой офицер.

Движимая безумным желанием завершить то, ради чего пришла, она поднялась по лестнице в квартиру и вошла на кухню. Солнечный свет лился сквозь окно. Она прошла через гостиную в передней части здания, а затем повернула налево, к ванной и спальне. Именно здесь она нашла Юсефа Рахе, лежащего мёртвым под открытым окном. Тюлевые занавески вздулись, заполняя комнату. Рядом с ним лежал пистолет.

Было очевидно, что произошло. Услышав выстрелы из пистолета жены, Рахе толкнул дверь тайника, устроенного за изголовьем двуспальной кровати, из-за чего кровать сдвинулась на несколько дюймов. Затем он попытался сбежать через окно, но, услышав, что полиция уже в квартире, обернулся, чтобы выстрелить в них, и сам был застрелен. В верхней части его тела было четыре или пять пулевых ранений, а также несколько отверстий на стенах и мебели.

Херрик присел у тела, чтобы убедиться, что это именно Рахе. Он похудел и отрастил бороду, а в его последнем выражении лица читалась твёрдость и напряжение, которых не было видно на снимке из Хитроу, но это был определённо тот человек, которого она считала безобидным маленьким пухляшкой. Два серебряных браслета на левой руке привлекли её внимание, а чуть дальше, под кроватью, – мобильный телефон. Должно быть, он вылетел из кармана, когда в него попал град полицейских пуль. Она вытащила его и сунула в карман, всё время глядя ему в лицо и почти молясь, чтобы он открыл глаза и вспомнил всё, что задумал со своей группой. Она уже понимала, что его смерть была катастрофой.

Она встала, переступила через труп и отодвинула кровать немного дальше в комнату, чтобы добраться до настенного занавеса, скрывающего вход в отсек. Она приподняла его и ощупала стену у входа в поисках возможных ловушек. Убедившись, что вход свободен, она засунула руку внутрь и потянула за шнур выключателя. Замигала единственная флуоресцентная полоска. Она протиснулась в проём и сразу поняла, что отсек не просто вынесли из спальни, а тянулся во всю длину квартиры, отрезая пространство между тремя разными комнатами. В дальнем конце была ещё одна дверь, ведущая в кухонный шкаф. Судя по пыльному отпечатку его рук на краю, это был предпочтительный путь внутрь и наружу, хотя для этого Рэю, должно быть, пришлось присесть. Она обернулась. Отсек был угнетающе узким, всего четыре фута в ширину, и в нём не было ни естественного света, ни…

Вентиляция. В каждом конце коридора стоял освежитель воздуха, но в воздухе всё равно чувствовалась спертость, запах скуки и пота. В конце, ближе к улице, у стены стояла старомодная армейская походная кровать. Рядом лежал свёрнутый молитвенный коврик и несколько гантелей.

Ее взгляд упал на полку, где лежала скатерть, на которой лежала половина яблока, открытая пачка сырных крекеров и бутылка минеральной воды.

Под ней она заметила маленькую красную лампочку. Провод от розетки тянулся по стене и через пол в книжный магазин внизу. Она предположила, что это аварийная сигнализация, управляемая с кассы. Но других розеток не было – некуда было подключить компьютер или зарядить телефон.

Она подошла к двум проволочным вешалкам для одежды на канализационной трубе, тянувшейся из квартир наверху. На одной из них лежал старый коричневый пиджак с пятнами от шариковой ручки на подкладке. Она похлопала по пиджаку, затем остановилась, засунула руку в карман и вытащила паспорт и бумажник. Она уже собиралась их осмотреть, когда из спальни раздался мужской голос.

«Не стреляйте!» — крикнула она.

Она покинула зловонную атмосферу и обнаружила в комнате четверых полицейских, двое из которых были в бронежилетах и с автоматами «Хеклер и Кох». Один из них сказал: «Вы должны немедленно покинуть здание, мисс».

«Конечно, — сказала она. — Ты знаешь, где меня найти, когда тебе понадобится заявление».

«Вы можете сообщить об этом офицеру внизу», — последовал ответ.

В итоге ей удалось незаметно ускользнуть и раствориться в толпе, собравшейся на улице, чтобы посмотреть, как Харланду помогают забраться в машину скорой помощи.

OceanofPDF.com

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Херрик помчалась в больницу Святой Марии, но ей сказали, что придётся ждать новостей. Через час к ней подошла женщина лет тридцати, всё ещё в операционной. Ранение Лэппинга было гораздо опаснее, чем у Дольфа, поскольку пуля задела бедренную артерию, и он был на грани смерти от потери крови, когда его доставили в отделение. Сейчас он был очень слаб, но вне опасности. Ранения Дольфа заживали гораздо дольше. Ключица была раздроблена попаданием 9-мм пули, и ему потребовалась повторная операция на лопатке. Пройдёт три-четыре месяца, прежде чем он снова сможет работать.

Харланд всё ещё находился под наркозом после операции по восстановлению поврежденных мышечной ткани и кожи на спине. Он сможет принимать пациентов только на следующий день.

Говоря это, врач коснулась плеча Херрика. «Знаете, вы сами выглядите довольно измотанным. Если вы участвовали в стрельбе, вы могли испытать шок».

Она покачала головой и сказала, что ей лучше вернуться к работе. Она вышла из больницы через главный вход и прошла через двор. Выйдя на улицу, она увидела пару, спешащую из такси. Это были, без сомнения, родители Дольфа. Мужчина лет шестидесяти двигался тяжёлой, качающейся походкой Дольфа, а у женщины был его внимательный взгляд. Они выглядели скромными и каким-то образом стыдящимися своего беспокойства. Херрик обернулся, чтобы что-то сказать, когда они проходили мимо, но вдруг не смог найти слов. Она замерла на месте, поняв, что ей нужно сесть и собраться с мыслями, может быть, что-нибудь поесть. Через дорогу находился паб «Три пера», украшенный подвесными корзинами с петуниями. Она вошла в почти пустой бар, где бармен и несколько посетителей были прикованы к новостям Четвёртого канала. Показывали дальний план Панарабской библиотеки: через дорогу была натянута полицейская лента, в здание входили криминалисты, а офицеры в штатском уходили с коробками.

Херрик заказал двойной виски и мясной пирог, который неаппетитно лежал на витрине. Она устроилась на барном стуле, пока пирог разогревался в микроволновке, и попыталась взять себя в руки, сосредоточившись на тревожном останке, застрявшем в верхней части диафрагмы.

Когда ей подали пирог на бумажной тарелке, она услышала голос слева. Вальтер Виго стоял, опираясь рукой на стойку. «Плохи дела, Айсис».

С ними все в порядке? Он попытался сочувственно улыбнуться, но вместо этого получилась лишь ухмылка.

Она повернулась и внимательно посмотрела на него. «Нет, они, чёрт возьми, не в порядке. Джо Лэппинг чуть не умер. Какого хрена ты здесь делаешь?» Она разрезала пирог. Виго с острым отвращением посмотрел на струйку подливки.

«Я хотел узнать, как они, и заметил, как ты переходил дорогу».

«Хорошо», — сказал Херрик, поморщившись. «Чего ты на самом деле хочешь?»

«На пару слов — возможно, в более уединенном месте».

«Мне нужно будет вернуться в офис через несколько минут».

«Это не может ждать», — сказал он.

«Тогда скажи это сейчас».

Он подождал, пока бармен уйдет. «Я хочу знать, что вы нашли в книжном магазине».

«Если бы я что-нибудь нашел, это было бы не твое собачье дело».

Рот Виго сжался в тугую дырочку. «Мне нужно знать — от этого могут зависеть жизни».

Она ничего не сказала и продолжила есть пирог, заметив, что странная пульсация в левой руке переросла в боль.

«Мне важно знать. Я полагаю, что в Бристоле были сделаны некоторые полезные открытия».

«Тогда отправляйтесь в Бристоль».

«Послушай, Херрик. Это мои люди, Джамиль и Юсеф Рахе. Они мои связи. Где бы мы были, если бы я не воспользовался их услугами?»

Это её поразило. «Ну, для начала, трое моих друзей не попали бы в больницу. Тебя обманули. Никто не будет смотреть на это иначе».

«Мне всё равно, что они думают по этому поводу. В этом магазине, возможно, были важные разведданные, оценить которые могу только я».

Её поразила жалобная нотка в его голосе, и если бы она чувствовала себя менее странно, то задумалась бы об этом глубже. «Забудь, Уолтер, ты теперь на свободе. Я не могу говорить с тобой ни о чём подобном». Она указала на телевизор.

«Ты думаешь, я бы стал приходить сюда и разговаривать с тобой, если бы это не было важно?»

Херрик пожал плечами. «Честно говоря, мне всё равно, что вас интересует».

«Я общаюсь с людьми, которым нужна эта информация, и которые могут использовать её гораздо лучше, чем вы. У вас есть возможность спасти жизни».

'ВОЗ?'

Он покачал головой.

Она достала телефон и нажала клавишу, чтобы повторно набрать номер кабинета начальника.

«Что ты делаешь?» — рявкнул он.

«Если вам нужен доступ к тому, что я знаю, обратитесь к шефу. Вы можете поговорить с ним сейчас».

Не говоря ни слова, Виго повернулась и направилась к двери. Херрик подождал несколько секунд, прежде чем спрыгнуть с барного стула и броситься к окну. От тротуара отъехал новый «Ягуар» с Виго за рулём. Затем она поднесла телефон к уху и собиралась поговорить с помощником начальника, но он её перебил: «Вы нужны здесь. Пожалуйста, немедленно вернитесь».

Херрик выложил телефон, бумажник и американский паспорт перед главой управления МИ5-МИ6 Колином Гатри. Он тихонько присвистнул.

«Где, черт возьми, ты был?»

«В больнице».

«А что после этого?»

«Мне нужно было немного времени, поэтому я выпил. Угадайте, с кем я столкнулся? С Виго».

Что, чёрт возьми, он делает? Он хотел узнать, что я купил в книжном магазине.

Гатри на мгновение задумался. «Полагаю, он что-то задумал, будучи главой «Меркатора». Всегда забывают, что, когда Виго в прошлый раз выставили, он создал частную разведку. Мы думали, что она бездействует, но, возможно, ошибались. В любом случае, нам нужно многое сделать, так что давайте начнём». Он взял распечатку электронного письма. «Во-первых, Джамиль Рахе. Он не произнес ни слова с момента ареста, но обыск его дома и гаража поблизости принёс немало пользы – двадцать паспортов, оборудование для подделки виз, пустые кредитные карты, данные по 152 различным кредитным картам, полученные с помощью скиммера, телескоп, расписания рейсов, блокнот с регистрацией времени прибытия и отправления в Хитроу, компьютерные записи платежей иностранным…

банки, масса экстремистской литературы и обычные кровавые видеоролики побед моджахедов в Чечне и так далее». Его описание оборвалось, когда около дюжины коллег Херрика вошли в его кабинет.

Он позволил газете соскользнуть на стол и кратко рассказал им о состоянии мужчин в больнице, затем разделил группу на три команды, чтобы они отследили зацепки, которые дали предметы, взятые Херриком в книжном магазине.

Она все еще чувствовала себя странно, но предстоящие задачи отодвинули тревогу на задний план, и когда Натан Лайн пришел на встречу по поводу хаджа, она начала чувствовать себя лучше.

Найденный ею паспорт был выдан на имя Дэвида Захарии, тридцативосьмилетнего ювелира, проживающего в Уайт-Плейнс, штат Нью-Йорк. Херрик открыл его по дороге на Воксхолл-Кросс и молча отдал честь Элен Гиньяль за предсказание, что имя Захария появится где-то в списке документов Рахе. В то время как преемника Рахе пытали и убили, Рахе пересёк сирийскую границу. Четырнадцать дней спустя он отправился в Нью-Йорк под именем Захария с остановкой в Афинах. Он пробыл в США до предыдущих выходных, а затем вернулся в Великобританию ночным рейсом в аэропорт Гатвик.

