Эрия. Осколки души (СИ)

Глава 10. Между молотом и наковальней

Время неумолимой рекой стремилось вперёд к началу нового дня. Улицы и дома раскрасились жёлто — красными лучами закатного солнца, разговоры стали тише, а музыка громче. Звонкие задорные мелодии флейты сменились страстными ритмичными звуками барабанов. Гаеры и кукольники уступили место магам — иллюзионистам и плясунам в чёрных блестящих костюмах и безликих масках. Приближалась самая фееричная часть праздника — раскрытие Шатра Грёз.

Дружной компанией мы поужинали в пекарне тётушки Польны и по настоянию Лэсси отправились в палатку путницы. Я участвовать в авантюрной затее подруги отказалась. Меня не пугают открывающиеся пути, я отношусь к предсказаниям со снисхождением как к народной забаве или милой традиции, но в преддверии жизненно важных событий предпочла избежать скрытых установок.

Грэгори тоже отказался идти в палатку. Люк проводил некроманта мрачным взглядом и вошёл внутрь шатра вслед за остальными.

Впервые за этот день мы остались вдвоём. Стояли и молчали. Тишина, повисшая между нами, была настолько плотной и осязаемой, что, казалось, протяни руку и прикоснешься пальцем. Я нервно покусывала нижнюю губу и отводила взгляд от стоявшего рядом мужчины, чья близость сильно волновала меня. Натянув маску непринуждённости, делала вид, что разглядываю людей вокруг. Однако каратель оказался невосприимчив к незамысловатым ухищрениям. Приняв моё возбуждение за тревожность, Грэгори подошёл ближе. Взял меня за руку и, не спеша, приложился тёплыми мягкими губами сначала к тыльной стороне ладони, затем к внутренней. Провёл кончиком языка по раскрытой ладошке вверх до запястья, оставляя на коже влажный след горячего дыхания.

Я замерла оглушённая вспыхнувшим во мне калейдоскопом чувств в ответ на откровенную ласку мужчины. Стояла и смотрела широко раскрытыми глазами на склонившегося карателя, не в силах ни двинуться, ни произнести ни звука.

— Эрия… — прошептал он хриплым от волнения голосом, заглядывая мне в глаза и не выпуская моей руки из ловких пальцев. — Ты боишься меня?

— Нет. — едва слышно прошептала в ответ.

Грэгори улыбнулся и придвинулся теснее.

— Эрия. — вновь и вновь, словно заклинание, шептал он моё имя, опаляя горячим дыханием висок и едва касаясь чувствительной кожи губами. Дразнил. Играл. Медленно спускался по линиям скул, подбородка, шеи к раскрытому вороту рубахи, прокладывая тропинку из невесомых томных влажных поцелуев. Я плыла на волнах запретного наслаждения, тонула в океане чувственности. От удовольствия зажмурилась, откинула голову назад и приоткрыла рот. Густой мягкий бархатистый голос вибрировал у самого уха. Жгучая волна желания змеёй скользнула по позвоночнику, обернулась вокруг тела, свернулась в тугой узел внизу живота и вспыхнула ярким пламенем. С губ невольно сорвался стон. Грэгори замер, уткнувшись носом в ворот моей рубахи. Тяжело дыша, он схватил меня за талию, притянул ближе к себе и сжал в крепких объятиях.

— Эрия, мне кажется, я схожу с ума… Ты нужна мне. — шептал он, мягко удерживая мою голову в ладонях. Подушечкой большого пальца провёл по контуру губ, слегка надавливая, склонился и легонько поцеловал.

Как заколдованная я ловила каждое движение, слово, взгляд, как кошка тянулась вслед за руками, желая получить ещё больше ласки.