В бумажнике находилось убедительное подтверждение существования Захарии. Там были три разные кредитные карты с платёжными адресами в Уайт-Плейнс, каждая из которых регулярно оплачивалась со счёта в банке на Манхэттене, куда доставлялась вся почта. Достоверность жизни Захарии подтверждали визитные карточки, членский билет Общества американо-израильской дружбы, водительские права США, квитанция из химчистки на его имя и несколько записок, адресованных Захарии. В Уайт-Плейнс не существовало адреса по адресу Джефферсон-драйв, 1014, и никаких следов Захарии в местных архивах не было.

Не менее важным, чем записи об этих недавних поездках, было свидетельство его перемещений по Европе прошлой зимой. Сопоставив отметки о въезде на страницах с платежами по его кредитным картам,

Эти данные, полученные Натаном Лайном с его обычным авторитетом, позволили получить даты покупки авиабилетов и железнодорожных билетов в Венгрии, Германии, Италии, Дании и Швеции, а также оплаты гостиничных счетов. Было очевидно, что Юсеф Рахе использовал личность Захарии в качестве прикрытия для встреч с ячейками пособников по всей Европе. Это само по себе стало бы полезным доказательством для последующего преследования членов этих ячеек.

Кредитные карты в последний раз использовались в Нью-Йорке – снова были обнаружены отели и рестораны. Он также снял 8800 долларов наличными со своего счёта в банке Stuyvesant Empire Bank на Пятой авеню, оставив остаток в 22 000,57 доллара. У Рэя были хорошие средства, но откуда? Банк сообщил, что платежи в размере 15 000 долларов производились третьего числа каждого месяца компанией Grunveldt-Montrea из Джерси-Сити, штат Нью-Джерси. В телефонном справочнике такой компании не было. Перед отъездом из Нью-Йорка в Лондон Захария арендовал автомобиль на три дня, оплатив одну из карт.

Лайн обратился в ФБР с просьбой проверить, можно ли отследить его поездку по штрафам за превышение скорости, неправильную парковку или даже по квитанциям мотелей, поскольку он, очевидно, не использовал свои карты для оплаты бензина. Херрик сделал пометку, которая заканчивалась словом «Канада» и тремя вопросительными знаками.

С мобильного телефона информация была менее определённой, хотя теперь установлено, что звонок, подавленный Юсефом Рахе, пока он прятался над книжным магазином, был от его «брата», Джамиля. Полиция сообщила, что видела, как Джамиль Рахе менял SIM-карты и набирал номер в 18:15, предположительно в оговоренное время регистрации. Не получив ответа, он опустил телефон и с недоумением посмотрел на дисплей. В этот момент полиция подошла к нему и арестовала.

Также было ясно, что этот конкретный телефон Юсефа Рахе использовался только для приёма звонков. В течение первой половины года на него в Америке поступило несколько звонков, но они не были идентифицированы в памяти телефона, и двум-трём телефонным компаниям, которые, вероятно, имели к ним доступ, потребуется время, чтобы просмотреть данные миллионов абонентов. Херрик был уверен, что где-то в книжном магазине найдутся и другие телефоны для расследования, и что со временем многое из компьютера будет извлечено, хотя сейчас его изучает Служба безопасности, которая сопротивлялась предложениям предоставить доступ к ним Службе разведки и безопасности.

В 23:15 вошёл начальник, выглядевший серьёзно. Судя по всему, СМИ были хорошо проинформированы Спецотделом о причастности СИС к этому делу.

«ковбои», чтобы объяснить, почему два человека погибли, а еще трое находятся в больнице.

«Мы переносим аресты в Европе на более ранний срок, поскольку освещение в прессе может насторожить подозреваемых», — сказал он. «Однако использование Рахе нескольких личностей может сыграть нам на руку. Вероятно, люди, с которыми он общался на континенте, знали его только как Захарию. Они могут не заметить связи, когда услышат о налёте на книжный магазин».

Он остановился и оглядел искажённые лица в комнате. «Послушайте, я не думаю, что вы сможете сделать что-то большее сегодня вечером. Я бы предпочёл, чтобы вы были полны сил к завтрашнему дню, чем работали всю ночь. Мы мало что можем сделать, пока не будут произведены аресты и мы не начнём оценивать полученную информацию».

«Это бомба замедленного действия», — сказал Херрик. «Лоз сказал, что что-то произойдёт через одиннадцать дней после вечера прошлой среды. Это может быть как пятница, так и суббота, в зависимости от того, с какого дня он ведёт отсчёт».

«Мы думаем, что здесь заложена бомба замедленного действия, что, впрочем, не совсем одно и то же, не так ли? Юсеф и Джамиль Рахе уже не в деле; девять подозреваемых скоро будут в кармане; улики склоняются к тому, что Лоз был убит на острове. Мы узнали от Фойзи, что были найдены четыре тела, одно из которых совсем рядом с тем местом, где, по вашим словам, находился Лоз. Даже с учётом этого неизвестного — а я склонен думать, что это не так уж и неизвестно — сеть ИГИЛ, для разоблачения которой вы так много сделали, мертва».

«Но на фотографии есть и другие мужчины из Боснии», — сказала она.

«Мы еще не успели сопоставить лица с именами из исследований Дольфа о подмене хаджа».

«Всё это верно. Но идите домой сейчас же, а потом возвращайтесь утром, когда захотите. К тому времени всех девятерых уже задержат, и мы, возможно, узнаем больше». Он пожелал спокойной ночи и жестом выманил Херрика в коридор. «Не торопись, Айсис. Поспи сегодня ночью. Серьёзно. Ты выглядишь ужасно».

Она не поехала сразу домой, а вместо этого взяла такси до отеля Brown’s, где рассказала помощнику управляющего, что случилось с Робертом Харландом. Включив ночные новости и связавшись с больницей, он в конце концов согласился впустить ее в палату Харланда. Он наблюдал, как она собрала темно-синюю пижаму, трусы, носки, рубашку и косметичку. Она заметила тонкую черную телефонную книгу возле телефона и положила ее вместе с одеждой в небольшую дорожную сумку, затем спросила, не будет ли управляющий возражать, если она возьмет букет цветов, лежавший на комоде. Он устало покачал головой, и она упаковала их в гостиничный пакет для стирки. Позже она оставила все вещи в больнице и поговорила с медсестрой о своих трех друзьях. Она слышала, что сестра Харланда вышла на связь и вернется из отпуска.

На следующее утро она поднялась на свой этаж в 6:45 утра. Лайн сидела за своим столом, работая за компьютером. Рядом находился Лафленд, которому, как она предположила, было поручено присматривать за сотрудником ЦРУ.

«Что происходит?» — спросила она Лайна, роняя сумку.

Он поднял взгляд. «Вот тебе и «Тонкая уловка», ИГИЛ. Эти ребята настроены серьёзно. Взрывчатка, нервно-паралитические вещества. Что ни назови, у них всё есть».

Она подошла к кофемашине, яростно размышляя. «Знаем ли мы, когда они собирались напасть?»

«Нет, я здесь всего пять минут. Я знаю не больше, чем уже рассказал, но сейчас идёт брифинг». Лафленд уже стоял у двери, торопясь уйти.

К тому времени, как они добрались до кабинета начальника, инструктаж уже был в самом разгаре.

В комнате было около тридцати человек. Херрик заметил нескольких членов Объединённого разведывательного комитета и одного-двух участников заседания COBRA, состоявшегося два дня назад. Шеф сидел у окна, подняв руку, чтобы защититься от солнечных лучей, отражавшихся от колонны барж с мусором на реке внизу.

Гатри говорил. Он сделал паузу, чтобы трое вновь прибывших нашли место, а затем продолжил: «Схему задал Файзи аль-Хакк, гражданин Пакистана из Брэдфорда. Аль-Хакк был вооружён, но при нём также находился пояс с семтексом. Его арестовали до того, как он успел что-либо применить, и сейчас он находится в Лидсе. Позже сегодня его переведут в Лондон. Мы полагаем, что он приобрёл это оружие совсем недавно, и, должно быть, оно было передано ему или доставлено в его дом прямо под пристальным наблюдением RAPTOR. Очевидно, что вспомогательные ячейки также выполняли функции оружейников и разведчиков для операции. Все семь человек, контактировавших с аль-Хакком, были арестованы, как и ещё шесть человек в Лондоне, связанных с турецким подозреваемым Мафузом Эсметом. Он всё ещё находится в коме».

Он вздохнул и посмотрел поверх очков. «Боюсь, что система наблюдения не только пропустила подготовку, которая велась на прошлой неделе, но и не дала нам никаких намёков на точную природу смертоносных намерений этих людей. На данный момент установлено, что трое из них хранили нервно-паралитические вещества: Насир Шариф в Стокгольме, Ласенн Хадайя в Париже и Рамзи Заман в Тулузе – у всех было по пятьдесят миллилитров одного из двух разных веществ. Хадайя был оснащён GB – или зарином – в аэрозольном баллончике; у двух других был VX, который менее летуч, но гораздо более силён.

и длительного действия. Мы пока не знаем, как они намеревались применить эти нервно-паралитические вещества, отчасти потому, что все подозреваемые всё ещё страдают от последствий парализующих дротиков или инъекций, использованных для того, чтобы помешать им раскусить таблетки для самоубийства. Предстоит ещё многое сделать, чтобы определить их цели и пути снабжения. С этой целью пособники подвергаются тщательному допросу.

«Таким образом, возникает тема случайных и разнообразных атак террористов-смертников.

Пакистанец в Брэдфорде явно собирался взорвать себя в каком-то общественном месте, как и Хади Дахак, подозреваемый йеменец в Будапеште. У одного из его помощников был пояс, а у другого была обнаружена совсем недавняя партия чешского семтекса – как вы знаете, его химический состав имеет возраст. В какой-то момент в ближайшем будущем эти материалы должны были быть собраны.

«А что же остальные четверо? Что они планировали? Всех задержали прошлой ночью, но ни в одном из конспиративных домов в Риме, Сараево, ни в двух домах в Копенгагене не было обнаружено ни оружия, ни средств нападения. Их разбирают по частям, как и дома их помощников в каждом городе, но ничего не обнаружено. Известно лишь, что двое из них планировали отправиться в путешествие в ближайшую пятницу. Саудовский гражданин из Сараево забронировал себе билет на рейс до Вены, а сириец из Копенгагена должен был лететь в Кёльн».

Но мы не знаем почему. — Он помолчал и обвел взглядом комнату.

Херрик встала, чтобы Гатри мог её видеть. «Очевидно, что Сараево — не идеальное место для атаки, поскольку население города — мусульмане».

Она остановилась, поняв, что говорит слишком громко. Но тут же предложение вылетело из головы. Она покачала головой и ждала, пока слова постепенно обретали ясность. «Извините, для меня ещё рановато. И… и… в Копенгагене они раздвоились. Так что, возможно, кто-то летел на смену человеку, который умер в Штутгарте».

Гатри странно на неё посмотрел, и в комнате промелькнуло несколько обеспокоенных взглядов. Рядом с ней Лин осторожно коснулась её локтя. Затем она поняла, что рука, державшая пустую чашку, сильно дрогнула. Она села, поставила чашку на пол и схватила запястье другой рукой.

Шеф прочистил горло. «Да, обе эти мысли, вероятно, верны», — тихо сказал он. «Но это означает, что они должны быть вооружены или экипированы в месте назначения, а это, похоже, противоречит общей схеме. У меня сложилось впечатление, что организатор этого плана, вероятно, человек, которого мы знаем как Юсеф Рахе, считал, что лучший способ достичь своих целей — расставить своих людей по местам, а затем позволить помощникам обслуживать все их потребности, включая…

Хранилище взрывчатых веществ и нервно-паралитических веществ. Они следили за каждым, несли всю ношу, пока не наступил момент, когда ему пришлось покончить с собой.