— Я не знаю, что предложить тебе, чтобы ты согласилась быть со мной. — шептал он мне в ухо, слегка прикусывая его за мочку. — Сознаю, что моё предложение оскорбительно для тебя. Знаю, что мы не можем быть вместе, не утратив части себя. Обстоятельства и наши миры против нас, но я не могу, а главное, не хочу больше сопротивляться силе желания… Прошу, девочка, помоги мне… Подскажи мне выход, который устроил бы обоих.

Я горела, плавилась в сильных руках, которые уверенно ласкали мою грудь сквозь плотную ткань корсета. Его язык, губы, пальцы кружили голову. Магия вновь закипала в крови. Словно умирающий от жажды человек я мечтала о поцелуе как о спасительном глотке воды, способном подарить исключительное удовольствие. Мысли путались. Я слышала, но не понимала, что он говорит, о чём просит меня. Согласиться быть его? Но я уже его… Я стою в его объятиях, позволяю притрагиваться к себе так, как никто никогда не касался, не в силах оттолкнуть некроманта. Он говорит, что сошёл с ума? … А я? … Разве я не обезумела, если позволила этому случиться?

Огонь желания разгорался сильнее. Дыхание участилось, движения рук стали напористее и быстрее. Схватив меня за бёдра, он с силой вжался в моё тело. Распалённая его ласками, я вновь застонала. Одной рукой Грэг удерживал меня плотно прижатой к животу, второй ухватился за косу, откинул назад голову и жадно впился в приоткрытый рот губами.

Мой первый поцелуй не был трепетным и робким, каким его часто представляют юные девушки в романтичных фантазиях. Это была стихия — голодная, требовательная, клеймящая. Огненный смерч пронёсся, сжигая всё на своём пути, и растёкся по венам раскалённой лавой. Магия внутри кипела и рвалась наружу. Я тонула в ощущениях, теряла себя, не в силах остановить сладостное безумие и прервать поцелуй — дикий, запретный, и такой желанный. Меня разрывало от противоположных чувств: от всепоглощающей страсти и неправильности происходящего. Одурманенная я поддалась вперёд и всем телом прижалась к Грегу. Ближе. Сильнее. Теснее. Он застонал и, не разрывая поцелуя, ещё крепче сжал меня в объятиях.

— Эрия, девочка моя… — шептал он, покрывая лицо поцелуями. — Я обещаю тебе, что мы найдём выход… Сладкая, прошу, доверься мне.

Он продолжал что — то говорить, гладил и целовал, а я не могла вымолвить в ответ ни слова. Только улыбалась и кивала, сдерживая рвущиеся наружу слёзы отчаяния и обречённости.

Что это? Насмешка судьбы? Испытание? Подарок? Что бы ни было, у нас нет будущего, не существует никаких других вариантов, кроме как, расстаться и забыть друг о друге.

Стать его, помочь ему… Он говорит только о собственных потребностях и желаниях. Как же я? Что получу я? Должность при дворе и звание любовницы? Нет, это неприемлемо. О замужестве тоже не может идти речи. Грэгори императорский каратель, ищейка — он не откажется от дара. Я тоже не могу согласиться на опустошение, не раскрыв себя, а главное — не желаю. Впрочем, некромант и не говорит о любви, только о желании, которое я должна помочь утолить вопреки обстоятельствам и той социальной пропасти, что разделяет нас. Кто я для него? Ещё один вожделенный приз? Желанная добыча? Трофей? Как же больно… Сердце разрывается на куски. Часть меня стремится к нему готовая на всё, желает чувствовать прикосновения рук и губ, замирать под взглядом янтарно — карих глаз, купаться и тонуть в бархате голоса. Просто быть рядом. Другая же половина кричит, требует, чтобы я держалась от карателя подальше — оттолкнула, прогнала, вычеркнула из своей жизни. Как же сложно выбрать. Хотя судьба уже давно всё решила за меня. Наша встреча, чувства — это ошибка.

— Завтра утром мы отправимся в лес, покажешь место, где нашла меня, а потом… — он сглотнул и прижался лбом к моему лбу. — Я уеду. Мерзавец, что напал на меня, не должен уйти от правосудия. Это вопрос государственной важности. У меня нет выбора. После обязательно вернусь, и мы ещё раз всё обсудим. Прошу, не отталкивай меня, дай мне шанс.

Шанс…

Будь хоть один самый маленький, я бы вцепилась в него… Но ему неизвестна главная моя тайна. Как он поступит, если узнает? Верный слуга Его Императорского Величества исполнит прямой долг и убьёт меня или нарушит клятву и оставит мне жизнь? Риторический вопрос… Нет! Нет у нас никакого шанса. Ещё один день и мы расстанемся навсегда. Ему надо ловить преступника, а мне необходимо выжить.

Я грустно улыбнулась и кивнула, соглашаясь с предложением Грэга.

Выскользнув из горячих объятий, только сейчас осознала, что мы целовались на глазах всей площади. Испуганно осмотрелась, поняла, что Грэгори наложил заклятие невидимости — со всех сторон нас окружала плотная клубящаяся тёмным маревом стена, которая скрывала наши фигуры и глушила звуки внутри купола.

Грэгори напоследок окинул меня тяжёлым взглядом, отошёл на подобающее расстояние и взмахнул рукой, убирая полог. В ту же секунду на нас обрушились суета и шум праздника, вокруг искрились огни, слышались звонкие смеющиеся голоса наслаждающихся представлением саянцев. В скопление людей мелькали выпущенные из Шатра Грёз полупрозрачные иллюзии, кружили над площадью огненные драконы. То тут, то там вспыхивали разноцветные шары, а мы стояли, смотрели и молча прощались друг с другом. Кто — то на время, а кто — то навсегда.

— Эрия! — взволнованно позвал Люк. Напряжённый, настороженный, немного испуганный — он стоял у входа в палатку и оглядывался, просматривая людей вокруг. За время сеанса переживания о сохранности моей репутации не оставили кузнеца.

— Всё в порядке? — спросил он, подходя ближе. Внимательно осмотрел меня с ног до головы, отметил слегка растрёпанный вид, лихорадочный блеск в глазах, задержался на припухших от поцелуев губах. Надеюсь, сгустившиеся сумерки прикрыли от цепкого взгляда друга мои раскрасневшиеся щёки, алеющие словно маки на снегу от не утихающего в крови желания.

Не хочу даже думать о том, как мы с Грэгом выглядим со стороны, какие мысли вызывает в головах друзей наш внешний вид и странное скованное поведение. Я хочу одного — оказаться в родной уютной спальне как можно скорее. Наедине с собой я спокойно проанализирую события сегодняшнего вечера и пойму, как жить дальше.

— Всё отлично! — нарочито беззаботно отмахнулась я, стараясь не смотреть в сторону Грэга. — Расскажите лучше, как сходили к путнице. Она открыла вам пути?

— Да ерунда. Ничего такого, чего я не знаю о себе сам. Дольше в очереди простояли. — Люк не отходил от меня и внимательно разглядывал нас с Грэгом. — Правда Лэсси у неё задержалась подольше и вышла слегка нервная.

Я изумлённо посмотрела на подругу, та стояла чуть поодаль с озадаченным выражением лица, никак не реагируя на колкости Верона, который в привычной манере пытался растормошить девушку.

Приподнятое настроение, которое владело собравшимися на протяжении праздника, улетучилось. Мы ещё немного покружили по площади и свернули в сторону дома Лэсси. Мужчины вызвались проводить девушек. Люк вместе с Вероном заполняли праздными разговорами и безобидными шутками мрачную пустоту вокруг. Грэгори отстранился, храня тягостное молчание. Я же не отходила от Лэсси, которая отказалась обсуждать предсказание видящей, сославшись на отсутствие новизны в её словах. Путь Лэсси уже известен и очевиден, а расстроилась она только потому, что ей вновь о нём напомнили. Слова подруги звучали правдоподобно, но не покидало чувство, что она намеренно уводит разговор в сторону. Принимая во внимание её подавленное состояние, я не стала настаивать.