«Это немного отличается от организации ранних ячеек «Аль-Каиды», где они жили вместе, и у каждого человека была определенная роль».

Инструктаж продолжался ещё пятнадцать минут. В конце начальник полиции произнёс краткую речь об успехе операции, ещё раз поздравив Херрика, Дольфа, Сарра и Лэппинга с проделанной работой. Однако Херрик не только не испытывала торжества по поводу арестов, но и покинула комнату в мрачном настроении, которое усугубляли вновь возникшая тяжесть в груди и боль в руке.

Час спустя, как раз когда она немного пришла в себя и смогла сосредоточиться на рассказе Натана Лайна о подмене пассажиров во время Хаджа, ей позвонили из кабинета начальника и попросили подождать. Она ждала, читая заключение блестящего, сжатого описания подмены, составленного Дольфом. В нём были указаны имена ещё четырёх человек, не фигурировавших ни в одной из подмен в Хитроу, ни в списках наблюдения.

Шеф полиции вышел на связь. «Айсис, я буду говорить об этом прямо. Вы отстранены от дела. Полагаю, вы страдаете от истощения. Кристин Селви спустится через несколько минут. Она позаботится о том, чтобы вы добрались до врача на Аппер-Слоун-стрит».

«Но еще многое предстоит сделать», — слабо проговорила она.

«Не вами. Вам запрещено входить в это здание, пока я не удостоверюсь, что вы готовы к работе. Я не ожидаю от вас вестей как минимум две недели. Понятно? Вы заслужили отдых. Теперь получайте его».

Когда она положила трубку, Селви уже была у двери своего кабинета.

OceanofPDF.com

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Молодой врач частной клиники быстро осмотрел её. Он был невысокого роста, с жёсткими чёрными волосами, вьющимися над залысинами, и красными пятнами по обе стороны носа. Спустя несколько минут после того, как Херрик описал ей симптомы, он начал кивать.

«Вы страдаете тревожным расстройством», — сказал он. В слове «disorder» раздался лёгкий шипящий звук.

«Вы имеете в виду панические атаки?» — агрессивно сказала она.

«Да. Не хочу показаться грубым, но, судя по вашему виду, они вызваны общим истощением — недостатком сна, плохим питанием, избытком стимуляторов — и, конечно же, общим стрессом. Вы занимаетесь спортом?»

«Нет времени».

«Вам следует выделить время и обязательно пересмотреть свой рацион и пищевые привычки. Вы переедаете? Питаетесь нерегулярно? Плохо спите?»

Она кивнула всем троим.

«И в вашей жизни есть определённая доля непредсказуемого стресса? Вы когда-нибудь расслабляетесь?»

Она покачала головой. Она знала, что этот человек был одобрен СИС, и наверняка уже видела подобные случаи сгоревших шпионов. Хотя Служба, как известно, плохо справлялась с оказанием помощи пострадавшим, она быстро реагировала на любые намёки на психологическое расстройство.

«Итак, как долго это будет продолжаться? Что вы можете мне за это дать?» Пока она говорила, тяжесть в груди начала исчезать, и ей стало легче дышать.

«Ничего. Как только вы немного отдохнёте, симптомы исчезнут, но в будущем вам придётся научиться контролировать уровень стресса. Я рекомендую регулярную физическую активность, возможно, упражнения на брюшное дыхание.

«Может быть, вам стоит рассмотреть вариант занятий йогой?»

«Йога!» — презрительно сказала она.

Он пожал плечами. «Послушай, тебе решать. Я не могу дать тебе таблетку, которая повлияет на твой выбор. У тебя гиперактивная реакция «бей или беги». Это высвобождает гормоны, позволяющие тебе встретить опасную ситуацию или убежать от неё. Ты живёшь на таком пределе, что твой организм не способен отличить реальную опасность от просто…

Давление. Ты постоянно настороже, тебя переполняют нерастраченные гормоны. Это первый эпизод, и тебе не о чем беспокоиться. Это всего лишь жёлтый огонёк, вот и всё. На твоём месте я бы пошёл домой, поспал и взял отпуск. Если ты не последуешь этому совету, в конечном итоге у тебя возникнут более серьёзные проблемы – возможно, нервный срыв, алкогольная зависимость и всё такое. Тебе нужно заботиться о себе, ты уже в пути.

«Мне чуть за тридцать!»

«Как я и сказал, дело идет».

«Можете ли вы дать какой-нибудь совет на краткосрочную перспективу?» — резко спросила она.

«Если у вас снова возникнет гипервентиляция, вы можете остановить её, подыша в бумажный пакет, чтобы замедлить поступление кислорода. Но это не идеальный вариант».

Это может не создать правильного впечатления.

«Я понимаю», — сказала она.

Она вышла из клиники вместе с Кристин Селви, которую обнаружила чопорно сидящей в зале ожидания за чтением журнала Economist.

«Все в порядке?» — многозначительно спросил Селви.

«Дефицит железа», — сказал Херрик. «Несколько добавок и немного отдыха, и всё будет хорошо».

«Хорошо. Тогда увидимся через пару недель. Надеюсь, ты не будешь против, если я скажу, что Шеф весьма настойчиво просил тебя взять отпуск».

Они расстались, и Селви кивнул ей в последний раз, как почтенная дама.

«К черту», — сказала Херрик, направляясь по Слоун-стрит в поисках такси.

Добравшись до дома, она без труда заснула. Проснулась в 14:00, чувствуя себя совершенно дезориентированной и смутно виноватой. Как, чёрт возьми, она могла вот так просто отключиться? Она позвонила отцу, но обнаружила, что уклоняется от ответа, когда он спросил, почему у неё столько времени на разговоры. Он был занят живописью – свет стоял как надо, темпера только-только смешалась – и предпочёл бы позвонить ей позже. Она прочитала газету и съела немного салата, чувствуя себя неловко, а затем позвонила в больницу Святой Марии. Дольф и Лэппинг всё ещё были слишком слабы, чтобы принимать посетителей, но Харланд сидел в своей комнате. Она попросила их передать ему, чтобы он ждал её.

По дороге она остановилась у магазина Wild at Heart на Уэстборн-Гроув и выбрала ещё один букет цветов. Ожидая оплату кредитной картой, она перевела взгляд на пары, сидящие снаружи.

Кафе на северной стороне улицы, и она подумала, что доктор прав. Ей действительно нужно найти способ отдохнуть и развлечься.

К тому времени, как она нашла комнату Харланда, было 3:25. Он сидел у открытого окна, в тени полузадернутых штор, которые ветерок раздувал в комнате. Одно плечо было обнажено, но остальная часть туловища была обмотана бинтами. Он наклонился вперёд, чтобы не удариться спиной о стул, и поморщился, приветствуя её.

«Что случилось?» — резко спросил он. «Почему тебя не было в офисе? Я тебе звонил. Мне сказали, что ты в отпуске. Что происходит, Айсис?»

«Сегодня утром на совещании я почувствовал лёгкую слабость, и меня вдруг стали считать невротиком. Мне дали двухнедельный отпуск по садоводству. И что ещё важнее, как у вас дела?»

Он опустил глаза. «Вот дерьмо. Мне больше не дадут обезболивающих».

«Ты получила то, что я принесла вчера вечером?» Она понимала, что они разговаривают как супружеская пара, и беспокойство каким-то образом трансформировалось в оживление и официальность.

Он кивнул.

«У тебя в сумке-вкладыше нет обезболивающих?»

«Ты прав», — он указал на прикроватную тумбочку.

Она отдала ему сумку и опустилась рядом с ним на колени, решив положить конец этой проблеме. «Я не знаю, как это сказать…»

«Тебе не нужно этого делать. Она бы тебя не ударила. Я просто подставила себя под удар. Чертовски глупо с моей стороны».

Она покачала головой. «Полиция так не говорит. Они говорят, что ты оттолкнул меня, и я знаю, что это так. Пожалуйста, я хочу поблагодарить тебя… То есть, я благодарю тебя… Просто мне не очень удаётся выразить это словами».

«Исида, тебе это не подходит, — улыбнулся он. — Пожалуйста, встань и расскажи мне, что происходит. В новостях есть несколько намёков, но, должно быть, большую часть информации держат в тайне».

«Они арестовали всех, включая сообщника Рахе в Бристоле. Но всё оказалось серьёзнее, чем кто-либо подозревал: нервно-паралитические вещества, террористы-смертники».

Они до сих пор не знают, что четверо из них собирались сделать. Это по состоянию на сегодняшнее утро, когда я последний раз был в курсе событий.

Наступила тишина. Харланд посмотрел в окно. «Мне только что звонила Ева. Она сказала, что ей нужно увидеть меня в Нью-Йорке».

«То есть все снова в сборе — вы с ней?» — спросил Херрик.

«Не будь такой дурой, Айсис». Он сделал паузу. «Она сказала мне, что на сайте, который не работал последние три недели, наблюдалась какая-то активность».

«Это важный объект, и до того, как он вышел из строя, они получали с него полезную информацию».

«Ты говоришь о том, что было на компьютере Рахе. О зашифрованных сообщениях в заставке?»

«Нет, это то, что они держали при себе».

«Под ними вы подразумеваете «Ха Моссад Ле Теум»», — сказала она.

«Да, старый добрый Институт координации в Израиле», — сказал он.

В этот момент в открытую дверь вошла медсестра с цветами Херрика в вазе. «Надеюсь, вы передадите мистеру Харланду, что ему нельзя пользоваться здесь мобильным телефоном. То, что он любимчик всего отделения, ещё не значит, что он может нарушать все правила». Она суетливо погладила цветы и наклонилась, чтобы заглянуть Харланду в лицо.

«Десять минут назад я был у врача, который пользовался таким средством», — сказал он.

«Если бы вы ограничились редкими текстовыми сообщениями, никто бы не узнал».

«Я буду иметь это в виду», — сказал он.

Харланд проглотил пару таблеток, запив их водой, после чего медсестра ушла, дружески подмигнув Херрику.

«Институт уже некоторое время следил за деятельностью Сэмми Лоза, — сказал он. — И я достаточно хорошо знаю Еву, чтобы быть уверенным, что она не оставила бы умирающую мать и не поехала бы в Нью-Йорк без крайней необходимости. Во-вторых, если она позвонила мне по этому поводу, ей, вероятно, нужна помощь. А я не совсем в состоянии её оказать».

«Вы говорите, что этот сайт не работал последние три недели. Вы думаете, Лоз был с нами именно тогда?»

Он кивнул.

«Что ты ей сказал?»

«Я сказал, что ты пойдёшь и встретишься с ней завтра утром в зале для завтраков в отеле Algonquin. Вот почему я пытался тебе позвонить, чтобы сказать, чтобы ты садился в самолёт».

«Ты сказал, что я поеду в Нью-Йорк к твоей бывшей любовнице! Ты, должно быть, в шоке».

«Ну», — сказал он, и глаза его заблестели от озорства. «Я так и думал, что ты считаешь себя моим должником. Знаю, это было нечестно с моей стороны».

«И ты думаешь, то, что она говорит, серьезно?»

«Да. И я думал ещё кое о чём. Лоз совершенно одержим Эмпайр-стейт-билдинг. Он говорит о нём так, будто это его вторая любовь».

«Его первая любовь стала состязанием между Ханом и самим собой?»

«Я серьёзно, у него есть пунктик по этому поводу, и по поводу значения этих высотных зданий в Нью-Йорке. Он вспомнил цитату Бенджамина Джайди.

После того, как Лоз упомянул об этом, я получил копию книги Э. Б. Уайта «Вот Нью-Йорк», откуда она и взята».

Херрик выглядел озадаченным.