Шагая под руку с Лэсси, я мысленно перебирала события сегодняшнего дня и жизни в Саянке. Я старалась запечатлеть в памяти задорный смех подруги, заботу и поддержку Люка, совместные шалости и вылазки в горы. Нас — счастливых и свободных. Мгновения, которые, возможно, больше не повторятся. Так или иначе, мы интуитивно ощущали, что наше общее время заканчивается. У каждого впереди лежат новые пути, и пройти их придётся по отдельности. Мы выросли. Детство неизбежно заканчивается.

Я верю, что в жизни не бывает случайных людей. Каждая, даже мимолётная встреча, — важна. Она хранит в себе выбор жизненного пути. Это ключ от склада стройматериалов души. Поведение или поступок, который человек совершает в ответ на вызов судьбы, — это один из миллионов кирпичиков, выбираемых и укладываемых в ряд при возведении дома собственной души. То, каким будет строение к концу пути: высоким, светлым и крепким или же низким, тёмным и покосившимся, мы определяем сами.

Я счастлива и благодарна Повелительнице судьбы, что она свела меня с Люком и Лэсси. С ними я узнала, что значит иметь брата и сестру, тех, кому я дорога и необходима. Мы научились доверию, преданности, прощению, терпимости. Стали семьёй, заложили крепкий надёжный фундамент для строительства наших будущих домов души. Чтобы в дальнейшем с нами не произошло, как бы не разошлись наши пути, мы будем помнить и любить друг друга.

Верон с Грэгом сопроводили нас до дома Лэсси, попрощались и ушли. Я дождалась, когда силуэты мужчин скроются из виду, и сообщила друзьям о предстоящем отъезде на свадьбу дядиного племянника. По старым традициям, которые высоко чтились жителями предгорья, принято собирать на торжество родственников жениха и невесты, даже самых дальних, поэтому наш внезапный отъезд не вызвал недоумения у друзей. Как я и ожидала, Лэсси приняла новость спокойно, пожелала мне удачной дороги и весело провести время.

— Жаль только, что тебя не будет на моих весёлых «похоронах». Ты пропустишь грандиозное зрелище! Такой свадьбы ещё Саянка не знавала! — потирая руки, сказала она. — Мой дорогой жених должен в полной мере оценить и ощутить ожидающее его счастье! Подготовка и настрой в этом деле играет немаловажную роль!

— Думаю, Люк подстрахует Тони от твоей непредсказуемой натуры.

— На свадьбе — то я прослежу, чтобы Лэсси ничего не учудила. — весело отозвался Люк. — Но вот что будет происходить потом… Здесь я уже бессилен. Чувствую, первую брачную ночь Тони запомнит надолго, если выживет, конечно.

— Выживет! Куда он от меня денется. Я же не гарпия хвостатая, чтобы от собственного мужа избавляться. — возмутилась Лэсси.

Раса полуженщин — полуптиц населяла Междугорье с незапамятных времён. По слухам, их Гнездовье находилось на вершине самой высокой горы восточнее в Свободных землях. Из — за замкнутого образа жизни, известно о них мало, а отсутствие новостей, как правило, легко компенсируется домыслами и слухами. Например, по имперскому поверью гарпии использовали мужчин для продолжения рода, а после от них избавлялись. Вот ещё одно: новорождённого мальчика гарпии либо убивали, либо подкидывали людям. Так если в человеческой семье появлялся на свет ребёнок мужского пола, отличавшийся от остальных детей, родственники говорили — гарпий подкидыш. Поговаривают, немало смельчаков и просто любопытных сгинуло в тех краях. Много кто отправился на поиски Гнездовья, но ещё никто не вернулся живым, чтобы опровергнуть или подтвердить расхожие слухи и домыслы.

— Когда ты уезжаешь? — Сменила тему разговора Лэсси.

— Думаю, что в ближайшие день — два. Дорога дальняя. Дядя хочет выехать пораньше.

— А как же обряд? — спросил Люк.

— Пройду там. В конце концов, маги — обрядники есть в каждом селении, а место для обряда не так важно.

Моя новость Люка не обрадовала. Поняв, что во время празднования Дня Единения, меня не будет в Саянке, он помрачнел и отстранился от беседы. Мы поболтали с Лэсси ещё с получасика, запрягли лошадей и отправились в обратный путь.

Отсветы огней фейерверка вспыхивали высоко в небе над Саянкой, освещали долину словно днём. Покрывали дорогу, стены домов, кроны деревьев и людей вокруг калейдоскопом разноцветных узоров. Бой барабанов постепенно набирал темп, стремясь к апогею ярмарки Грёз. Чем ближе мы подъезжали к окраине деревни, тем пустыннее и тише становились улицы.

Стелющийся вдоль реки, прозрачный воздух принёс приятную прохладу разгорячённому танцами телу и немного успокоил мечущуюся словно в клетке душу. Переполненные впечатлениями прожитого дня, мы даже не пытались заговорить друг с другом. Тихо, не спеша, добрались до моего дома. Темнота в провалах оконных рам указывала на то, что дядя ещё не вернулся. Я оставила друга у крыльца и отвела Кесси в стойло.

— Эрия, можно зайти? — Люк, привязав коня к балясинам, сидел на нижних ступенях крыльца, перекрывая собой проход в дом. — Я хочу поговорить, а на улице это делать неудобно.

Не знаю, что пожелал обсудить Люк, но общаться, стоя в промозглой темноте, вблизи уютного сухого тепла родного очага не было желания. Холодный осенний воздух пробирал до костей через тонкую ткань рубашки. Хотелось поскорее согреться и лечь спать. День был насыщенным. Немного подумала и пригласила Люка внутрь дома. Сменила ботинки на меховые тапочки и прошла к печи, разворошила тлеющие угли и подкинула пару поленьев. Кирпичная стенка ещё тёплая — дядя не так давно ушёл из дома. Привычные хозяйственные дела отвлекали и успокаивали, и я позабыла о позднем госте. Люк тем временем тихо стоял посреди комнаты, ничем не выказывая своего присутствия. Хмурый и молчаливый он наблюдал за мной, засунув руки в карманы брюк.

Я поставила чайник с водой на плиту, предложив Люку согреться горячим, и активировала кристалл — накопитель.

— Что? — растерянно спросил он. — Нет. Откажусь.

— Ну хорошо. Хотела как лучше… — Я деактивировала кристалл и вопросительно посмотрела на друга. — О чём ты хотел поговорить? Внимательно слушаю тебя.

Поведение Люка было странным. Всегда уверенный в себе и решительный в действиях, сейчас он выглядел растерянным и озадаченным.

— Эрия, я давно планировал этот разговор, подбирал нужные слова, представлял твою реакцию. Правда, я думал, что это произойдёт чуть позже и не так, но обстоятельства вынуждают меня поторопиться. Я хотел следовать традициям и магическим законам. Но всё пошло не так. … Сначала этот некромант, теперь твой отъезд… Я чувствую, что ты ускользаешь. Прости, я наверно выражаюсь путанно и непонятно. — Его голос подрагивал от сдерживаемого волнения, а движения были рваными и хаотичными. Покружив по комнате, собираясь с мыслями, он резко развернулся и подошёл ко мне, взял за руку и, глядя в глаза, продолжил:

— Эрия… Прошу, стань моей женой. — выпалил он на одном дыхании и замолчал, всматриваясь мне в лицо, пытаясь по мимике, прочесть ответ на вопрос.

— Что? — ошеломлённо прошептала, не веря ушам и глазам. — Что ты сказал?