Харланд повернулся к окну. «Одна стая самолетов размером не больше стаи гусей может быстро положить конец этой островной фантазии».

«Хорошо помню», — сказала она.

И это ещё не всё. «Эта гонка – эта гонка между истребляющими самолётами и борющимся Парламентом Человека – застревает у всех в голове. Город наконец-то прекрасно иллюстрирует всеобщую дилемму и её общее решение; эта загадка из стали и камня – одновременно идеальная цель и демонстрация ненасилия, братства рас; эта возвышенная цель, скребущая небеса и встречающая на пути уничтожающие самолёты, дом всех людей и всех наций, столица всего, место, где проводятся дискуссии, благодаря которым самолёты должны быть остановлены, а их задача – предотвращена».

Херрик сел на кровать. «Вот это пророчество. Но ведь речь идёт о здании Организации Объединённых Наций, а не об Эмпайр-стейт-билдинг?»

«Верно, но это имеет для него какое-то значение в общем смысле. Слушай, я не знаю, жив ли ещё этот маленький ублюдок. Но если Ева позвонила мне, я знаю, что это важно. Она согласилась передать тебе всё, что у неё есть. Я сказал ей, что ты заслуживаешь доверия и что ты — самый талантливый человек, которого я видел с тех пор, как встретил твоего отца. Это её заинтриговало».

«Спасибо. Но ты забываешь, что я уже не в форме. К тому же, я не так уж и хорош. Я совершил много ошибок за последний месяц».

«Жалость к себе тебе не к лицу, — его тон смягчился. — Ты не в себе.

Кто бы стал, обнаружив в своём доме двух вооружённых головорезов, подставляться под обстрел и наблюдать, как расстреливают его друзей? Шеф беспокоится только о том, чтобы не потерять тебя. Посмотрим правде в глаза, он принял правильное решение, отправив тебя домой. — Он помолчал. — Думаю, тебе стоит поехать в Нью-Йорк. Это пойдёт тебе на пользу. Можешь успеть на последний рейс. Он всегда полупустой.

«Я никогда не был в Нью-Йорке».

«Тогда пора лишиться девственности. Дай мне мою сумку».

Он достал адресную книгу. «Очень любезно с вашей стороны», — сказал он, помахивая ей. «Найди номер Фрэнка Олинса. Он из ФБР — неуклюжий тип, но честный и надёжный. Он руководил расследованием дела Сэмми Лоза». Она нашла номер и записала его.

Он попросил её достать бумажник из прикроватной тумбочки, а затем предложил ей десять стодолларовых купюр. «Они тебе понадобятся, и ты сэкономишь время. Рейс в полночь».

«Я не могу этого вынести».

«Почему бы и нет? Ты теперь работаешь на меня, ты мой агент, и тебе придётся иметь дело с Евой. Это, конечно, требует какой-то оплаты».

«Это напоминает мне что-то из Шекспира. Не помню, откуда это.

Отец заставил меня выучить это по понятным причинам. «Дружба постоянна во всём, кроме дел любви. Поэтому все влюблённые сердца говорят своим языком. Пусть каждый глаз говорит сам за себя, и не доверяй никакому посреднику». Она взяла деньги и положила их в карман. «Не доверяй мне, что я скажу то, что ты должен сказать сам».

«Ладно, ладно. А теперь иди, садись на самолёт. У тебя есть мой номер мобильного, а вот номер Евы». Он вытащил визитку из бумажника и протянул ей. «Оставайся на связи. Если будет что-то важное, я сообщу шефу».

Она наклонилась, поцеловала его в щеку и опустила голову, чтобы близоруко посмотреть ему в глаза. «Спасибо», — сказала она. «Я у тебя в долгу». Затем она выпрямилась, всё ещё не отрывая руки от его предплечья. «Я позвоню тебе завтра утром».

Она вышла из комнаты, не оглянувшись.

OceanofPDF.com

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Последний самолет из Хитроу приземлился в аэропорту имени Кеннеди в 2:30 утра.

Херрик проспала большую часть пути, так как любезный мужчина на стойке регистрации предложил ей номер более высокого класса. К тому времени, как такси высадило её у отеля «Алгонкин» на 44-й улице, она уже начала приходить в себя. Она проспала ещё шесть часов в своём скромном одноместном номере, затем встала и поспешила в номер «Роуз», чтобы встретиться с Евой Рат. Она позавтракала, прочитала «Нью-Йорк Таймс» и наблюдала, как взволнованные нью-йоркские специалисты ковыряются в мисках с фруктами и гранолой. Через сорок пять минут она позвонила в больницу Харланда.

«Твоя девушка не пришла».

«Подождите ещё немного. Возможно, она задержалась».

«Она знала, что я приду? Ты уверен, что сказал ей?»

«Вы попробовали позвонить по номеру, который я вам дал?»

«Я так и сделаю. Надеюсь, она ответит как следует. Поговорим позже».

Она подписала счёт и поднялась наверх, чтобы позвонить и подумать, что делать, если Ева Рат не появится. Когда она сидела у окна, выходящего на уже душный Мидтаун, зазвонил её мобильный телефон.

«Привет, Айсис, это Натан. Как дела?»

«Всё в порядке. Полностью поправился. Только что встал».

«Крепкий сон. Уже больше трёх».

«Чем я могу вам помочь?» — язвительно спросила она.

«Мы знаем, чем занимались четверо других подозреваемых, или, по крайней мере, думаем, что знаем. В холодильнике в Копенгагене был найден флакон с загадочной жидкостью, а в Сараево — пустой. Мы полагаем, что четверо могли заразиться какой-то болезнью. Ни у кого из них нет следов уколов, поэтому мы полагаем, что они вдохнули жидкость или просто приняли её внутрь».

«Был ли проведен анализ?»

«Датчане считают, что это какой-то вирус простуды. Это вызвало тревогу, поскольку генные инженеры использовали модифицированный аденовирус в качестве средства для передачи информации в организм».

'Что?'

«Извини, Айсис, я слишком тороплюсь? По сути, вирус простуды уничтожается иммунной системой, и то, что находится внутри вируса, продолжает выполнять свою работу».

«Еще один вирус?»

«Кто знает? Мы пока не имеем на это никакого представления, но если эти ребята используют это, можно предположить, что они относятся к этому как к террористу-смертнику».

Поэтому они все находятся в изоляции, пока мы не узнаем, что, черт возьми, они несут».

«А люди, которые их арестовали, находятся на карантине?»

«Конечно, и все члены соответствующих вспомогательных ячеек тоже. Квартиры, где они жили, были обработаны всеми известными человечеству антибактериальными и противовирусными средствами».

«Расскажите мне о подмене хаджа. Сколько человек вы придумали?»

«Их все равно пять, сверх учтенных».

«Сколько на фотографии людей из Боснии?»

«Исида, должен ли я рассказать тебе это?»

«За чьим столом ты сидишь, Натан? Мне нужно всё, что у тебя есть».

Сколько человек из Боснии?

«Француженка здесь с Филиппом Сарром. Я разговаривал с ней вчера вечером.

«Она горячая штучка...»

«А как насчет фотографии?»

Итак, у нас есть два Рахеса и Сэмми Лоз. Плюс американец по имени Ларри. Мы думаем, его фамилия — Лангер, но не уверены. На фотографии есть ещё один человек — иорданец по имени Азиз Халил.

Элен также вспомнила, что позже к группе присоединился ещё один человек неизвестного происхождения. Его звали Аджами, но в кадре его нет. Она дала нам много общих сведений о «Братьях». Мы получаем картину очень сплочённой небольшой группы, прототипической ячейки «Аль-Каиды», хотя общее ощущение сводится к тому, что мы имеем дело не с «Аль-Каидой» как таковой, а с более ранним формированием. Как вы знаете, некоторые из этих людей прошли подготовку в Афганистане, но столько же отсиживались в районе трёх границ в Южной Америке. Северная Африка важна, и главное, что три крупные гражданские войны – в Ливане, Боснии и Алжире –

Все они внесли свой вклад в формирование «Братьев». В них много энергии возмездия. Это сильная тема.

«Подтверждена ли дата нападения, озвученная Сэмми Лозом?»

«Чёрт, я совсем забыл. Да, трое из них сказали, что это завтра, начнётся рано утром с теракта смертника обычного типа в Венгрии».

«И где это закончилось? В Америке, позже в тот же день?»

«Нет, мы так не думаем. Никаких признаков этого не было».

«Давайте вернёмся к фотографии. На ней три лица — три члена «Братьев», пропавших без вести при арестах: Ларри Лангер, Азиз Халиль и Аджами. Совпадают ли они с подменой в Хадже?»

«Мы так думаем. Но это сложно. Дольф проделал всю работу. Он всё ещё в очень плохой форме».

«Но ему не стало хуже?»

«Нет, сильная боль и внутреннее кровотечение. Они всё под контролем».

Она впитала это в себя. В голове у неё возник образ жены Рахе, кричащей, как банши, и Харланда, Дольфа и Лэппинг, валяющихся на полу книжного магазина Рахе.

«Итак, в списке участников хаджа есть еще два человека, фотографий которых у нас нет, но есть ли у вас имена?»

«Эти ребята меняют личности, как футболки. У нас есть пара арабских имён – Латиф Латиа, Абдель Фатах, – но их нет ни в одном списке наблюдения. Мы понятия не имеем, кто они и откуда».

«Помогают ли саудиты?»

«Вроде бы да, но существует сильное сопротивление идее такого использования паломничества. Правительство Саудовской Аравии приняло меры безопасности во время последнего хаджа, чтобы предотвратить любые демонстрации фанатиков. Они говорят, что подмены просто не было».

«Верно, они наблюдали почти за тремя миллионами человек, одетых одинаково в белое, в течение целых пяти дней и могут ли они точно сказать, чем занимался каждый из них?»

«Да, ну…»

«Есть веские основания пригрозить Дольфу раскрытием его исследований. А кто-нибудь думал о том, чтобы немного вывернуть ему руки?»

«Мы уже угрожали. Но они не играют. Слушай, мне пора идти».

«Подождите, у меня есть еще пара вопросов».

В этот момент по 44-й улице под её окном с гудками проехала пожарная машина. Херрик заткнул одно ухо.

«Чёрт возьми!» — воскликнул Лайн, когда шум стих. «Такая близость к пожарной машине означает, что ты можешь быть только на Манхэттене. Какого чёрта ты творишь?»

Она потянулась за пачкой сигарет Camel, которую купила в Хитроу, и закурила. «Ладно, я в Нью-Йорке, но мне там и положено быть».

«Ради всего святого, Айсис, тебе стоит взять тайм-аут. Ты вчера выглядела ужасно».

Спасибо, но, отвечая на вопрос, который вертится в глубине вашего подозрительного корпоративного ума, я совершенно в порядке, совершенно нормален. К тому же, достаточно взглянуть на улики, чтобы понять, что это то самое место. Мы знаем, что Рэй был здесь ещё на прошлой неделе; мы знаем, что он арендовал машину на три дня – зачем?

И мы знаем, что вся эта сеть финансировалась за счёт денег, заработанных на рынке недвижимости Нью-Йорка. У Рэя здесь была совершенно другая жизнь, как у Захарии. Помимо этого, есть сайт, который не работал, пока Лоза не было в Нью-Йорке, но теперь снова заработал.

Что может быть яснее?

«Подожди-ка, девочка. Какой сайт? О чём ты говоришь?»

У Харланда есть выход на Моссад — это Ева, его бывшая жена. Она должна была встретиться со мной здесь и рассказать об объекте, за которым они следят. Подозреваю, именно оттуда пришло подтверждение о покушении на Норквиста, хотя у меня нет никаких веских доказательств.

«Ты меня теряешь».