— Выходи за меня замуж. — увереннее повторил Люк и поцеловал мою руку.

Нет, не может быть. Я не верю тому, что слышу. Как в дурном сне. Слуховая галлюцинация! Зачем он это говорит? Мы же друзья, почти родственники…

— Это шутка такая? — спросила единственное, что пришло в голову.

— Шутка? — удивился Люк. — По — твоему, я стал бы так шутить?

— Но, мы же друзья… Ты мне как брат.

— Вот как! — вскинулся Люк. — Нет, дорогая моя Эрия. Слава богам, я не брат тебе. Друг да. Но дружба браку не помеха. — ехидно улыбаясь, он ласково провёл рукой вдоль моей щеки. Я мотнула головой и отступила на шаг назад. — Эрия, я с первого же дня нашего знакомства знал, кого выберу в себе жёны, когда вырасту. Меня останавливало только твоё совершеннолетие. Наконец это время пришло. Я планировал объявить о нашей помолвке на предстоящем празднике Дня Единения. Но из — за твоего скорого отъезда предлагаю не откладывать и сделать это завтра.

— Люк, что ты такое говоришь? Что значит, выбрал в жены? Я, что ли, вещь, чтобы меня выбирать? Как же чувства? Меня ты спросил? — я смотрела на стоявшего напротив крепкого мужчину и не узнавала в нём надёжного, понимающего друга детства. Вероятно, он и не перестал быть таковым, это я не рассматривала его в ином качестве и не придавала значения присущей ему властности и категоричности. Обладая независимым характером, он привык самостоятельно принимать решения, ни с кем, не советуясь и не отчитываясь. Вот и сейчас он сам подумал, сам решил. А я… А что я? Я удобная для брака женщина. Симпатичная, что лишь приятный довесок к остальному. Моё мнение не играет решающей роли.

— А разве сейчас я тебя не спрашиваю? — раздражаясь, парировал Люк.

— Лишь формально. — отбила я. — Ты уже всё решил. За себя, и за меня.

— Это моя прямая обязанность как главы семьи. Или ты хочешь мужа мямлю? — Люк злился. На скулах под кожей ходили желваки, глаза сердито сверкали. Уперев руки в край столешницы по обе стороны от меня, он склонился ниже и процедил. — Эрия, чего ты хочешь? Признания? Хорошо. Я люблю тебя. Сильно и давно. Я не представляю никого другого рядом с собой. Нам будет хорошо вместе, обещаю тебе. До конца дней я буду заботиться о тебе и наших детях. Этого достаточно?

— Нет, Люк. Недостаточно. — прошипела я, пытаясь его оттолкнуть. Всё равно что скалу двигать.

— В чём проблема, Эрия? Твоё чувство не взаимно? Меня это не оскорбляет. Любовь придёт со временем. Достаточно того, что мы уважаем и доверяем друг другу. Пока нам с лихвой хватит и моих чувств на двоих.

— Люк, это мерзко. — поморщилась я, в красках представляя жизнь с нелюбимым человеком.

— Эрия, то, о чём ты говоришь — это романтичные бредни молоденькой девчонки.

— Нет. Бредом здесь звучат твои слова. — не сдавалась я.

— Дело в нём? Да? Отвечай! — распаляясь ещё больше, закричал Люк.

— О ком ты говоришь?

— Этот проклятый каратель, которого ты спасла. Дело в нём? — рыча, задал он вопрос.

— При чём здесь Грэг? — вновь попыталась вырваться из стальных тисков. Бесполезно.

— Притом. Думаешь, я не вижу голодных взглядов некроманта и твою реакцию на него?

— Я не желаю говорить об этом. — Не в силах избавиться от близости Люка, я попыталась хотя бы внешне отгородиться от него — сложила руки под грудью и демонстративно отвернулась в сторону.