«Извините, я слишком тороплю события. Послушайте, было два источника информации об убийстве Норквиста. Один из них — через зашифрованную заставку, к которой мы получили доступ через Рэй. Другой так и не был толком объяснен, но я готов поспорить, что именно оттуда она и появилась».

«Это всё история. Знаете, что это за сайт?»

«Без понятия. Чёртова Ева не пришла на встречу за завтраком».

«И что ты собираешься делать?»

«Позвони ей, а затем начни расследовать жизнь Рахе и Лоза здесь. Ты можешь помочь, убедив шефа предоставить мне все данные SIS о сделках с недвижимостью».

«Это значит, что мне придется сказать ему, где ты».

«Но ты все равно собирался это сделать».

«Перестань быть таким занудой. Я пытаюсь помочь».

«Ладно, достань мне эти данные и отправь их на Yahoo isish1232004. Не шифруй. Это как сигнал АНБ, и, в любом случае, у меня нет ни одной программы на ноутбуке. Просто передай всё как есть».

«Текман, вероятно, захочет привлечь к этому делу ваших людей в Нью-Йорке».

«Всё в порядке». Она потушила сигарету. «Теперь звони мне, если что-нибудь получишь».

Она повесила трубку. Всё в порядке, подумала она, она справится. Пока от неё не ждут ходить на совещания и наблюдать за тиканьем часов, проблем не будет. Она снова открыла телефон, набрала номер Евы и попала в голосовое сообщение. «Я понятия не имею, где ты, чёрт возьми, находишься».

Она сказала: «Но я жду тебя в отеле «Алгонкин». Она оставила свой номер и повесила трубку.

Она заказала кофе в номер, а затем начала настраивать свой ноутбук Apple, подключая к нему американский телефонный адаптер. К тому времени, как принесли кофе, она уже набрала список необходимых дел, признаваясь себе, что действует наугад. Первым пунктом было просто «Оллинс».

Она набрала номер, который дал ей Харланд, и через пару гудков ответил внимательный голос: «Оллинс слушает, пожалуйста, сообщите, по какому делу вы приехали».

Херрик объяснила, что Харланд велел ей позвонить.

«Да, я уже слышал от этого сукина сына. В последний раз, когда я разговаривал с Харландом, он, как ни странно, помогал беглецу от правосудия, человеку, которого мы знали как террориста. Не знаю, как обстоят дела в вашей стране, мисс Херрик, но в моей это не лучшее начало, когда просишь об одолжении».

Она подождала немного, прежде чем ответить. «Харланд сказал вам, что он в больнице с огнестрельными ранениями? Он сказал вам, что в него стреляла жена подозреваемого Юсефа Рахе, главного европейского связного Сэмми Лоза, который был в Нью-Йорке на прошлой неделе под именем Дэвида Захарии?» Она угадала правильно. Всё это было в новинку для Оллинса. Теперь она привлекла его внимание.

«Нет, он об этом не упоминал. Вы говорите, Юсеф Рахе был здесь?»

«Верно. Он снял деньги и воспользовался арендованной машиной. Мы вчера запросили информацию в ФБР, но ничего не получили. Нам действительно нужно знать, куда он поехал».

Она сообщила ему подробности аренды автомобиля, а затем сообщила, что в Европе, предположительно, есть ещё пять человек, которые могут быть частью сети. Она слышала, как он делает записи. «Ваши люди должны знать большую часть этого. Я знаю, что этим делятся».

Он хмыкнул. Очевидно, до него это не дошло. «Хорошо, мисс Херрик, что вам от меня нужно?»

«Две вещи. Я хочу пойти в банк Stuyvesant Empire на Пятой авеню и поговорить с ними о счёте, которым пользовался Дэвид Захария. Мне нужно, чтобы ты был со мной, иначе я не получу доступа. Во-вторых, я хочу попасть в кабинет Сэмми Лоза в Эмпайр-стейт-билдинг».

«Вы знаете, что Сэмми Лоз был одним из убитых в Египте? Его останки были опознаны».

«Я был там и могу сказать, что никаких доказательств не было».

Это, похоже, произвело впечатление на Оллинса, и он снова хмыкнул: «Послушайте, насчёт банка, мисс Херрик. Я смогу приехать только сегодня днём. Встретимся там в половине четвёртого, без пятнадцати. Я позвоню заранее. Насчёт Эмпайр-стейт-билдинга поговорим позже».

Она дала ему свой номер и сказала, что на ней темно-синяя футболка и бежевая льняная куртка.

Она вышла из отеля с небольшой туристической картой и повернула направо, чтобы пройти около сотни ярдов до Шестой авеню. Достигнув Шестой авеню, она осознала колоссальный масштаб Мидтауна, который совершенно не оценила по дороге из аэропорта посреди ночи. Затем её обрушила сжатая, грозовая жара Манхэттена. Она пошла на юг, к Брайант-парку, где налила себе холодный чай через соломинку и снова попробовала «Еву», но безуспешно. Затем она направилась по 42-й улице к Пятой авеню. Проходя мимо Нью-Йоркской публичной библиотеки, она взглянула на пары, сидевшие на ступенях и обмахивавшиеся вялым воздухом, словно театральные зрители.

Потребовался почти час, чтобы пройтись туда-сюда по Пятой улице, чтобы найти банк «Стайвесант Эмпайр», который оказался всего в полудюжине кварталов от 34-й улицы. Его фасад был настолько неприметным, что она несколько раз проходила мимо. Всё это время Эмпайр-стейт-билдинг возвышался величественно и по-немецки в странном абрикосовом свете, пробивавшемся сквозь массивные облака к югу и западу.

Всего шесть кварталов отсюда, подумала она. Меньше десяти минут пешком. Рахе, должно быть, посетил Эмпайр-стейт-билдинг на прошлой неделе. Это натолкнуло её на мысль. Она позвонила Лайну с улицы и попросила его прислать ей на электронную почту фотографии Рахе и подозреваемых на фотографии из Боснии. Она также попросила фотографию Сэмми Лоза.

Она начала возвращаться в отель, разглядывая детали фотографий. Лайн несколько раз пыталась её перебить, в конце концов сказав: «Айсис, ты меня не слушаешь».

«Извините, продолжайте».

У нас есть полезная информация о Ларри Лангере. Он родом из Коннектикута. Это богатые люди, изначально работавшие в швейной промышленности, а затем переехавшие из Нью-Йорка. Лангер был малолетним правонарушителем — настоящим психом.

Пропал в Боснии на пять лет и ненадолго вернулся в Штаты в 99-м, после того как скитался по миру, называя себя мусульманином. Это не понравилось его семье, поскольку они евреи. С тех пор они о нём ничего не слышали.

Но у них есть достаточно свежие фотографии, и сегодня вечером они будут опубликованы по всему миру вместе с фотографией Азиза Халиля из Боснии.

«Они не хотели этого делать, но теперь они полностью поверили в то, что на свободе все еще могут быть пятеро парней».

«Пришлите мне одну из фотографий Лангера».

«Ты понял».

«А как насчет Латифа Латиаха, Абделя Фатаха и Аджами?»

'Ничего.'

«И вы разослали информацию по всем агентствам. А как насчёт Моссада?»

«Я не могу вам об этом рассказать. Но, думаю, кто-то с ними разговаривал».

«Так чем ты сейчас занимаешься?»

«Ничего особенного. Ждал, наверное, и работал всю ночь. Ой, чуть не забыл, мне звонил Дольф. У него сейчас всё хорошо. Как и у Джо Лэппинга».

Увидев туристическую карту, зажатую у неё под мышкой, нищий в рваных шортах и футболке начал приставать к Херрику, распевая ей дифирамбы в самых экстравагантных выражениях. «Дорогая, дай мне просто выпить твою воду», — крикнул он.

Херрик резко обернулся: «Ты, черт возьми, оставь меня в покое, урод».

«Слышала, ты уже вовсю осваиваешься в городе», — сказала Лайн, возвращая трубку к уху. В этот момент её взгляд упал на знакомую дорожку в конце Пятой улицы. Мужчина с рожками мороженого в руках пробирался сквозь толпу, совсем как Фойзи в Каире. Затем он исчез из виду.

«Ты там, Айсис? Что случилось?»

«Ничего. Мне показалось, что я увидел кого-то знакомого».

«Слушай, почему бы тебе немного не отдохнуть? Ты же делаешь всё, что можешь.

Да, и ещё кое-что. Я сказал Шефу, что услышал от тебя.

«Я знал, что ты это сделаешь, ты же чертов бойскаут...»

«Он согласился, чтобы я отправила его, но он ужасно расстроен, что ты не поливаешь розы дома, или чем вы, английские девушки, занимаетесь, когда отдыхаете».

«Оставь это в покое, Натан».

«Ну, в любом случае, хорошо, что это официально», — сказал он. «Кроме того, тебе действительно нужно отдохнуть. Иди, ложись, ради всего святого, а то будешь думать, что знаешь…

все в Нью-Йорке».

Она повесила трубку и пошла обратно в отель, где приняла душ и пролежала обнаженной в прохладном уголке своего номера около часа, встав лишь один раз, чтобы снова позвонить Еве и загрузить свою электронную почту.

Она пришла в банк ровно в 15:30 и увидела элегантного мужчину в лёгком чёрном костюме, который шагал взад-вперёд по тротуару, разговаривая по мобильному. Она вытащила из сумки паспорт и сунула его ему под нос. Он кивнул, но продолжил говорить. Наконец он повесил трубку и протянул руку.

«Специальный агент Оллинс, приятно познакомиться. Ваш человек, Юсеф Рахе, в прошлую среду ездил на канадскую границу. Мы получили оплату на заправке».

«Но мы знаем, что он не пользовался картами Захарии».

«Точно. Он заплатил от имени Юсефа Рахе. Может, он ошибся или что-то в этом роде. В любом случае, мы можем определить, что он был на заправке недалеко от Конкорда, штат Нью-Гэмпшир, в прошлую среду в 23:00. Это всего в восьмидесяти пяти милях от границы. Как вы думаете, что он там делал?»

«Забираю кого-то».

«Верно. Это единственная причина, по которой он мог туда подняться. Дежурный помнит его по арабскому имени. Он говорит, что машина ехала на север, и внутри был пассажир. Кто бы это мог быть?»

Она подняла плечи.

Оллинс провел ладонью по коротко стриженным светлым волосам на макушке, по-видимому, впервые впитывая в себя взгляд Херрика. «Ладно, давай посмотрим на этих людей», — сказал он, ткнув большим пальцем в сторону банка.

Их провели в комнату, где за столом нервно сидели трое банковских руководителей. Херрик достала из сумки ноутбук и включила его. «Господа, — сказал Оллинс. — Нам нужна ваша помощь, и как можно скорее».

Мисс Херрик из Англии, она работает с нами над контртеррористической операцией. Ей нужно что-то вам сказать и задать несколько вопросов. Мы будем признательны, если вы сделаете всё возможное, чтобы помочь ей.

Не обращая внимания на пульсирующую боль в руке, Айсис начала говорить медленно, стараясь дышать как можно спокойнее: «Вы знаете, что мы уже делали запросы по счёту 312456787/2, открытому на имя Дэвида Захарии».

И мы благодарны за вашу службу. Прежде всего, я хочу, чтобы вы подтвердили, что

«На фотографии, которую я вам покажу, изображен человек, которого вы знали как Захарию».

Она повернула ноутбук на столе.

Трое руководителей наклонились вперёд, двое из них полезли в карманы за очками для чтения. Они обменялись взглядами, затем один из них сказал: «Да, это мистер Захария».

«А теперь я покажу вам некоторых соратников мистера Захарии». Она повернула ноутбук к себе и нажала на значок фотографии Боснии.

«Это не совсем понятно, но я хочу, чтобы вы внимательно посмотрели и посмотрели, узнаете ли вы кого-нибудь».

Они снова сгрудились вокруг ноутбука и, прищурившись, посмотрели на изображение. «Может быть, вам стоит отправить нам эту фотографию по электронной почте, чтобы мы увеличили её и распечатали», — предложил один из них.

Всё это заняло пять-шесть минут, и наконец появилась секретарша с копиями фотографии из Боснии, а также с новым снимком Лангера, который Херрик перехватил и положил на стол лицевой стороной вниз. Пока они снова смотрели, она пробежала глазами имена, записанные в блокноте.

Ларри Лангер, Азиз Халил, Аджами, Латиф Латиа и Абдель Фатх.

«Мы полагаем, что все эти люди всё ещё на свободе. Нас особенно интересует Лангер». Она перевернула портрет Лангера, мужчины лет тридцати с тревожным выражением лица, с запавшими глазами и бородой, печально улыбающегося в камеру.

«Этот человек изображен на другой фотографии перед вами».

«Лангер, Лангер», — сказал один из руководителей.

«Его люди занимались торговлей тряпками, швейной промышленностью. Это ведь недалеко отсюда, не так ли?»

«Да, мы имели дело с этой семьёй». Он повернулся к терминалу у стены и включил его. Некоторое время он просматривал файлы.

«Да», — сказал он, отстраняясь, чтобы остальные могли видеть. «Лоуренс Джозеф Лангер. Дата рождения: 1969. У него был текущий счёт у нас в течение двенадцати лет, хотя он долгое время был неактивен».

«Можете ли вы просмотреть записи Захарии и посмотреть, есть ли какие-либо транзакции между счетами?» — спросил Оллинс.

«Без проблем», — сказал мужчина, распечатывая досье на Лангера.

Через несколько мгновений он снова заговорил: «Похоже, господин Лангер несколько раз получал деньги от Захарии. Но, пожалуй, ещё важнее то, что господин Лангер также дал рекомендацию, когда господин Захария открывал здесь счёт в конце девяностых».

Оллинс держал на столе распечатку отчёта Лангера и изучал её с ручкой в руке. Он отметил несколько пунктов.

«Посмотрите на это», — сказал он, указывая Херрику на строку, где было написано: «Адрес владельца счета: комната 6410, 350 5th Avenue, New York, NY 10118… кабинет доктора Лоза».

В течение следующего часа они обнаружили ещё два секрета в записях банка Stuyvesant Empire. Поиск по имени Лангер-Аджами выдал счёт компании, который оставался в банке всего восемнадцать месяцев, прежде чем был переведён в Ливан. Это пробудило воспоминания одного банковского служащего, заботливого мужчины с седыми волосами и золотой булавкой, которая стягивала воротник его рубашки под узлом галстука. Он сказал, что теперь вспомнил, как брал интервью у Лангера о компании по импорту ковров, которая собиралась продавать турецкие ковры и циновки в магазинах на восточном побережье.

Другое предположение Херрика выявило связь между счетами, открытыми в банке в Бэйсуотере, Лондон, на имя компании Yaqub Furnishing Company и агентства Yaqub Employment Agency. Херрик пояснил, что это почти наверняка были счета Рахе. Было отмечено, что в течение двух лет деньги перетекали из компании недвижимости Drew Al Mahdi в концерны Yaqub в Англии. Херрик указал, что Al Mahdi примерно переводится как «праведный», и что это выражение используется шиитской общиной. Банкиры пожали плечами и заявили, что не знакомы с различными течениями ислама, да и с арабским языком тоже.

К пяти часам Оллинс услышал достаточно: «Джентльмены, вы будете держать этот банк открытым, пока мы не проверим все счета. Понятно?»

Потому что то, что вы здесь имеете, — это не что иное, как финансирование террористической организации, в центре которой находится ваш банк». Он собрал все распечатки и копии фотографий и попросил конверт, чтобы вложить их. Перед уходом Херрик отправил все фотографии по электронной почте Оллинсу в его офис, чтобы по возвращении они были у него в электронном виде.

Находясь снаружи, Оллинс отдал распоряжения по мобильному телефону, немедленно приказав трем коллегам отправиться в банк, а остальных переместив в штаб-квартиру Бюро на Федерал Плаза.

«Понимаешь, это произошло при мне», — сказал он Херрику с огорчённым выражением лица. «Знаешь, мы делаем всё, что только можно, в этом городе — круглосуточно отслеживаем телефонные звонки подозреваемых, их электронную почту и интернет-активность. Мы следим за их расходами по кредитным картам, за их банковскими счетами. Мы обращаем внимание на людей, с которыми они разговаривают на улице, на то, что…

Что читают газеты, что говорят соседи. Говорю вам, нет ничего, о чём бы мы не писали в жизни сотен людей. И вот это мы пропускаем, ради всего святого!

«Мы тоже», — выдавила Херрик, хотя теперь ей очень не хватало дыхания. «Все усилия были сосредоточены в Европе». Теперь она могла думать только о чувстве надвигающейся паники, охватившем её в последние минуты встречи. «Можем ли мы где-нибудь выпить? Я немного страдаю от смены часовых поясов и месяца или около того, как мы занимаемся этим чёртовым делом».

«Извините, у меня нет времени», — машинально ответил Оллинс, но тут же, казалось, заметил неладное. «Конечно, есть. В паре кварталов отсюда есть бар. Мы вам что-нибудь выпьем. Может, и поедим». Он взял её за локоть и повёл в центр города, в таверну «У О’Генри» на 38-й улице. Небо над ними потемнело, и пока они шли, на тротуар начали падать крупные капли дождя. Последовала пауза, а затем внезапно по крышам автомобилей застучали градины. Херрик взглянул на Эмпайр-стейт, прежде чем они покинули Пятую авеню, и увидел, как на его массивных боках загораются огни.

В баре она закрыла рот руками, пытаясь контролировать поступление кислорода.

Оллинс посмотрел на неё, теперь уже искренне обеспокоенный. «Я знаю, что у тебя. У меня самой было то же самое пару лет назад». Она с сомнением посмотрела на него из-под рук. «У тебя паническая атака», — сказал он. «Хочешь узнать дыхательное упражнение?» Он не стал дожидаться ответа. «Закрой глаза. Закрой одну ноздрю и вдохни на счёт четыре, задержи дыхание на двенадцать, закрыв обе ноздри, затем выдохни на счёт восемь через ту ноздрю, которую закрыла в начале. Хорошо?»

Она с тоской начала выполнять упражнение, пока Оллинс заказывал скотч и диетическую колу. Когда напитки принесли, она открыла глаза.

«Продолжай», — сказал он, улыбаясь. «Сделай десять раундов. Потом я позволю тебе поговорить».

Наконец симптомы начали исчезать, хотя руки казались тяжёлыми, а ноги всё ещё были как желе. Она сделала глоток скотча, покачала головой и хлопнула себя по щекам.

«Слушай, — сказал Оллинс, — я знаю, каково это. Наша работа — никогда не расслабляешься, не спишь ночами, ешь дерьмо и в итоге становишься полным психом».

Она кивнула, пока Оллинс перечислял установленные ими связи. Наконец, она нашла в себе силы изложить свою позицию Эмпайр-стейт-авеню.

Оллинс колебался. «Конечно, почему бы и нет? Что именно ты хочешь увидеть? Мы были там столько раз, что я сбился со счёта, а когда узнали, что Лоз умер, то запечатали это место».

«Никогда не знаешь, что тебя ждёт. Я понял это за последний месяц.

«За каждой стеной что-то есть».

Бармен дал им оставленный кем-то зонтик, и они побежали под дождём, прижимаясь к зданиям в поисках укрытия. Температура резко упала, и по пути всё ещё сыпались грязные градины. Добравшись до отеля «Эмпайр-стейт-Оллинс», они протиснулись сквозь толпу туристов, выстроившихся в очередь, чтобы подняться на восемьдесят шестой этаж к обсерватории. Охранник провозгласил: «Электрическая буря. Смотровая площадка закрыта. Только для внутреннего просмотра!»

В вестибюле Оллинс пожал руки охранникам за стойкой и обмолвился парой слов о предстоящей сегодня автограф-сессии «Метс». Затем они поднялись на лифте на шестьдесят четвёртый этаж. Оллинс расчёсывал волосы и стряхивал капли воды с одежды.

«Должен вам сказать, — сказал он, — я смогу быть там максимум десять-пятнадцать минут. Мне нужно вернуться в офис на встречу».

Она пробормотала, что понимает, и поблагодарила его. Двери открылись.

Оллинс повернул налево и поспешил по коридору в северной части здания. Легкая ткань его костюма развевалась под ногами. Вокруг никого не было, и она не слышала ни голоса, ни телефонного звонка из-за дверей, мимо которых они проходили. «Большинство этих офисов ждут, когда их сдадут в аренду», — сказал он, взмахнув рукой влево и вправо. «Они слишком большие, слишком маленькие или недостаточно освещены. Из-за спада всё туго. А это здание всегда первым чувствует сквозняк. Вы знаете, что его построили сразу после обвала?»

Они подошли к двери с табличкой «Доктор Сэмми Лоз ДО ФААО».

Оллинс достал из-за пояса складной нож и выбрал небольшие плоскогубцы. Он перерезал проволочную петлю, соединявшую ручку с гвоздиком на дверном косяке. На ней висела табличка: «ЛИНИЯ ФБР – НЕ ПЕРЕСЕЧИВАТЬ». Он повернул два ключа в замке, толкнул и впустил её. Херрик оказалась в прохладной, безупречно чистой зоне ожидания с диваном, несколькими креслами и стойкой администратора.

«Что случилось с его секретаршей? Вы брали у неё интервью?» — спросила она.

«Да, но она не оказала никакой помощи».

«Знала ли она что-нибудь о другой стороне его жизни? О сделках в Трайбеке, которые проводила компания Twelver Real Estate Corporation, или, если уж на то пошло, о Дрю Аль Махди?»

Он покачал головой. «Мы ничего об этом не знали, когда разговаривали с ней, но, думаю, и она тоже. Она обычная мать-одиночка из Бронкса. Симпатичная, но не профессор колледжа».

«Могу ли я с ней поговорить?»

«Да. Может быть, завтра».

Херрик прошла в кабинет. Она толкнула дверь ванной и раздевалки, в обе из которых можно было попасть из приёмной, и вернулась в комнату, где, очевидно, работал Лоз.

Там стояли дорогой стул и стол, отделанный кленовым шпоном, световой короб, схемы анатомии человека в рамках на стене и пластиковые модели суставов, выстроившиеся на полке. На окне стояло засохшее растение, а рядом стояли покрытые пылью напольные весы, но в остальном всё выглядело так, будто Лоз ушла полчаса назад. Она вытащила из сумки мобильный и набрала номер Харланда, не обращая внимания на то, что в Лондоне уже было больше 23:00.

«Я стою в кабинете Лоза, — сказала она без всяких предисловий. — Всё выглядит нормально».

«Опишите мне это», — сказал он.

Она осмотрела все, что могла увидеть, и закончила словами:

«Здесь ничего нет. И, кстати, Ева не появилась и не позвонила».

Харланд выругался, но она его не слышала, потому что Оллинс говорил, что ему действительно нужно идти. «Подождите минутку, ладно? Фрэнк Оллинс здесь и хочет поговорить с ним».

Оллинс взял трубку. «Слышал, тебя подстрелили, приятель. Теперь понятно, почему ты прислал женщину, чтобы она сделала за тебя работу. Поправляйся. Хочу, чтобы твои запястья были закованы в наручники, когда ты вернёшься в Нью-Йорк». Он вернул ей трубку.

Харланд сказал: «Кровать! Айсис, ты не упомянула о лечебной кровати в его комнате. Там была действительно сложная регулируемая кровать. Рычаги повсюду».

«Ну, такового нет».

«Странно. Должна же быть», — сказал Харланд. «А как насчёт арабской надписи на стене, которая гласит, что благородный человек не притворяется благородным?»