— Нет уж. Давай поговорим и об этом. Повелась на столичного мажора? Я прав, Эрия? — Он ухватил пальцами меня за подбородок и повернул к себе, заставляя смотреть в глаза. — Что тебя зацепило в нём? Смазливая рожа или социальное положение? Мердок! … Он же тёмный. Ты не можешь быть с ним. Думаешь, каратель откажется ради тебя от дара? Императорский ищейка? Ха! Будь некромант даже простым тёмным магом — не согласился бы на опустошение. Ни один нормальный мужик не лишит себя дара ради женщины. Уж, поверь мне, я знаю, о чём говорю. Может, тогда позволишь опустошить себя? Думаю, Верон подсобит вам по — дружески. … Нет, ты не пойдёшь на это! Тебе слишком дорог собственный дар. Тогда что? Станешь его подстилкой?

Я со всей имеющейся силой, не думаю о том, что творю, влепила ему пощёчину. Ответ не заставил себя долго ждать. Люк сцепил мне руки за спиной и с силой впился в мой рот губами. Я извивалась как могла, стараясь вырваться. Кузнец прижал меня спиной к краю столешницы, крепко удерживая руки и голову, лишая возможности отстраниться. У меня ничего не выходило. Грубый, неистовый, жестокий поцелуй. Люк наказывал меня, не старался быть нежным, просто брал, не отдавая взамен.

— Эрия… — шептал он мне в губы сквозь поцелуй, прерываясь лишь на то, чтобы высказать очередной, по его мнению, убедительный довод. Отсутствие взаимности с моей стороны не смущало. — Прошу тебя, подумай. … Со мной тебе не надо отказываться от дара. Мы оба светлые. … Я люблю тебя и предлагаю тебе замужество, а не временную должность дамы для утех. … Я никогда не обижу тебя. … Буду заботиться, защищать. … Неужели ты совсем ничего ко мне не испытываешь?

— Пусти. — сквозь зубы процедила я. Слёзы, уже не сдерживаясь, текли по щекам, придавая его поцелуям солоноватый вкус. Я стояла смирно не шевелясь. Поток нежеланных и от того ненавистных ласк не иссякал. — Пусти, Люк. Мне больно.

— Ему ты тоже так говорила? … Он ведь тебя целовал на ярмарке? Да, Эрия? … Я сразу это понял, как увидел вас возле палатки. … Что ты ему ещё позволила, Эрия? — казалось, этому не будет конца. Его язык, пальцы, губы они были повсюду. Целовали, лизали, прикусывали. Настоящая пытка. Вдавленная его мощным телом в край стола, я уже не чувствовала рук. Кричать бесполезно. Мы в доме одни. Рядом нет никакого жилья. Вырваться невозможно. Всё, что оставалось, — молить Люка, чтобы он освободил меня.

— Пусти. — как заклинание повторяла я, прикрыв от отвращения глаза.

— Моя идеальная девочка. Нежная, добрая, покладистая, смелая. — шептал Люк, целуя меня в шею. — Ты всегда была слишком упряма, но с этим качеством я сумею справиться.

— Умоляю, Люк, пусти меня. — Я из последних сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Это было так унизительно чувствовать слабость, неспособность ничего противопоставить в ответ. Словно безвольная кукла в твёрдых руках кукловода. Я целитель, а не боевой маг. Моё призвание спасать, а не атаковать и защищать. Заклинания, с помощью которых я могла бы защититься, мне неизвестны. Впредь обещаю себе, что научусь этому искусству, чтобы больше никогда не оказаться в подобной ситуации. Люк, наоборот, прекрасно владел боевыми навыками и умело ими пользовался. Вместе с отцом они входили в вольнонаёмный отряд защитников деревни.

— Скажи, что согласна, Эрия. Только скажи. … — продолжал напирать Люк.

Я, значит, упрямая. Он тогда кто после всего этого?