«Нет, ничего подобного».

«Это может быть важно», — сказал Харланд. «Узнай, убрал ли Оллинс что-нибудь, и перезвони мне».

Оллинс покачал головой. «Нечего было брать. Всё, что было здесь, здесь».

«А как насчет кушетки в кабинете врача?»

Оллинс пожал плечами. «Не знаю, но я не могу отложить встречу из-за пропажи этой чертовой кровати».

«А компьютер работает? Возможно, стоит его проверить».

«Мне пора идти», — сказал он.

«Но я могу остаться и принести тебе ключи позже? Федерал Плаза, верно? Слушай, я ведь тебе помог, правда? Я в «Алгонкине». У тебя есть мой номер. Я ничего не украду».

Он на мгновение задумался. «Хорошо, но верните их мне к утру».

И позвони мне на мобильный, когда будешь уходить сегодня вечером. Я передам охранникам в вестибюле.

С этими словами он попрощался с ней и поспешил за дверь, позволив ей захлопнуться за собой.

Херрик подошла к окну и посмотрела сквозь дождь на медленное движение по Пятой улице, ощущая неземное одиночество и отстранённость здания. Оно возвышалось над всем, подумала она, в прямом и переносном смысле. Она ощутила тяжесть его присутствия.

Полностью успокоившись, она включила компьютер и около получаса просматривала ежедневник назначений Лоза, делая пометки. Она заметила инициалы RN и пришла к выводу, что это Ральф Норквист, поскольку Лоз посещала RN 13 мая. Она также нашла BJ – Бенджамина Джайди.

В кулере всё ещё была вода. Она взяла чашку и прошлась по комнате, снова рассеянно глядя в окно. Она стояла спиной к двери, когда услышала какой-то шум. Она резко обернулась. Ручка двигалась.

Затем, как ни странно, кто-то постучал и открыл дверь.

OceanofPDF.com

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Она сразу поняла, что женщина, стоящая в дверях, — это Ева Рат.

«Мисс Херрик?»

«Зачем спрашивать? Ты же знаешь, кто я. Ты весь день за мной следил».

Женщина вежливо улыбнулась и подошла к ней с протянутой рукой. Херрик отказался пожать её и вместо этого закурил сигарету.

«Разве в здании нет запрета на курение?» — спросила Ева.

Херрик пожал плечами. «Чего вам надо? Здесь нет ничего, что могло бы заинтересовать Моссад. ФБР уже раз десять сюда приезжало».

«Тогда почему ты здесь?»

Херрик на мгновение задумался. «Потому что мне интересно узнать, где работал Лоз. Хочу понять, о чём речь».

«Всё просто. Речь идёт о ненависти и мести».

«За что именно отомстить?»

«Провал мусульманского мира — неспособность построить функционирующее государство в Палестине, провал джихада в Боснии, неспособность удержать Афганистан, поражение в Ираке. Выбирайте. Причин предостаточно. Им нужно самоутвердиться, и терроризм — единственный способ это сделать».

Херрик заметил, что нотки Восточной Европы в её голосе диссонируют с её безупречным владением английским языком. «Что ж, у них, возможно, было бы больше шансов в Палестине, если бы вы не уничтожили всех умеренных политиков».

Ева снова улыбнулась. «А компьютер, что ты ищешь?»

«Тот самый объект, о котором ты рассказал Харланду по телефону. Вот почему я в Нью-Йорке».

«На этом компьютере его не будет», — властно заявила она.

«Что именно представляет собой этот сайт? Мы ведь наверняка не говорим о зашифрованной заставке на компьютере Юсефа Рахе в Лондоне?»

«Нет, нет. Это было использовано, чтобы обмануть вас, хотя мы тогда этого тоже не знали».

«Но он предсказал нападение на Норквиста?»

«Что было использовано, чтобы отвлечь вас».

«Появилось ли подтверждение о поражении Норквиста на этом другом сайте?»

'Да.'

«Тогда кто нам об этом сказал? У нас было два источника, которые говорили, что его собираются убить».

«Всё просто. Я сообщил Вальтеру Виго по телефону из Хитроу, ожидая прибытия адмирала Норквиста».

«Вы знаете Вальтера Виго?»

«Да, я думал, Харланд рассказал вам нашу историю. Несколько лет назад я помогал ему решить проблему на Востоке. Виго был моим куратором в SIS».

Это была совсем другая история, давняя, и, в любом случае, Виго наконец-то исчез из виду. Или нет? Херрику вспомнился тот неуклюжий подход в баре пару дней назад – странное, почти пронзительное обращение, совершенно не свойственное ему.

«А теперь он работает на тебя, верно?» — сказала она. «У Моссада есть связь с компанией Виго, «Меркатор»? Вот почему он пытался заставить меня передать ему книги из лондонского книжного магазина». Она ударила себя по лбу.

«Конечно, Виго следил за мной от книжного магазина, а потом ты гоняешься за мной по всему городу. Вы, ребята, действительно ввязались в это дело, не так ли?»

Вы всё это время знали о подозреваемых в Европе? Виго держал вас в курсе событий на протяжении всего RAPTOR?

Ева пожала плечами.

«Так или иначе», продолжил Херрик, «это был старый союз».

«Америка, Великобритания и Израиль работали над RAPTOR, хотя первые двое понятия не имели, чем они с вами поделятся».

«У нас нет на это времени», — сказала Ева.

«Давайте проясним ситуацию», — ядовито сказал Херрик. «Это моё расследование, и у меня есть на него время». Она помолчала. «Насколько я понимаю, главное в работе сайта, который вы отслеживали, заключается в том, что он снова заработал после трёх недель бездействия?»

«Да. Это правда».

«И вы считаете, что этим управляют из Нью-Йорка?»

«Но не из этих комнат», — сказала Ева. Она положила сумку на стойку регистрации и окинула Херрика оценивающим взглядом. «Харланд сказал, что ты самый талантливый человек, которого он когда-либо видел».

Херрик проигнорировал это. «Сайт снова заработал на прошлой неделе, когда Рэй был здесь, в Нью-Йорке. Так что он вполне мог иметь к этому какое-то отношение?»

«Может быть», — сказала она.

«Проблема в том, что мы так и не выяснили, кто этим заправляет», — сказал Херрик. «Мы думали, что это Рэй, но если посмотреть на денежный поток, то, должно быть, за рулем был Лоз».

«Может быть, и то, и другое», — сказала Ева. «Можно мне взять одну из твоих сигарет?»

Айсис протянула ей небьющийся пакетик. Ева вытащила один, постукивая им по ладони, и зажгла его продолговатой золотой зажигалкой. Затем она подошла к окну, чтобы посмотреть на молнии, озаряющие облака на северном горизонте.

«Знаете ли вы, что в это здание молния попадает пятьсот раз в год?»

Херрик не мог не восхититься самообладанием женщины, отсутствием необходимости объясняться или извиняться. Она вернулась к компьютеру. «Наверное, поэтому Лозу он и понравился», — сказала она.

Ева обернулась. «У банка ты выглядел больным. В чём была проблема?»

«Ты тогда за мной наблюдал?»

'Конечно.'

«Почему? Почему ты просто не заявил о себе? Ты мог бы присоединиться к нам в банке».

«Я хотела посмотреть, что ты сделаешь». Она остановилась и стряхнула пепел в корзину для бумаг. «Признаюсь… я тоже тобой интересовалась. Ты девушка Бобби?»

Херрик отвернулся от экрана. «Я этого не делаю, понятно?»

«Так это правда?»

Херрик покачала головой. «Я действительно не собираюсь об этом говорить».

«Но ты же был болен. Что-то было не так. Я тебя видел».

«Ничего страшного не случилось. Я устал. Мне нужно было поесть. На самом деле, мне и сейчас нужно».

Ева повернула браслет на запястье. «Что ты делаешь? Дай-ка я посмотрю». Она подошла и встала рядом с Херриком. «Давай посмотрим историю компьютера».

Она притянула к себе клавиатуру и начала работать, переводя взгляд с рук на экран. Затем она выпрямилась и отошла, позволив Херрику увидеть список веб-адресов. За последние полгода там почти ничего не было, но в ноябре и декабре прошлого года кто-то посетил официальный сайт ООН и сайты, связанные с…

Палестина, Босния, Афганистан, Ирак и Ливан. Херрик начал записывать план исследования на бланке Сэмми Лоза.

Она пролистала список мест, посещенных за последние три года, и отметила около двадцати из них.

«Зачем ты делаешь эти заметки?» — спросила Ева.

«Сила привычки», — ответила Айсис. Произнося эти слова, она взглянула на адрес, напечатанный внизу листка. Она перечитала его несколько раз, затем встала и пошла к двери. «Это 6420!» — крикнула она. «Этот офис — 6420!»

«Да», — сказала Ева. «В вестибюле всё ещё указано, что это квартира Лоза».

«Нет, вы не понимаете! Сегодня днём в банке был документ, в котором в качестве адреса владельца счёта был указан Эмпайр-стейт – американец по имени Ларри Лангер, член группировки Рахе-Лоз в Боснии – «Братья». Мы предполагали, что он указал адрес Лоза для счёта. Но он этого не сделал. Он указал 6410, а не 6420.

«Это значит, что у них может быть еще одно место на этом этаже».

«Ну что ж, пойдем посмотрим», — сказала Ева, поднимая сумку.

Гроза приближалась, и в окнах и начищенных полах сверкали молнии. Но в коридоре, пока они сверялись с номерами офисов, слышались лишь звук их шагов и лёгкое дыхание кондиционера. Когда они свернули в один из главных коридоров на северной стороне, звякнул звонок лифта, и они услышали, как открываются двери. Оба инстинктивно ретировались в коридор, который только что обыскали. Херрик заметил взгляд Евы, пытавшейся понять, кто же этот новый человек на пустынном шестьдесят четвёртом этаже.

Они ждали. К ним приближалась пара ног в тяжёлых ботинках – твёрдая, решительная походка мужчины, но человека, плохо знавшего местность.

Они слышали, как он трижды останавливался, чтобы посмотреть на номера дверей.

Ева выглянула из-за угла. «Всё в порядке», — прошептала она. «Думаю, это посыльный, ищет офис». Затем она крикнула: «Могу я вам помочь?»

«Нет, всё хорошо», — последовал ответ. Херрику не нужно было видеть мужчину, чтобы понять, кто это. Он был всего в нескольких шагах, и ей негде было спрятаться. Она вышла к Еве.

Одежда была прежней: шарф небрежно обмотан вокруг шеи, выцветшая рубашка цвета хаки, похоже, нуждалась в глажке, а синие джинсы были обвисшими и помятыми. Единственной уступкой городу была бесформенная тёмно-синяя куртка.

«Это Лэнс Гиббонс из ЦРУ», — сказал Херрик в ответ на вопросительный взгляд Евы. «Мы встречались в Албании. Мистер Гиббонс твёрдо верит в ценность «чрезвычайных выдач», которые получают жертвы пыток».

«Прекрати нести чушь, Айсис. Ты же знаешь, я был прав насчёт Хана».

«Сейчас это уже не имеет значения», — резко ответил Херрик. «Что ты здесь делаешь?»

«Я бы задал вам тот же вопрос, но не получил бы прямого ответа».

сказал Гиббонс.

«Мы осматривали офисы доктора Лоза с разрешения ФБР»,

— холодно спросила Ева. — Вы здесь с той же целью?

«Мам, в последний раз, когда я видел эту штуку», - сказал он, тыкая пальцем в дюйм от груди Херрика, - «гребаный араб с головой, обтянутой полотенцем, собирался воткнуть мне иголку в руку, из-за чего я три дня и три ночи не мог отличить ни черта от опилок».

«Ты это заслужил», — сказал Херрик, направляясь к лифтам.