— Лир Лукас Танэр! Сейчас же отпустите лирэссу Эрию Сол и немедленно покиньте мой дом, пока я не отрезал вам ничего лишнего. — У дверей в ореоле искрящегося света стоял лир Томас Мар. В его правой руке переливаясь сверкал меч, весь сотканный из светлого эфира. Голос звучал твёрдо и угрожающе. — Впредь я, как единственный опекун Эрии, запрещаю вам без моего согласия или присутствия разговаривать с племянницей и подходить к ней ближе, чем на два метра.

— Лир Томас! — воскликнул от неожиданности Люк, выпустил меня из захвата и отошёл в сторону. — Вы меня неправильно поняли. Мы разговаривали и я… — пытался оправдаться он.

— Дядя! — Облегчённо выдохнула и бросилась в спасительные объятия, уткнулась в твёрдую грудь и тихо заплакала. От злости, ругая себя за наивность и слабость. От разочарования — кажется, сегодня я потеряла единственного друга и брата. От обиды на судьбу. Лишённая права на любовь, я в довесок утратила право на дружбу. Меня разрывало от чувства несправедливости и безысходности.

Как я могла быть такой слепой и не заметить раньше изменившихся чувств Люка ко мне? Или я не хотела их замечать? Порой счастье в неведенье… Но разве я давала повод надеяться? Нет, не думаю. Он всё решил сам, признался, что взаимность неважна, а любовь — это фантазия глупых девчонок. Чувств мужчины достаточно, а удел женщины терпеть и подстраиваться. Будь счастлива дорогая, Я тебя выбрал. Тьфу. Что за средневековый домострой!

Я злилась. На Люка. На себя. Судьбу. В то же время было больно оттого, что невольно стала причиной разбитого сердца дорого человека. Видят боги, я не желала этого. Не знаю, сможем ли мы общаться в будущем, как прежде. Хочется верить, но иллюзий я не питаю. Сейчас у меня одно желание — сбежать куда подальше и больше не возвращаться.

Пока предавалась рефлексии, мужчины продолжали выяснять отношения.

— Я вижу, что ты делал — не слепой. И ещё я вижу, что Эрия не желает твоего внимания. — угрожающе продолжал лир Томас.

— Я … Всё не так… То есть так, но совсем по — другому. — запинаясь пытался оправдаться Люк. — Я бы никогда не причинил ей вреда. — успокоился и продолжил увереннее. — Лир Томас, вы же меня знаете много лет. Я не насильник. Я люблю Эрию. У меня серьёзные намерения, вы не подумайте. Я прямо сейчас готов просить у вас её руки. Понимаю, что выбрал неудачное время и место для этого разговора…

— Иди парень отсюда подобру — поздорову. — зло оборвал лир Томас. — Ты выбрал неудачно не только время и место, но и человека. Эрия никогда не станет твоей женой. Я гарантирую. Прими как факт и живи дальше.

— Я несогласен. Мне никто, кроме неё, не нужен. — упрямо возразил Люк. Дядюшкин меч уменьшился до размеров ладони и сгустился, приобретая форму шара. Похоже, лир Томас решил подпалить шкуру одного твердолобого грога… Люк отработанным движением выставил щит, медленно обошёл нас по широкой дуге и сместился в сторону выхода.

— Хорошо. Я ухожу, но мы вернёмся к этому разговору позже, когда успокоимся. — Он посмотрел на меня и добавил. — Эрия, прости, если обидел и напугал. Я потерял контроль. Надеюсь, после вашего возвращения, мы ещё раз обсудим моё предложение.

Выйдя спиной вперёд, он развернулся, спустился по ступеням, отвязал коня и, не оборачиваясь, поскакал в деревню. Это последний раз, когда я видела Люка. Возможно, если бы в том момент я знала, что ждёт впереди, то нашла бы силы попрощаться по — человечески. Объяснить, простить и попросить прощения в ответ. Тогда я могла только стоять, прижавшись к груди дяди, и с негодованием смотреть вслед удаляющейся фигуре теперь уже бывшего друга…