«Ты не видел, что твои друзья сделали с Ханом. Я видел. Это было отвратительно».

«Так что ты здесь делаешь?» — спросила Ева Гиббонса.

«Ищу кого-то».

'ВОЗ?'

«Не твое собачье дело».

«Может быть, мы сможем помочь друг другу», — сказала Ева. «Какой кабинет вам нужен?»

Гиббонс сказал, что у него нет номера.

К этому времени Херрик уже была у небольшого коридора, ведущего от главного прохода к южной части здания. Она подняла глаза и увидела указатель на номер 6410.

«Поняла», – крикнула она. В дальнем конце они нашли дверь. Херрик наклонился и приложил её к уху. Ни звука. Гиббонс отодвинул её тыльной стороной ладони и сунул карточку в щель у замка, но после минуты попыток так и не смог открыть дверь. Он отступил назад и дважды ударил дверь ботинком прямо у замка. Радости всё равно не было. Затем он перешёл на другую сторону коридора и приготовился броситься к двери, но был остановлен голосом, доносившимся из северного прохода.

«Эй, вы там! Что, черт возьми, вы делаете?»

На фоне вспышек молний появился силуэт охранника в форме. Херрик увидел очертания пистолета, затем глушитель, прикреплённый к стволу. Но это была не походка человека, а его шатающаяся, кривая походка.

приближаясь в полумраке, который заставил её почувствовать себя призраком, во второй раз за день. Прежде чем она успела разглядеть его лицо, мужчина сказал: «Большой грузовик перепрыгнул через маленькую машину».

Это был Фойзи.

Херрик пытался понять, что происходит, но у Гиббонса, очевидно, такой проблемы не возникло. «Это тот самый маленький засранец, за которым я слежу со времён Египта».

Резиновые подошвы ботинок Фойзи заскрипели на последних шагах к свету, и в поле зрения появилось его лицо.

«Я видела, как ты покупал мороженое на улице», — глупо сказала она.

Фойзи слегка поклонился ей. «Упорство, как всегда, мисс Херрик». Нью-йоркский акцент сменился почти вудхаузовским английским. «Я всегда считал, что открыть дверь легче с помощью подходящих ключей, а вы?» Он пошарил в верхнем кармане мундира. «Вот мы и пришли», — сказал он, размахивая ими. «А теперь, дамы, отойдите в сторону, и я открою дверь для всех нас». Он помахал пистолетом перед ними, описав небольшую дугу.

«Мистер Гиббонс, возможно, вы хотели бы стать лидером?»

Внутри Фойзи нажал на выключатель, и флуоресцентный свет замерцал за пятью или шестью панелями на потолке. Они вошли в немеблированное Г-образное помещение со стойкой регистрации, спрятанной в углу. Всё, кроме серо-стального ковра, было белым. «Добро пожаловать в шестьдесят четыре десять», — сказал Фойзи, тыкая Гиббонса пистолетом в спину. «Если вы отойдёте к дальней двери, я познакомлю вас с вашими хозяевами». Потом, похоже, передумал. «Но, конечно же, я забываю об условности, что сотрудники ЦРУ никогда никуда не ходят без оружия». Он похлопал Гиббонса по спине, вытащил из-за пояса пистолет и сунул его в карман. «Как охрана пропустила вас в здание с этим?» — с отвращением спросил он. «И, дамы, не могли бы вы выложить там свои сумочки?»

Apple Powerbook Херрика бесшумно упал на стол, но телефон остался в кармане. Фойзи что-то пробормотал и отложил телефон в сторону, затем начал перебирать вещи Евы, сначала осмотрев её мобильный телефон, затем американский паспорт и сложенный листок бумаги. Он протянул его ей.

«Это рецепт для моей матери. У неё рак. Её зовут Рат».

«На иврите», — сказал Фойзи и положил записку в верхний карман.

Он подошёл к двери в конце, открыл её и жестом пригласил их войти. Херрик увидел комнату, освещённую преимущественно свечами. В воздухе витал аромат благовоний и доносились слабые звуки музыки – суфийского песнопения, которое Херрик слышал на острове.

Сэмми Лоз сидел, согнувшись, в центре комнаты, работая над своим лечением.

Карим Хан лежал на кровати, одетый только в набедренную повязку.

Лоз поднёс руку к губам. «Мы будем говорить тихо. Карим спит».

Его руки снова коснулись ноги Хана. «Мы ждали вас, женщины, но не этого человека. Кто это, Фойзи?»

«Человек, который пытал Хана, — сказал Фойзи. — Он последовал за мной сюда».

«Интересно», — сказал Лоз. Он отпустил ногу Хана и отошёл от кровати. «Мы пришли к выводу, что лучше всего путешествовать с Каримом под действием успокоительного».

Это, безусловно, помогло ему выздороветь, но он, несомненно, скоро очнётся, и тогда, я думаю, ему будет полезно встретиться с человеком, ответственным за его пытки. Для него будет приятной симметрией увидеть, как его преследователь будет убит. А теперь скажи мне, кто это, — сказал он, подойдя к Еве. — Красивая прямая осанка и крепкая, хорошо натренированная фигура.

Ева ответила ему взглядом, полным отсутствия страха, и ничего не сказала.

Херрик впитал Лоза. Он отпустил бороду, которая придала его подбородку заметную горбинку, и он казался худее. Дикое выражение, которое она видела в его глазах на острове, сменилось, как ей показалось, довольно самодовольным спокойствием.

Он помахал пультом перед проигрывателем компакт-дисков, чтобы выключить музыку. «Айсис, кто эта женщина?»

«Не знаю. Она пыталась помочь мне найти это место. Тебе следует её отпустить. Она не имеет к этому никакого отношения».

Фойзи протянул ему паспорт и листок бумаги. Лоз зачитал имя Раффаэллы Кляйн.

«Она израильтянка», — сказал Фойзи.

Лоз бросил паспорт и бумагу, отряхнул руки о белую рубашку, затем поправил маленькую белую шляпу, которая символизировала его паломничество в Мекку во время хаджа. «Она имеет к тебе самое непосредственное отношение, Исида».

Видите ли, мы следим за всеми входами и выходами в моей комнате. Он указал на монитор, стоящий на стопке телефонных справочников. Экран был поделён между видом на кабинет врача и одной из стоек регистратуры. Они наблюдали за всем этим около часа.

«Теперь я жалею, что не попросил Фойзи установить микрофоны. Но тогда мы не знали, что к нам приедут такие интересные гости». Он резко посмотрел на Херрика. «Зачем вы сюда пришли?»

«Как вам удалось выбраться с острова?» — резко ответила она.

Лоз поднял ладонь в воздух, словно держа поднос с блюдом. «Фойзи нам помог. Я нанял его для этого прошлой ночью на острове. Британская разведка платила мистеру Фойзи совсем немного. Я мог бы заплатить гораздо больше. Всё очень просто. Именно Фойзи подал мне идею подложить тела погибших, чтобы создать впечатление, что мы все погибли в результате ракетного удара. Удачно получилось, не правда ли? И мы смогли без проблем добраться до Марокко и Канады».

«Чтобы на канадской границе меня подобрал Юсеф Рахе – Поэт?»

сказал Херрик.

«Яхья. Его звали Яхья аз-Зарун. Не было никого, кто был бы ему равен. Никого! А теперь он мёртв, убит британскими шпионами».

«Вообще-то, полиция», — сказал Херрик. «Но давайте не забывать, что Рэйх приказал пытать и убить человека, чтобы всё выглядело так, будто он умер. Вряд ли это можно назвать героизмом».

«Предатель», — сказал Лоз. «Грязный еврейский шпион».

Херрик почувствовал, как Ева напряглась, и понял, что она, должно быть, знала человека, о котором они говорили. Моссад, несомненно, был связан с сетью Рахе-Лоз с самого начала.

«Сядь!» — вдруг закричал он.

Фойзи взмахнул пистолетом, и все опустились на пол. Херрик и Ева прислонились к стене, а Гиббонс сидел прямо, скрестив ноги. Лоз вернулась к Хану и начала гладить его по задней поверхности ног. Похоже, он решил сосредоточиться на процедуре и почти час ничего им не говорил. Херрик обвела взглядом комнату.

Возле окон стояла чаша, полная свечей, пламя которых дрожало на сквозняке, и несколько грязных тарелок с остатками еды. На столе красовалась арабская надпись, упомянутая Харландом. Там же лежали книги, Коран и другие тексты. Одна из них, озаглавленная «Хадисы и изречения Пророка», лежала на сиденье новой, но искусно сделанной инвалидной коляски, очевидно, купленной для Хана.

Все трое обменялись взглядами, но каждый раз, когда между ними происходило что-то значимое, Фойзи отрывался от

Херрик махнул в их сторону пистолетом. Наконец Лоз потянулся, хрустнул костяшками пальцев и отошёл от Хана к окнам.

«Как долго вы собираетесь нас здесь держать?» — спросил Херрик.

«Не сейчас, пожалуйста», — сказал он. Казалось, он был заворожён прохождением шторма, который пронёсся с юга и устроил над океаном потрясающее зрелище.

В конце концов, Херрик не выдержал и начал переводить надпись в рамке: «Благородный человек не притворяется знатным, так же как красноречивый человек не притворяется красноречивым. Когда человек преувеличивает свои достоинства, это потому, что ему чего-то не хватает». Она помолчала. «Почему это так много для вас значит?»

Лоз не обернулся. «Потому что это были первые слова, сказанные мне Яхьей посреди перестрелки в Боснии. Можете себе представить такое присутствие духа? Позже он дал мне это в напоминание о дружбе, которая зародилась в тот самый момент много лет назад».

«А как насчёт последней части цитаты?» — спросила Херрик. Она повернулась и прочитала: «Гордыня отвратительна. Она хуже жестокости, которая есть худший из всех грехов». Разве вам не приходило в голову, что акция, которую вы с Яхьей запланировали на завтра в Европе, представляет собой худший вид жестокости — убийство и калечение невинных мужчин и женщин. Страдания настолько невыносимы, что их почти невозможно вообразить».

Он медленно поднялся и поправил халат. «Мы всегда такие», — сказал он Фойзи, словно объясняя ему давнюю и непростую дружбу.

«Например?» — спросила она. «В прошлый раз, когда мы виделись, ты пытался меня изнасиловать. Расскажи Фойзи, что ты делал в бане, когда упали ракеты. Уверена, он понятия не имеет, что ты пытался это сделать».

Он промчался по комнате со скоростью кошки, схватил её за волосы и пять или шесть раз резко ударил головой о стену. «Грязная белая сука, врёт», — сказал он, всё ещё держа её за волосы. Внезапно Херрик оказалась в комнате для допросов полиции в Германии, где её точно так же избили во время курса подготовки офицеров разведки. Позже она решила, что не может выносить крики, и так было и сейчас.

Ева положила руку ей на плечо, и Гиббонс бросил на неё сочувственный взгляд. Она молилась, чтобы они поняли, что она толкает Лоза не просто так.

«Это было больно, — сказала она. — Почему тебе так нравится причинять боль женщинам? Потому что ты их боишься?»

Лоз повернулся к Хану: «Я — нет, но иногда это необходимо».

«Нет, правда в том, что ты психопат, который думает, что, исцеляя людей, ты морально оправдан, когда дело касается причинения боли и убийства. Полагаю, это своего рода комплекс Бога. Великий доктор Лоз раздаёт добро и совершает произвольные акты жестокости и убийства, подчиняясь капризной воле Всемогущего Бога. Я слышал о врачах, играющих в Бога, но никогда не думал, что доживу до того, чтобы увидеть того, кто действительно считает себя Богом».

Руки Лоза замерли, и его взгляд устремился на Фойзи. «Послушай эту женщину», — с отчаянием сказал он. «Она напоминает тебе о каждой матери». Фойзи кивнул и открыл Яблоко Айсис.